Это просто мы

Чуть посеревшая рука с тонкой вязью морщин легла поверх почти такой же руки, но немного меньшей. Яркое солнце давно поднялось над их домом и вовсю жарило, в этот раз по расписанию метеослужб. Больше ста лет им нужно было, чтобы заработать как положено. Свет пробивался через ветви деревьев тонкими лучами и с каждым порывом ветра весело танцевал по небольшому домику, двум мягким креслам и до сих пор влюбленным друг в друга мужчинам. – Натан, – Ноа чуть кашлянул, зептоботы всё хуже приживались, и легкие потихоньку сдавали. Натан не услышал, поэтому Ноа пришлось повторить чуть громче. – Натан! – А? – Натан повернулся, чуть приоткрывая глаза, свободной рукой прикрываясь от солнца. Его лицо даже в старости оставалось таким же благородным, и сквозь все морщинки читался ясный взгляд и уверенность в своих силах. – Может, в дом пойдем? Овечки вроде доготовили… И правда, из дома шел аромат домашней еды, в данном случае тыквенного супа – как доктор прописал. – Давай ещё минутку посидим, – Натан сплел пальцы с любимым, и, подтянув ладонь того, легко поцеловал в выступающие острые косточки. – Ну хорошо, романтик, – Ноа, хоть и двигался медленнее, в нем также била та жизненная сила, что и сто лет назад, а глаза светились так, будто их и вовсе не тронул возраст. – Как спокойно сегодня, м-м-м, – он чуть потянулся, похрустывая суставами. Натан улыбнулся, глядя на кошачьи повадки любимого: – Вечером Кэт зайдет, она испекла пирог и хочет… – Испытать его на двух стариках, я помню, – они улыбнулись, и Натан, опираясь на подлокотник, медленно поднялся и помог встать Ноа, тот фыркнул, но помощь принял. Две овечки тут же вылетели к ним навстречу: одна придерживала дверь, а вторая крутилась рядом и, будто рассказывая, мекала на своем, да с таким увлечением, что чуть сама не врезалась в стену дома. – После вас, – Натан галантно поклонился и пропустил Ноа вперед, тот набросил на себя загадочным вид и сделал шаг. Резкая тьма заволокла сознание… Но тут же замерцали пунктирные огни, женский голос отлажено отсчитал от десяти до нуля, и две капсулы открылись. – Так, резко не вставай! Из-за того, что идет нагрузка на твою память, может казаться, что жизнь перед глазами пробегает. Ноа, опытно, одной рукой держась за голову, второй помог себе выбраться и тут же подскочил к Натану, помогая и тому. Натан, не привыкший к подобному, выглядел ошарашено. – Классно же, классно? Симулятор старости! Да ещё и с временной подменой памяти! – Это… кошмар. И люди часто так играют? – Ну да, стать другим человеком, применить на себя роль «попаданца», или вот наш проект по симуляции будущего. Ты как? – Уф, прошло вроде, но больше не проси! Голова будто не моя вообще… Я как очнулся, думал, что после приступа меня в больнице вытаскивают! – Да-да, это типичная реакция. Круто! – Ноа радостно метался по комнате. – Ты такой симпатичный с морщинками, тебе идет. – А тебе идут седые волосы, – улыбнулся Натан. – Решено! Перекрашиваюсь! И так уже год целый розовым хожу! – Ужас, – притворно покачал головой Натан и подставил чашки в кофе-машину. После такого благородный напиток был жизненно необходим! Ноа, пританцовывая, тоже подошел за своей порцией. Хоть он и привык к ощущениям быстро возвращающей памяти, процесс этот происходил весьма неприятно. – Регистрирую вспышки сердечного ритма, инициировать протокол номер шесть? – отчеканил Альфред, и тут же тихо шепнул: – Хозяин, вам очень пойдет серебряный цвет, я уже подобрал оттенок! Могу я покрасить вас своими манипуляторами? – Инициируй, а цвет скинь на почту. – В лучшем виде! Тишину развеяла тихая мелодия скрипки и шум дневного леса: ветер шумел пробираясь сквозь листья, птицы пели свои мелодии, даже слышалась легкая поступь каких-то зверей. Натан забрал у удивленного Ноа кружку, отставив её вместе со свей, и подхватил любимого под руки, уводя в медленном танце. – Чего это ты? – Ноа положил голову на его грудь и выученными со школы движениями, подчиняясь движениям Натана, дал повести себя по кухне, между тумбами, массивным деревянным столом и небольшим диванчиком, круг за кругом. – Вспомнил свою «старческую» мысль. Ноги тогда уже не те были, но мне почему-то хотелось потанцевать с тобой. Хотя почему «почему-то»? Мне всегда хочется! – Надо почаще тебя звать в игры! – сделал логичный вывод Ноа. Натан, вздохнув, резко сделал шутливый выпад, и Ноа опираясь на сильную руку любимого, выгнулся, изящно махнув кистью. – Во как я могу! Они прошли ещё круг, дурачась и делая странные выпады, хвастаясь друг перед другом, но когда в очередной раз дошли до дивана, Ноа ловко подставил подножку, и они оба повалились на мягкие подушки: – Какой вы неловкий, Ноа Фэнн! – Какой вы… уф… тяжелый, Натан Фэнн! – Натан, ойкнув, привстал на руках, но тут же опустил голову, целуя любимые губы. Ноа податливо открыл рот, тая в руках, давай молчаливое согласие на всё, что мог предложить Натан. – М-м-м, Натан… Я люблю тебя и буду любить всегда-всегда! – Ноа потерся щекой о напряженную руку. Натан перекатился, улегшись рядом и, смотря в сиреневые глаза, заправляя пока ещё розовые волосы за аккуратное ушко, вспоминал, как долго он добивался этих слов… И как ему повезло повстречаться с этим чертенком-затейником. Он даже не мог себе представить иную жизнь, иную старость без этого сокровища. Одни лишь слова не могли охватить всю глубину его чувств, но нужных он подобрать не мог ни на одном языке, который знал, поэтому… – Я тоже тебя люблю. Жизнь течет глава за главой, кому-то они покажутся милыми, кому-то скучными, для нас же – это всегда приключение. Когда-то мы терпеть друг друга не могли, а потом до беспамятства влюбились; мы творили невообразимое, ссорились по пустякам, переделали кучу дел вместе или тихо отдыхали в тишине; запомнили каждый миллиметр друг друга, могли договаривать предложения, но при этом мыслили по-разному. Это наша жизнь, наша любовь… Это просто мы.