Последняя возможность увидеть солнце.

Голова гудит, а я даже не успел открыть глаза. Колотит все нутро. Тело будто бы залито свинцом. Я готов попрощаться или поприветствовать... Не знаю. Тепло. Несмотря ни на что я больше не ощущаю холода. – Мне тепло… И мокро...? – приходит осознание. – Обоссался? – звучит первый голос. – Вот так, взрослый человек обоссался? – с издевкой подхватывает второй голос в моей голове. – Нет, жидкости слишком много, – появляется третий голос. – Будто бы мы лежим в воде, в теплой воде, – четвертый голос крайне осторожно говорит об этом. – Открывай глаза, слабак, – злобно рычит пятый голос, и я, ведомый страшным по силе внутренним импульсом, с трудом открываю глаза. Я вижу свое голое тело, вижу ноги, что свисают с бортов емкости, в которой я лежу. Руки лежат вдоль тела, они тоже в воде. – Что?... Где?... Что это? – пытаюсь выдавить из себя более-менее порядочное предложение, и в этот же миг мир перед глазами начинает свое хаотичное вращение. – Закрой рот, – слышу девичий голос. – Будешь сотрясать воздух, я уйду, оставив тебя здесь подыхать. Умрешь или выживешь, мне плевать, потому что мне уже заплатили за то, что я пришла, а не за результат. В голове тысячи мыслей, миллионы идей, но ни одной о том, что же мне делать. Благодаря этому я молчу. Я расцениваю мыслительный процесс как средство к тому, чтобы выжить. Я цепляющийся за жизнь слабак. – Интересно было бы узнать, как ты докатился до этого, – говорит она и появляется в поле моего нечеткого зрения. – Мне сказали, что ты спал в могиле, но это последствие чего-то большего. В руке она сжимает до боли знакомую по форме, по цвету, по отсутствию опознавательных знаков бутылку. – Ты, видимо, наш, городской... Хотя нет! Наверное, кладбищенский сумасшедший, – говорит она и опрокидывает бутылку. Через пару глотков ее лицо становится красным и искривляется от вкуса Дряни. – Вот она, та, о которой говорила барменша из «Посадочной полосы», – думаю я и пытаюсь понять, почему я лежу в воде. – Та емкость, в которой ты находишься, зовется купелью, – говорит она, будто читая мои мысли. – Эта херня используется в церкви для крещения. Кстати, мы сейчас в храме. Только в этот момент я понимаю, что лежу, по сути, прямо под крестом. – Считай, я тебя крещу и лечу в горячей воде, смешанной с водкой, – говорит она и поднимает бутылку с «Дрянью», потом делает движение, похожее на перекрещивание и заканчивает это действо словом «Аминь!», и затем отпивает из горла. Только после этой речи я начинаю чувствовать запах чистейшего напитка... Я начинаю понимать что то, что она делает, очень спорно в плане медицины, но на меня это действует. Мне действительно уже не так плохо, как... – Сколько? – выдавливаю я из себя. – Час-полтора как ты в отключке, – говорит она. – Как так получается, что я тебя откуда-то помню? Будто бы мы недавно где-то пересекались… Я смутное припоминание в чужих мыслях. И я хотел бы сказать ей об этом, но не могу. Кажется, раствор, в котором я лежу, впитывается в кожу, и от этого, плюс от паров исходящих, я пьянею. – Дай, – выдавливаю я из себя. – Это? – спрашивает она, указав на бутылку. – Не, ты это не оценишь. – Дрянь... пью, – выцеживаю из себя слова, и ее глаза округляются. – Да ладно... Еще один человек с таким же дерьмовым вкусом к алкоголю? Ну, ладно... За этот вечер! – говорит она и приставляет к губам горлышко, а потом немного опрокидывает его. – Аминь, – произношу я через огонь дряни. – Подожди, – начинает она. – дрянь дико дорогая. И ты ее пил? – Пил, и? – Деньги откуда? – спрашивает она. – Нет, я, конечно, понимаю, что ты, возможно, не всю жизнь тут торчишь но... – Что? – кое-как произношу я. – Попробуй пошевелиться, – говорит она, и я пытаюсь немного приподняться на локтях, не получается. – Ладно, пальцами пошевели. Вот, получилось, Короче, буду задавать вопросы на «да» или «нет». Если да, бей по воде один раз, если нет, то два раза. Согласен? Я не успеваю дать ответ, как где-то позади открывается дверь. – Что здесь происходит? – слышу голос коммерсанта. – Лечение, – сухо и разочарованно из-за срыва плана говорит девушка. – Какого... – стопориться он. – Какого... Что здесь происходит? – Я уже ответила на этот вопрос. Лечение, – говорит девушка. – Какого... – вновь запинается он. – Почему он голый? – Просто мне так захотелось, – сухо отвечает она. – О-о-о! Голенький мужчина. Хочу посмотреть на него! – появляется еще один голос, а после в поле моего зрения появляется девушка. Она подходит к той, которая в своем белом халате сидит на алтаре под крестом и бухает Дрянь. – О-о-о! Хи-хи-хи! Неплохо, – говорит девушка с белой кожей и волосами цвета чистого арктического снега, девушка с лицом, усыпанным огнем веснушек. Она смотрит на меня, а затем посылает воздушный поцелуй. – А он мне нравится, – говорит она, улыбаясь, – Интересный такой мужчина. – Если тебе нужно то, зачем ты сюда пришла, закрыла рот и в комнату! – говорит коммерсант, и я понимаю, что будет дальше. – Фу, как грубо! – фыркает девушка с кожей цвета запретной пыли и пропадает из поля моего зрения. – Но именно это мне и нравится. Я слышу, как начинают стучать их зубы в поцелуе. Я локатор, что ловит звуки. – Потише, искорки, – вставляет слово девушка с бутылкой дряни. – Он очухается до завтра? – спрашивает сын жирного ублюдка. – Если не сдохнет, то хуже точно не будет, – отвечает она и отпивает из бутылки. – Я надеюсь, что твоя худощавая задница завтра поведет за собой строй новых новеньких, – вновь говорит сын святого грешника, но уже обращаясь ко мне. – А вообще, твою мать! Как ты можешь пить эту дрянь?! – Молча, – она вновь опрокидывает бутылку. – Лучше бы попробовала сансару, – говорит он. – Прет лучше! Ручаюсь за товар! – Вот оно, – думаю я. – Не, это не мое, – отвечает девушка в белом халате. Слышу, как закрылась дверь. В помещении настала тишина. – Он вновь будет трахать ее, – первый голос появляется в моих мыслях. – А ты будешь слушать, неспособный двигаться, – второй голос продолжает мысль первого, вместе с этим губы девушки в белом начинают двигаться, и я понимаю, что она что-то говорит, но голоса в моей голове звучат громче. – Ты будешь слушать и сходить с ума, потому что, признайся, эта белоснежка пришлась тебе по вкусу, – третий голос говорит свое предположение. – Она действительно очень хороша, она действительно крайне исключительная, – четвертый голос говорит, будто бы подводя черту под всем выше сказанным. – ВСТАВАЙ! – начинает орать пятый голос. – Поднимайся и иди работать! Или иди убей его и овладей ей! Здесь, в доме Божьем . – Воу-воу-воу! Ковбой, ты куда начистил тапочки? – подрывается с места девушка с дрянью. – Отпей и обратно в ванночку для крещения чистым раствором! Не знаю как, каким образом, но мое тело поднимается будто бы само по себе, берет бутылку и начинает вливать в меня Дрянь. е – Подожди пару минут, добавлю тебе тепленькой, – говорит она и уходит. Оставшись в одиночестве, я уставился на распятого на кресте святого сына. – Интересно, из чего был крест, на котором его распяли? – появляется первый голос. – Осина, – говорит второй. – Почему именно осина? – спрашивает третий. – Потому что только осиновым колом можно остановить вампира, – говорит четвертый голос. – Безумие! – начинает ржать пятый голос, и он пробивается сквозь мысли и выплескивается из меня наружу. Я совершенно пьян от водки в купели, я совершенно пьян от дряни, которую разделил с девушкой в белом халате, я смеюсь от абсурдности ситуации. Я вспоминаю, с чего все началось. Помню усатого мужчину, который рассказывает мне о ситуации на улицах этого проклятого города. Помню, как я явился на порог храма в состоянии шага перед смертью и тем самым попал сюда. Помню, как таким способом и упорной работой втерся в доверие жирного ублюдка. И сейчас я по-прежнему здесь, и только сейчас все пришло в движение. Я команда шхуны, и мы дождались ветра после длительного штиля. Я безумен... Она вернулась с кастрюлей кипятка, с бутылкой водки и бутылкой дряни. – Еще один заход в теплую ванночку, после которой ты будешь в таких дровах, в которых ни разу в жизни не был! Еще один заход в купание в адском напитке, который проспиртует тебя, как кусок мяса для шашлыка, положенный в маринад из уксуса! – говорит она и начинает смеяться. – Она «в щи», – думаю я. – Дрянь уже впиталась в кровь, Дрянь уже двигает ее сознание на уровень моего мировосприятия. Именно такой доктор сможет поставить меня на ноги. Я начинаю растворяться в воде, которую она добавляет к той прохладной, в которой я лежу, в водке, которую она добавляет на смену уже впитавшейся. – Дрянь, – выдавливаю из себя. – Сейчас накатим, не торопись, – говорит она. – Сейчас автомобили наших жизней выйдут на автомагистраль в рай. Сейчас мы с помощью Дряни сможем узнать помыслы сына Божьего, слова которого стали жизненными законами!... что должны были быть аксиомами, а стали всего лишь законами... А все эти законы, они как шлюхи… Последнюю фразу она произносит, коснувшись указательным пальцем губ, прижимая его к своим пухлым алым губам, говоря об этом шепотом, как секрет, как тайну, как будто бы об этом никто, кроме нее, раньше не знал. – Продажные, – заканчивает она после некоторой паузы, открывая бутылку дряни. – А вообще, вернемся к нашей прошлой теме. Один удар по воде – «да», два – «нет». – Ты вменяемый? – спрашивает она, и после поит меня ядом из бутылки, будто заботливая мать младенца. А я два раза бью пальцами по воде. – У тебя есть для этого повод, какая-нибудь прям стоящая причина? – Конечно, есть! Это максимально тупой вопрос, который можно было задать, – думаю я, ударяя один раз воде пальцами. Я смотрю в ее черные, как смоль, глаза и там вижу отрывки того, почему я пришел сюда. Я вижу смерть близкого человека, вижу то, как под дождем несу гроб на это самое кладбище, вижу то, как выкупаю место у жирного ублюдка, я вижу это так, будто бы все это происходит сейчас. В ее космически глубоких глазах я вижу осколки разных фрагментов, последних глав своей жизни, которые привели меня сюда. Я - фотоальбом, наполненный воспоминаниями. – Хорошо, причина есть, – начинает говорить она. – Интересно, какая... Что-то личное, так? Один удар по воде в ответ. – Пить будешь? Один удар по воде. –Тебе не нравится эта тема? Тебе не нравится, когда кто-то пытается копаться в тебе? Один удар по воде. – Пойми, мне просто интересно, почему ты здесь. Явно не из-за денег. Тобой движет личный мотив, – говорит она, и в комнате повисает тишина. – Ты хочешь, чтобы я завтра пришла полечить тебя еще раз? Два удара по воде. – Даже так?! – оскорбленно говорит она, но девушка ничего не знает и не понимает. Обо всем знаю только я. – Ну ладно... В таком случае будем ставить тебя на ноги. Это, конечно, не сансара, но штука интересная! – говорит она и пропадает из моего поля зрения. – Что? – кое-как произношу я, не понимая, к чему она клонит. – Поверь, при всем при этом ощущения незабываемые! Ну, из тех, на ком тестировался этот спорный способ, до сих пор живы все, – говорит она. Что происходит дальше, помню крайне смутно. Помню большое количество хлористого, пенициллина и адреналина, которые она мне вкалывала один за другим через маленькую иголку, вставленную в вену.