Где бы ты ни был

Северус вздрогнул. Он мог поклясться, что ему не послышались эти слова. Юноша стоял за дверью комнат профессора Поттера, а его сердце яростно колотилось. «Я уберегу тебя от всего.» Как он мог сомневаться, когда мгновение назад его с таким отчаянием вжимали в грудь? Когда горячие пальцы проходились по спине, поправляя наспех натянутую мантию, когда теплое дыхание шевелило прядки на макушке? «Черт возьми, плевать, что обо мне подумают, но я теперь всегда буду мыть голову после варки своих зелий» — совершенно неуместно и даже немного сердито вдруг подумал Северус. Парень ровно шагал вперед, невидяще шаря взглядом по пустынному коридору, в который он вышел из кабинета ЗОТИ. Время близилось к отбою. Виски все ещё ломило после вторжения в разум, но это совершенно не заботило Снейпа. Его заботил только Гарри. Северусу хотелось глупо рассмеяться. Он, Моргана его забери, влюбился. Влюбился в нагловатую, скрытную, загадочную, слишком соблазнительную и абсолютно ему не подходящую личность. Робел, как девчонка перед каким-нибудь красавцем-кумиром. Да, ему удавалось давить в себе острую приязнь к Поттеру, но внутренне парень уже смирился с неизбежностью происходящего. Ему не верилось, что он знает Гарри чуть больше недели. У него складывалось ощущение, что Поттер был рядом всю его жизнь. Тот будто знал его, знал так хорошо, как никто во всем мире. И, что самое поразительное, принимал. И склочный характер Северуса, и тягу к темным магическим искусствам, даже, черт возьми, его ориентацию, за которую слизеринца шпынял младший брат профессора. Этот Гарри появился чуть больше недели назад, но уже отвоевал большую часть жизни Снейпа. Не имея на это никакого права, он уже знал обо всех проблемах юноши (кроме самой очевидной, но слизеринец намеревался держать свою похоть в строжайшей тайне) и предлагал на протянутой ладони готовые решения. Мародеры не дают прохода? Одна воспитательная беседа и они как шелковые. У Северуса нет средств, чтобы готовиться к поступлению в академию? Они есть у Поттера и тот готов их предоставить. Юноша начал понимать, что зря ввязался в компанию к Пожирателям? Гарри пойдет с ним и он, Северус, почти не сомневается, что тот поможет ему избежать неминуемой участи получить Черную Метку на предплечье. Слизеринцу оставалось только протянуть руку в ответ. Пожать грубоватую горячую ладонь, принять все, что предлагал ему Гарри Поттер. А он даже не был уверен, что уже не вцепился в него, как пиявка. Чуть больше чем за неделю абсолютно посторонний человек открыл для Северуса заботу, принятие, поддержку. Дал ощутить свою непоколебимую надежность, крепкое плечо рядом. «Я не могу так сильно привязываться к нему!» — мысленно простонал парнишка, свернув на узкую потайную лестницу за гобеленом. Свернул и сел на ступеньки, беспомощно обнимая себя за колени. — «Он полон каких-то тайн и секретов, он может исчезнуть в любой момент, а я останусь совсем один. И как мне мириться с одиночеством после нашего знакомства? Да я с ума схожу от ревности, когда он улыбается безмозглой Трюк, а Эванс был готов придушить голыми руками, когда она на нем повисла!» «Он все равно никогда не станет твоим», — зловредно прошипел внутренний голос. — «Во всяком случае, не так, как тебе хочется. Поттер очевидно чистейшей воды натурал, да и судя по Джеймсу, прячет свое негодование только из-за преподавательской этики.» Северус вздрогнул. Он попытался представить красавца-профессора рядом с ним, нескладным некрасивым подростком, но не смог. Зато с той же Лили они смотрелись прекрасно. Какая-нибудь рыженькая смазливая ведьмочка — то, что надо этому Поттеру. «А не нищий без-пяти-минут-пожиратель» — победно хмыкнул все тот же голосок. Но Снейп не поспешил забито кивнуть собственным мыслям и поклясться самому себе отдалиться от Поттера. Он уже перерос глупую принципиальность, да и принадлежность к факультету Слизерина о многом говорила. «По крайней мере, он ни к чему меня не обязывает. Учит, делится знаниями и опытом, готов помочь с поступлением в Академию. Я могу этим пользоваться. Гриффиндорцам свойственен альтруизм, он, вероятно, даже ничего не потребует в ответ.» «А если и потребует — ты с радостью расплатишься, да, Снейп?» Юноша мучительно покраснел, кажется, уже в десятый раз за этот вечер. Он не любил прикосновений посторонних людей, редко испытывал физическую тягу, но когда речь заходила о Поттере… Все вечно шло не по правилам. Объятия с Гарри были чем-то настолько естественным, что Северуса это даже пугало. В них не было ничего интимного, но в то же время это было самое сокровенное, что испытывал слизеринец. Крепкие, надежные, жаркие и немного собственнические касания сильных рук. Свежий запах парфюма. Что вчера, что сегодня, юноша ни на миг не задумывался о том, что это странно или неправильно. Стоило ему только оказаться в руках Поттера, как его голову покидали любые мысли. Зато потом, вечером, завесив заклятиями полог кровати, Снейп только и делал, что весьма разгоряченно «думал». Например, тот случай в каморке буквально стал весьма недвусмысленной фантазией. Вспоминая массирующие голову пальцы, пропускающие пряди волос, жар оказавшегося позади тела, он с дрожью додумывал, как Гарри отводит рукой его волосы и накрывает губами податливо склоненную шею. Или ярко представлял, как профессор отстраняется на шаг в их объятиях, поднимает пальцами его лицо и чувственно смотрит своими пожирающими душу невозможными глазами прямо в глаза. Читает в них все, что Снейп никогда не скажет вслух, а потом, наклонившись… Северус уткнулся лбом в сложенные на коленях руки и попытался успокоиться. Но сколько он не убеждал себя в невозможности всего, что рисует воображение, робкая надежда все равно предательски теплилась в груди. Снейп бросил взгляд на часы и поднялся. Стоило поспешить в спальню до отбоя. Он, перепрыгивая через ступеньки, поторопился вниз, так и не перестав терзаться смущением, радостью, разочарованием и любопытством. Но, во всяком случае, он точно был уверен в одном. Чуть больше чем за неделю Гарри Поттер влюбил его в себя окончательно и бесповоротно.

***

Гарри рано уснул, устав за день, да и толком не выспавшись прошлой ночью. Зато утром вторника проснулся раньше положенного на пару часов и, лениво потянувшись в кровати, принялся анализировать все, что следовало тщательно обдумать на свежую голову. Первое, что всплыло в голове, разумеется, Снейп. Поттер, уставившись в полог кровати, сначала улыбнулся, но быстро посерьезнел. «Местный» юный Северус беспощадно очаровывал его, даже не догадываясь об этом. Будто пускал пыль в глаза своей доверчивостью и порой бесконечно очаровательным поведением, но при этом, он не сомневался, мальчишка был умнее, чем сам Гарри, просто менее опытен. Да и на память ему жаловаться не приходилось. Снейп действительно подмечал каждую мелочь, не упуская её из головы, пока не находил ответ или логическое объяснение. «А вдруг он всецело предан ублюдку-Лорду, а с тобой так мил, чтобы притащить в его ряды нового сообщника?» Гарри тут же отмел эту мысль. Он скорее сам навязывался Снейпу, чем тот втирался в его доверие, да и вряд ли в таком случае слизеринец показал бы ему письмо от Люциуса. — Вот в субботу и проверим, — задумчиво подытожил Гарри. — Рири? Здравствуй, принесешь мне кофе? Эльф появился на миг, кивнул и исчез. Из гостиной почти сразу же донесся ароматный запах. Гарри вновь потянулся, с ленцой выбираясь из кровати. Он все ещё думал о Северусе, но теперь это были тихие ласковые мысли, пропитанные нежностью и трепетным ощущением, которое сопровождало каждое прикосновение к слизеринцу, и не важно, к его разуму, эмоциям или гладким черным волосам. Это все было одинаково волнительно. Тут же Поттер вспомнил, как Регулус Блэк вцепился в запястье Снейпа. Тот, конечно, отдернул руку, но с добрую минуту Гарри с упоением представлял, как в запястье ловца сборной Слизерина по квиддичу прилетает шальной бладжер. А потом, как он, Гарри, повторяет подвиг Локонса и лишает Блэка вообще всех костей в его узкой цепкой ручонке. «Ты ведь гей, да?» — Да даже и если, это не значит, что ему есть до тебя дело, — ревниво пробормотал парень, делая глоток кофе. А Вальбурга? Тоже хороша. Пронюхала, что по школе шатается неприкаянный наследник благородного темного Рода и сразу же попыталась прибрать к рукам, подложив под него сынишку. А ведь Гарри действительно поверил, что она довольно приятная женщина, способная если не помочь без тайного умысла, то хотя бы поддержать добрым словом. Ещё и спрашивала у него, мол, важен ли ему Северус. Все-таки Сириус не кривил душой, говоря, что его семейство — то ещё змеиное гнездо. Гарри выглянул в окно. Погода портилась, над школьным стадионом повисли низкие мрачные тучи. Он был удивлен, что до сих пор не получил ответ от «матушки». Та ведь тоже была Блэк в девичестве. Неужели и она по-своему хладнокровная и расчетливая стерв… леди? Словно вторя его мыслям, на хмуром горизонте замаячила черная точка. По мере приближения, она превращалась в красивую крупную неясыть и, убедившись, что сова летит прямиком к его окну, Гарри открыл тяжелую створку. Птица грациозно приземлилась и, сверкая золотой ниточкой-браслетом с каким-то гербом на лапке, важно протянула письмо. Поттер взял в трубочку свернутый пергамент и погладил красавицу по рыжеватым перьям. — Прости, у меня ничего для тебя нет, — виновато сказал он. Сова только ухнула, млея под поглаживающими её пальцами, но Гарри понял, что она не сердится. Судя по тому, что неясыть не улетела, вместо этого облюбовав подоконник, без ответа она возвращаться не собиралась. Гарри взломал печать с тем же гербом, развернул пергамент и принялся читать. «Гарри, сынок! Ты не представляешь, милый, как рады мы с отцом получить от тебя весточку. Конечно же, мы примем тебя в любой момент, но, чтобы не отрывать от работы, наверное, будет лучше дождаться выходных. Джеймс рассказывал, что роль профессора тебе очень подходит, мы с отцом ужасно гордимся тобой, да и Дамблдор не так давно говорил с Карлусом по поводу тебя. Отец был доволен твоими успехами. Ты прав, Гарри, твое письмо мы читали вместе, и, пусть он и делал вид, что ничего особенного не произошло, но все равно весь вечер ходил довольный, как книззл, и даже напевал себе под нос! Ты же помнишь, о чем это говорит. Мы очень ждем тебя, сынок. Если тебе нужно что-нибудь — мы готовы помочь в любой момент. Приходи поскорее, я мечтаю увидеть тебя и крепко-крепко обнять. Мама.» Гарри пару раз моргнул, стараясь никак не выдавать своих эмоций. Пусть даже перед самим собой. Письмо было… теплым. Он никогда раньше не получал таких писем. В том доме, где оно было написано, его действительно ждали. По нему скучали. Им гордились. Там теплая рука вывела внизу заветное «мама» в подписи. У парня складывалось ощущение, что он вторгался в чужое, не принадлежащее ему счастье. Он чувствовал, что Дорея была веселой и ласковой, а вовсе не стервой, как Вальбурга, а Карлус деланно строгий, но любящий своих сыновей. Иначе бы откуда у изгнанного из Рода Джеймса в итоге были такие сбережения и дом в его, Гарри, реальности? Но он никогда не знал своих бабушек и дедушек. Не видел даже фотографий или портретов. Поэтому то, что к нему относились наравне с их настоящим сыном, а для «матери» он, кажется, даже был любимчиком, казалось ему неправильным. Будто он воровал чужую жизнь. Но Гарри был достаточно честен сам с собой, чтобы признаться, что он хочет попробовать. Ощутить, что из себя представляет настоящая, своя собственная семья, не будучи всего лишь сторонним наблюдателем. Мысли вновь вернулись к Северусу. Попытавшись отгородить его от Айнора ради «благих целей», не лишит ли он его семьи? Возможно ли, что Лорд Принц осчастливит Снейпа? Есть вероятность, что полюбит? Следующий мысленный вопрос без ответа заставил Гарри замереть на полпути к столу. «А смогу ли я заменить ему семью?» Гарри рухнул на стул. Положил письмо и тут же подпер отяжелевшую голову руками. Он начинал ощущать свою слабость перед накатывающими эмоциями. Тоска по лучшим друзьям, счастье от присутствия самых близких, усталость от лжи и масок. Чувство, что он не на своем месте, осознание, что и здесь, скорее всего, ему придется воевать с пресловутым Лордом и, наконец, влюбленность в некогда ненавистного, но сейчас такого своего Северуса Снейпа. Ему просто хотелось спокойствия. Хоть на миг не чувствовать ровным счетом ничего. Когда в дверь постучали, он нервно вскочил на месте и поспешил к ней, намереваясь выгнать взашей своего раннего посетителя. — Гарри! — жизнерадостно воскликнула Роланда Трюк, не давая Поттеру и рта раскрыть. — Ну и видок у тебя, будто за тобой дементоры гнались! Ты не один? Ответ на свой вопрос девушку, как всегда, совершенно не волновал. Она отпихнула Гарри плечом и ловко прошмыгнула в его гостиную. Только сейчас он заметил, что в руках она тащит узкую высокую коробку. Злиться почти сразу же расхотелось. — Это то, о чем я думаю? — полюбопытствовал Поттер, и девушка просияла в ответ. — Да! — она торжественно протянула коробку. — Представляешь, три почтовые совы начали стучаться ко мне в окно рано утром, я ещё спала. Да и продавец знал, что нужно не на мой адрес. Нет, Гарри, ну это же логично? Раз платит Г. К. Поттер, то и посылку надо Г. К. Поттеру? Зачем же тогда эти шумихи, чтоб их, начали в мое-то окно сту… Парень почти не слушал подругу, рассеянно кивая и прямо на полу распаковывая коробку. Развязал веревочки, поднял картонную крышку с объемными красивыми буквами «Сокол-3». Пошуршал упаковочной бумагой и нащупал пальцами теплое древко метлы. Она была прекрасна. Немного старомодная, с резьбой по рукояти и ровным краем подобранных один к одному прутиков. Это сильно отличалось и от «Нимбуса», первой метлы Гарри, и от непревзойденной «Молнии», чьи прутья складывались наконечником, похожим на художественную кисть. Поттер даже не сомневался, что «Сокол» будет медленнее его предыдущих метел, но стоило ему только взять её в руку, как скепсис оставил Гарри. Метла толкнулась в ладонь, как послушная ездовая лошадка. Парень посмотрел на внезапно очень тактично замолчавшую Трюк, и та вдруг отвела глаза. — Прости. Ты сейчас был так счастлив, никогда тебя таким не видела, обычно ты весь собранный, в своих мыслях… Даже неудобно как-то. Гарри пораженно хлопнул ресницами. Он и в Трюк не замечал проницательности? Вообще все вокруг видели гораздо больше, чем ему казалось? Впрочем, девушка все же снова засияла, когда парень, тепло улыбаясь, обнял её и коротко чмокнул в щеку. — Да брось, ну что ты. Конечно я счастлив, за что в первую очередь спасибо тебе, ведь я так давно не летал, Роланда! Мысль о причине, что именно вынудило Поттера отказаться от своего излюбленного хобби, заставила его улыбку погаснуть. Но тут профессор полетов мягко дернула его за рукав халата. — Слушай, — лукаво щуря совиные глаза, протянула она. — До начала завтрака ещё целый час… Гарри тут же позабыл думать о своих прошлых неудачах и о сидящей на подоконнике сове, торопливо натягивая все, что хоть немного походило на «спортивную форму», параллельно интересуясь у оставшейся в гостиной Трюк, не нужно ли ей зайти за своей метлой. — Нет, она в кладовке с метлами, я её там пристегиваю, чтобы дети не брали! Через пять минут они, веселясь и чуть-чуть переругиваясь о плюсах и минусах мрачной предливневой погоды для квиддичного матча, вышли на поле. Роланда пошла к раздевалкам, а Гарри, царапнув ботинком начавшую жухнуть траву стадиона, сел на метлу. И, на миг прикрыв глаза, глубоко вздохнул, сильно оттолкнулся от земли и взлетел. Шумящий в ушах и треплющий волосы ветер мгновенно очистил голову Гарри от всех терзающих его мыслей. Он не испытывал такого со школы, ему казалось, что это его самый первый, самый оглушительный полет. Метла вела себя отлично, оказавшись крайне понятливой и удивительно быстрой, Гарри погнался вверх, к темным тучам, а потом понесся к земле, накручивая любимые финты и приемы. Он смеялся. Рядом повизгивала от удовольствия тоже взлетевшая Трюк, явно заразившись непередаваемым восторгом Поттера. Они долго летали, оправдывая название их метел, уходили в крутое пике и вновь взмывали к тучам, пока не грянул непроглядный ледяной ливень. Даже тогда они смеялись, утирая заливающую глаза воду со лба, понимая, что, торопясь, никто из них не взял волшебные палочки. Гарри с Роландой, плюнув на правила, долетели прямо до парадных дверей, заскакивая внутрь под удивленными взглядами шедших на завтрак детей и, позвав каждый своего домовика, отправили по комнатам метлы и попросили принести палочки. К преподавательскому столу Гарри шел на редкость счастливым, с взъерошенными волосами, раскрасневшимися щеками и в мантии, от которой поднимался парок испаряющейся от магии дождевой воды. Он галантно отодвинул подруге (которая, хихикая, не оставляла попыток пригладить ему волосы) стул, радостно поприветствовал сонных коллег, которые тоже улыбались, глядя на самых юных и сияющих от счастья профессоров. Они явно делали какие-то свои выводы, подмигивая, как Дамблдор, или хмыкая, как МакГонагалл, но Гарри был безразличен к домыслам, таким наслаждением было впервые за жизнь в этом мире сесть на метлу. — Это было прекрасно, — он светло и с благодарностью посмотрел на Роланду. — Ты безумец, Поттер, — хихикнула она, накладывая в тарелку устрашающих размеров порцию омлета. — Но это было здорово! Ты летаешь не хуже своего брата, а может и лучше. Ты вроде говорил, что не играл в квиддич, но сам будто в небе родился. Наш таинственный профессор Поттер, сколько же ещё секретов ты таишь? В голосе девушки звучал только смех, да и Гарри все ещё был слишком доволен, чтобы напрячься от этих слов. Он тихо хмыкнул, делая глоток кофе, и привычно посмотрел на стол Слизерина. И хотя Поттер мог поклясться, что видел, как Северус с толпой студентов шел в Большой Зал, за завтраком слизеринца почему-то не было.