Где бы ты ни был

Малфой прибыл на следующий день, пафосно заявившись в Большой Зал во время завтрака. Северуса там, конечно, не было, но Люциус, провожаемый восхищенными взглядами некоторых старшекурсниц и гордо задирающий лощеное бледное лицо, все равно прошагал к преподавательскому столу и церемонно раскланялся с Альбусом. — Рад вас снова видеть, мистер Малфой, — бодро и немного приторно поздоровался директор. Поттер с Малфоем одновременно хмыкнули, только если Гарри сделал это тихо, маскируя смешок за неубедительным кашлем, то Люциус громко фыркнул, задирая острый подбородок. — Взаимно, директор, — насмешливо ответил тот. — И я Лорд Малфой. Скажите, где я могу найти мистера Снейпа? Альбус поджал губы и повернулся к Слизнорту, приветливо щурившему глаза. Тот, спохватившись, пробормотал что-то вроде «Мальчик, должно быть, в спальне…», а Люциус снова фыркнул, бросив на Гарри быстрый взгляд. Тот едва заметно кивнул — юноша действительно был там, Карта Мародеров никогда не ошибалась. — Эй, Блэк, — вдруг окликнул Малфой проходившего мимо слизеринца. Тот удивленно замер и вытянулся в струнку. — Отведи меня в гостиную Слизерина. — Может, позавтракаете? — негромко начал Альбус, но блондин уже отвернулся и пошагал следом за заглядывающим ему в рот Регулусом. — Хам, — буркнула Минерва, поджимая губы. — Симпатичный, — одобрительно пробормотала Роланда, старательно пережевывая рисовую кашу. — Он помолвлен, — поспешил расстроить подругу Гарри, впервые за долгое время чувствуя некоторое веселье. Теперь, когда в его голове зрели пусть и безумные, но четкие планы, Поттер ощущал, что поганое чувство беспомощности, наконец, отступало. А ещё были смутные подозрения, что весь этот бестолковый спектакль Малфой разыграл специально для него. При всем недоверии к сиятельному Лорду, Люциус все же скорее симпатизировал профессору ЗОТИ, чем отталкивал его. Поэтому Гарри поспешил разделаться с завтраком и направился в свой кабинет. «Сиятельный Лорд» появился меньше чем через час. По-хозяйски зашел в кабинет Поттера, криво улыбнулся ему четко очерченными губами и уселся напротив. — Что сказал Северус? — пусть Гарри и пытался не выдавать излишней заинтересованности, голос все же немного дрогнул, — Хочет быть под опекой Айнора?  — Не угадал, — хмыкнул Люциус. — Ещё варианты? Поттер вздохнул. — Он послал тебя к драккловой матери и сказал, что ему вообще не нужны няньки, он не ребенок и оставили бы его уже все в покое. — Именно, — ещё шире улыбнулся блондин. — Почти слово в слово. Но когда я настоял на том, что ему следует сделать выбор, он сказал, что пока живет в школе — директор вполне сойдет за опекуна. Лишь бы только от него все отстали. — Он и не мог сказать ничего другого, — Гарри скрыл облегчение. — Ты под Обетом, а он — потенциальный главный герой Войны. Если бы ты начал переманивать мальчишку под крыло Айнора, то скорее всего нарушил бы некоторые клятвы. — Вряд ли Северус об этом думал, — размышлял Малфой. — Кажется, смерть матери сильно по нему ударила. Поттер пожал плечами. По кому бы не ударила? — Удивляет меня другое, — продолжал блондин. — Почему мальчик рыдает у себя в подземельях, а не на плече профессора, в которого он так опрометчиво втрескался? Гарри хватило совести смущенно порозоветь, пряча неуместное удовольствие от слов наглеца-пожирателя. — Я предполагал, что он замкнется в себе. Вынашивает какие-нибудь каверзные планы, уверенный, что он один против всего мира. Мне, увы, не хватило времени переубедить Северуса, что я всецело на его стороне и он теперь не одинок. — А это так? — чуть подался вперед Малфой. В серых глазах светилось жадное любопытство. Даже связанный Обетом, Люциус продолжал искать точки давления, что одновременно веселило и огорчало. Поттер же вновь бессовестно пожал плечами. Он вообще до жути полюбил этот перенятый у кого-то из студентов жест — ничего конкретного, сплошная неопределенность. — Он отойдет. Дамблдор все время это говорит, а уж наш директор — большой знаток людских душ. Люциус снова откинулся на спинку стула, явно поскучнев. — Кстати, об этом. Ты уж не обессудь, Гарри, но ментальный блок у тебя не очень. В твоей голове не гуляют все, кому не лень, только потому что твое жалкое «протего» подпитывается немыслимым количеством магических сил. Поттер насупился. — Поэтому я принес тебе небольшой подарок. Так, скромный презент, да и обезопасить я хочу в первую очередь себя, так что не смей отказываться. На стол перед хмурым профессором опустился грубоватый серебряный медальон — крошечная змейка с двумя глазками-изумрудами. — Щит для разума. Хорошего менталиста не остановит, конечно, но общую защиту усилит. Носил курсе на седьмом, когда сам учился окклюменции. Гарри долго вертел змейку в пальцах, а потом посмотрел на Люциуса потеплевшим взглядом и натянул на шею тонкую цепочку. — Спасибо, — очень искренне поблагодарил он. — Правда, Люциус, спасибо. Очень пригодится. Малфой остался доволен, но тоже весьма усердно это скрывал. — Пригодится? Ну, Поттер, выкладывай, какую дурость ты решил совершить на этот раз? Ещё один скачок во времени или для разнообразия развяжем войну с гоблинами? Гарри прыснул, потом вздохнул, принял вид побитого щенка и потеребил серебряную змейку на шее, искренне надеясь, что Малфой ему по этой самой шее не всыплет. — Да, в общем-то, ничего такого… Ты только не сердись, Малфой, но тут такое дело… Мне просто надо ненадолго пробраться в поместье Лестрейнджей.

***

Дни понеслись бешеным галопом. Поттер крутился, как белка в колесе, разрываясь между учительскими обязанностями, братом, родителями, кабинетом Дамблдора и четвертой комнатой в Кабаньей Голове. Он валился с ног, засыпая над эссе пятых курсов или плече Люциуса, немного терял в весе и отчаянно скучал по мирным денькам с беспечными полетами над квиддичным полем. Благо, что этот сумасшедший ритм не оставлял времени тосковать по Северусу. — Выглядишь измученным, — пихнула его локтем Трюк за завтраком, а Альбус, увлеченно намазывающий тост, явно навострил уши. Гарри на его чаепитиях-допросах продолжал молчать, не желая сообщать про крестражи, в то время как директор давно заметил, что под его крючковатым носом строятся какие-то планы. — Есть такое, — невнятно отозвался Поттер, мрачно вливая в себя третью… нет, кажется, уже четвертую чашку с крепким черным кофе. Утро выдалось снежным и оттого особенным. Проснувшись от уже какого-то жалобного голоска Рири, пытавшегося поднять заспавшегося профессора, Гарри добрые пару минут тускло соображал, что изменилось в его комнате. Потом понял — изменился свет, и Поттер, как ребенок, поспешил к окну и увидел, что пожухлые бледные холмы вокруг Замка покрылись белым, а за стеклом лениво кружились влажные крупные снежные хлопья. А ещё на завтрак пришел Северус. Впервые после событий на Хэллоуин. Воистину, чудо. Гарри заметил его сразу же, стоило только темной субтильной фигурке переступить порог Зала. Словно почувствовав что-то, он вскинул голову и наткнулся взглядом на несносного мальчишку. Рядом с ним шагал взбудораженный Регулус, что-то яростно нашептывая Снейпу на ухо, а тот рассеянно кивал и награждал презрительными взглядами каждого, кто поворачивал к нему голову. Поттер отвернулся. Мальчик, видимо, начал приходить в себя, но спугнуть его не хотелось. В сердце же опять что-то тоскливо заныло. Роланда все ещё что-то болтала, как всегда удивительно ловко совмещая безостановочную трескотню с поглощением экстремального количества калорий, а Гарри даже не притронулся к своему завтраку. Дело близилось к развязке, сегодня у них с Малфоем намечалась генеральная репетиция плана перед вторжением в Лестрейндж-Холл. И пускай до самого «вторжения» оставалось порядочно — целая неделя, — Поттера уже начало немного мандражить. Последние недели они с Люциусом проводили очень много времени вместе. В тот день, когда блондин пришел к Северусу, парни сидели до самой ночи. Малфой, побледневший и явно опасающийся за психическую стабильность Поттера, сначала завесил кабинет тонной заглушек и защитных чар, потом наотрез отказался даже обсуждать «потенциальное самоубийство надежды Магической Британии» и только спустя час уговоров и клятвы рассказать нечто очень важное, согласился выслушать Поттера. — Ты знаешь, что такое крестражи? — почему-то шепотом спросил Гарри, когда они перебрались в его гостиную и тесно уселись на диванчик. Малфой глупцом не был. Он сначала открыл рот, потом нахмурился, затем обескураженно уставился на Поттера и ещё зачем-то хлопнул себя по карману пиджака. — Ты хочешь сказать?.. — Да. — У Лорда? — Именно. — Дневник?.. — Не только. — Их несколько?! — Не вопи. Благо, Гарри припас у себя флакончик с успокаивающим бальзамом, бессовестно выпросив его у Дореи. Зелье очень пригодилось, и хотя Малфой быстро пришел в себя, руки у него продолжали подрагивать. — Я знаю об этих чарах, — заявил он неуверенно. — Поверхностно, но читал. Гарри, это настолько темный и мерзкий раздел магии, что… Он тряхнул головой и спрятал лицо в ладонях. Если до сих пор у Люциуса и оставались какие-то сомнения, то теперь он явно всецело разочаровался в своем Лорде. — Но несколько крестражей… Это же сумасшествие! Нам не одолеть его, ты понимаешь? Сколько ни убивай — возродится вновь, вот только куда менее похожим на человека существом. А я-то буду связан Меткой! Ох… Гарри утешительно похлопал Люциуса по спине, тайно довольный произведенным эффектом. — Вариант у нас один — уничтожить все крестражи. Потом останется просто убить Лорда. — «Просто убить Лорда», — раздраженно передразнил Малфой. — Да и где эти крестражи искать? Сколько их вообще? — Я полагаю, что сейчас их пять. Люциус застонал сквозь зубы. — А там?.. В твоем будущем?.. — Семь. «Самое мощное магическое число», как говорил Реддл. Правда, он не знал, что сотворил ещё один крестраж, но это уже не так важно. И нет, Люциус, ты зря опускаешь руки, у меня есть уже два крестража из пяти. И, полагаю, созданием ещё одного Лорд занимался на этот Самайн. — И поэтому тебе надо попасть в поместье Лестрейнджей? Ты думаешь, там есть ещё один? Гарри кивнул. — А если я сам найду его и принесу тебе? Поттер уже думал об этом. Конечно, так было бы проще, особенно, если Гарри горел бы желанием избавиться от союзника в стане врага. Вряд ли бы Лорд камень на камне оставил от пресловутого убежища Пожирателей, если бы кто-то из них стащил крестраж. Да что говорить о поместье — родственникам доблестных истребителей грязнокровок не осталось бы и кусочка, чтобы положить в семейный склеп. — Нет, Люциус. Я должен увести подозрения от тебя в первую очередь. Нужен подходящий момент, алиби тебе и остальным приспешникам. Да и создать подделку у меня получится гораздо лучше, я уже говорил, что знаком со структурой этой магии лучше, чем кто-либо. Блондин поджал тонкие губы, сосредоточенно о чем-то думая. Потом с некоторым сомнением посмотрел на Поттера, словно прикидывая, ввязываться ему в авантюру или нет. Правда, выбора у него особо и не было. — На самом деле, такой момент будет. В последнюю субботу месяца назначен Общий Сбор. Созван и Ближний, и Малый круг, присутствовать будут все, поэтому если Лорд и обнаружит пропажу, то не сможет заподозрить никого из нас. — Лучше бы он не обнаружил, — вздохнул Гарри. На этот раз кивнул Люциус. А на следующий день приволок в трактир Аберфорта целую кипу чертежей, списков и планов поместья. Встречаться в Хогвартсе было рискованно, и Кабанья Голова с пресловутой четвертой комнатой стала маленькими удобным штабом для двух заговорщиков. Там парни и поселились, почти через день встречаясь вечерами и продумывая сложный, но максимально безопасный план проникновения в Лестрейндж-Холл. — В защитный купол вплетены чары, которые не пропускают никого без Метки. Только с личного разрешения Главы Рода или самого Лорда. Люциус уронил голову на руки, дожидаясь, когда подействует бодрящая настойка — время перевалило за полночь. — Значит, мне туда не попасть? — Поттер судорожно думал, поможет ли ему Мантия Госпожи или шальной конфундус в сторону зазевавшегося Рудольфуса. Что-то подсказывало — нет, не поможет. — Я не знаю. Басти, например, вечно таскает в поместье горластых мальчиков из Лютного, вряд ли выпрашивая разрешения у Лорда или старшего брата. Гарри снова порозовел, сердясь на самого себя, — чертов девственник. — Но Рабастан тоже Лестрейндж. — В том-то и дело, Лестрейндж, но не Глава Рода. Но я, конечно, могу ненароком спросить, как он это делает. Гарри в последнее время даже не особо радовался полетам на «Соколе», возвращаясь холодными ночами обратно в Замок. Голова пухла от усталости и полученной от Люциуса информации — тот учил его всему, что могло бы им пригодиться. Как, например, искать тайники, снимать родовые сигнальные чары или стирать память домовикам. Поттер даже зубрил список всех участников Ближнего и Малого Круга, чтобы знать, кто из них, попадись ему в поместье, наиболее или наименее опасен. Аластор Грюм отдал бы последний глаз за возможность заполучить эти сведения. Так же Гарри оттачивал свои «камуфляжные» чары. Он, конечно, намеревался провести всю операцию под Мантией, но перестраховаться не мешало. Однажды он навел на себя премилый гламур, изменив примечательный цвет глаз на тусклый болотный, опустив волосы до лопаток и утончив все черты лица. Малфой тогда наградил его каким-то совсем уж голодным взглядом и кисло порадовался, что эти чары Поттер уже освоил в совершенстве. МакГонагалл, признаться, была не в восторге. Гарри бессовестно отлынивал от вечерних патрулей, клятвенно обещая, что все каникулы будет, видит Мерлин, сторожить студентов от ночных прогулок по Замку. Декан Гриффиндора поджимала губы, а добряк Флитвик мягко подавал голос из своего несуразно большого кресла в учительской. — Да будет тебе, Минни, у профессора первый учебный год. Посмотри, юноша выглядит измотанным, наверняка познает, что такое семь курсов лоботрясов с их бестолковыми списанными друг у друга эссе. Гарри благодарно улыбался, стараясь не слишком явно дремать на планерках, а потом спешил проверять пресловутые эссе или гонять «лоботрясов» в спаррингах. К середине семестра весь седьмой курс худо-бедно научился невербальным дуэлям, пятый до истощения замучил боггарта, половина гриндиллоу передохла от поломанных жестокими третьекурсниками пальцев, а первачки бегали к «доброму профессору» даже тогда, когда не могли превратить спичку в иголку. У Гарри каким-то образом всегда получалось объяснить сложные вещи простыми словами и, как он иногда сонно думал на очередной планерке, МакГонагалл следовало бы пожать ему руку, а не злиться. Авторитета Поттеру добавило ещё и то, что он не назначал отработок. За шалости на уроках профессор сдирал баллы или особенно тщательно гонял на «разминке», но хотя бы не засаживал за строчки по вечерам. У Гарри банально не было на это времени, но студенты дружно решили, что это исключительно из-за того, что их учитель просто очень хороший человек. — Так и говорят? — устало смеялся Гарри, пока Джеймс, сыто развалившись на диванчике, делился последними сплетнями. — Ага. И вообще тебя обожают, клянусь, я за все семь лет в Хогвартсе не видел столько интереса к ЗОТИ. И, кстати, у нас скоро поход в Хогсмид, так что поберегись. Прошел слушок, что кто-то из девочек хочет подлить тебе любовное зелье из Зонко. Гарри хмыкнул, ставя «выше ожидаемого» на работе кого-то из братьев-когтевранцев Бутов. — В Зонко под видом амортенции продают всякую бурду, но, так и быть, рождественские подарочные котелки с начинкой я есть не буду. — Чего? Бурду?! Да это лучший магазинчик на свете! На всякий случай, при следующем посещении Поттер-Мэнора, Гарри застенчиво попросил у отца-артефактора что-нибудь, что определяет нежелательные добавки в пище и напитках. Карлус посмотрел на него с некоторым недоумением и напомнил, что перстень наследующего Лорда служит как раз для таких целей, а не носится для красоты или статусности. — Точно, — демонстративно хлопнул себя по лбу Поттер, и в тот же вечер смотался в Гринготтс, посетив свой сейф и нацепив на палец тяжелое, но довольно симпатичное золотое кольцо с ощутимым защитным магическим фоном. Безделушка тут же стала невидимой для окружающих, стоило Гарри только захотеть, и почти не чувствовалась при носке. А на следующем чаепитии у Альбуса Поттер с затаенным облегчением узнал, что старик его ничем не опаивает. — Гарри, — в один из вечеров вдруг скорбно сказал он. — Аберфорт все рассказал мне. Парень быстро взял себя в руки, но явно ощутимо побледнел. — Простите? — состроил дурачка он, судорожно думая, как ушлый братец директора смог пробиться сквозь огромное количество накладываемых Малфоем и им самим защитных чар. — Ну не думал же ты, мой мальчик, что я не узнаю. Альбус вздохнул, сверля Поттера своим рентгеновским взглядом. — Ты и мистер Малфой… — Лорд Малфой, — невольно поправил Гарри, за что был вознагражден недовольно поджатыми губами. — Вы видитесь почти каждый день. Аберфорт сказал, что вы запираетесь в номере наверху и проводите там по несколько часов. Но, мальчик мой, а как же Северус? Да и этично ли это, учитывая, по какие стороны вы с Люциусом находитесь в грядущей войне? Да, юноша красив и интеллигентен, но все же… Гарри захотелось выдохнуть от облегчения. Альбус, сам того не зная, только что придумал для Поттера наилучшее прикрытие. — Сэр, — потупился парень, уже каким-то отточенным способом заливаясь румянцем смущения. — Я все понимаю, но… Вы не подумайте, это не серьезно, просто Люциус… — Это может быть опасно, Гарри, — строго нахмурился добрый заботливый дедушка. — Я слышал разное. В том числе и то, что юные одаренные любовники мистера Малфоя зачастую вскоре обзаводились Меткой. «Лорда. Лорда Малфоя.» — мысленно фыркнул Поттер, но промолчал, продолжая строить из себя святую наивность. Пусть Гарри все ещё не слишком разбирался в чинах и титулах, пренебрежение «магглолюбца Дамблдора» к иерархии чистокровных семей несколько раздражало. — Я все понимаю, директор, правда, но это лишь временно и совершенно не серьезно. Я не поменяю убеждений из-за того, что, так скажем, иногда общаюсь с Люциусом. — Надеюсь на это, — вздохнул Альбус. Поттер потом долго хихикал, пока Малфой, выслушав его рассказ о чаепитии у директора, изображал прожжённого совратителя светлых наивных мальчиков и томным голосом зазывал Гарри в прекрасную армию Пожирателей, обещая подыскать ему не факт, что красивого, но точно богатого, влиятельного и умелого в постели любовника. Только веселье и усталость не давали гриффиндорцу стыдливо краснеть. Впрочем, скоро Малфой перестал ломать комедию и, посерьёзнев, очень обрадовал Гарри. — Я поговорил с Рабастаном. Наврал с три короба, влил в него бутылку лучшего Огневиски из личных запасов, и он растрепал мне, как протаскивает в дом своих мальчишек. И да, нам повезло, он делает это в обход защитного купола. На границе чар есть «лазейка», Руди, сукин сын, подстраховался, уж не знаю на какой случай. Конечно, координат мне никто не сказал, но я нашел брешь за пару часов. Гарри с таким уважением посмотрел на Люциуса, что тот, кажется, сам немного смутился, кокетливо заправив за ухо платиновую прядку. Затем расстелил на столе одну из карт и отметил крестиком местоположение лазейки. — Говоришь, у тебя будет мантия невидимости? Они ненадежны, Лорд, кажется, спокойно видит сквозь них. — Эта надежна, — покачал головой Поттер. — Там не тряпочка с дезиллюминационными чарами, это семейный артефакт, даже магическую ауру скрывает. Но гламур и прочие защитные чары я на себя тоже наложу. Люциус кивнул. Он вновь прошелся по всем деталям, прогнал Гарри по списку Пожирателей, сто раз показал парню, где именно находятся покои Лорда и вновь заставил рассказывать, как обходить защитные заклятия. Поттер безропотно и четко ответил на все вопросы, и на этом «генеральная репетиция» закончилась. Малфой нервно вздохнул. — Эту неделю я не смогу появляться. Организовывать встречу Лорд поручил мне и старику-Кэрроу, так что встречаемся в субботу здесь на рассвете, и я аппарирую нас к лазейке. Гарри, прошу тебя, готовься тщательно, не забудь ничего. Тот вздохнул, чувствуя, как в животе уже привычно затягивается узел томительного предвкушения опасности. И поднял глаза на блондина, не зная, как выразить свою благодарность за помощь. — Если выгорит, Малфой, с меня… — Девственность, — вдруг подался к нему Люциус, опалив дыханием приоткрытый в удивлении рот парня и горячо заглядывая в зеленые глаза. — На меньшее я не согласен, понял? Жизнью ради тебя рискую. Гарри невольно сглотнул и проворно отшатнулся, изо всех сил стараясь не краснеть. Малфой хмыкнул, собрал в кучку бумаги и, накинув на плечи серебристую мантию, напоследок растрепал темные пряди Поттера. — Шучу, герой. Увидимся. А «герой», проводив взглядом шагнувшего в камин Люциуса, совсем несолидно невнятно промямлил что-то и тоскливо уставился в серебристую от звезд и снега ночь за окном. Все это время он, оказывается, бессовестно лгал самому себе. Поттер просто до безумия соскучился по Северусу.