Глаза тьмы

      — Не понимаю, для чего нужно это представление, — говорит Ами, хмурясь и пожимая плечами — Неужели нельзя было просто подождать рядом со мной? — девушка смотрит в сторону алтаря, рядом с которым, среди прочих, застыла одна, явно лишняя статуя.       — Юная леди видимо заждалась меня, — слышит позади голос отца Бонье и оборачивается — Раз говорит сама с собой, — едва священник успевает договорить, как его взор устремляется на ту самую лишнюю статую рядом с алтарём — Откуда тут эта… Не может быть! — он благоговейно выдыхает и медленно подходит к каменному зверю почти вплотную — Это и в правду он? — говорит, обернувшись к девушке.       — Да, святой отец, — кивает Амелия и улыбается — Прошу знакомиться, — указывает на зверя, который уже скинул каменное оцепенение и теперь сидит перед ними из плоти и крови — Это Гидеон.       Бонье возвращает свой взгляд на горгулью и едва не роняет большую, древнюю книгу, которую всё это время он сжимал в руках. Зверь встаёт и приземистой походкой осторожно подходит к священнику. Тот продолжает таращиться на него глазами, полными трепета и восхищения, и горгулья складывает крылья за спиной, принимая вертикальное положение. Спустя пару секунд перед священником уже стоит не зверь и не статуя, а высокий молодой мужчина.       — Его одежда, — неуверенно произносит отец Бонье.       — А Вы думали, я так и буду расхаживать по городу в облачении Воина Света? — Гидеон криво ухмыляется — Может ещё и секирой размахивать?       — Милый, — шепчет Ами, приподнявшись на цыпочки к его уху — Оставь своё высокомерие. Этот человек пытается нам помочь.       Воин делает глубокий вдох и его черты немного смягчаются. Он подходит к священнику ближе и протягивает руку.       — Моё имя Гидеон, — говорит он и святой отец с трепетом пожимает протянутую им большую ладонь — Прошу извинить меня за несдержанность.       — О, пожалуйста, не извиняйтесь, — отец поднимает одну руку, второй продолжая сжимать книгу — Мне известно о том, что гаргульи недолюбливают людей.       — Времена меняются, — отвечает Гидеон, взяв за руку девушку, переплетая их пальцы — Вы хотели нам что-то показать? — спрашивает, кивая на книгу.       — Да, да. Конечно, — отец Бонье наконец приходит в себя — Давайте пройдём мой кабинет. Там будет удобнее.       Гидеон и Ами следуют за священником в кабинет, где Амелия уже была раньше. Когда отец Боннье закрывает за ними дверь, он жестом приглашает их, занять стулья рядом со столом, и бережно открывает древнюю книгу.       — В этом томе подшиты все сохранившиеся рукописи, в которых упоминается о нужном нам артефакте, — начинает священник, перелистывая пожелтевшие, хрупкие страницы — Амелия уже изучила множество переведённых книг в нашей библиотеке, но судя по всему, её поиски так и не увенчались успехом, — он смотрит на девушку, и та кивает — Здесь же присутствуют рукописи, которые не успели перевести на современные языки. Они написаны тамплиерами, спрятавшими эту реликвию, но чтобы сложнее было расшифровать записи, рыцари ордена использовали древние наречия. В наше время давно не осталось тех, кто способен их перевести, — обреченно вздыхает — Вы единственный, кто может помнить этот язык.       Гидеон напряжённо вглядывается в строчки из странных знаков и символов, хмурит брови и осторожно проводит кончиками пальцев, как бы ощупывая каждую букву.       — Ты ведь можешь это прочесть? — спрашивает девушка, с надеждой в голосе.       — На этой странице говорится о том, что реликвия точно находится здесь, в соборе, — говорит он, отрывая взгляд от книги — Нам срочно нужен мой брат, Варахиил, — поворачивается к отцу Бонье и сразу замечает, как загорелся его взгляд — Вы ведь знаете, где он, — склоняет голову на бок.       Спустя несколько минут они вчетвером уже стоят напротив каменной статуи горгульи, в одном, из самых тёмных коридоров древнего собора. Этот зверь имеет некое сходство с Гидеоном в таком же обличии. Возможно, кто-то другой даже не заметил бы между ними разницы. Но только не Амелия. Девушка сразу видит, как разительно отличаются их черты. Гидеон облегчённо вздыхает. Только теперь, оказавшись рядом, на расстоянии вытянутой руки, он понял, как сильно скучал за братом. Сейчас кажется, что они не виделись целую вечность, хотя, по человеческим меркам так вполне можно охарактеризовать пять столетий, но для бессмертного воина это почти пустяк.       — Ну, здравствуй, брат, — говорит он тихо, протягивая руку к остроконечному крылу — Пора просыпаться. Ты мне нужен.       Вдруг статуя в одно мгновение оживает, соединив за спиной перепончатые крылья, и звериные черты меняются на человеческие. Ами с интересом рассматривает и сразу понимает, что Варахиил совершенно не имеет сходства с её возлюбленным. Помимо того, что от бессмертного воина веет такой же силой и мощью. Но если у Гидеона эта сила более горяча и пропитана отвагой, то его младший брат всем своим существом излучает бесконечную мудрость, несмотря на то, что выглядит он гораздо более юным, чем его военачальник.       Варахиил подходит с брату и заключает его в объятия, на что Гидеон широко улыбается.       — Я скучал по тебе, старший брат, — говорит парень, отстранившись — Но я не понимаю, от чего проснулся, — смотрит удивлённо и лицо Гидеона постепенно принимает такое же выражение — Я не сплю уже около двух месяцев.       Ами сразу замечает некую растерянность во взгляде любимого, и кладёт свою ладошку в его руку, на что он сразу переплетает из пальцы, как будто ища поддержки. Этот жест не ускользает от взгляда молодого воина, который становится ещё более изумлённым.       — После гибели Леонор, разбудить своё войско мог только ты, — говорит священник, во все глаза изучая вторую Божественную сущность во плоти, которую ему посчастливилось увидеть всего за один день.       — Не только, — тихо говорит Гидеон, с опаской оглядываясь по сторонам, и переводя взгляд на Ами.       — Ты же не думаешь, что… — начинает девушка, сразу поняв, о чём идёт речь.       — Именно так я и думаю. Другого объяснения этому нет.       — Брат, может наконец ты объяснишь, что происходит? — Варахиил встревает в разговор — Для начала, кто эта девушка? — смотрит на Ами, возвращая взгляд на их переплетённые пальцы.       — Идёмте за мной, — говорит отец Бане, так же настороженно озираясь и вглядываясь в тёмный коридор — Не нужно, чтобы кто-то нас видел.       — Постойте, — вдруг останавливает всех Ами — Милый, помоги пожалуйста сдвинуть этот камень, — указывает на, казалось бы, ничем не примечательный кирпич в стене.       Но едва стоит Гидеону приложить небольшое усилие, как тот на самом деле поддаётся, проваливаясь во внутрь, а соседний в тот же момент выдвигается наружу. Девушка без раздумий запускает руку в отверстие, образовавшееся в стене, и достаёт оттуда квадратную шкатулку из странного тёмного материала, величиной меньше её ладони.       — Неужели это то, о чём я думаю?! — говорит священник шёпотом, потирая подбородок.       — Как ты поняла? — спрашивает Гидеон, с интересом глядя на любимую — В тексте я только прочёл, что Варахиил имеет какое-то отношение к месту, в котором спрятан артефакт.       — Какой ещё артефакт? — Варахиил приподнимает брови — Объясните мне наконец, что тут происходит. Откуда она знала, — показывает на Амелию, но не смотрит на неё, как будто она и вовсе не слышит, о чём он говорит — Что в этой стене что-то спрятано? — воин явно начинает нервничать и Гидеон кладёт руку на его плечо, чтобы успокоить брата.       — Я не знала, — говорит Ами раздражённо, оскорбившись отношением высокомерного древнего засранца к своей персоне — И знала одновременно. Когда ты отошёл от этой стены на несколько шагов, я сразу почувствовала, что он именно тут.       Девушка открывает шкатулку и видит внутри медальон. В нём, казалось бы, ничего примечательного. Он овальной формы и сделан из черненого серебра, но камень, который находится в середине амулета, сразу привлекает её внимание. Это ни что ионе, как звёздчатый сапфир. Ами читала о них на курсах Геммологии в университете. Этот сапфир достаточно редкий, ценный и необычайно красивый.       Из центра синего полупрозрачного камня исходят белые лучи, и стоит девушке прикоснуться к медальону, как эти лучи начинают светиться так сильно, что сразу освещают полутьму коридора вокруг собравшихся. Амелия встревожено одёргивает руку и закрывает шкатулку.       — Думаю, лучше ему пока остаться у Вас, — говорит она, протягивая коробочку отцу Бонье — Я вообще не уверена, что стоит выносить его за стены собора.       Священник неуверенно принимает артефакт из её рук, и все собравшиеся спешат покинуть тёмный коридор. В кабинете святой отец с помощью нехитрых манипуляций с подсвечником на стене, отодвигает картину и кладёт шкатулку в сейф, вернув картину на место.       — Но как только ваш сын достаточно окрепнет в животе матери, — говорит он, глядя на предводителя горгулий — Ей придётся носить амулет постоянно. Уверен, она сама почувствует, когда в этом появится необходимость, — поворачивается, взглянув на Амелию.       — Что всё это значит? — спрашивает Варахиил усталым голосом, падая на мягкий стул — Брат, я правильно понял? — поднимает глаза на Гидеона — Эта девушка носит твоего ребёнка?       Гидеон улыбается и смотрит на Ами, взяв её за руку. Её маленькая ладошка буквально утопает в его большой ладони, и мужчина чувствует на ней каждый бугорок и отпечаток, от этого волшебного чувства буквально переставая дышать. Варахиил замечает, как брат смотрит на девушку, и его черты смягчаются.       — Если вы не против, — говорит Гидеон, глядя на брата и святого отца — Мы оставим вас. Амелии нужно отдохнуть, — он смотрит на любимую, вид у которой и правда усталый — Уверен, отец Бонье сможет всё тебе объяснить, — сжимает плечо Варахиила и тот кивает.       — Я конечно всё ещё в шоке, — говорит он, улыбаясь старшему брату — Но я правда рад за тебя, Гидеон, — переводит взгляд на Амелию — За вас обоих.       По пути к машине у Гидеона возникает неприятное ощущение, что за ними наблюдают. Бессмертный воин напрягается всем своим существом и сжимает в руке ладонь девушки, на защиту которой он готов кинуться в любую секунду, отдав за это всё, что угодно. Даже свою жизнь.       Ами чувствует напряжение любимого, поэтому не говорит ни слова. Хотя её в данный момент так же мучает напряжение, другого рода. Она почувствовала его, ещё когда они находились в соборе, поэтому поспешила сделать усталый вид, и шепнут на ушко Гидеону, что хочет домой. Девушке стало не по себе от того, что она, находясь Божьей обители, испытывает настолько земное желание. И сейчас она чувствует, что её сердце буквально уже готово выскочить из груди, а внизу живота напряжение уже граничит с болью.       Она с самого начала испытывает к этому мужчине сильное влечение, желание, перерастающее в животную похоть. Но то, что Ами чувствует сейчас — нечто немного иное. Сейчас она уверена, что от удовлетворения этого желания в прямом смысле зависит её жизнь.       Когда они садятся в такси, девушка мысленно радуется тому, что не села сегодня за руль сама. Сейчас бы она явно была не в состоянии, вести машину. Она садится рядом с Гидеоном на заднее сиденье и кладёт голову на его плечо в то время, как мужчина обнимает её за талию, прижав к себе. От такой тесной близости его тела, от его запаха, который заполняет её ноздри в тесном пространстве, у Ами начинает кружиться голова и глаза застилает туман. Её дыхание ускоряется и становится рваным, и она с силой сжимает руку любимого.       — Котёнок, с тобой всё в порядке? — тихо спрашивает Гидеон, отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза девушке, но он уже наверняка знает, в чём дело.       Даже в человеческом облике он сразу почувствовал запах её возбуждения, такой до боли знакомый и привычный, сводящий с ума его как звериную, так и человеческую сущность. И теперь, заглянув в её затуманенные прекрасные глаза, Гидеон понимает, что ещё немного, и его самоконтроль полетит ко всем чертям. Он прижимает девушку к себе ещё сильнее, и до дома они еду, не проронив ни слова.       Расплатившись с водителем, они заходят в дом, махнув в знак приветствия охраннику, который заступил на вечернюю смену. Едва за ними закрываются двери лифта, как предохранители обоих сгорают один за другим. Ами буквально набрасывается на любимого, толкнув его к стене и прижимаясь всем, дрожащим от возбуждения, телом. Девушка впивается поцелуем в его губы, сразу запустив ручку в его штаны, расстегнув при этом верхнюю пуговицу.       Почувствовав её требовательные пальчики на своём, давно напряжённом до предела, члене, Гидеон издаёт утробное рычание, так похожее на его звериный предупреждающий рык.       — Детка, потерпи, — шепчет он её сквозь поцелуи — Давай доберёмся до квартиры. Ещё пара секунд, и я уже не смогу остановиться, — выдыхает он в её ушко, посылая волну мурашек по всему, и без того возбуждённому, телу девушки.       — И не надо, — отвечает Ами и нажимает кнопку остановки — Я уже не могу, — лихорадочно расстёгивает болты на его ширинке.       У Гидеона буквально срывает крышу от её слов, её нетерпения, запаха её желания, вперемешку с его. Парень снова рычит и сразу запускает под её платье трясущиеся от нетерпения руки. Одним движением порвав трусики по бокам, он сжимает её упругие ягодицы и начинает массировать их, от чего девушка громко стонет.       Расправившись наконец с ширинкой, Амелия сжимает ручками его стояк, и он рефлекторно подаётся навстречу её горячей ладони. Гидеон одним движением подхватывает девушку под бёдра и прижав её спиной к противоположной стене лифта, входит со стоном в её разгорячённое тело. Ами вскрикивает и сразу получает первый оргазм, сильно сжимая его напряжённый до боли член своими мышцами, от чего из груди Гидеона снова вырывается глухое рычание.       Не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, он начинает вколачиваться в её тело, заставляя девушку скакать на нём, крепко сцепив ножки на его пояснице.       — Да, о Боже! Любимый, Да! — кричит Амелия, запрокинув голову, и Гидеон снова сходит с ума.       Впервые в жизни его переполняет столько доселе не знакомых эмоций. Она назвала его «Любимым», и бессмертный воин готов выть от избытка чувств, рвущихся из его груди. Он буквально захлёбывается ими, задыхается от сладкой боли в груди. Мужчина не может оторвать глаз от этого прекрасного создания, от хрупкой, пока ещё смертной, девушки, которую он полюбил всем своим существом, как человеческим, так и животным, и которой теперь будет предан, пока не отдаст за неё свою жизнь, или до конца всех времён.       Они одновременно приходят к пику, с громкими стонами впиваясь друг другу в губы, даже после разрядки не в силах насытиться. Когда их дыхание немного начинает успокаиваться, поцелуй становится более нежным и мягким. Амелия наконец чувствует, как уходит напряжение и боль из её тела. Девушка догадывается, что так на неё влияет беременность. Ведь она носит под сердцем необычного малыша. Но если побочный эффект будет заключаться в подобного рода потребности, то ей это скорее даже нравится. И она уверена, что её возлюбленный тоже не будет сокрушаться по этому поводу.       Наконец Гидеон отстраняется, чтобы заглянуть в её глаза. Ему так хочется рассказать этой девушке о своих чувствах, но он не может, хотя и не понимает причины.       — Ты только что сказала… — начинает он, но Ами с улыбкой прикладывает пальчик к его губам, заставляя замолчать.       — Я сказала любимый, — говорит она тихо и срывает с его губ нежный невесомый поцелуй — Я люблю тебя. Люблю воина, люблю зверя и просто безумно люблю человека! Я принимаю любую твою сущность, хотя, ты и сам об этом знаешь, — девушка смотрит в его глаза, и у Гидеона снова начинает кружиться голова от избытка чувств. Видимо, именно это чувство люди называют счастьем. Теперь оно ему знакомо, и он ни за что не позволит никому отобрать это.       — Ами, — шепчет он, находя её губы своими — Моя Ами, — целует её нежно, постепенно углубляя поцелуй.       Девушка чувствует, как он снова твердеет внутри её тела. Она начинает двигать бёдрами, прижимаясь всё сильнее к его паху, насколько возможно глубже принимая его в себя.       — Я не жду твоих признаний, — шепчет Амелия сбивчиво — Мне они не нужны. Всё в твоих глазах. Просто люби меня, родной! — дальше её слова утопают в стонах, и она откидывает голову назад, отдаваясь своей и его страсти.       Гидеон знает, что он обязательно скажет ей. Он не верит, что ей не важны его слова, ведь сказанное только что ей самой для него важнее всего на свете. Но сейчас он просто не в силах, произнести ни слова. Он просто двигается, сливаясь с ней в одно целое и кажется, умирая от наслаждения.