Мамаша пиратов

Претендовать на спутник Дахатур не стал, отдав его Ашураю. У него была совсем другая цель. Ему нужен был весь Уман целиком. Но сначала предатели! Разговаривать с ними лично он не захотел, просто отправил сообщение. Отрезанная голова Сатаура и всего четыре слова: «Кто из вас следующий?». — Что теперь будет, господин? — спросил Сумахад, вглядываясь в темноту Ночи. — Пропадём на несколько суток, чтобы посеять между ними смуту. Ночные потеряли главного зачинщика и больше некому держать их вместе. Теперь каждый будет сам за себя. Часть попытается вернуться обратно, но мне они больше не нужны! — Я не о бунте, я об Умане… — «Первопроходец» опустится на планету, и над Уманом воссияет истинный свет Иши! Неисковерканный честолюбием шаатар! И ярче всего он будет светить в Ночи, где был рождён и откуда пролился на нас! А шаатар займут то место, которое им и положено — прислуги! Вызов экрана заставил Дахатура оборвать свою речь. — Приветствую тебя, Идущий-К-Звёздам! — по всей форме ответил Дахатур Главе гильдии Пилотов, вот только сейчас в его словах явно слышалось не почтение, которым обязан встречать Ночной Дневного, а снисходительность. — Пусть и к тебе будет благосклонна Ночь, Дахатур! — И даже не «Её глава»? — прищурился он. — Сомневаюсь, что ты ограничишься только им, — хмыкнул Тагурай, — А нового ты пока ещё не получил. — Но в том, что получу — ты не сомневаешься? — Вопрос в том, каким он будет… — Ишитар! — произнёс Дахатур и торжествующе оскалился. — Не… — начал Тагурай и осёкся, глядя в прищуренные глаза. — Если ты решил пошутить… — Тагурай, Глава гильдии Пилотов! Дневной, принявший благодать Цитадели, скажи мне: откуда пошла традиция к изменениям? Почему только прошедший её признаётся истинно озарённым Светом? — Ответ на этот вопрос главный в Песне Света: «И приблизили к себе Ишитар избранных, и одарили их знаниями, силой и способностью видеть недоступное, изменив их!». Или ты собираешься посягнуть на устои, Дахатур?! — Нет, — покачал он головой. — Песнь верна. Вот только в ней поётся об Ишитар! Кто и где в ней услышал, что изменения вносят шаатар? Нет такого! Эта прислуга вас всех обманывает! Только Иши способны «…одарить знаниями, силой и способностью видеть недоступное…»! И я одарён! И я вижу! У тебя, Тагурай, заканчивается ресурс мешка. Он уже «горит» синим светом предупреждения. А вот фильтры тебе поменяли недавно. Ровный красный, разрешающий. Но даже они тебя не спасут, когда выйдет из строя дыхательная помпа, которая уже на зелёном пределе! Тебе срочно нужна профилактика, иначе не протянешь и смены сезонов! — Откуда ты… — начал Тагурай, осёкся и, в понимании, отпрянул от экрана. — Ишитар. — Да, Дневной! Но я обещал сделать тебя Главой самой уважаемой и почитаемой гильдии на всем Умане. Ты выполнил мои условия, а я выполню свои обещания. Жду тебя на спутнике, Тагурай. Можешь даже взять собой десяток-другой тех, кому требуется срочная профилактика. Я покажу вам истинный Свет Иши и его возможности! — Когда? — с трепетом в голосе спросил тот. — Через три дня! — усмехнулся Дахатур. Закончив разговор с Главой Пилотов, Дахатур глубоко вдохнул и призвал себя к спокойствию. А до него было далеко. И виной тому был Сумахад, что сейчас молча слушал разговор. И не в нём было дело, а в словах Иши, что глава его боевиков ему нужен! Нет, он не забыл, и не пропустил мимо ушей это признание. Но только сейчас осознал всю его сложность. Сумахад был привычен. Кьери — желанен и непостижим. Их нельзя было сравнивать. Как нельзя сравнивать пользу каши и сладость мёда. Первым ты будешь сыт, но не будешь удовлетворён. Второе подарит счастье, но не принесёт надёжности. А ещё слова Иши о том, что ему нужен Сумахад! Ревность рвала разум на части. Но кого и к кому он ревнует? Дахатур однозначно сказать не мог. Сумахад был своим: простым, понятным и близким! Кьери — возвышенным и желанным! И вот теперь эти понятия надо совместить. Но как? Как не отдаться страсти и своей силе? Как не потерять драгоценность, уступив её другому? Как поделиться своим сокровенным с другим, пусть и близким?! — Кьери… — нервно начал он, едва переступив порог личных покоев. — Тебе всё ещё нужен Сумахад? — Твой бета? Да! Без него я не смогу понять разницу… Ты не хочешь? Показать его мне? — в каком-то расстройстве спросил Кьери. — Но тогда мне будет тяжело. Наш ребёнок… Он может родиться … чужим этому миру… — Я хочу! — в отчаяние заявил Дахатур. — Я… Что должен сделать? — Просто будь с нами, — попросил Кьери. — С двумя. Я принял твоего бету… Позови его… *** Когда распахнулась дверь каюты и на пороге появился взбешенный Дахатур — Сумахад невольно отступил назад и склонил голову. — Думаешь, это тебя спасёт? — ехидно поинтересовался Дахатур. — Прошу простить, господин, но я не понимаю, чем вызвал ваш гнев. Но готов искупить свою вину. — Вот, значит, как? Ещё не знаешь, но уже признаёшь себя виноватым? Видно, прав был Кьери, когда назвал тебя Тар! — прошипел Дахатур, которого, вдруг, отпустило раздражение, оставив напоследок лишь пустоту. — Сколько времени ты со мной? — Двенадцать лет, господин, — смиренно ответил Сумахад. — И что, за это время ты так и не понял, когда я хочу видеть воина, а когда любовника? Сумахад чуть повернул голову, взглянув на Дахатура, и вздохнул. — Я перестал вас понимать, господин. Иногда мне кажется… — Сумахад окончательно выпрямился и тряхнул головой, — …что лучше будет, если ты убьёшь меня! Потому что Свет Иши для тебя значит больше, чем вся Ночь! — А для тебя? — совершенно спокойно спросил Дахатур, не обращая внимания на явный вызов со стороны главы своих боевиков. — Ты готов поменять Иши на Ночь? Скажи мне это в глаза — и я отдам её тебе! Сумахад растерялся, потому что не ожидал вопроса. Не только такого, а вообще. Он приготовился драться и погибнуть, вот только Дахатур его удивил снова. — Нет… — признался через долгие мгновения Сумахад. — Почему ты не хочешь убить меня, чтобы раз и навсегда избавиться от конкурента? — А почему ты не убил меня, когда я был слаб и беспомощен? — спросил Дахатур. — Ты мог забрать себе всё! — Нет, я бы всё потерял. И тебя, и Иши… — Вот и мой ответ таков же… — Дахатур подошел вплотную и провёл ладонью по груди Сумахада. — Ты нам нужен. И мне, и Кьери. Примешь это? — Давно уже принял, — со вздохом признался Сумахад. *** Кьери всё сильнее и сильнее волновало собственное состояние, больше похожее на эмоциональные качели. Ни с того ни с сего могла навалиться полная апатия, чтобы вдруг, по самому малейшему поводу взорваться яростным раздражением, от которого не спасало ни присутствие Дахатура, ни Сумахада. Кьери менялся. Не только физически, но и характером. Куда-то пропало его умиротворённое спокойствие, что позволяло ему долгие годы жить на корабле и не впадать в отчаяние. Которое помогало ему находить выход в из самых неожиданных ситуаций. На смену ему приходила решительность и бескомпромиссность. Любое слово и действие Дахатура или Сумахада легко могло привести к агрессии. — Не понимаю, что тебя удивляет, оми-рра? — спросил Тейна, подключая датчики. — Злость — это такая же нормальная эмоция, как радость или грусть. — Омеги так себя не ведут, — признался Кьери. — Точнее ведут, но на позднем сроке беременности. Тейна-но-Илле скептически посмотрел на родителя и покачал головой. — Будь рядом другой омега — я бы сравнил ваш гормональный баланс и ответил на твой вопрос, оми-рра. Но ты тут один. А в базе данных по омегам совсем мало информации. По альфам и бетам куда больше. Но одно могу сказать точно — ты не беременный. Но в данный момент у тебя присутствует два хромосомных набора. — Я тут нашел данные, по той планете, куда летел «Первопроходец»… — подошел к Кьери-ра Атаине. — Так вот там есть такие насекомые, которые полжизни ползают и едят листья, а потом полностью меняют свой генокод, обзаводятся крыльями и до конца жизни летают, питаясь пыльцой. Так вот, ты сейчас похож на тех бабочек, оми-рра. — Ты хочешь сказать, что у меня появятся крылья? — удивился Кьери. — Нет, крыльев не будет, а вот жаберные фильтры в лёгких вполне могут появится, учитывая то, что в уманах очень много чего есть от рыб. Например, их гребни и шипы — это явно видоизменённые эволюцией плавники. Плюс отсутствие волос на голове и теле и плотная гладкая кожа без пор. Не удивлюсь, если они прекрасно чувствуют себя в воде и даже могут ей дышать. Или не могут, я ещё точно этого не знаю, — усмехнулся Атаине. — Значит, со мной всё хорошо, Тейна? — Диагностика не выявила никаких опасных для жизни мутаций, — склонил голову бета. — А что касается всего остального, то твой яд, оми-рра, выжигает абсолютно всё вредоносное. Он, как универсальный растворитель, уничтожает не только чужеродные бактерии и вирусы, но даже больные или неправильно развивающиеся клетки. Именно в омежьем яде формируется шаблон здорового организма и он постоянно следит за соответствием. — Тогда почему он не препятствует изменениям? — удивился Кьери. — Потому что шаблон поменялся, оми-рра, — ответил Тейна. — Когда ты впрыснул яд в Дахатура, тот с помощью кровеносной системы прошел весь организм и как бы «запомнил». А потом часть яда с семенем вернулась к тебе и произошел обмен информацией. И этот обмен продолжается с каждой вашей близостью. Ведь меняешься не только ты, но и Дахатур. — Но если всё так, откуда у меня такая потребность в Сумахаде? Его же я не кусал? — А он — шаблон изначальный. С которым тоже постоянно идёт сверка, чтобы изменения в твоём альфе не стали настолько глубинными, отчего ваше потомство станет неспособным к рождению детей от уман, — пояснил Атаине. — Ведь цель твоих генетических изменений — это приспособиться к новому биологическому виду. Кьери улыбнулся и любовно оглядел детей. Потеряв гормональную зависимость они стали личностями. Абсолютно разными как по интересам, так и по характеру. В Нейа слишком много авантюризма и он точно не усидит на месте. Шиане — имеет склонность к технике и изобретениям, у Атаине загораются глаза, когда он видит новый биологический вид, а Тейна — больше врач. Но при этом, они всё равно остались его детьми. Пусть взрослыми, но от этого не менее любимыми. Ведь взросление — это не всегда процесс только физический. Можно иметь зрелое тело, но при этом совершенно детскую психику. Будет ли такой человек считаться взрослым? Спорный вопрос. Вот и для Кьери ещё месяц назад его беты были несмышлёными детьми, а сейчас уже самостоятельные личности. После общения с детьми, на Кьери вновь снизошло умиротворение и в таком состоянии он покинул медицинский отсек. Но стоило ему только наткнуться в рубке управления на Дахатура и Сумахада, как его захлестнули совсем другие чувства. Кьери словно изнутри кипятком обожгло. Вдруг вспомнились слова Атаине о родстве уман с рыбами и захотелось немедленно рассмотреть гребень поближе. — А я вас искал! — радостно объявил Кьери и протянул обе руки. — Идёмте! Уже в комнате, с плотоядной улыбкой оглядев обоих, Кьери потянул Сумахада за куртку. — Сними, я хочу посмотреть на гребень! — попросил он. Кинув взгляд на Дахатура, Сумахад послушно стянул верхнюю одежду и повёл плечами. Гребень на спине чуть приподнялся, но Кьери это было мало. Проведя кончиками пальцев по позвоночнику, он рукой приподнял костяной шип размером с локоть. Всего Кьери насчитал девять костяных наростов. Абсолютно самостоятельных и никак не связанных между собой. Верхний был самым длинным и чем ниже, тем короче становились шипы. Разница была такой, что в сложенном состоянии они все были одной длины. — А руки? — спросил Кьери, перехватывая Сумахада за запястье. — Покажи, как они выходят! Повинуясь приказу Иши, Сумахад сжал ладонь в кулак, заставив выскочить шипы. — А на мне посмотреть не хочешь, Кьери-ра? — с намёком спросил Дахатур, тоже скидывая куртку. — Хочу, но потом, — улыбнулся Кьери. — Ты меняешься, Дахатур, и я хочу сравнить: есть ли разница? — А у меня изменений не будет? — уточнил Сумахад и слегка побелел от разочарования. — Ты мне нужен таким, какой ты есть, — ласково ответил Кьери. — Без тебя у нас с Дахатуром не будет детей. Если ты изменишься — нам придётся искать другого бету. — Не надо никого искать! — решительно заявил Сумахад. — Пусть лучше я останусь без благословения, чем рядом с вами будет кто-то другой! — Сумахад, ты считаешь, что лишь изменившись станешь достойным? А разве мой выбор тебя таким не делает сразу? — удивился Кьери. — Или тебе кажется, что я могу принять любого? — Прости, Кьери-ра! — тревожно оглянулся на омегу Сумахад. — Просто очень трудно избавиться от предрассудков. Дахатур внимательно слушал разговор, а под конец улыбнулся. Он понял две самые главные вещи. Первое: несмотря на близость с двумя, дети у Кьери могут быть только от него. И второе: благословение Иши не всегда кроется в изменениях. Порой, достаточно просто его внимания. — Так что, есть разница? — спросил Дахатур, когда Кьери переключился с Сумахада на него. — Не видно, — прошептал Кьери, прижимаясь к груди. — Мне нужно понять это немного глубже… Ладони Кьери скользнули за пояс, подцепив пряжку и тут же омега переключился на, скользнувшего ближе, Сумахада. Дахатур только усмехнулся и прижал к себе обоих. Зачем делить, когда можно этого не делать? Зачем выбирать, когда можно получить всё сразу? Тем более, что на его главенство здесь никто не покушается. Даже Иши…