На домашнем аресте

Спустя пять дней, Флаке заботливо проверил процесс заживления и после, снял швы. Я для себя отметила, насколько он четкий в движениях. Но наше общение почему то сводилось всё время к странному сарказму, будто с ним была какая то отдельная радиоволна. Мне нравится за ним наблюдать, когда они на пару с Линдеманном работают над песнями, тщательно разбирая материал. Голос Тилля это отдельное наслаждение — глубокий и пронзительный, в самую душу. Круспе умело скрывался на студии, теперь он меня ловко игнорировал, как только я стала чаще появляться во дворе. Он подолгу закрывался в студии вместе с Оливером и Шнайдером, разыгрывая новые партии. Я спустилась в столовую на завтрак и там уже было полно народу, в отличие от предыдущих дней. «Что это в лесу сдохло, что они решили собраться вместе…» Я остановилась в проходе — мужчины, каждый сам себе что то нарезал, чистил, готовил. Сплошной цирк без клоунов. Я решила вернуться к себе и подождать, когда освободиться кухня после этого набега голодающих немцев и развернулась на пятках. — Доброе утро! «Пауль, черт тебя за ногу» Я остановилась на полушаге, медленно как робот повернулась обратно в столовую — на меня уставились жующие с круглыми щеками лица. Ландерс тут же оказался возле меня и схватил меня под локоть, как подружку и потянул в кухню. «Да что же вы все меня таскаете то?» Ландерс сунул мне в руки сэндвич с ветчиной. — Можешь показать мне путь к маяку? Хочу сделать серию снимков на память о побережье. — Хорошо, — я догоняла его быстрый поток слов, — схожу за картой, там есть тупики в дороге. Я вышла из столовой, но спряталась и притихла за углом стенки. — Мог бы и на гугл-карте посмотреть, — послышался голос Рихарда. — Знаешь, я не очень в географии, — следовал ответ Пауля. — Да всё ты очень. Ты просто решил ее закадрить. Так надо было сразу позвать ее с собой, как личного проводника. Вот как Ридель в прошлый раз. Не постеснялся же. Я округлила глаза. Рихард продолжал метать злобой, даже после наших с ним «разборок в спальне». Я вспомнила слова Тилля, когда он сказал, какой он собственник. Послышались приближающиеся шаги и я притаилась, перестала дышать и посильнее вжалась в стенку. Мимо меня пролетел Круспе с тарелкой в руках и скрылся за верандой. Я облегченно выдохнула и снова прислушалась. Но разговоры прекратились. За стенкой только чавкали и стучали приборами по тарелкам. Я на цыпочках ушла на второй этаж за обещанной картой. День тянулся резиной и у меня уже чесались руки от долгого безделья на вилле. И решила снова выкатить свой кроссер и провести небольшое тех обслуживание. С полным удовольствием я погрузилась в хобби. Я заменила масло, подровняла давление в аморте, почистила цепь. Я откинулась на траве в полном блаженстве вся измазанная в мазут, когда солнце уже клонилось за горизонт. Провозилась пол дня. — Надо тряхнуть стариной и проверить тебя, — я похлопала по корпусу мотоцикла. Через минуту уже вздергивала педаль, услышав долгожданный рев, как первый плач новорожденного, перекинула ногу и вылетела на дорогу, ведущую на побережье. «Да, детка». Ветер срывал мои волосы, а правая рука сильнее проворачивала газ. Тело помнило каждый поворот и трамплины по серпантину. Намотав несколько миль, я уже возвращалась домой по темноте. Мое внимание привлекла машина на обочине вдалеке и я заметила открытый дымящийся капот. «Да неужели, герр Круспе» узнав черный седан знакомого владельца. Через минуту я подкатилась ближе. Под крышкой капота торчала задница, управляясь с поломкой. Я посигналила, привлекая внимание, но лучше бы не стоило это делать. От внезапного клаксона, тело резко выпрямилось и шибанулось головой. Почему я сразу не узнала не ту задницу? Как оказалось это был Ландерс. — Ты чего пугаешь? — Помощь нужна? — я заглушила мотор и слезла с кроссера. — Нет, я уже справился. У меня в голове сложились пазлики, вспоминая утреннее желание Пауля съездить на маяк с фотоаппаратом и сообразила, почему он тут застрял на чужой машине. — Давай я тебе покажу снимки! Волшебное место! — и он открыл передо мной дверцу, приглашая в салон. Ландерс не умолкал и показывал сделанные ним фото. Должна признаться, что они были ещё волшебнее, чем сама идея. Там были пойманы такие ракурсы, которые я никогда не замечала раньше, хоть и бывала на маяке тысячу раз. Я разглядывала кадры, поворачивая фотоаппарат влево и вправо, а Пауль смотрел на меня, в попытках прочесть мою мимику. — Можно я проедусь? — Что? — я оторвалась от экранчика и проследила за его взглядом, — на мотоцикле что ли? Ландерс глазел на меня, как ребенок, выпрашивая билет на аттракцион. — Ты самоубийца? — вдруг я вспомнила его первые слова в мой адрес, когда он увидел кроссер. — Нууу. Я всегда хотел попробовать, — гитарист чуть ли не припрыгивал, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. — Ну ладно, — я почему то без лишнего сомнения согласилась. Я была уверенна, что он вполне справится с управлением, если уж я могу, — пошли покажу, что где. — Да остановись же ты, — Ландерс ходил взад вперед, — Стартер. Передний, задний тормоз. Передний слабее, запомни. Газ. Сцепление. В горку давай больше оборотов, — и посмотрела сомнительным выражением на Ландерса, — ясно? — Да, да, — быстро уверил меня тот, — Ты бери машину Круспе. Встретимся дома! Я только вздохнула и покачала головой. Он не ожидая ни секунды завелся, завел мотор и только пыль полетела. Я села в салон. Это было место Рихарда, его вещь. Я попыталась представить, как он обычно находится здесь, его руки на руле. Представить все его глазами. Машина шикарная, под стать владельцу. Черный салон, красные полосы на панели — дерзко и лаконично. Я откинула спинку назад, расслабилась и закрыла глаза. Было приятное ощущение на какое то время овладеть чем то, что принадлежит Круспе. На небе стали появляться первые звёзды, и воздух стал более свежим. Я не торопилась и впитывала все молекулы, совсем забыв о Ландерсе на моем кроссаче. «Что за хрень?» Я подняла спинку в стандартное положение и всмотрелась в темноту. Приближался блик света с очень знакомым звуком мотора. Первая мысль: «Они меня ищут». Ну действительно, я сказала, что приеду, а сама осталась на берегу с чужой машиной. Вторая мысль: «Значит Пауль не убился». Я повернула ключ зажигания и включила фары для ориентира тому, кто приближался. Минут через пять появился Ландерс. — Хорошо что ты ещё здесь! Я заблудился, — как ни странно, выпалил он мне с облегчением. — я же говорил, что не очень в географии, столько поворотов! А, это я не тебе говорил… — Ладно. Давай меняться обратно транспортными средствами. Я буду ехать на первой передаче, а ты освещай мне дорогу. Ок? — Понял, — Пауль слез с седла, передавая руль в мое попечительство. Дальше он сел за руль седана и стал его заводить, но несколько попыток остались провальными. — Ты же сказал, что починил? — легким волнением я обратила внимание на долгое ожидание работы автомобиля. — Ну да… — Ну да? Я бы тут так бы осталась и пришлось бы идти пешком! Ну да? — я перешла на крик. — Тише, ангел мой. Все окей, — Ландерс вышел из машины и выставил руки вперёд, успокаивая мои психи. — И что, как теперь быть? Машину бросить и ехать на моем? — первое что пришло мне в голову. — Отличный вариант! Все равно машина не наша. — Так вот именно! — у меня была такая черта характера, я всегда с осторожностью относилась за одолженные чужие вещи. — Закроем её и вернёмся утром. Вряд ли её кто угонит, — продолжал спокойным тоном гитарист, — В ней есть отслежка, если что. Настрой Пауля меня успокаивал, непоколебимый человек. Ты ему хоть атомную устрой, все равно будет стоять и улыбаться бросаясь разными идеями. — Ладно, залезайте герр Ландерс. И я подвинулся чуть ближе к баку, освобождая больше места на сиденье мотоцикла. Повезло, что Пауль оказался мелкой комплектации. Темень была — вырви глаз. Ноль ориентиров, кроме звёзд. Но мы не мореплаватели в тихом океане. Так что я тихо ехала на первой, балансируя с лишним грузом в 80 кило. Ландерс всю дорогу пиздел. Всю дорогу. Не умолкал. Покуда… — Пауль? — я задержала дыхание и мои мышцы спины напрочь напряглись. — Что, мой ангел? , — послышалось сзади. — Почему я чувствую коробку передач возле своей задницы? — Ты о чем? — Твой рычаг упёрся в меня! На этом месте мы и заглохли. И тишина. — Бля… — я постучала пальцем по приборам. — Это плохое «бля»? — Ландерс положил мне свой тяжёлый подбородок на плечо и также пытался увидеть, то что видела я. — Мы выкатали все топливо. Бензин ист капут, — последовали мои объяснения, — Слезай, ангел мой! , — передразнила его слова. Я бросила кросс на дорогу, он с дребезгом металла ударился об землю, и схватившись за голову, быстро зашагала вдоль поля в темноту, почти вырывая на себе волосы. — Пиздец! Сука! За что? — эхом пронеслось по воздуху. Пауль догнал меня, спотыкаясь об клочья травы. — Что мне сделать, только скажи! — запинаясь кричал мне вслед Пауль. Я резко развернулась. — Ударь меня. — Ты с дуба рухнула? Нет! — я не видела его лица. — тогда поцелуй. — эээ, ну я это… — его слова казались впервые невнятными. — трус! От чего Пауль реактивно подошёл ко мне, схватил за щёки и смачно чмокнул, как добрый дедушка Брежнев, изображённый на граффити на остатках берлинской стены. — Полегчало? — кинул мне он. Я замолчала и села в траву. — Ты могла сесть в муравейник, — вдруг послышала я над головой. — Заткнись, Пауль, — я старалась дышать равномерно. Он приземлился на коленки передо мной, кажется, пытался разглядеть глаза. — Давай его подорвем, — я подняла глаза. — Что? Мотоцикл? Не гони… — Ну как в вашем клипе в каком то… — продолжилось от меня мысль. — du hast? — у вас в каждом клипе всё горит и взрывается… — я снова не замолчала, как мой гость. — это точно… — ехидно улыбнулся Пауль. Я легла на спину. — Этот мотоцикл приносит только неудачу, — почти шепотом я пронзила тишину в поле. — ты про брата? Не вини себя. это случилось, надо жить дальше… — большая медведица, — и я тыкнула пальцем в небо. Ландерс выдохнул, прилёг рядом и тоже начал изучать ночной небосклон. — Положим мот в овраг, а завтра заберём вместе с машиной Цвена. Не пори горячку, — Пауль находил нужные слова. — я устала… — … вижу, большая медведица, — мужчина также указал пальцем вверх, куда я показывала пару минут назад. Я поднялась, перекачиваясь на тело Ландерса. Он напрягся и стал придерживать меня руками за талию. Я наклонилась к нему и нежно прикоснулась к его устам. Ландерс быстро поддался и ответил, больше захватывая в поцелуи меня всю. Его руки сильнее сомкнулись у меня на спине, а потом скользнули под футболку, почти стягивая ее с меня. Я прижалась к нему и снова ощутила напряжённую плоть под штанами. Я быстро отклонилась и встала. — Стой. Это плохая идея… Извини… — Это ты извини. Я тебя ввёл в оману своим поведением… — Тут пара миль от ближайших поселений. Нам туда, в сторону лесопосадки. А там и за холмом моя вилла. Столько дурацких историй я не слышала за всю свою жизнь, даже на Октоберфесте с оторванными панками, сколько мне изведал Пауль Ландерс. Мы шли пешком по бездорожью и беззаботно хохотали. — бля, — я судорожно присела, почувствовал укол в ноге. — Это снова плохое бля? — Пауль подошёл ближе и взял меня за руку. — Рана на ноге не до конца зажила, от такого количества ходьбы пешком… — и я заныла от жжения в стопе. — Залезайте, мой ангел… Я нехотя подпрыгнула, хватаясь руками за шею, а ногами за поясницу, мне было крайне неловко, чтобы мой гость тащил меня никчемную домой на руках. — Теперь ты моя лошадка. — Я предпочел бы быть твоим принцем. — Ох, не зарекайся, Ландерс. — А что. Ты мне нравишься. Я только довольно улыбнулась. Но в подсознание закрадывалась мысль, что все пошло наперекосяк. — Можно вопрос? — Ну, жги, — я уже начала привыкать к откровенной прямоте гитариста. — Со сколькими ты уже перецеловалась тут? — С тремя, — не стала скрываться. — Оливер, я и кто ещё? — Круспе, мать его. Пауль остановился и подбросил меня чуть выше, поправляя мое тело у себя на спине. — О как. И кто же из нас лучше целуется? — А ты в себе сомневаешься? — А вы не промах, мой ангел. вот чего они так бесятся… Мы посмеялись с этого. Я так в особенности. Потому что я заметила, что мои вечерние приключения заканчивались по особенному с каждым из участников группы.