Качели со вкусом корицы и дыма.

— Можешь открывать глаза! На траве валялось нечто похожее на пушистый мешок. Оно протяжно мяукнуло. — Это чудище теперь твоё. Серёжа напрыгнул на Павлова с объятиями и готов был зацеловать до смерти. Фёдор отстранился и поднял на руки котёнка. — Как назовёшь? — поинтересовался азиат у умиляющегося Сергея. — Тед. Одного идиота — Феди мне хватило. — улыбнулся Кривов и одним глазом любовался на корейца, а вторым на новоявленного Теда. Павлов обиженно надул губы и взглянул на шатена, но обижаться долго не смог. Он снова закинул кудрявого мечтателя на плечи и повёз уже их домой. Кот шипел и путал прямые волосы брюнета. — Кто из вас это делает? — усмехнулся брюнет не переставая исполнять роль лошадки. Серёжа посмотрел на Теда , Тед на Серёжу. — Он — заявил Кривов. Они со смехом дошли до подъезда в котором жил Сергей. Небо, солнце, да всё было пропитано для них запахом друг друга. Такая дружба, с поцелуями, свиданиями, но лишь дружба. Мечты на двоих, рисунки на двоих, истинный коммунизм. Федин блокнот забит протонами кудрявого «солнышка». Он очень переживал за друга, удачно ли пройдёт операция. Доживёт ли он вообще до операции? Он старается делать всё, чтобы может быть последние дни Серёжи были прекрасны, чтобы на том свете ему мерещился горьковатый запах корицы, качели, дымчатые разводы, причудливые мечты, чтобы Павлова он помнил, хотя бы немного. А его друг просто пищит от всяких милых животных. Федя не мог не купить другу котёнка, не мог и всё тут. Он грустно улыбнулся на прощание, взглянул на подъезд и пошёл кормить наверняка орущего Флушу. Этот господинчик ему устроит. А в голове кудрявый облачный Румблер счастливо улыбается. И бабочки разлетаются по организму, и так хочется петь.