Ксенофобия

Пролог       Относительно недалёкое будущее. Земля медленно, но верно исчерпывает свои ресурсы, особенно сильно ощущается растущий дефицит пригодной для употребления воды. Запасы в виде снегов Антарктиды необратимо загрязнены в ходе борьбы за этот континент.       В поисках новых источников воды за пределы солнечной системы отправляются непилотируемые исследовательские спутники. Годы бесполезных поисков и, наконец, удача – один из спутников планеты-гиганта, целиком состоящий изо льда.       Стремительно, хоть и неравномерно развивающиеся технологии позволяют организовать доставку воды, осталось лишь убедиться, что она подходит по всем параметрам. Только все зонды, спускаемые на поверхность, в течение нескольких недель перестают выходить на связь и пропадают с радаров.       За неимением альтернативы в обозримом будущем правительство Земли отправляет на спутник группу специалистов. Их задача – на месте разобраться, что происходит, и подтвердить или опровергнуть результаты анализов, переданные машинами.       При успешном исходе операции участников этой экспедиции ждёт слава первооткрывателей и спасителей родной планеты. О том, что, по сути, все они смертники, если хоть что-то пойдёт не так, запрещено даже думать.

1. Беспокойство       Небольшой трехслойный иллюминатор – толстое стекло в сочетании с прочным акриловым пластиком – практически не искажал изображение. Половину обозримого пространства занимала Фортуна, невольно притягивая к себе внимание. Огромный ледяной шар, в разы больше Земли, правильной формы, словно идеальная новогодняя игрушка, искрил отраженным светом.       До рези в глазах.       Егор сморгнул, отводя взгляд. Он мог часами стоять, наблюдая, пытаясь угадать, где там сейчас на этой белой пустынной поверхности разворачивается дистанционно управляемая с корабля база «Оплот» – его новое место обитания на ближайшие шесть или восемь месяцев. Увидеть, конечно, это было невозможно, но Егор как в живую представлял все наизусть заученные стадии установки. Надеялся, что процесс пройдёт штатно, без ненужных задержек и сбоев.       Через пару дней, когда придёт оповещение о полной готовности систем, он в составе экспедиции спустится на Фортуну.       Специальную капсулу, предназначенную для транспортировки людей, можно было рассмотреть только с другой стороны корабля. Два ярко-красных шара выделялись на общем черном космическом фоне. Они, как и база несколькими неделями раньше, отстыкуются, опустятся на поверхность. Один довезёт вниз, отработав свой ресурс, второй должен будет вернуть всех обратно по окончании работ.       На самом деле доверия капсула Егору не внушала, но он, как абсолютно не разбирающийся в технике, успокаивал себя тем, что делали её профессионалы. Ошибок быть не должно.       Слишком много стояло на кону, слишком большие будут потери, если операция провалится. Слишком много возложено надежд, чтобы всё рухнуло из-за банальных просчётов. Результатов ждала Земля.       Героем Егор себя не ощущал. Волнение за время полёта до Лации – планеты, чей спутник оказался последним шансом на спасение человечества – успело пройти, уступив место тянущему ощущению пустоты. Здесь, в замкнутом пространстве, в скученности космического корабля, с его теснотой, духотой и иными прелестями быта полусотни человек, одиночество ощущалось сильнее, чем когда либо.       Хорошо, что на Фортуну отправятся всего десять. И что условия там гораздо более приемлемые, не поскупились. Егор видел лабораторию ещё в момент сборки на Земле. Всё по последнему слову техники, новейшие разработки и оборудование, о котором можно было только мечтать. Чего нельзя сказать о самом корабле, который, казалось, трещал по швам. Впрочем, это было субъективное мнение, Егор никогда ранее не летал в космосе, понятия не имел, что норма, а что нет. И спартанские условия, минимализм во всём, начиная с отсутствия хоть какой-нибудь внутренней отделки, вызывали в нём поначалу оторопь. Позже пообвык, успокоился. Окружающий со всех сторон холодный голый металл, бесконечные запутанные лестницы, технические уровни, шум двигателей перестали угнетать.       - Опять залипаешь?       Егор вздрогнул от неожиданности. В условную ночь мало кто слонялся по коридорам и переходам.       - Чувствуешь себя как? – Дима, «Док» с лёгкой подачи иностранной составляющей экспедиции, оттеснил его в сторону, прижался носом к стеклу, оставляя мокрый след своего дыхания. – Всё ещё сыплешься?       Егор недовольно отстранился, фамильярность и непосредственность этого рослого, здорового как медведь, блондина, их специалиста по космической медицине, напрягала. Со всего размаху хлопнуть рукой по спине в качестве приветствия, навалиться на плечи, облокачиваясь, втиснуться между двумя телами за столом или на диване, даже если рядом были свободные места – было для того в порядке вещей. Егору не нравилось нарушение его личного пространства, но заговаривать об этом в их вынужденном положении, когда все ели, мылись, спали чуть ли не на головах друг у друга, было бы как минимум странно. Тем более все остальные спокойно сносили слишком общительного, по его мнению, медика.       Егор провёл рукой по голове. На ладони осталось несколько рыжих коротких волосков. Выпадать они начали недавно, стоило кораблю укрепиться на заданной орбите. Не так явственно, не клоками, но не заметить было невозможно. Это нервировало, хоть Док и убеждал, что всё в порядке, что никаких отклонений он не видит.       - Меньше уже.       - Вот! Я же говорил, что это от нервов. Нет тут никакой радиации. Иначе б сирена орала, не затыкаясь. Спать, кстати, надо побольше, а не торчать тут.       Он подмигнул и скрылся также бесшумно, как появился, оставив после себя легкий запах чего-то лекарственного.       Егор скривился брезгливо, натянул на кулак рукав комбинезона и протёр им иллюминатор. На стекле остались разводы.       Фортуна была похожа на леденец. Гладкая и блестящая. Холодная. Ледяная пустыня бескрайняя и безлюдная, на поверхности которой бушуют немыслимые по силе бури. Не мудрено, что все исследовательские зонды сгинули. Их просто унесло и засыпало снегами вечной вьюги.       Фортуна, выбрали же название, Егор хмыкнул: ветреная богиня судьбы и удачи, может улыбнуться, а может и зад показать.       Егор зевнул, глаза начинали слипаться, но он не собирался пока возвращаться в каюту. Заснуть, если не начнёт отключаться совсем, не получится. Соседство было неудачное: Михей храпел, а Гарик вообще бормотал во сне. Оба техника – два сухих, жилистых мужика, похожих как родственники – тоже спустятся на базу, но там хоть у каждого будет своё личное пространство.       А сейчас нужно было потерпеть, пошататься полночи по кораблю, не попадаясь никому из лётного персонала под ноги, и уже днём отоспаться. Егор мог себе это позволить, у химика-биолога до высадки не было дел, вся его работа начиналась только внизу, в лаборатории.       Одуревший от безделья, он с нетерпением ждал команды на сбор.       ****       В этот раз отдохнуть ему не дали. За плечо бесцеремонно встряхнули, вырывая из неглубокого сна.       - Гор, Гор! – так звали его только американцы, то ли проглатывая первую букву в силу своих лингвистических особенностей, то ли специально коверкая его имя.       Над кроватью навис патлатый Джеймс, заслонив искусственный моргающий свет своей обмотанной неряшливыми дредами головой.       - Гор! Wake up, the meeting will start soon. (1)       Егор отмахнулся, пытаясь сообразить спросонья, что тот талдычит. Что вообще инженер бурового оборудования забыл у него в каюте в такую рань. Оглянулся. Соседей уже не было, только аккуратно сложенные серые спальные мешки. Гарик с Михеем всегда поднимались и уходили бесшумно, давая ему насладиться относительной тишиной.       - Чего? – иностранный Егору не давался вообще.       Сколько не пытался, не выходило. Просто не воспринимал, видимо, такая особенность, компенсация гениальности в своей области. Полиглот Джеймс же говорил по-русски отлично. Равно как ещё на трех или четырёх языках. Без акцента, виртуозно оперируя национальными фразеологизмами и ругательствами. Он по какой-то причине вбил себе в голову обязательно научить Егора английскому. Самым банальным методом – общаясь с ним только на этом языке. Постоянно, ежедневно.       Кое-чего добиться удалось: фразу «Fuck You!» Егор мог произносить вполне чётко и недвусмысленно, когда настырный американец начинал подбешивать.       - Гор, – Джеймс улыбнулся широко, демонстрируя ряд отбеленных зубов, – meeting, have you forgotten? (2) – И наткнувшись на недоумевающий взгляд, вздохнул, поясняя: – Собрание, Алекс ждёт. Ты забыл?       - Блять! – Егор подпрыгнул на кровати.       Опаздывать было нельзя. Планёрку проводил их главный, Саша, за глаза прозванный Бригадиром. Мужик фактурный, не такой здоровый, как Док, но суровый и въедливый. Егор под взглядом его почти чёрных глаз вечно чувствовал себя в чём-то виноватым и робел как школьник перед учителем. Так и тянуло обращаться к нему по имени-отчеству, хотя тот был едва ли на пару лет старше.       Вообще вся команда подобралась относительно молодая. Их «старику» Говарду – еще одному американцу, медику с уклоном в психоанализ – всего тридцать пять. Это было оправданно: рискованность и сроки экспедиции предполагали наличие большого запаса здоровья и потенциальных лет жизни. Егор не раз думал, может, потому его и взяли, что остальные учёные такого уровня все сплошь предпенсионеры, которые банально не перенесут перелёт. Это задевало самолюбие, но совсем немного. Из других претендентов он был в своём деле лучший.       Егор вскочил, путаясь в мешке.       - Началось?!       - Пять минут.       - Сейчас буду.       Одевался Егор максимально быстро, комбинезон, стандартная форма на корабле в этом плане была очень удобна – сунул руки-ноги и застегнул, не возиться ни с пуговицами, ни со шнурками. Два в одном, и одёжка и обувка.       Всё равно опоздал.       Бригадир кинул на него, осторожно пробирающегося с Джеймсом в кают-компанию, хмурый взгляд и не стал делать замечание. Это было странно, обычно опоздавшие выслушивали лекции о непозволительной несобранности.       - … не соответствие графику… две недели… удалось закрепиться, – даже не прервал свою речь.       Всё это Егор уже слышал раньше.       Они опаздывали, не укладывались в рассчитанные планы.       Корабль прилетел вовремя, но никак не мог занять удачное положение на орбите Лации. Так, чтобы потом недвижимо оставаться на протяжении всего времени исследования. Зачем такие заморочки, Егор не вникал, не в его компетенции. Приблизительно знал, что как-то связано с магнитными полями планеты. Что иначе не будет связи с Землей.       Его это мало волновало, успел свыкнуться с мыслью о полной изоляции. На Фортуне, когда она скроется в тени планеты, они тоже останутся «вне зоны доступа». Тут без вариантов. Пока спутник не завершит оборот – целых четыре с половиной месяца на другой стороне гиганта – учёные будут предоставлены сами себе.       - Что нового? – спросил Егор шепотом, слегка коснувшись спины оказавшегося перед ним повара.       Рома, он же ответственный по хозяйственной части базы, низкорослый бровастый парень, коротко кивнул влево от себя.       У стены, небрежно на неё опираясь, стоял высокий смуглый мужчина. Пилота их капсулы не заметить было трудно. Константин, холёный, от ногтей до идеально уложенных волос, словно сошёл с обложки модного женского журнала. Его, видимо, и выбирали исходя из соображений большей фотогеничности. Чтобы эффектнее смотрелся в глянце, когда вернутся на Землю. Учёных-то никогда не снимают, только космонавтов, капитанов и прочее руководство.       Егор подобрался, чувствуя, как по телу внезапно побежали мурашки, присутствие пилота на собрании могло означать только одно: время высадки назначено.       ****       Реалии ни в какое сравнение не шли с тренировками.       Транспортировочная капсула казалась в разы меньше чем та, в которой они репетировали на Земле. Давила титановыми стенками, давила безграничным пространством, что окружало со всех сторон, давила внезапной нереальностью происходящего.       Семь человек усаженные в специальные кресла спинами друг к другу вокруг мощной колонны, проходящей через капсулу, замерли без движения. Еще трое, непосредственно управляющие высадкой, находились где-то над их головами, вторым уровнем у сужающегося купола.       Вот-вот должна была раздаться разрешающая команда.       Егор, втиснутый в плотный неудобный скафандр, зажатый жёстким фиксатором, не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть полной грудью. Едкий пот тёк по лицу, шее, впитывался в подкладку, стекло медленно покрываясь мутной непроглядной пленкой, в динамиках звенела абсолютная тишина.       Ожидание было невыносимо. Двадцать минут проверки систем показались целой вечностью. Наконец начался обратный отсчёт.       Пять… четыре…       Егор обрадовался, услышав искусственный голос. В предшествующем ему беззвучии он едва не сошёл с ума.       Три… два…       Сердце ухнуло, сжимаясь.       … один.       Старт!       Ничего не случилось.       Переход в свободный от корабля полёт Егор не почувствовал. Без иллюминаторов движение вообще не было заметно. О том, что они отделились, он понял по тихим переговорам пилота с бортовым инженером. Они трепались на английском, иногда в разговор вклинивался штурман Олег. Этого компьютерного гика Егор даже в глаза не видел, тот умудрился весь полёт провести безвылазно в каких-то технических помещениях с аппаратурой.       Их спокойный тон успокаивал, никто не повышал голоса, значит, всё шло по плану. В динамиках шипело и попискивало. Капсула иногда вздрагивала, вибрировала, давая понять, что всё-таки летит самостоятельно. В такие моменты Егор замирал, ожидая ощущения падения, поджимался неосознанно, зажмуривал глаза. Но снова ничего не происходило.       - Приготовились! – голос Бригадира зашипел в шлеме неожиданно.       По обшивке что-то скрежетнуло, неведомая сила вдавила в колонну, вышибая из лёгких остатки воздуха, и у Егора опора ушла из-под ног.       Его мотало как тряпичную куклу, скручивало, ломало, выворачивало. Не будь во рту каппы, давно бы лишился языка. От едва слышимого раньше гула, за секунды ставшего оглушающим, затрещало в ушах.       Стенки капсулы, раскалившиеся докрасна, вдруг поплыли, обдали на мгновенье жаром, и страшный удар погрузил всех в пустоту.       В себя Егор пришёл одним из первых, пошевелил ногами, пальцами на руках, проверяя, всё ли цело. Боли не было, только кружилась голова.       - Не дёргайся. Сиди. Нам ещё ехать. Ты как, нормально?       Он даже не понял, кто его спрашивает, в голове продолжало выть и бухать. Он кивнул, сразу пожалев об этом. Перед глазами вспыхнули мириады мелких ярких пятен.       - Да, вроде, да, – прошептал вслух с минутной задержкой, сообразив, что его жеста никто не видел.       - Отлично.       Перекличка прошла успешно.       Все слегка ошалевшие, но невредимые, заметно оживились, когда от действий пилота капсула снова мерно загудела, задрожала и, дёрнувшись пару раз, поползла по поверхности Фортуны.       Со стороны это, наверное, выглядело забавно. На презентации, когда им объясняли последовательность действий, стадии и порядок высадки, Егор всегда усмехался над трансформацией в вездеход. Напоминало детскую игрушку-шар, у которой при нажатии на определённые части, высовывались то колеса, то лопасти, то подобие лыж. Прямо один в один.       Капсула заметно ускорилась, вышла на финишную прямую, таща их к базе.       Кто-то шутил, кто-то в ответ тихо смеялся, Егор не участвовал. Сказывалась по привычке проведённая без сна ночь и перенесенная встряска. Мутило до колючих спазмов в желудке, в голове звенело, каждый звук отдавался тупой ноющей болью. Кажется, из уха что-то текло.       Он постоянно облизывал сухие губы, сдерживаясь, чтобы не спросить, сколько им ещё тащиться, но ныть и признаваться, что ему хреново, он не собирался. Даже когда предательски потянуло в животе, сигнализируя о том, что пора бы облегчиться. Скафандр подобное предусматривал, но Егор психологически не мог отпустить себя. Пришлось сосредоточиться на болтовне в динамиках, игнорируя потребности тела.       Постепенно разговоры стали стихать и вскоре прекратились сами собой. Кататься надоело не одному Егору.       - Кость, что-то едем долго, – подал голос Михей. – Всё хорошо?       - Далеко сели. Навигатор накрылся. Идём по наводке сверху. Пара часов и мы на месте.       Неестественно бодрый голос пилота значительно прибавил всем волнений.       Предполагаемые два часа затянулись на все пять.       В капсуле стало ощутимо холоднее. Сначала покрылись инеем остывшие после прохождения атмосферы стенки, став снова нормального стального цвета, потом по ним побежали тонкие линии морозной вязи, рисуя сложный узор.       Никто больше не говорил, никто не решался озвучивать общую мысль, навязчиво всплывающую с каждой лишней прошедшей минутой: заблудиться и замерзнуть, пережив приземление, было бы крайне нелепо.       Наконец самоходка остановилась. С гулким звуком грохнулась обо что-то такое же металлическое как она сама.       - Всё, приехали, выходим.       Зашипело над головой, оковы, удерживающие на месте, ослабли и со скрипом разошлись, выпуская из своих цепких объятий. Егор кулем рухнул на пол, соскользнув с кресла. Подняться оказалось тем еще испытанием. Ноги, уже порядочно замерзшие, дрожали и были как ватные. Другие проблемы, мучавшие его по дороге, решились сами собой раньше, Егор даже не акцентировал на этом внимание, поглощенный переживаниями о блуждании в неизвестном направлении.       Кто-то, более удачно отцепившийся и не упавший на пол, подал руку, помогая принять вертикальное положение. В скафандре не было видно кто. Егор так и прошёл дальше, хромая, почти на ощупь, ориентируясь по тонким полоскам света, появившимся на корпусе капсулы. Дверь медленно отползала в сторону, открывая перед ними бескрайний простор.       Во все стороны простиралась серебристая снежно-ледяная гладь, на которой тёмным пятном маячила база. Огромная «гусеница» на длинных прочных опорах-полозьях: семь синих модулей и один красный, соединённые гибкими короткими коридорами. Целый комплекс с каютами, лабораторией, хозяйственными блоками, генераторами и прочей необходимой для обеспечения жизни атрибутикой.       «Оплот» оказался гораздо дальше, чем они рассчитывали. Вниз по покатому склону. Капсула, плутая, зашла совсем с другой стороны и не доползла до цели добрых пять километров. По плану она должна была остановиться у центрального входа, где им предстояло только подняться по лестнице и попасть в жилой отсек, но напоролась на какой-то обломок, приняв его за искомое, свернула программу, перешла в режим ожидания.       - На повторный заход не меньше двадцати минут. Без наводки. Для корабля мы прибыли на базу, – Константин свалился со своего места, выбрался ко всем наружу.       Ничего критичного, если бы не условия. При минус семидесяти градусах и постоянном ветре, пока ещё не сбивающем с ног, но весьма ощутимом, каждая минута промедления могла стоить жизни.       - Хреново, – резюмировал Бригадир и гаркнул, тут же приняв решение: – Вперёд! За мной! Не падать! Не отклоняться! Быстро!       Сказать было легко. Исполнить практически невозможно.       Нестройная цепь людей петляла, заваливалась и постоянно останавливалась, вытаскивая, поднимая то одного, то другого участника, ставшего неуклюжим из-за неприспособленного для подобных путешествий скафандра.       Еле тащились.       Егор не видел ничего вокруг кроме маячившей перед ним спины впереди идущего. Глаза слепило, ноги, оказавшиеся не готовыми к таким перегрузкам, отказывались идти, то проскальзывали на голом льду, то месили снег. Он взмок и замёрз одновременно. В шлеме набатом звучал голос бригадира, подгоняющий отстающих. Но и тот быстро выдохся, замолчал, сменился на тяжёлое, сиплое дыхание.       Расстояние, которое можно было пройти за неполный час, вытянуло из Егора все силы. Он смутно помнил, как, наконец, цепляясь друг за друга, они практически ползком на последних метрах добрались до базы. Как долго возились у лестницы, соскальзывая, подсаживая и затягивая сорвавшихся на платформу перед входом, как вломились в просторный тамбур и там же, не пройдя и пары шагов, валились на пол.       - Поднимаемся, – Саша единственный не сполз по стене, задраил дверь, привалился к ней, ковыряя непослушными пальцами клапаны скафандра.       Его упорству и силе воли можно было позавидовать. Егор готов был, наплевав на все инструкции, прямо где лежал, растечься лужей, не шевелясь.       - Подъём! Последний рывок.       Стоная и матерясь сквозь зубы, его команде последовали.       Отупевший от усталости, Егор повторял заученные до автоматизма действия: процедура обеззараживания была проста – снять с себя всё, пройти через прозрачный бокс, постоять несколько минут под химическим душем, и можно было двигать в жилую зону, в собственную каюту. Сомнительная защита от возможной неизвестной заразы, но единственная.       Скрипящий от осевшего на теле вонючего конденсата, Егор рухнул на кровать, уже с закрытыми глазами заворачиваясь во что-то мягкое, попавшееся под руки. Ничего не хотелось, только спать.       И почти отключившись, вопреки всему – всё-таки удалось добраться до «Оплота» – он почувствовал не облегчение, а нарастающую тревогу. Смутное, навязчивое ощущение, которое не можешь сформулировать в мыслях, выразить в словах и только на уровне инстинктов понимаешь: что-то не так.