Деку... Я люблю тебя. Дурашка

Возбуждение нахлынуло давно, примерно сразу после осознание желания всего и сразу. Аккуратно проведя сначала несколько раз рукой, замечаю, что оно уже мокрое, прилипаю губами и начинаю посасывать его скуля, и мечтая чтоб это чёртово нижнее бельё сейчас же пропало. Сверху доносятся возбуждённые вздохи, которые говорят мне, что я всё правильно делаю и можно продолжать, хоть и без этих вздохов я бы продолжил. Всё же снимаю с него боксеры и обхватываю руками член, проделывая движения вверх-вниз.  — Д! Деку! Ха-а, — похоже он тоже начинает терять голову, судя по щекам, что чуть-чуть покраснели и взгляду, готовый раздеть. Провожу языком от основание до головки, очерчивая каждую вену, — Мха-а! — Каччан зарылся пальцами в мои волосы, поглаживая затылок. После секунд тридцать, я вобрал в себя головку полностью, начиная посасывать эрекцию, которая сочилась уже давно, помогая себе руками, вздохи стали более отчётливыми. — Де-еку, да возьми ты его уже блядь! — Он качнул бёдрами мне на встречу и надавил на затылок, от чего я закашлялся, но отступать не стал, собрался и сам взял на половину. Я дал себе привыкнуть пару секунд и стал не спеша двигать головой. Я хочу больше! Это я понял когда ускорился. Мне не хватает половины, хочу весь! И Каччан со мной в этом солидарен. Он не выдержал и засадил меня до упора, из глаз хлынуло несколько слезинок и я стал мычать от удовольствия. Я снова стал двигаться, всё ещё двигая руками. Тихие постанывания разносились по всей гостиной и от меня, и от Каччана. Через пару таких движений, он особо сильно качнул бёдрами и кончил. Я весь затрясся и закатил глаза, глотая сперму, из глаз полетели искры. Каччан пальцами приподнял мой подбородок и притянул его ближе к себе, призывая меня залезть к нему на колени, прошептал мне в моё покрасневшее ухо:  — Это было великолепно, — после чего, облизнул ушную раковину. Желание чтоб обтрахали никуда не делось, но на такой момент можно подождать пару секунд. — Деку, это ведь не то, чего ты хочешь, верно? — Хищный оскал, который я так люблю с детства, это он! Начинаю скулить и тереться об, снова вставший член, попкой.  — Это значит, да? Как скажешь родной — КонецPovМидория Изуку скулит всё громче и всё жалобнее. А Кацуки всё сильнее хочет его.  — Нууу? — Смотреть на эти жалобные глаза и не делать то, что они хотят невозможно. Бакуго сдирает фиолетовою футболку с зелёной кофтой и кидает на пол. Оно им не скоро понадобиться. Блондин секунду смотрит на вид и прилипает к шее, вылизывая и всасывая кожу в некоторых местах покусывая, он мурлыкает тихосенько. Проведя дорожку из слюны и укусиков, он останавливается на затвердевших сосках. Он проводит языком по одному из них и не долго думая, берёт его в рот, а правой рукой, что поглаживала до этого талию, начинает теребить второй. Хорошо слышно в тишине тихие постанывания омеги, что обнял алоглазого за шею, чтоб не упасть назад. Левая рука Каччана, что находилась на пояснице, забралась под нижнее бельё, сминая накаченные ягодицы. Они сливаются в очередном глубоком поцелуе, им не нужно особо переговаривать и сильно на что-то намекать ведь без слов понимают желания друг друга. Альфа незаметно, страх перед первым разом есть у всех омег, этому страху не мешает и алкоголь в крови, каким то магическим образом раздвигает ягодицы, и приставляет палец к аналу, который сочился весь смазкой. Омега издал какой то нечленораздельный звук, когда блондин надавил в него и просунул палец. Смазки хоть и достаточно, но боли в первый раз никто не отменял и очень легко понять, что при третьем пальце будет больно точно. Кацуки стал двигать пальцем взад-вперёд, через пару десяток секунд в ход пошёл второй. При втором пальце, Изуку стало, не то что-бы больно, но дискомфорт есть. А вот с третьим не проканало, стало немного больно, и что-бы омега не замечал боли добрый-подрывник отвлекал его поцелуями и ласками. Когда три пальца уже без боли и проблем могли делать какие-никакие ножницы в Мидории, Бакуго каким то магическим образом стащил с кучерявого штаны, проведя несколько раз по освободившимуся стояку Деку и приставил к сжимающимся колечку мышц свой член.  — Расслабься, — толчок и воздух выперло из лёгких, Кацуки вошёл сразу на половину. Внутри жарко и влажно, запахи стали смешиваться, ощущение, что ты развёл костёр на поляне рядом с сакурой весной. И этот самый запах отобрал у этих двоих разум. После разрешения, в виде кивка, альфа совершил первые движения внутри и он уже почти до конца вошёл. Руками поудобнее взял ягодицы и стал толкаться внутрь. Изуку немного помогает ему, сам прикладывая некоторые силы и приподнимался в ритм, насажываясь самостоятельно. Постепенно набирая темп, Каччан левой рукой стал надрачивать Деку в тембр их движениям. Голос никто уже сдерживать не собирается, всё равно они тут одни.  — А-ах! Качч- ха -ан жёс-че пожа-ах! -луйстха! — Умолял омега, они оба уже на грани. Как-бы не хотелось это признавать скоро это закончится, жаль то как, по крайней мере им. Пара толчков — и Кацуки кончил внутрь, но он продолжил двигать рукой, Деку тоже ведь хочет кончить. Через пару секунд и Изуку кончает на руку Каччана и себе на живот. Они пробыли в тумане, завороженные глазами друг друга. Когда Бакуго наконец очнулся и осознал, что у них сцепка, он запаниковал. Твою мать! А если Изуку забеременеет?! Им ещё рано! Они ещё сами дети! Чёрт. Походу к Мидории осознание ещё не пришло. Ладно, будут надеется, что всё обойдётся.  — Ка-аччан… — — Да? — Он ответил сразу, с обеспокоиной интонацией, а если сейчас разревётся?  — М-мы сцепились, — прозвучало скорее как утверждение чем вопрос, ну да ладно. С тяжёлым вздохом он ответил:  — Да… — Алоглазый положил голову на плечо Деку, и вдруг он почувствовал как его клыки удлиняются. Теперь желание поставить метку ударило в голову с такой силой, что аж затрясло. — Д-деку, можно? — Он провёл языком по шее и как-бы случайно задел кожу удлинёнными клыками.  — Тебе всё можно, — веснушчатый поцеловал возлюбенного в весок. Внезапная боль в шее не испугала, а на фоне эйфории, в которую они попали, это было не что. Когда сцепка прекратилась они пошли мыться по очереди. Чистые они поели и уложились в одну кровать. Они уложились и в спокойствии заснули, пока Мицуки следила за всем этим по новоиспечённым камерам, расположенные в каждой комнате, и тихо ухмыляясь как дьявол.