Kill This Love

      — Девочки, — поинтересовалась Розэ, заметив, как между Лисой и Дженни повисло напряжение, — что-то случилось?       — Понимаешь…       Каждый переживал исключение из Академии по-разному, но тяжелее всем пришлось Дженни. Мало того, что у неё отбирали мечту и свободу, так теперь приходилось сражаться за честь в суде. К сожалению, долго скрывать от родителей проблемы в Академии Дженни не могла. Как только пришло извещение и первая плата за адвоката, родители Ким напряглись и потребовали от своей дочери объяснений. Так как Дженни была любимицей отца, то криков и слёз не было. По крайней мере, из-за злости, точно.       Дженни, собрав всю силу и волю в кулак, начала свой долгий, наполненный болью и переживаниями, рассказ. Она решила начать с детства, с мотивации совершенствоваться и быть равной своему другу Юнги. Господин Ким всегда видел незримую связь между Юнги и Дженни, поэтому не удивился, почему дочь стремилась соответствовать уровню Мина.       Дальше Дженни аргументировала свой выбор модели, хоть родители всегда видели в своей крошке талант и необычайную силу, но смирились с выбором. Всё-таки Дженни была безумной красоткой, об этом свидетельствовал успех в модельной карьере. Дальше Дженни рассказала о контракте. Родители не особо были осведомлены о подводных камнях данного контракта, потому что Дженни была взрослой, когда заключала его, и решала все вопросы с адвокатами сама. Господин Ким гордился своей дочерью, а именно её самостоятельностью, но теперь чувствовал вину за то, что оставил свою крошку одну в жестоком мире, полном обмана.       Из больших карих глаз потекли слёзы, когда разговор дошёл до изнасилования. Дженни минуту молчала, прикрыв рот рукой, пыталась остановить слёзы, но получалась плохо. Ошеломлённая мать подлетела к своему чаду, обняла и начала гладить длинные волосы и содрогающиеся хрупкие плечи. Отец придумывал сотню способов казни для Юнги, потому что был уверен, что именно он довёл Дженни до такого состояния.       Но когда Дженни произнесла реальную причину вслух, то у родителей Ким что-то внутри оборвалось. Руки госпожи Ким безвольно сползли с плеч дочери, а глаз стал отрешённым. В ногах больше не осталось сил, поэтому она быстро сползла на пол, обхватив голову руками, и стала отрицать. Ей не хотелось верить, что её родная дочь прошла через такие страдания в одиночку, а она, мать, даже не знала об этом. Господин Ким минуту смотрел в окно, пытаясь собрать все мысли воедино. Его слух отказывался верить в услышанное, ведь всю жизнь он опекал Дженни ото всех проблем. Сама же Дженни покорно ждала какой-либо реакции от своей семьи, смирно наблюдая за каждым их движением и изредка всхлипывая.       — Я никому не рассказывала, — решила успокоить Дженни. — Как сказал психолог, это была моя защитная реакция, так мой мозг пытался вычеркнуть этот эпизод из памяти. Всё это время я не чувствовала боли, думала, что это был сон.       — Как ты себя чувствуешь? — мать хотела возмутиться таким вопросом, но поняла, что никакие осуждения или крики Дженни не нужны, лишь поддержка.       — Пустой и преданной, — слегка улыбнулась Дженни, а затем присела рядом с родителями. Господин Ким гладил её маленькие ладошки, а госпожа расчёсывала волосы. Эта картина напоминала счастливое, беззаботное детство Дженни, от этого ей становилось теплее. — Я виню себя лишь за то, что не смогла вовремя прийти в себя. Пройденный год усложняет ситуацию в суде, особенно сейчас, когда компания думает, что это я отправила видео в журнал.       — Хочешь я тебе помогу с судом или поеду в Академию и убью этого подонка? — отец заглянул в родные, но пустые карие глаза. Уголки губ Дженни приподнялись из-за такой детской заботы.       — Нет. Сейчас мне нужны родители, которые доверятся мне и моему пути. Я заварила эту кашу, позволила обвести вокруг пальца, поэтому сама решу последствия.       — А Юнги знал об этом? — поинтересовалась мать.       — Он узнал совершенно недавно и винил себя не меньше вашего. Думаю, моё недоверие стало началом ссоры.       — Не волнуйся, — улыбнулась госпожа Ким, потрепав щёчку дочери. — Так просто вашу связь с Юнги не разорвать. Уверена, что в скором времени помиритесь и будете смеяться с мелкого недоразумения, возникшего между вами.       Родители были рады, что смогли поговорить с Дженни, исцелили её разбитое сердце. Но, как оказалось, всё не так просто. Поддержки и любви не хватало, чтоб залатать бездонное одиночество, оставленное Чонином.       О скором приезде домой узнала старая знакомая Дженни Чайнэ. Её родители были партнёрами семьи Ким, поэтому их дети тоже общались. Если Юнги искренне являлся другом Дженни, то Чайнэ повышала свой статус в глазах общества. Как говорил Мин, эта девушка — плохая компания, поэтому лучше обходить такого человека стороной.       Но Юнги рядом не было, когда позвонила Чайнэ. Безусловно, прозвучали лживые сожаления и слова сочувствия. Но идея пойти в бар для богатеньких привлекла Дженни. Ей хотелось снова почувствовать мнимую свободу, будто там никто не решает, кто она и как должна жить. Конечно, родители не знали об её тайных ночных поползновениях, ведь волновались за душевное состояние Дженни. Бары не лучшее место для израненной души, пережившей изнасилование.       Она понимала, что это глупость, ведь от этой ошибки бежала целый год. Она позволила себя обмануть, а теперь идёт в обитель разврата и лжи, куда легко попасть и сложно выбраться. Ей хотелось верить в судьбу, в знаки. Надежда, что Юнги найдёт её в кругу нежелательных людей с бокалом алкоголя и поможет ей. Хотелось чудесного спасения, жаркого примирения и слёз счастья, но этого не наступало. Лишь окружение чужих лиц, море алкоголя и одуряющий запах свободы.       Первый раз всё прошло лучше, чем рассчитывала Дженни. Чайнэ познакомила с группой избалованных детей, которые боялись и уважали Ким. Не понаслышке была известна власть её семьи, поэтому каждый подхалим пытался заполучить расположение. К такому Дженни привыкла с детства и ненавидела, только Юнги был исключением, поэтому ещё когда-то давно она увидела в нём нечто интересное.       Дженни не бросалась в омут с головой, понимала, что в таком случае родители быстро прознают про ночные поползновения. Поэтому она ходила через день, а то и два. Ребята потихоньку успели привыкнуть к обществу Дженни, не увидели в ней нечто недосягаемое или высокомерное, поэтому излишняя вежливость и страх исчезли. С ней стали общаться наравне, не то чтобы Дженни не нравилось подобное, скорее, она не хотела заводить лишних и бесполезных знакомств. Даже с алкоголем мозг Ким работал превосходно, а её высокомерная натура не забывала о собственном происхождении.       Так и случилось, когда один из американских партнёров семьи Чайнэ стал подбивать клинья к Дженни. Ему хотелось пробить себе путь к богатствам и влиянию Ким, но Дженни была весьма прохладна к Тими, хоть, стоит отдать должное, выглядел он очень привлекательно. Для всех корейских девушек европеоидная внешность была экзотична и крайне симпатична. Большие широкие глаза, пухлые губы, светлая кожа и высокий рост. Хоть Дженни была ростом 165 сантиметров, Тими со своими 190 сантиметрами выглядел весьма внушительно.       — И почему же ты стоишь одна? — когда Чайнэ отправилась танцевать, то Тими не упустил шанса поговорить с одинокой Дженни, в руках которой был дорогой виски.       — Не знаю, — пожала плечами Ким, а затем бросила томный взгляд на собеседника. Белая рубашка, тёмные джинсы, дорогие часы и опьяняющий парфюм, от которого ноги подгибались сами собой. — А ты?       — Решил поговорить с самой прекрасной девушкой.       — Господи, — заливисто засмеялась Дженни, а затем высокомерно задрала подбородок. — Такие подкаты не срабатывали в четыре года. Неужели ты хочешь покорить девушку такими жалкими попытками?       — А ты весьма прямолинейна, — нервно засмеялся Тими.       — Знаю себе цену, — выпив до дна виски, Дженни слегка поморщилась. — С самого детства люди пытались поразить меня, чтобы подобраться к отцу. Не нужно делать вид, что я тебе нравлюсь, просто скажи, каким невероятным предложением ты хочешь порадовать моего папочку?       — Передо мной стоит истинная бизнес-леди, — усмехнулся Тими, осмотрев наряд Дженни с ног до головы. Тёмные слегка растрёпанные волосы выгодно подчёркивали белое незамысловатое платье. В этом пошлом алкогольном мире Ким была недоступным ангелом. — А может, мне нравится этот проект?       — Не смеши, — его фирменный взгляд ни на дольку не поразил Дженни, вместо этого из её губ вырвался смешок. Тими понимал, что в тёмных, как её душа, глазах выглядит жалко. — Неужели ты думаешь, что наследницу империи Ким заинтересует детское ухаживание?       — Тебе подавай цветы, алмазы и весь мир?       — Как мило, — в одно мгновение лицо Дженни стало милым: надула губки и щёчки, руки сцепила в замок в районе сердца, а в следующее — холодное и высокомерное. — Не обещай того, что в жизни не дашь. Ты и так прослыл в кругах самовлюблённым пустословом, не усугубляй ситуацию.       — Ты наводила обо мне справки? — огонёк надежды вспыхнул во взгляде Тими.       — Конечно, я не позволю всяким крутиться вокруг меня, — поставив стакан на барный столик, Дженни двинулась на танцевальную площадку. — И ты мне не нравишься.       Перед выходом на очередную вечеринку Лиса позвонила по видеосвязи. Дженни была счастлива слышать подругу, увидеть её лучезарное лицо, но обещала Чайнэ поторопиться. Лалиса ругалась на своих родителей, хвалила сводную сестру и жаловалась на несправедливую судьбу, не замечая нервозности и спешки Дженни. Та смотрела на часы и наматывала круги по комнате.       — Ты куда-то спешишь? — закончив свой рассказ, Лиса обратила внимание на поведение Дженни, а затем бросила взгляд на настенные часы.       — С чего ты решила?       — Не думаю, что ты ходишь такой шикарной по дому, — усмехнулась Лиса, оценив безупречный наряд подруги. — Уже довольно поздно.       — Я недавно пришла, — придумывала оправдание Дженни, — замоталась, а потом позвонила ты, не хотела прерывать твой рассказ, поэтому внимательно слушала.       — Неужели? — Манобан была весьма не глупа, об этом факте позабыла Ким. Ещё в Академии Лиса пообещала себе, что не позволит себя обмануть. — И в какую страну поедет учиться сестра, а город?       — Австралия, вроде…       — Дженни, Америка и в Калифорнию, — Дженни фыркнула и слегка разозлилась. Ей не понравилось, что подруга не поверила ей, а стала устраивать проверки. — Ты собралась в клуб? И сколько это длится?       — Две недели, — после минуты молчания Дженни смогла поднять свой взгляд и посмотреть на обеспокоенную Лису. — Я очень аккуратна. Это не обычный клуб, он для богатый детей, всякие алкаши туда не могут пройти.       — Тебя жизнь ничему не учит? — перешла на повышенные тона Лиса. — Богатство не делает человека хорошим, примером послужил Чонин. Неужели ты не понимаешь, что это всего лишь способ уйти от проблем? Чем ты думала?       — Знаешь, о чём я думаю? Что это самый ужасный день в моей жизни, а потом просыпаюсь и понимаю, вот он. Академия позади, мечты разбиты, меня ждёт суд, а самый близкий мне человек ненавидит и игнорирует меня. Знаешь, что я хочу? — из карих глаз градом потекли слёзы. — Чтобы боль ушла. Что ты знаешь об этом?       — Каждый миллиметр моего дома напоминает мне о том, какая я неудачница, о ненависти и безразличии моих родных. Мама, папа, бабушка, даже тёти и дяди — все не верят в меня. Как ты можешь говорить о таком, у меня отобрали самое дорогое — танцы, заставляя заниматься по жизни тем, чего я не хочу. Я каждый день молила в одиночестве, чтобы хоть кто-то остановил эту боль.       — Я просто хочу, чтобы боль ушла. Разница между нами, ты совершила ошибку. Сбегала из Академии, с тренировок ради стакана с алкоголем и танцев с незнакомцами. Тебя спас Чимин, а я одна, — ноги подкосились, Дженни взвыла во весь голос, дыхание стало прерывистым и частым. Забившись в угол, Ким пыталась будто оградиться от боли.       — Ты хочешь, чтобы тебя спас Юнги? — догадалась Лиса, вытирая дорожки слёз со своих щёк. — Неужели веришь в это чудесное спасение, которое поможет помириться?       — Я не хочу оставаться одна, — с новой силой заплакала Дженни, руки зарылись в густые тёмные волосы, а лицом уткнулась в колени. Выключив видеосвязь, Ким бросила свой взгляд на зеркало. — Я хочу, чтобы всё снова стало простым.       В клуб она не пошла, но через день мать объявила о званом вечере, на котором будут присутствовать новые потенциальные инвесторы. Как в детстве, Дженни должна изображать покорную доченьку и развлекать гостей. Господин Ким хотел расширить круг влияния, чтобы сдвинуть дело в суде с мёртвой точки. Однако Дженни не оценила подобной заботы, поэтому перед самим мероприятием сбежала в клуб.       Чайнэ, в отличие от Дженни, пошла на званный вечер, поэтому Ким впервые сама отправилась в клуб. Ей было не по себе, ведь она не знала, как себя вести. Когда была Чайнэ, то та восхваляла личность Дженни, поэтому все вокруг относились к ней уважительно. А теперь она была наедине с собой.       Около барной стойки Дженни заметила знакомое лицо. Это был Тими. Ему, конечно же, не понравилось, что его не позвали на званый ужин семьи Ким, где он смог бы проявить себя во всей красе. Но каково было его удивление, когда на соседний стул вальяжно опустилась Дженни. Заказав бокал вина, она мило улыбнулась своему старому знакомому. Тими был в шоке, поэтому не сразу смог собраться с силами и выдавить из себя слова.       Он хотел поинтересоваться, почему же сама Ким находится тут, а не на семейном вечере, но вместо слов вырвалось невнятное бормотание. Сказывалось волнение. Дженни жестом руки попросила замолчать, сделав глоток вина, заявила:       — Просто не хочу там быть.       По её расстроенному взгляду Тими понял, что не стоит продолжать тему, ведь в таком случае она просто-напросто уйдёт. Он не понимал, что именно Дженни сейчас зависит от него, ведь никого из окружающих она не знала, а находиться в одиночестве в таком заведении ей не хотелось. Развернувшись корпусом к собеседнику, Дженни положила свою голову на ладонь и внимательно смотрела на Тими.       — Хочешь поговорить о проблемах?       — Божечки, — усмехнулась Ким. — Ты же даже не знаешь меня. Я не настолько больная на голову, чтобы сваливать все свои проблемы на едва знакомого человека. Если мне нужен был бы психолог, то я бы обратилась к профессионалу.       — Дженни, — почесал затылок Тими и несмело заглянул ей в глаза. — Ты очень интересная девушка. В один момент холодная и высокомерная сучка, а в другой — милее ангела не найти. То притягиваешь, то отталкиваешь. Гордишься своей семьёй, а сегодня сбежала со званого ужина, о котором мечтают многие.       — И ты тоже? — усмехнулась Дженни, отпив глоток вина. — Быть нелогичной интереснее, чем жить по законам. В таком случае не знаешь, что ждёт тебя за следующим поворотам.       — Ты о чём-то жалеешь, не правда ли? — Тими попал в точку, так как высокомерная ухмылка улетучилась в мгновение. Заприметив обеспокоенную фигуру позади Дженни, Тими перешёл в наступление. Положив правую руку на колено, левой рукой он стал гладить щёку Дженни. Та от шока и пошевелиться не могла.       — Дженни, — Ким готова была поклясться, что этот голос узнала бы из тысячи. Сотни раз прокручивала этот момент у себя в голове, представляла идеальное спасение, но теперь внутри неё что-то оборвалось. Вместо улыбок и слёз в ней пылали обида и злость. — Убери от неё свои руки.       — Ты пришёл? — опустив голову, Дженни была не в силах встать со своего места.       — Когда узнал о твоих похождениях, то сразу понял, что ты вляпаешься в новую историю, — только Ким смогла прочувствовать средь самодовольства нотки обеспокоенности. — Не мог позволить случиться ещё одной ошибке.       Юнги схватил за руку Дженни. Та покорно слушалась, опустив голову вниз, даже с Тими не попрощалась, хотя он ничего плохого не сделал. От Чайнэ он был наслышан о специфических отношениях этих двоих, поэтому захотел послужить катализатором.       Выйдя из клуба, Дженни резко остановилась и вырвала руку из цепкой хватки Юнги. Она не так себе представляла это спасение. Не было драк, слёз и признаний. Не было пьяной Дженни, которая всем телом и душой хотела заполучить внимание Юнги. Всё, что она чувствовала — сплошное непонимание:       — Неужели ты считаешь, что можно игнорировать меня два месяца, а затем заявиться, как ни в чём не бывало?       — Я понимаю, что ты расстроена…       — Не смей так говорить, — прервав жестом руки, Дженни повысила свой тон и повернулась спиной к собеседнику, чтобы он не увидел обиду и слёзы. — Ты бросил меня одну, я сражалась со своими внутренними демонами и проблемами одна. Говорил, как важна, что не бросишь, а оказалось, что все твои слова ложь.       — Дженни…       — Ты беспокоился за меня? А я вот — да, потому что писала каждый день Намджуну и интересовалась твоим самочувствием или состоянием. У тебя проблемы с написанием песен, с курением. Вас даже поймала полиция, когда вы разрисовывали машину Чонина. А знаешь, откуда знаю? — быстро развернувшись, Дженни с вызовом посмотрела на ошеломлённого Юнги. — Потому что была там, в ту ночь. Я тихо рыдала в сторонке, не в силах закричать, потому что понимала, что виновата во всём.       — Я тебя не просил винить себя или о заботе!       — Ты никогда и ни о чём не просишь, — съязвила Дженни. — Но постоянно чего-то ждёшь. Я должна была за столько лет догадаться о твоих чувствах? Ты осмелился сказать только в Академии, да и ещё в прачечной.       — Ты даже сил в себе не нашла признаться, что любишь, — парировал Юнги. — Твоя мать места себе не находит, потому что ты исчезла перед мероприятием. Я смог уломать Чайнэ признаться, куда ты смогла сбежать. Ты как была эгоисткой, такой и остаёшься.       — Извините, — передразнила Дженни, — что не оправдала надежды и ожидания нашего Мина Юнги. Я писала тебе письма, просила о встречах — унижалась, чтобы только услышать, что всё хорошо. А теперь, когда ты стоишь передо мной и отчитываешь, как маленького ребёнка, чувствую себя ужасно. Вместо радости я испытываю боль и злость, поэтому не хочу здесь оставаться.       Застегнув куртку, Дженни двинулась в сторону парковки с такси. Сейчас ей хотелось оказаться дома в кругу семьи, почувствовать поддержку, позвонить девочкам. Она понимала, как глупо поступала, когда сбегала в клуб. Ничего, кроме разочарования, Дженни не получила, а долгожданная встреча с Юнги лишь заново разбила сердце.       Они выросли, их отношения и общение должны были выйти на новый уровень, но ребята застряли между, не в силах пошевелиться. Юнги горячо опекает Дженни, пытается всячески защитить, ожидая взамен чего-то нереального от Ким. А она сама не может разобраться в том, чего ждёт от самого Мина, ведь дружбы страшно, а любовь пугает до дрожи в коленях.       Когда машина подъехала к поместью, госпожа Ким выбежала встретить дочь. Осмотрев с ног до головы, она выдохнула спокойно, ведь Дженни была в порядке, только одинокие слёзы стекали по пухлым щёчкам. Прижав к себе дочь, мать стала гладить содрогающуюся спину и успокаивать. Она хотела отсчитать Дженни за безрассудное поведение, но разбитый вид дочери охладил пыл. Ей нужны были слова утешения, горячий чай и долгие объятия в кругу семьи.       Мать посадила Дженни около камина, налила горячий шоколад и потребовала объяснений. Скрывать правды смысла не было, так как Дженни осознала свою ошибку, её спасение не закончилось так же прекрасно, как у Лисы. Ей было неприятно, что она должно не выслушала подругу, когда той нужен был совет и поддержка.       Дженни не забыла упомянуть, что Юнги пришёл забрать её, но промолчала о ссоре. Не хотелось создавать лишнее волнение, да и сама Дженни не знала, как относиться к сегодняшнему. Ведь множество неприятных слов было брошены с обеих сторон. Ким прекрасно осознавала, что Юнги до сих пор злится на неё и её эгоизм. Дженни пыталась меняться, но это происходило катастрофически медленно, ведь когда цветочек вырос в тепличных условиях, то ему сложнее приспособиться к суровой окружающей среде. Вот так и Дженни. Росла в опьяняющей любви и заботе родителей, забывая о чувствах других людей.       — Печально, — аккуратно произнесла госпожа Ким, сжав носовой платок в ладони, — что ты не увидела, как Юнги играл на рояле при гостях.       — Неужели? — оживилась Дженни. Она слышала о музыкальном кризисе Мина, в порыве злости он разбил свою гитару. Ноты не складывались воедино.       — Его опечалил тот факт, что тебя не было среди гостей. Эта мелодия была настолько грустная, чувственная и прекрасная, что не только гостей тронуло до глубины души, даже у самого Юнги по щекам потекли капельки слёз, — мать промычала отрывок мелодии. — Баллада о сложной любви двух молодых людей.       — И я это пропустила? — госпожа Ким аккуратно кивнула. Дженни прижала руку ко рту, чтобы не закричать от боли.       — Потом он бросился тебя искать.       — Мама, это была самая красивая мелодия?       — Юнги не мог поверить, что ты пропустила это, — взяв конверт с журнального столика, госпожа Ким аккуратно передала его дочери. Дженни, как завороженная, исследовала его, — поэтому захотел, чтобы ты сама сыграла её.       — Неужели? — разорвав конверт, дрожащие пальцы держали листик с нотами. Сзади была записка.       Дженни прочла её про себя, мать была не против, так как это личные чувства Юнги. «Прошло столько времени, как мы нормально разговаривали. Раньше мне казалось странным не написать тебе смешное сообщение, не принести тебе кофе из кафешки. Всё изменилось ровно в тот момент, когда Сехун обвинил тебя в сливе той фотографии. Всё пошло наперекосяк: ссоры с EXO, кража информации Хён Сока, моё признание, твоя новость о Чонине годовалой давности. Я до сих пор не знаю, как относиться к тебе, как вернуть прошлые отношения, поэтому смог написать тебе эту мелодию. Надеюсь, она станет для тебя особенной».       — Понимаю, как тебе сейчас больно и одиноко, — аккуратно произнесла мать. — Подростки не любят делиться переживаниями с родителями, поэтому я позвала тебе кое-кого на помощь.       В комнату вошла Лиса. Она скромно застыла в дверном проёме и слабо улыбнулась. В голове крутился последний их разговор с громкими обвинениями и полным непониманием. Дженни, скинув с себя плед, побежала обнять подругу из Таиланда. Ещё три дня назад она разговаривала с ней в своей комнате, а теперь Лиса стоит в её поместье в Корее.       — Я не могла тебя бросить, — приобняв подругу, Лалиса улыбнулась. — Позвонила твоей маме и договорилась приехать к вам. Я буду здесь до конца суда, а затем мне придётся уехать.       — Виза? — Лиса огорчённо кивнула, а Дженни, запищав от радости, кинулась на неё. — Я так рада тебя видеть. Теперь я понимаю, как сложно далось расставание после Академии. До сих пор не могу поверить, что мы не встретимся в нашем любимом кафе.       — Детка, — присев на диван, Лиса попросила взглядом госпожу Ким выйти из комнаты. Та молча оставила подруг наедине. — Я должна была поддержать тебя, ведь ситуация с Юнги длится не один день.       — Это уже не важно, так как спасение в клубе произошло, — взгляд Лалисы требовал продолжения. — Я на него так разозлилась, ведь не могла поверить в такую наглость.       Дженни дала волю своим слезам, ей хотелось кричать на всех, а Лиса молча слушала, изредка соглашаясь с несправедливостью. Конечно, она не могла разделить и понять чувства Дженни, ведь между Лисой и Чимином всё было хорошо. Даже сотни километров не могли разорвать их связь, Пак, несмотря на плотный график, находил время написать ей или прислать весёлую видеозапись.       Девочки решили посмотреть комедию в гостиной. Большой плазменный телевизор, куча каналов, приставка, небольшой журнальный столик, набитый разнообразной едой и подушки с пледами. Чувствовала атмосфера Академии. Дженни и Лиса фоткались, чтобы отослать Джису и Розэ, пели разнообразные песни, кидались попкорном.       Лалиса, хоть и не говорила, но устала из-за перелёта. К середине фильма она уже мило сопела, покусывая пальцы рук во сне. Дженни улыбнулась, когда засмотрелась на спящего ангелочка. В фильме возлюбленная получила письмо от избранника, поэтому Дженни бросила свой взгляд на записку Юнги. Прочитав заветные слова ещё раз, Дженни прижала письмо к груди, а затем понюхала бумагу. Она пропитала в себе аромат парфюма Юнги.       Бросив очередной взгляд на ноты, а затем на часы, Дженни аккуратно пробралась в зал с роялем. Ей не терпелось услышать мелодию души Юнги. Аккуратно опустившись на мягкий пуфик, Дженни провела тонкими пальцами по клавишам. В голове всплыла картинка, как сам Юнги сидел за роялем и играл мелодию, а гости наслаждались божественным звучанием.       Дженни хотелось как можно дольше ощущать присутствие Юнги, поэтому, прикрыв глаза, положила голову на клавиши рояля. При нажатии на клавиши по залу разносился звук рояля.       Дженни не знала, сколько просидела вот так. Внимательно оглядев листочек, Дженни прокрутила в голове очерёдность нот. Мелодия была нежной, изысканной и невероятно трогательной. Госпожа Ким была права, эти ноты тронули Дженни до глубины души. Не останавливаясь ни на секунду, пальцы нажимали на клавиши, а из карих глаз градом полились слёзы.       Музыка стала переплетением чувств, молчаливым признанием, мелодией боли, которая хранилась на сердце у Юнги. Дженни без слов смогла прочувствовать, каково было Мину всё это время, как он страдал из-за сложившейся ситуации.       — Прости меня, Юнги, что так долго пришлось ждать…