Я большой поклонник мести, это чувство — одно из тех, в которых мы не хотим признаться даже самим себе, но оно тайно всех нас гложет
— Согласна, — выпалила Розэ, отворачиваясь от Лисы. На что Тэхен лишь хмыкает. Будто он знал, что она согласится. Парень молча протягивает ей шлем, кивая в сторону мотоцикла. — Поехали, — еще одна причина, по которой она ненавидит Тэхена. Он слишком самоуверенный. — Нет. — Почему? — Потому что я не хочу никуда с тобой ехать. Ты ненормальный псих. — Зачем тогда согласилась идти со мной? — Потому что… — Чеëн на секунду задумалась, сказать ли правду. — Потому что друзей не бросают. — Мы друзья? — Ты то тут причем, — Пак смотрит на Лису, которая все еще нервно стучит ногой по асфальту, пытаясь дозвониться Чонгуку. — Только из-за нее? — Да. Тэхен возвращает шлем к себе, и ничего не сказав, уходит. Розэ стоит и с непониманием смотрит на удаляющегося парня и не понимает, чего это он. Девушка подается за ним, чтобы узнать, почему он так убежал. — Ты куда, и ты чего? — Какая тебе разница? — Ты чуть ли не бегом убежал. — Домой захотел. Можешь забыть про приглашение. — Что?! Почему?! — По кочану и по капусте, — Тэхен нажимает на газ и с характерным звуком уезжает. Манобан подходит к подруге. — Чего это он? — Кажется, я его обидела… — Ну, считай, что он от тебя отстал и слушать тебя и даже твои извинения больше не будет. Он такой. — И что делать? — Ничего, жить дальше. Ты же хотела, чтобы он от тебя отстал, — сказала Лиса, устремив свой взгляд на подъехавшую машину. — Мне пора, до завтра. — Пока… — Лалиса пошла к машине, оставив Розэ наедине со своими мыслями. Пак еще немного постояла на месте, смотря на удаляющийся мотоцикл Тэхена, и пошла в противоположную сторону. Пока она шла до ворот, она слышала вокруг себя шепот, ловила на себе то ли злые, то ли удивленные и завистливые взгляды девушек. По пути домой Чеëн думала, что все-таки обидела Тэхена. «Надо ли мне перед ним извиниться? С одной стороны, виновата я, а с другой… Он знал на что идет, я ему кучу раз дала понять, что он меня раздражает, а теперь он обижается из-за того, что я иду с ним только ради Лисы. Глупо. Сам виноват. Конечно я могла быть и помягче, но он сам просил правду. Видимо, ему нужно было не все до конца. Блин, надо извиниться все-таки». Именно с такими мыслями Пак дошла до дома. Поднявшись по лестнице и зайдя в квартиру, Чеëн обнаруживает у себя на столе букет и красивый пакет с запиской. «Я уверен, тебе подойдет это платье и туфли. Заеду в 15:00 нужного дня. — Ким Тэхён». «Как он попал в мою квартиру? Пора менять замки» — думает Чеëн и достает платье из пакета. Если честно, это самое прекрасное платье, которое у нее когда-либо было. А туфли были словно уркаденны у Золушки. У Розэ пропал дар речи, когда она надела все это и стала перед зеркалом, она была точно в сказке и собиралась на бал. Но восхищение собой прервала смс. Платье можешь оставить себе. 16:43Спасибо, оно чудесно. 16:44 Ты обижаешься? 16:46
Но ответа не последовало. «Значит, обижается». Хотя, если так подумать, это и хорошо. Он не будет к ней больше приставать, писать, звонить, караулить и можно будет жить обычной жизнью. Сейчас Розэ стоит задуматься об экзаменах и о предстоящем бале. Если честно ей до сих пор не верится, что ее пригласил Минджу. Поэтому оставшуюся половину дня Розэ провела за книжками или в мечтах.***
Как только Лиса села в машину, она попросила водителя ехать как можно быстрее домой. Честно говоря, Лалиса поймала себя на мысли, что она слишком сильно заботится и переживает за Чонгука. С какой стати? Помнится первые недели они терпеть друг друга не могли, а вчера были как Бонни и Клайд. Лиса успокоила себя тем, что переживает она не за Чонгука, а за то, что он может натворить. Чон гуляет сам по себе, как и она, и поэтому знать что он творит, когда на работе она не может, да и не хочет. Но то, что он не отвечает на звонки, а она должна бежать к нему по первому зову как собака, раздражает. Машина заезжает в ворота особняка. Еле дождавшись, когда водитель остановится, Лалиса выходит из машины и идет в дом. Там, на удивление, тихо, только и слышно как идут новые часы в гостиной. Поднявшись на второй этаж, она застает Чонгука спящим без задних ног, телефон же она находит валяющимся в раковине, которая залита водой. Сейчас Лиса злится на себя. «Накрутила себя, вот дура». Но беспокойство снова начинает одолевать ее, потому что все очень тихо. Нет голых девиц, кучи бутылок от алкоголя, пачка сигарет, которая должна уже быть выкурена и валяться где-то неподалеку, даже пепельницы нет. А Чонгук выглядит больше мертвым, чем уставшим. Прислушавшись и убедившись, что Чонгук дышит, Лалиса выходит из комнаты и спускается вниз. Ей нужно немного отдохнуть и отвлечься от дурных мыслей. Но на это не стоит надеяться, Манобан получает смс от преподавателя о том, что Лиса нужна в университете, как староста, чтобы помочь с организацией концертной программы к балу. Поэтому отдохнуть не получается и Лисе снова приходится ехать в университет.***
Озлобленный и крайне раздраженный Намджун сидит в своем кабинете и выкуривает уже непонятно какую сигарету. Когда-то он хотел, чтобы все было по правилам, чтобы за каждый неверный шаг тебя били по ногам и ты на время падал, чтобы подумать. А теперь Ким только жалеет о смене власти в Совете, о том, что пришла одна девица, которая наводит свои правила и порядки и то, что он сам ничего не может сделать. Намджун бесится от одной лишь мысли о том, что Чонгук может оказаться прав. «Нарушителям закона никогда не процветать». Тогда как? Как Tirragon достиг почти такого же могущества, как и Serpent? Что такого сделал Сынге, чтобы все забыли о том, что он сделал. Намджуна гложет месть. Чувство отомщения усиливается с каждым днем, с каждым разом, как Ким видит в новостях о том, что Jeon's Company вышла на новый уровень по продажам чего угодно. Намджун считает, что Чонгук готов пойти по головам так же, как и его отец. Он готов истребить Serpent лишь потому, что он ненавидит главу. Пока Ким сидит в кабинете и думает насчет последних слов, на его лице появляется коварная ухмылка. Чонгук не знал. И Намджун это понял. Чонгук совсем не имел понятия, что натворил его самолюбивый и трусливый папаша. Всю жизнь Чон превозносил его, даже не задумываясь. «Вот она, Ахиллесова пята». Теперь при любом удобном случае, Ким будет давить это, чтобы Чонгук мучался, как Намджун в свое время. — Если ты придумываешь адский план, я зайду попозже, — раздается неожиданно голос. Джин стоит в дверном проëме, наблюдая за меняющимися эмоциями на лице босса. Сегодня Сокджин еще даже большее холодный и серьезный, чем обычно. Он выглядит через чур задумчивым и смотрит с неким осуждением на Намджуна. — Чего тебе? — Сынге мертв. Чонгук убил его сегодня утром. Ким медленно переводит взгляд на Сокджина, и несколько секунд внимательно смотрит на него. На лице Намджуна появляется безумная и мстительная улыбка. — Справедливость есть. — У Чонгука будет суд, новое законодательство запрещает убивать членов семьи или лиц, с которыми заключён договор. Скорее всего, Чонгук будет оправдан, потому что причина весомая. — Он все равно поплатится. — Это все. Но ты особо не радуйся, у тебя тоже будет суд. Время и дата еще не известны. — А ты чего это такой хмурый? — Ким встает с кресла, отпивая немного алкоголя из стакана. — А чего мне радоваться, ты ведешь себя как обезумевший псих. Врываешься ночью в Совет, убиваешь ни в чем невиновных людей, пытаешься выкрасть бумаги, втягиваешь в это других. — Сколько ты все это выдумывал, лишь для того, чтобы упрекнуть меня в том, что я втянул в это Джису. — Ты поступаешь как варвар. Ведешь себя как отец. — Я не мой отец! — Намджун бросает в стену стакан для коньяка. Лицо Джина не меняется. — Ты упрекаешь Чонгука в том, что совершаешь сам. Чем ты лучше? — Если тебе так хочется выебать кому-то мозги, то у тебя есть Джису, а если просто хочется кого-то трахнуть, сними себе шлюху. — Я единственный, кто скажет тебе правду, пусть даже ты не услышишь, — после этих слов Джин захлопнул дверь в кабинет и направился по коридору куда подальше. Джису собирала бумаги для рассмотрения личного дела Намджуна. В комплект бумаг входило кучу всего, начиная паспортом и заканчивая бумажками и чеками из ресторанов. Джин заходит в офис, и кидая короткий взгляд на девушку идет к своему столу. Сокджин является вторым официальным представителем Serpent, что не делает ему особой чести. Если Намджуна отстранят от дел хотя бы на месяц, Джин смело может покупать себе место на кладбище. Завалы, которые Ким любит разводить разбирает не он сам, а Джин, который не похож на ломовую лошадь. — Как он? — Сидит, радуется, — сухо отвечает Джин, уставившись в бумажки на столе. — Из-за чего ты волнуешься? — Объясни мне, почему ты не остановила его. — А в этом был смысл? — Знаешь, я думал, что ты разумна, что ты останавливаешь его от многого, а теперь я вижу, что ты просто идешь за ним, чтобы увидеть шоу, — парень выплевывает это словно яд. Для Джису эти слова, как лезвием по сердцу. Она всегда получала от Джина поддержку или дельный совет, он никогда ни в чем ее не упрекал. «Он хочет сказать, что она сделала это, только ради развлечения». Джису замолчала и даже перестала шуметь бумагами, уставившись в одну точку. Сокджин молча смотрел на нее, ожидая каких-нибудь слов. — Тебя не волнуют люди, которые погибли? А то, что он готов пойти на завоевание мира, только чтобы показать, что он лучше. — Если мы будем плакать у могилы каждого погибшего, это им как-то поможет? — спрашивает девушка. Джин меняется в лице. — Если ты еще раз посмеешь сказать, что я делаю что-то ради шоу, я ударю тебя. — Прости, я с горяча. — Осуждаешь Намджуна за вспыльчивость, а сам-то… Не важно сколько он убил, кто это был. Важно, о чем он думал и что говорил. Так вот и ты думай, что говоришь. Только сейчас Джин замечает во взгляде Джису что-то странное, что раньше он совсем не замечал. И это направлено только на него, и это только для него. Но что это?