Я хочу "котёнка"

Следующий же день начался ровно так же, как и все остальные. Кёджуро проснулся раньше всех, пошёл готовить завтрак, а после него, конечно же, начал собираться. Теперь же всё делалось намного быстрее и оперативнее, ведь они уже обо всём договорились, а значит, никаких проблем с этим не было. Так же, Кёджуро заранее связался с Сёнджуро и узнал, что тот уже собран, что не могло не радовать. Хотя, стоит кое-что сказать по поводу Танджиро этим прекрасным утром и о том, что же произошло после слов на балконе. Мальчишка так ещё стоял, как уже было сказано, на балконе, а после, опомнившись, пошёл следом за Кёджуро, после чего, получив пожелание спокойной ночи от мужчины, начал свои тщетные попытки заснуть, ведь теперь его мысли заполонили слова неко-человека, которые вскоре смешались со всем, что говорило это огненное чудо и что делало. Кажется, Ренгоку начинал противоречить сам себе. Танджиро помнил, как совсем недавно его отшили, а теперь мужчина говорит это и делает… у старшего сына появилась какая-то маленькая надежда на то, что всё ещё его чувства могут быть взаимны, что не давало ему спокойно жить. Утро он встретил не очень счастливо, ведь из-за таких мыслей он не смог нормально поспать, и теперь чувствовал себе не так, как хотелось бы. Спасибо уже за то, что синяков под глазами не было, ведь плохо выглядеть Танджиро никак не хотел, особенно осознавая, что сегодня весь день будет рядом с Кёджуро. Только от этих мыслей его сердце замирало. Всё это время он будет рядом с тем, кого так сильно любит… с одной стороны, это больно, ведь всё-таки отшили, а с другой стороны это кажется лучшим подарком жизни, так как можно любоваться солнцем на земле и не ослепнуть из-за того, что слишком долго смотришь на него. — Итак, все готовы? — Бодро проговорил Кёджуро, когда стоял около двери, за которой уже была лестница ведущая в саму пекарню. Перед ним стояли все дети семейства, а матери не было, ведь она уже была внизу и начинала свою работу, ведь, как-никак, Кие была работящей и наверняка любила свою работу почти так же сильно, как и свою семью. Все на слова мужчины лишь синхронно кивнули, и после этого вся большая компания направилась по лестнице на выход. Да только сначала каждому матушка отдавала бенто. Она делала это, конечно, каждый день, так что ничего удивительного в этом не было. Но Танджиро выделился из всей толпы, ведь ему поручили ещё и навестить отца после всего фестиваля. А он и сам был не против, так как Танджуро он навещал каждый день, и сегодняшний не должен стать исключением лишь из-за того, что он может устать. Все дети благодарили её и прощались, так что быстро выйти из пекарни не получилось, и лишь через три минуты вышли все, наконец, освободив и так довольно маленькое помещение. На выходе, конечно, всё разошлись куда кому нужно, и лишь Кёджуро с Танджиро пошли не в учебное заведение, а за Сёнджуро, который их ждал всё это время собранный. … — Тан-джи-ро — Послышался столь лестный голос. Это был Зенитсу. Он специально тянул каждый слог, будто бы это была нуга, а не имя. И вот, уже через несколько секунд, Танджиро оказался в объятьях своего друга. — А помнишь ли ты, что вчера сказал? Сделаешь всё что угодно, если я проведу этих двоих по фестивалю. Так вот. Можешь ли ты посидеть за меня в классе? Пожа-алуйста, Танджиро, тебе ведь не сложно! — Зенитсу обошёл своего друга так, чтобы смотреть ему в лицо этим жалостливым взглядом. Танджиро не знал, что делать. Да, он обещал, что сделает всё, что попросит златовласый, но сегодня мальчишка хотел провести весь день с Кёджуро и Сёнджуро, а так же пройтись по самому фестивалю, ведь вчера он это не мог сделать. Старший сын семейства перевёл взгляд на своё солнышко, тяжко вздыхая. Ему так хотелось провести это время рядом с ним а не в одном помещении. Танджиро тяжко вздохнул, вновь переводя взгляд на Зенитсу. Он уже хотел начать говорить, как тут… — Генья будет работать за тебя, лентяй. У Танджиро сегодня день для прогулки. — Эти слова были сейчас так нужны для красновласого. Танджиро обернулся на голос, и увидел... Канао. Та мягко и непринуждённо улыбалась. Парнишка начал чувствовать, как и на его губах начала появляться похожая светлая улыбка. Хотя теперь Танджиро стало интересно, почему же девушка спасла его от лишней работы. Может быть, она видела, как он честно отработал своё? На самом деле, нет. После фестиваля Канао всё думала о том, что же за человек нравится Танджиро. Она долго перебирала в своей голове всех девушек, у которых были похожие параметры, про которые сказал старший сын. Хотя, точнее, один параметр: золотистые волосы. Но, как бы Канао голову не ломала, она не смогла вспомнить хоть одну особу с этим цветом и так же ту, которую знает Танджиро. И тогда её и осенило. Вся картина вмиг сложилась. Танджиро влюблён в своего же неко-человека, и это вмиг стало настолько очевидным, что девушке стало стыдно за себя за то, что так долго соображала, ведь сам парнишка в принципе не говорил, к какому полу принадлежит его объект обожания, а она думала лишь о представителей женского. Может, вы скажете, что ещё такими волосами обладает Зениту, но будем честны — это невозможно. Конечно, такое не дало ей возможности нормально выспаться, ибо понять, что твой друг является геем… Но он был слишком хорошим человеком, дабы ненавидеть его за ориентацию, так что Канао просто приняла это за всего лишь одну ночь и уже приготовилась к тому, что Зенитсу попросит Танджиро о том, чтобы тот вновь отработал за него. Ей очень повезло, что Генья согласился, ведь чаще всего этот парнишка вселял страх только своим видом. — Ох, Канао… Я так благодарен тебе! Как я могу отплатить за такую услугу? — Танджиро просто начал светиться от счастья, тем временем как Зенитсу уже скрылся из виду от такой новости и никто не успел проследить, в какую сторону он ушёл, да сейчас это было не важно. На губах Канао расплылась улыбка ещё шире и, подойдя как можно ближе к старшему сыну, приблизилась к его уху и так тихо, дабы не услышали неко-люди и рядом проходящие, шепнула. — Просто проведи хорошо время со своей любовью. — И, засмеявшись, побежала в школу, а Танджиро начал постепенно, но густо краснеть. Он никак не ожидал услышать такое от Канао. Как она вообще смогла понять, что у него за любовь? Это же невозможно! Или же… она это поняла лишь потому, что он сказал про «золотистые волосы»? Девушки и вправду пугают. Танджиро осёкся на Кёджуро, который со своей уже фирменной улыбкой смотрел на старшего сына в ответ со вскинутой бровью вверх, показывая полное непонимание ситуации. Это же делал и Сёнджуро, так же не понимая, что происходит. Танджиро встрепенулся и помотал головой, из-за чего серьги его ударили по лицу, и после, улыбнувшись, наконец, заговорил. — Ладно, пойдёмте. Вы же вчера тут были, ведь так? Можете показать, где и что? Вы же взяли карту? — Быстрой перемены настроения у Танджиро даже Кёджуро не ожидал, но виду как-то не подал и лишь кивнул головой и пошёл к первому ларьку, который был ближе всего ко входу у школы, пока Сёнджуро копался в своей маленькой сумке, ища что-то и агрессивно махая хвостом из стороны в сторону. Все понимали, что сегодня будет прекрасный и очень, очень долгий день, а старший сын уже готовился морально умирать от присутствия своего любимого рядом с собой продолжительное время. — Хэй, Танджиро. — От этих слов мальчишка перевернулся за секунду и посмотрел на того, кто это сказал. Иноске? Серьёзно? Он сказал правильно его имя?! — Не смотри на меня так, будто бы я из мёртвых восстал. Можно ли с вами пройтись по фестивалю? Одному не так интересно. — С такими словами Иноске заправил одну выбившуюся прядь за ухо и начал смотреть в какую-то другую сторону своими изумрудными глазами. Танджиро лишь мягко улыбнулся, смотря на своего друга. Ну как он может ему отказать? — Да, конечно ты можешь присоединиться! Хотя ты бы всё равно это сделал, даже если бы я сказал, что нельзя. — Танджиро хихикнул, а Иноске лишь злобно выдохнул. Но тут, старший сын повернулся к двум неко-людям и посмотрел сначала на Сёнджуро, а потом уже на Кёджуро. — Иноске ведь может пройтись вместе с нами? — Танджиро сделал столь жалостливым взгляд, что Кёджуро смог на это лишь очень тяжело вздохнуть, прикрывая глаза. Он никогда не сможет отказать этому солнышку, что поделать. — Да как вам двоим откажешь? Особенно тебе. Ты будешь умолять, пока своё не получишь, я прав? — Кёджуро звонко посмеялся, а старший сын лишь вновь покраснел. Что же с ним такое творится? Танджиро лишь поджал свои губы, вновь переводя взгляд на Иноске, а мужчина тем самым временем сам начал замечать, что с его мальчиком явно что-то не так, но сейчас явно не хотел спрашивать, ведь он не хотел смущать его ещё сильнее. … Весь день был проведён просто прекрасно даже не смотря на то, что под его конец они были выжаты как лимон. Зато произошло много чего интересного: Танджиро получше узнал Сёнджуро, из-за чего впоследствии они стали друзьями и даже обменялись контактами, что означало лишь одно: старший сын будет сидеть в телефоне намного чаще, чем раньше. Хотя, может, обойдётся и без этого, но это навряд ли. Так же, старший сын замечал за собой всю прогулку, как невольно засматривался на Кёджуро, на все его действия, на жесты при разговоре, движения, то, как иногда дёргаются его уши и как ходит из стороны в сторону хвост. Это всё больше и больше заставляло Танджиро влюбляться в это огненное чудо. Он так хотел прижаться к этой широкой груди, хотел, чтобы эти ладони с редкими мазолями прикасались к нему как можно чаще… такое заставляло его чувствовать себя немного некомфортно и казалось, что его мысли сейчас читают и кто-то скажет о них всем, кто будет рядом с ним, и это не давало покоя мальчишке, так что очень часто он пытался избавиться от таких дум, что, конечно, у него не получалось. Так же, в этот день они купили не так много, но зато прошли всю школу держась за ручки, исключая Иноске, и везде поучавствовали, но даже так, сейчас не был поздний вечер, а они уже сделали всё, что только можно. Куда идти они тоже не знали, так что Танджиро предложил побыть в классе, где он вчера работал. Как ни странно, все трое согласились на это, и некоторое время они провели там, мило беседуя обо всём на свете. Да вот только Канао почти каждую минуту пыталась засмущать старшего сына семейства, тем самым ещё увеличивая желание Танджиро покинуть это помещение как можно быстрее и больше никогда не видеть всех, кто присутствует тут. Но даже не смотря на такой маленький казус, они здесь просидели до самого вечера. Кёджуро не торопился домой как и все, ведь сегодня занятий у него с той девушкой не было, а значит вечером он был полностью свободен. Вообще, мужчина понимал, что в скором времени им придётся прекратить занятия, так как скрывать свою сущность становится проблематично, да и так же они прошли довольно большой объём по истории, что означало лишь скорое окончание из общения. Почему-то от этих мыслей ему становилось… грустно? Может быть. Ему, если честно, не нравилось и это, ведь это могло означать, что ему понравилась девушка. И вот на этом моменте он понял, что, кажется, мальчишка ему более небезразличен. Не так как любовь всей жизни, а как человека, которого хочется уважать. И немного любить за его характер и силу духа. А это всё происходило в классе, всё это осознание. Кёджуро посмотрел на Танджиро, который находился рядом с ним, а после, окинув его с головы до ног, перевёл свой взгляд на Сёнджуро, на его маленькую и такую же прекрасную копию и уже думая о том, насколько он грешен и ужасен по сравнению с ним. Если он не хочет испортить отношения со всей семьёй Камадо, ему придётся так же нагло врать. Расходились они постепенно, прощались друг с другом долго, крепко обнимаясь. Конечно, они встретятся завтра, но вот только Кёджуро и Сёнджуро уже не увидятся, хотя все с ними начали хорошо общаться и так же поняли, что неко-люди такие же простые люди, как и все остальные, лишь есть некоторые дополнения. Но плохо ли это? Нет. И они уже понимали, что, кажется, вся информация, которой они обладали, была не совсем правдивой и больше являлась дезинформацией. Хотя всё время стоять в обнимку они не могли, так что вскоре, попрощавшись, начали постепенно уходить в разные стороны, и лишь трое существ ушли в одну сторону. Танджиро чувствовал себя как-то неловко после всего, что сказала Канао, так что пытался не пересекаться взглядами с Кёджуро. Шли они не беседуя, лишь Сёнджуро и Незуко что-то обсуждали. Кажется, про то, что они делают в своё свободное время. Их разговор прервался около дома младшего солнышка. На прощание он лишь радостно вильнул хвостом, а после скрылся за воротами. — Я думаю, нам нужно познакомить наши семьи. Мы уже довольно долгое время вместе. Вы ведь тоже так считаете? — Внезапно Танджиро решил подать свой голос спустя продолжительное время молчания. На него сразу обернулись и Незуко, и Кёджуро. Последний лишь шире улыбнулся, смотря на красновласого мальчишку и ответил. — Да, я думаю, это хорошая идея. Думаю, это можно будет организовать в следующее воскресенье. Будет трудно уговорить нашего с Сёнджуро отца прийти к вам, но я что-нибудь придумаю. Так же, как мы познакомимся с вашим отцом, если он всё время в больнице? — Кёджуро пытался как можно меньше затрагивать при разговорах с семьёй Камадо положение их отца, но сейчас это было просто необходимо. Танджиро немного поник как и Незуко, но девушка решила всё-таки сказать своё слово. — Ничего страшного, мы сможем все вместе навестить его. Врачи наверняка нам разрешат это сделать, ведь то, чем он болен, не заразно. Но даже если не пустят всех, мы сможем поделиться на группы. А пока, Кёджуро, я пойду наведую нашего отца вместе с братом, так что иди домой, тебе наверняка ждёт матушка. Хорошо? — Незуко мило улыбнулась, а Кёджуро, лишь посмотрев на этих двоих, кратко кивнул, понимая, что ему нечего на это сказать, и пошёл в сторону пекарни, по совместительству являющуюся и домом для семьи Камадо. Некоторое время посмотрев ему вслед, девушка продолжила. — Ну что же, пойдём к отцу? — Танджиро посмотрел на свою сестру, и после, кратко кивнул, и его серьги так же дёрнулись. Незуко поняла, что говорить больше не о чем, и двинулась в путь, а старший сын последовал за ней, ведь что-то другое он не мог сделать. … Вернулись брат с сестрой лишь через час, но сейчас не об этом. К Кёджуро по возвращению домой сразу подошли Такэо и Шигеру с просьбой помочь с домашним заданием. Но он не был против, ведь, всё-таки, они уже были практически одной большой семьёй. Объяснять что-либо долго не пришлось, так что к приходу Незуко и Танджиро он уже смог помочь двоим братьям и смог пойти на кухню со спокойной душой и готовить для всей семьи ужин, пока остальные уже так же постепенно готовились ко сну и общались друг с другом. Дома не было тихо, но зато очень уютно и комфортно. Танджиро же, когда пришёл домой, ни с кем не перекинулся хотя бы парой фраз: он сразу же скрылся в комнате. Кёджуро непонимающе посмотрел на Незуко, которая ещё оставалась в поле зрения, на что девушка лишь повела плечами, подходя ближе. — Лучше сейчас его не беспокоить. Ему нужно немного успокоиться и переварить некоторую информацию. Не бойся, он быстро придёт в норму, это же Танджиро. — Незуко говорила это с улыбкой на лице, хотя Кёджуро чувствовал, что девушке сейчас тоже не очень хорошо. Что же такого сказал им отец, что у них такое поникшее состояние? Но на самом деле, всё было просто. Танджуро вновь говорил про то, что всё это не имеет смысла и это только лишняя трата денег, и всем понятно, что ни старший сын, ни Незуко не соглашались с этими словами, прямо говоря, что он сможет выздороветь и всё будет как прежде. А Танджиро время зря не терял. Надев свои наушники, он включил скачанные песни в хаотичном порядке, после чего взялся за перестановку некоторых предметов с одного места на другое. Сначала старший сын выволок футон Кёджуро на середину комнаты, а после, сильно напрягаясь, начал перетаскивать стол к углу, где и была совсем недавно кровать мужчины. Мальчишка пытался как можно меньше шуметь, дабы не привлекать лишнего внимания и это у него, как ни странно, получилось, хотя после такой тяжести ему стало немного плоховато. Он не был слабым, нет. Но и стол лёгким назвать проблематично. Хотя музыка спасала ситуацию и очень скоро, он смог успокоиться. Улыбнувшись краешком губ, старший сын перетащил футон Кёджуро к своему, и так свалился, полностью радостный. Ему больше ничего не надо было, ведь самое главное за этот день он смог сделать, что может быть ещё лучше. Это заняло не так много времени, как можно было подумать, но еда уже успела полностью приготовиться. — Танджиро, ужин ждёт тебя на столе. Пошли. — Кёджуро начал заходить с такими словами в комнату. В ответ последовало лишь молчание, но ему и не нужно было что-либо слышать. Он прекрасно видел, что произошло и что происходит. Мужчина был, мягко говоря, удивлён этой картиной, но говорить что-то по поводу этого не стал, как и возражать. В принципе, он тоже хотел избавится от этого стола, ведь это лишь мешало, а так, по крайней мере, не придётся вставать, дабы смотреть, проснулся ли сожитель. Кёджуро тихо подошёл к Танджиро, кладя руку ему на плечо, а после медленно вытаскивая наушник из уха, вновь повторяя. — Танджиро, ужин ждёт тебя на столе, слышишь? Пошли. Уже всё за столом сидят, даже матушка пришла пару минут назад. Не заставляй других ждать. Или мне тебя понести? — Последние слова Кёджуро говорил с некой усмешкой. Танджиро лишь что-то недовольно промычал, постепенно начиная вставать. Ему совершенно не хотелось отходить от постели, хотя и спать он не хотел, особенно тогда, когда рядом был этот мужчина. Надо быть честным, старший сын и вправду не понимал, что происходит с его телом весь день и что происходит с его мыслями. — Да, да… Уже иду. Не стой, пожалуйста, над душой, я скоро буду. — Танджиро решил не спрашивать, почему Кёджуро проигнорировал изменения в интерьере, так что, снимая наушники, он наконец встал, и пошёл за неко-человеком на кухню, где его и вправду уже ждала вся остальная часть семьи. … За окном было темно, лишь фонари освещали улицу. По стеклу барабанил дождь и так же можно было услышать гуляющий ветер. Самое то, чтобы наслаждаться каким-нибудь прекрасным сном, чтобы на утро начать путать реальность и вымысел. Но Танджиро не спал. К нему просто не хотел приходить сон. Всё его внимание было сосредоточено на Кёджуро. Мужчина спал к нему лицом, а Танджиро не находил себе места. Ночник слабо освещал столь мужественное и красивое лицо, эти золотистые волосы, красные кончики, эти закрытые веки и густые, чёрные брови. Его губы были слегка открыты, будто маня к себе. Старший сын чувствовал всё больший дискомфорт. В области паха. Ему становилось стыдно за себя, и он даже попытался скрыться в душе, где сидел под холодной водой и надеялся, что это поможет. И как ни странно, это и вправду помогло. Ровно до того момента, пока Танджиро вновь не вернулся в комнату. Почему-то с самого утра он чувствовал себя не так, как прежде. Его внимание всегда заострялось на Кёджуро, и единственным исключением было посещение отца. Танджиро от беспомощности прикусил губу, совершенно не понимая свой организм. Может быть, стоит сделать это?... Но не слишком ли опасно? Хотя так хочется. Танджиро начинал густо краснеть, смотря, как реснички у мужчины подрагивают. Это больше возбуждало. Старший сын медленно придвинулся к стенке, в уголке, и чуть приспустил нижнее белье. Как же страшно… И стыдно. Он не помнил, делал ли это ранее или же это первый раз. Танджиро аккуратно притронулся к своему паху, после чего сразу содрогнувшись. По какой-то причине, это было очень приятно. И странно. Старший сын обхватил свой половой орган, начав аккуратно двигать вверх и вниз. Ему пришлось прикусить свой палец, дабы не застонать и впринципе не показывать то, что он делает. Хотя Кёджуро и так уже не спал. Он даже смог уткнуться незаметно в подушку, просто ожидая, когда это закончится и агрессивно делая вид, будто бы он спит. Нет, мужчина не осуждал старшего сына, ведь в его возрасте гормоны как раз играют не на шутку. Только не повезло Кёджуро, что первым у Танджиро оказался он. И сколько же времени прошло после последнего признания? Месяц? Два? Или же меньший срок? Он не знал. Кёджуро хотел бы спать в этот момент и не слышать всё то, что делал старший сын. Но увы, время вспять не повернуть. Всю комнату заполняли лишь тихие, приглушённые стоны и хлюпанья. И сознание Кёджуро. — К-Кёджуро… — Очень тихо, почти неслышимо произнёс Танджиро. Что же ты хочешь сказать? Быстрее? Нежнее? Или может оставь в покое несчастный разум невинного ребёнка? Самому Кёджуро симпатизирует третий(первый) вариант. Он бы просто соврал, если бы сказал, что не делал этого сам. Увы, но иногда приходиться заниматься нечто подобным во избежание каких-нибудь странных последствий. А стоны становились всё чаще, а эти смущающие звуки всё интенсивнее. И вскоре Танджиро закончил, сопровождая свою разрядку столь высоким, почти девчачьим, стоном. Но зато, старший сын чувствовал себя лучше после этого, ведь такое он всё-таки испытывал впервые. В отличие от Кёджуро, который уже придумывал, как будет смотреть в глаза Танджиро утром. Но сейчас не об этом. Он пожалеет лишь утром, а не сейчас, ведь так? — Танджиро. Я ведь мог тебе помочь.