Танец белой цапли

— Ммм, охренеть. Ха-ха, правду говорили, Микаэль Шиндо экстра-класс! — Отвали! Моя очередь! — один отталкивает другого, занимая его место. — Держите его крепче ребята, — с грязной усмешкой бросает он двум парням, крепко удерживающим за руки полуобморочного блондина. Снова хрупкое тело пронзает болью. Из последних сил стискивая зубы, он пытается сопротивляться, но их хватает лишь на то, чтобы немного дернуться в руках своих мучителей и обмякнуть, свесив голову. — Че, уже отрубился… или притворяется, думая, типа мы его пожалеем? Громкий гадкий смех наполняет комнату с высокими потолками. — Эй, ты! Еще рано спать! — с силой встряхивая Микаэля за плечи шипит ему на ухо кто-то, кого парень не в состоянии разглядеть. Да и надо сказать желания как такого также нет. — Зачем я здесь? — срывающимся от слабости тоном спрашивает Микаэль, чувствуя, как его руки крепко сдавливают чужие пальцы. — Тут мы задаем вопросы! — хлесткий удар по лицу. — Черт! Эти актерские шлюхи и впрямь мозги теряют. Вы слыхали: «Зачем?», а то не понятно! Снова дружный смех. А затем чья-то рука крепко вцепляется Мике в волосы и приподнимает голову. В полутьме, Шиндо видит мерзкое лицо, изуродованное шрамом, тянущимся через левую щеку по переносице и заканчивающегося на лбу. — А затем, чтобы ты развлек нас немножко, пока… Впрочем, скоро сам все поймешь, — осклабившись, он прильнул к губам примы в мерзком, влажном поцелуе. Он насиловал рот Микаэля до тех пор, пока ему самому не наскучило. «Что я здесь делаю? Почему все так обернулось? Почему я должен опять терпеть это?» — мысленно стонал Шиндо, пока растатуированный, мощный тип из якудза, вбивался в него сзади, будто на такой манер намеревался выбить из него всю душу, под дружные улюлюканья товарищей, которых собралось в этой незнакомой комнате около пяти человек. Не считая главаря шайки, который насытившись его телом первым теперь стоял в стороне. Его уродливый шрам был виден даже в полутьме. Сознание из последних сил удерживалось в голове. Микаэль чувствовал, как силы покидают его, как он проваливается в бездну. Спасительную бездну мрака. В этом аду, где его тело стало разменной монетой и каждый обращался с ним по своему усмотрению — жестоко, грубо, Микаэль был всего лишь игрушкой. Этим людям он уже не мог выставлять требования, как другим своим клиентам, которых выбирал сам. Они пользовались своим положением не щадя — избивая, толкая, щипая, умышленно причиняя всякого рода боль. И ни намёка на жалость или хоть малейшее сострадание. Лишь грубые, животные ласки. «Как долго… Как долго будет продолжаться все это?..» — обрывками всплывают мысли в мозгу юноши, уже практически лишившемуся способности соображать. «Это должно закончиться! Это не может длиться вечно! Как больно! Это должно прекратиться…иначе я… мое тело… Я больше не выдержу, я просто умру… За что мне это?» И вдруг по комнате пронесся звонок, заставивший всех присутствующих навострить уши. Тот, кто сейчас насиловал Микаэля даже остановился. — О, я уже заждался, — с благоговением воскликнул главарь и бросился к дверям. Микаэль пусть и был уже в полуобморочном состоянии, однако мог услышать, как стукнула входная дверь квартиры, в которую его привезли, а после зазвучали приглушенные голоса из прихожей. Единственным радостным моментом во всем этом кошмаре являлось то, что его наконец оставили в покое. Правда он уже был настолько измучен, что мало чем отличался от мертвого. Впрочем, глаза его были приоткрыты, мозг был способен усваивать и перерабатывать информацию. Он просто лежал нагой на полу, после всех перенесенных унижений. Двое парней все еще сидели по бокам, придерживая его за руки, однако у Шиндо и в мыслях не было вырываться. Он чувствовал себя слишком ослабевшим, чтобы двигаться. В коридоре раздались шаги. Все, кто были в комнате в волнении напряглись и, затаив дыхание, обратили свои взгляды на дверной проем. «Неужели мне выпадет честь увидеть самого…» — слегка приподняв голову, юноша и сам устремил взор туда, где вот-вот должен показаться хозяин вечеринки. Однако в отличие от прочих, на чьих лицах читался восторг и трепет перед тем, кто должен сейчас показаться, Мика испытывал ненависть и презрение. Первым в комнате появился человек со шрамом. Что-то говоря своему гостю, он вел его в комнату по всем правилам этикета. И когда на пороге появился высокий молодой мужчина с пронзительными темными глазами, Микаэль содрогнулся. Догадка подтвердилась. Это был он, сомнений нет. — Что за варварство? — спросил у главаря гость с явным презрением к открывшемуся виду обнаженного, измученного, изнасилованного парня, которого держали его люди. — Г-господин, однако же… — затрясся главарь. — Это омерзительно. Я не желаю иметь с этим ничего общего. — Я все сделаю, будьте покойны, мы все уладим. Эй, поднимите мальчишку, что он у вас будто уже присмерти, — крикнул он своим людям, которые тотчас подхватили Мику под руки сильнее и поставили на колени. — А ты, вон, — далее главарь указал на другого своего подчиненного, а затем на кресло в дальнем углу комнаты. Буквально через несколько минут Микаэль стоял голыми коленями на паркетном полу, но на него была наброшена рубашка, придавая общему виду чуть больше пристойности. — Так-то лучше, — одобрительно кивнул высокопоставленный гость, после чего опустился в кресло, специально переставленное для него ребятами человека со шрамом из одного конца комнаты в центр, прямо перед Шиндо. Элегантно сев, сложив одну ногу на другую и изящно подперев рукой голову, молодой мужчина рассматривал Микаэля. — Мда, — вздохнул он, — жалкое зрелище. И что мой брат в тебе нашел, ума не приложу?.. — Скажи спасибо своим головорезам за мой внешний вид, — огрызнулся Микаэль, в котором страх повстречать главу мафиозной группировки Киото, перерождался в защитный барьер хамства и острословия. Даже упадок сил не был способен сделать его язык менее острым, а интонацию более услужливой. Мужчина слегка распахнул глаза. По всей видимости он не ожидал, что некто вроде Шиндо посмеет открыть рот в его присутствии, да еще и таком невыгодном положении, пусть знал и не понаслышке о вздорном характере этого оригинала. — А ты не из робкого десятка, — вкрадчиво усмехнулся он. — Так вот кто стоял за всем этим, как я сразу не догадался, — горько усмехнулся Микаэль, сокрушенно склоняя голову. Руки начинали затекать от того, что их держали. — Впрочем, лгу, — Мика вскинул голову и дерзко взглянул на невозмутимого аристократа, — я догадывался, что это ты, Шикама Доджи. Только ты способен губить судьбы с таким невинно-улыбающимся лицом. Больше всего меня смешат высокоразрядные лицемерные уроды, вроде тебя. — Да как ты смеешь, мразь! — возмутился главарь и отвесил Микаэлю мощную пощечину. — Не смей! — глаза Доджи вспыхнули алым пламенем. — Довольно. Однако несмотря на сказанные слова, чувствовалось, что Шикама вполне мог бы позволить своему подчиненному продолжить расправу над парнем, если бы не кое какие личные мотивы. — Прошу прощенья. Я просто не смог стерпеть, как он оскорбил Вас. — Все в порядке, — заверил его Доджи и снова устремил свой холодный, надменный взгляд на Мику. — По части лицемерия с непорочным видом мы с тобой оба преуспели, мальчик. Как ты считаешь, какова причина твоего нахождения здесь? — Понятия не имею, — солгал Мика, сплевывая на пол кровь. Ухмыльнувшись, он добавил: — Вполне вероятно, что это наставительная шуточка директора — продать меня без моего ведома на ночь кому-то вроде вас. — Все было бы куда как проще, явись оно так на самом деле. Но ты здесь по другой причине, — Шикама выдержал паузу. — Я уже как-то высказывал свои мысли насчет ваших с Доном отношений, разве нет? Вы оба, по всей видимости, не восприняли меня всерьез. Тем хуже для вас. — Так Дон нынче также пребывает в каком-нибудь остроге у черта на рогах или ему, как родственнику, отведены более удовлетворительные условия обитания? — хмыкнул Микаэль. — Господин Доджи! — возмущенно воскликнул главарь. — Это переходит все границы. Я не потерплю, чтобы какой-то сопляк смеялся над Вами! Только скажите и я… — Успокойтесь, — вкрадчиво сказал ему Доджи. — Его заносчивое поведение только лишний раз доказывает хрупкость его положения. Загнанная в угол лисица, всегда пытается укусить. Это вполне естественная реакция, тем более, для такого звереныша. Микаэль криво усмехнулся. В столь неоднозначном положении, он мог лишь не подавать виду, насколько сильно действует на него присутствие здесь подобных людей и страшиться лишь того, что кто-нибудь из них услышит, как сильно стучит о ребра его собственное сердце. — Что касается Дона, это отдельный разговор. Лучше подумай о себе, — холодно напомнил старший Доджи. — В каком положении очутился ты. И что более насущно, что тебе необходимо сделать, дабы выйти из него живым. На последнем слове Шикама сделал особое ударение. Микаэль мрачно смотрел на мужчину. О, как же он был прав, когда не желал подпускать к себе Дона. Предчувствие, что именно так все и окончится, что рано или поздно он окажется распятым в гостиной у главаря местной мафиозной организации, свяжись он с младшим братом Шикамы, терзало его первоначально. В чем же была ошибка? В минутной слабости? В настойчивости Дона? «Две-три встречи и я уже здесь, — мысленно усмехнулся Шиндо. — Как же так? Ведь ничего, совершенно ничего не было. Мы просто встретились и выпили вместе, и один раз он подвез меня до дома. И все! Все! Почему все должно было обернуться именно так. Ведь я не собирался сближаться с Доном, зная, что он полностью зависим от решений брата и этого не изменить, пока тот у власти. Так почему, почему я проявил слабость за которую теперь могу поплатиться жизнью?!» Удивительным оставалось то, что он до сих пор еще жив. Его тело подверглось жестокому насилию, но жизнь пока была в сохранности. Почему бы это? Такому человеку как Доджи ничего не стоит отдать приказ своим пешкам, чтобы те, подкараулив, придушили его в первой же подворотне и избавились от тела. Тогда почему он все еще жив? Почему Доджи говорит о спасении жизни? Издевается? Хочет показать свою силу и насколько беспомощен перед ним сам Микаэль? — Заметь, — продолжил Доджи. — Я не предлагаю тебе сделок. Твое мнение мне также не важно. Ты просто сделаешь то, что я тебе скажу, без ухищрений и отлагательств. Говори и делай, что хочешь, но чтобы мой брат утратил к тебе интерес раз и навсегда. Чтобы при одном упоминании имени Микаэль Шиндо, его трясло и выворачивало наизнанку. — Я уже говорил ему, что между нами ничего не может быть, — возразил Мика. — Значит повторишь еще раз, более убедительно, — властно произнес молодой аристократ. — Примени все свое красноречие и талант актера, но чтобы у моего брата раз и навсегда развеялись иллюзии насчет тебя. Не оставь ему ни единой лазейки, когда-либо еще приблизиться к тебе. — А если у меня не получится? Твой брат упрям. Губы Шикамы расплылись в милой улыбке, при этом глаза смотрели так, что по спине проходил холодок. — В твоих интересах, сделать так, чтобы получилось. — Он будет страдать, — предупредил Шиндо не из чувства жалости к Дону, а в надежде, что сердце брата дрогнет. — Значит, такова его участь, — хладнокровно заявил Доджи и поднялся, собираясь уходить. — Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что об этом разговоре мой брат не должен узнать. Проговоришься хоть словом, дашь хоть один намек, я сразу узнаю. Когда он должен появиться у тебя? — Не знаю, мы не договаривались о встрече. Он каждый раз, как снег на голову, — уголком рта дерзко улыбнулся Микаэль. «Маленькая дрянь, еще смеет делать вид будто мой брат для него обуза. Эх, Дон, видел бы ты сейчас, с каким пренебрежительным лицом твой обожаемый Микаэль отзывается о тебе. Жаль, что я не взял тебя с собой и не оставил наблюдать за этой сценой со стороны. Тогда ты бы скорее понял меня» Пускай эти мысли возникли в голове Доджи, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он оставался по-прежнему пугающе спокойным. — В тот самый день, когда Дон снова придет к тебе, ты все ему скажешь, если нет… — Шикама не договорил, но по его тону Мика и так догадался, что сулит ему невыполнение условий. — Ты понимаешь… — Да, — Микаэль опустил голову. Ну вот, теперь ему придется отваживать Дона. Он бы и рад, да только как это сделать? Разве он не говорил ему изначально, что знать его не хочет? На какое-то время он успокоился, но потом снова пришел к нему со своей любовью. И второе. Как отвадить от себя человека, который знает о тебе всё?! Легко было, если бы Дон не знал о нем, тогда стоит только поведать ему о роде своей деятельности или о том, что у тебя есть серьезный покровитель и всё, считай, дело в шляпе. Но как быть с Доном, который знает обо всем, чем промышляет Шиндо с первого дня их знакомства и который сам предлагает ему бежать от такой жизни? Дона также не удивить заявлением о появлении нового любовника. Так как же быть? Тем временем молодой мужчина, покинул комнату, но прежде чем выйти, он бросил взгляд на юношу, погрузившемуся в тяжелые размышления, а после перевел взгляд на своего подчиненного. — Не держите его здесь долго. Еще минут 15 и отпускайте. И постарайтесь не оставлять следов. Мальчишка не должен терять товарный вид. «По мере возможности я постараюсь соблюсти и твой интерес, — мысленно докончил Шикама. — Однако если ничего не выйдет, уж прости меня, друг мой. Ничего личного. Дела семейные. Ты должен будешь меня понять» — Мои ребята предупреждены и действуют аккуратно. Если сейчас и видны какие следы, то с тела они быстро исчезнут, чего нельзя сказать о памяти. Хех, там-то они останутся надолго. Этот вечер оказался тяжелым для Микаэля. По истечении 15 минут, как и приказал хозяин, его отпустили. Изможденный и едва держащийся на ногах, он с трудом добрался до дома, где, не раздеваясь, рухнул на постель. Скрутившись, сгорая внутри от боли и унижения, он не мог совладать со своими чувствами. Они буквально душили его. И все-таки для Мики оставалось загадкой, почему старший Доджи решился на переговоры, хотя мог просто избавиться от него, как от помехи. К чему эти показушные церемонии? Видимо Шикама таким образом все же пытается защитить своего брата, несмотря на свое хладнокровие и жесткость. Он избрал весьма сомнительный путь облегчать участь Дону, которому придется выслушать категоричный отказ, но видимо он посчитал такой выход менее жестким в сравнении с тем, в котором Микаэль Шиндо просто исчез бы без следа и тогда Дон терзался бы до конца дней, пытаясь разузнать, что же на самом деле произошло с его любимой примой. — Ненавижу вас всех, — простонал Микаэль, утыкаясь лицом в матрас и сжимая в кулаках простыни. — Ненавижу… Неужели я всю свою жизнь буду вынужден страдать из-за похотей других? Столкнувший лицом к лицу с грозящей опасностью в облике братьев Доджи, требующих каждый своего, двое молодых людей были уже не в том морально-психологическом, да и физическом состоянии, дабы продлевать вечер. Несмотря на то, что Юу рвался и душой, и телом к Микаэлю, а Шиндо просто хотел очутиться рядом с тем, кто не станет требовать от него больше того, что он способен сейчас дать, ни один ни другой не осмелились прийти к назначенному месту встречи. Слишком тяжелое потрясение для обоих, слишком сложные решения, слишком внушительные люди стали на пути. И если Юичиро до конца не осознавал влияния своего соперника, будучи мало знакомым с местными организациями, а потому особого страха не испытывал, то Микаэль знал, что из себя представляет Шикама Доджи и как далеко простираются его возможности. «Прости, Мика, сегодня я не смогу быть с тобой, как бы не хотел» — думает Юу лежа на своей постели. Ему вспоминается прошлая ночь и поведение Шиндо. Чего он тогда боялся? Неужели… предчувствовал опасность? Или знал о ней наверняка? Этот сегодняшний тип, вел себя слишком самоуверенно. Не связывай их ничто с Микой он бы не был таким напыщенным. Мысли и чувства Юу были полностью нескоординированы. «Мика, Мика, неужели ты имеешь с ним что-то общее? Нет. Я не могу. Не могу даже помыслить о том, что ты можешь принадлежать кому-то подобному! Я полагал одной проблемой меньше, когда понял, что Акито ушел из твоей жизни, но тут передо мной возник еще один соперник, смело заявляющий на тебя свои права. Ты ничего не сказал мне о нем, хотя видно, что он давно знает тебя. Кто он для тебя? Почему каждый раз находится кто-то, кто стает между нами? Сколько таких препятствий еще будет возникать на нашем пути? Ты совершенно не думаешь о моих чувствах. Безжалостно рвешь мою душу на части. Играешь со мной… А я… Я не могу не любить тебя. Не могу оставить, в надежде, что когда-нибудь ты все осознаешь и остановишься. Жизнь, которую ты ведешь, до добра не доведет и ты должен понять это пока не стало слишком поздно. Я не смогу бросить тебя. Если я сейчас струшу, поддамся на угрозы, отступлюсь, уйду, ты уже не выберешься из этой клоаки. Ты утонешь в ней, я чувствую. И я не могу допустить этого. Не могу… Но… Мне все равно больно. Тяжело. Очень тяжело, Микаэль… Сколько еще ты будешь водить меня за нос?..»

***

«Если не последуешь совету, мы будем каждый день вот так играть с тобой, а захочешь рот раскрыть, так и вовсе попрощаешься с жизнью» Звучали в голове Микаэля слова главаря шайки, прозвучавшие уже после того, как Доджи покинул их обитель. «А может ничего не делать? Пусть лучше они прикончат меня, тем самым раз и навсегда положив конец моим мучениям, — вдруг подумал Шиндо после того, как перебрал в голове множество способов, как отделаться от Дона и не отыскал ни одного стоящего. Развернувшись на спину, он устремил отсутствующий взор в потолок. Закравшаяся идея показалась ему спасительной нитью из мрака, поглощающего его который год. — Чем терпеть все это изо дня в день, не лучше покончить со всем? Даже если я отделаюсь от Дона, я все равно останусь рабом театра и Маэна, и этого уже не изменить, так почему сейчас нужно бороться, рисковать, убеждать того, кто все равно не отступит? Я даже не могу просить защиты у старика. Если он вмешается и ему даже удастся повлиять на фракцию Доджи, что маловероятно, где гарантия, что он потом заберет меня из театра. Он и не помышляет об этом. А если я останусь в театре, люди Шикамы рано или поздно исполнят свою задачу. Я просто оттяну момент неизбежного. Так если все идет к одному-единому финалу, к чему эти лишние дрязги нынче? Ведь есть такой шанс избавиться от всех этих бед разом и незамедлительно… Всего-то и надо, что дать понять людям Доджи, что я не намерен рвать отношения с Доном и всё…» Он закрывает глаза, воображая, как криминальные парни вдоволь поиздевавшись над ним, в итоге просто перерезают ему горло. Он становится свободным от уз плоти, от своей жизни. Больше никто не указывает ему что делать, больше не нужно ни перед кем играть роль, больше не нужно снова и снова переживать боль предательств и неоправдавшихся ожиданий. Легкость и свобода на просторах Вечности… — Бред! — пронзает молнией отрицания все естество. И от этого разряда в истерзанном теле будто снова воспламеняется жизнь. Дать этим людям так просто убить себя? Внутренний смешок. Да никогда! Даже если моя жизнь ничего не стоит, никто не посмеет забрать ее с такой легкостью. Он снова разворачивается на бок. — Завтра вечером возвращается старик, утром он мне еще раз это подтвердит либо же опровергнет. Значит, у меня будет в запасе неделя. За это время, я думаю, получится встретиться с Доном и самое главное люди старшего Доджи не должны будут требовать с меня многого. Ведь они наверняка знают, что Маэн возвращается и первые дни я буду рядом с ним. Дон также в курсе, касательно старика, потому, скорее всего я его не увижу в ближайшее время. Получается, что либо я поговорю с Доном уже после того, как Маэн снова уедет по делам, либо выкрою время в течении недели, улизнув от старика, либо… если выясниться, что он не приезжает вовсе — я встречусь с Доном сразу же. Есть еще и 4-й вариант. Эти парни разделаются со мной раньше, чем я успею что-либо предпринять. Тяжелый вздох. — Юу… — слетает с губ заветное имя от которого в душе становится теплее и какие-либо мрачные мысли перестают существовать на первом плане, удаляясь все дальше в недры подсознания. Итак, разделенные всего одной стеной Микаэль и Юичиро, даже не подозревая, что за стеной также мучается и изнемогает от личных бед другой и шагом к исцелению станет реальный шаг в сторону чужой двери, проводят ночь в своих квартирах. Мысленно каждый просит, чтобы у другого нашелся весомый повод не прийти в назначенное время к назначенному месту, чтобы не пришлось потом объясняться. Обоих терзает раскаянье, что не оправдают ожиданий другого, но оба не готовы вопреки своим суждениям выйти сегодня на улицу. На следующий же день, не сговариваясь, оба оказываются на лестничной клетке в одно и тоже время. В это утро каждый вышел из дому по своим собственным делам. Мика торопился в театр, а Юу намеревался встретиться с тем, кто мог посодействовать в продвижении дела Шиндо. Встреча неожиданная и волнительная для обоих, ибо каждый несет в себе груз вчерашнего дня, который за прошедшую ночь так и не стал меньше. — Мика? — Юичиро с некоторым удивлением взирает на белокурого юношу. — Юу… — словно эхо вторит ему Шиндо. Воцаряется неловкая пауза. Что делать? Заговорить о вчерашнем? Так что объяснять? У обоих слишком безумные оправдания своему отсутствию, чтобы унижать ними другого. И на сочинение более вразумительного объяснения времени практически нет. Поэтому двое молодых людей так и стоят в безмолвии несколько секунд. — Что с лицом? — первым нарушает тишину Мика, бросая взгляд на оставленную Доном ссадину на скуле Юичиро. — Да так… — Юу отвел взгляд и слегка коснулся ушиба тыльной стороной руки. — Случайно вышло… — Ясно, — Мика также потупил взор. «Молчит о вчерашнем. Не спрашивает почему я не пришел, — думает Амане. — Или ему это было на руку, раз уж он встречается с тем типом? Не пришел и ладно, всегда есть замена!» — Какой-то ты не такой как всегда, — слабо улыбается Шиндо. — Наверно это от того, что у меня на лице одной ссадиной стало больше. Юу чуть не убил себя за несдержанность. «Не надо. Не начинай никаких выяснений. Ты должен быть благодарен уже за то, что он вообще подарил тебе свое время. Ты и о таком ранее не смел мечтать. Если покажешь свое возмущение все сведется к тому, что тебе придется объяснять ему свое вчерашнее отсутствие, а этого допустить нельзя. Я помню, как ты просил меня прийти и сейчас мне плохо от того, что я не оправдал твоих ожиданий» — Ого, сколько иронии, — горестно улыбнулся Мика. — Только мне причина ее появления не понятна. — Извини, — попытался исправить положение Юу. — Просто… я вижу, что ты тоже не в лучшей форме, вот я и… — Ааа, — протянул Микаэль и его губы искривила ироническая усмешка. — Кажется я начинаю понимать. «Юу, значит, ты пришел вчера, но меня не застал и теперь злишься. Уже решил, что я изменял тебе. Потому сейчас бесишься, я прав?» — Не надо. Не надо ничего говорить, Мика, — Юу отрицательно качнул головой, видя готовность Микаэля заговорить. — Ты волен поступать, как тебе заблагорассудиться. — Рад, что ты это понимаешь, — хмыкнул Шиндо. «Юу, Юу, как же ты не прав, — рвалось в эти мгновенья его сердце. — Почему ты сейчас обвиняешь меня? Разве я это заслужил? Я не могу сказать тебе, что произошло. Не хочу втягивать в это тебя. Я сам должен разобраться с Доном, без твоего участия. Ты ведь ни за что не поверишь, если я скажу, что люди старшего брата Дона угрожают мне расправой, если я с ним не порву, но при этом я не имею ничего общего с ним самим. Ты ничем не сможешь мне помочь, только в твоем сердце зародиться ненависть ко мне. Впрочем, ты уже проникся неверием…» Юичиро проглотил это заявление, хотя оно и обожгло внутренности. — Ты сейчас на работу? — Ее пока никто не отменял. — Как я и думал. Послушай, насчет сегодняшнего вечера… Мы увидимся? Микаэль некоторое время молчал. Увы, как не прискорбно сознавать, но их время вышло. Если Маэн вернется сегодня, им с Юу точно свидеться не судьба в ближайшее время. И если уж удастся вырваться из-под надзора старика, то он скорее бросится на поиски Дона, чтобы решить проблему с ним. Отношения с соседом так или иначе уходят на второй план и как же жаль, что вчерашний вечер оказался таким жутким, хотя должен был пройти как нельзя лучше. — Не думаю, — глухо ответил он. — Понимаю, — Юичиро старался держаться, но мысли о новом сопернике, которому предпочел его Мика не давали покоя. — Быстро ты делаешь выводы, — нахмурился Микаэль. — Уж прости, так получается. Ладно, не стану тебя задерживать, тем более, мне самому надо уходить. Передавай «привет» своему орангутангу. — Быстро произнеся эти фразы, Юичиро не менее стремительно ринулся к лестнице. Он, конечно, преувеличил свою характеристику Дона, но в тот момент он действительно казался ему грубым, неотесанным мужланом. Микаэль опомниться не успел, как Юу уже преодолел несколько пролетов. — Что? — распахнул глаза Микаэль. — Какому еще орангутангу? Ты о ком? Юу, ты встретил кого-то? Юноша метнулся к перилам. Перегнувшись только и увидел, как Юу уже сбежал на первый этаж и по всей видимости покидает холл. Пытаться догнать бесполезно. «Что это было? Сначала ты недвусмысленными намеками обвиняешь меня в измене, а после бросаешь мне в упрек кого-то реального? — Микаэль отошел от края. — Ты встретился с кем-то, это очевидно. Судя по тебе сегодняшнему, ваш разговор прошел не лучшим образом. Но… кого? Кого ты имел в виду? Черт, Юу, — Мика закусил губу, — что же там произошло вчера?» Испуская глубокий выдох, актер прижимает ладонь ко лбу. — Одно не понятно, с каких пор меня стало заботить его поведение? Что со мной происходит? Неужели я… в самом деле… Юичиро пронесся мимо консьержа прямо к выходу с такой быстротой, что даже не обратил внимание на оклик старика. Он был так взвинчен, что совершенно не воспринимал мир вокруг себя. Единственной целью было оказаться как можно дальше от места, где случилась такая каверза. Он не смог удержаться от колкого слова и ужасно мучился от этого, но в то же время его разрывало от мысли, что некто заявил свои права на Микаэля. «Зачем я сказал это?! Вот ведь идиот. Я же не хотел! Что теперь делать? — Юичиро привалился к дереву, когда силы после бега окончательно покинули его. — Почему это все равно сорвалось с моего языка, несмотря на все старания? Я ведь не собирался ничего такого ему говорить. Болван, если уж хотел сказать, так не логичней было бы взять и спросить напрямую об этом мужике. Выставил себя каким-то истеричным идиотом с манией величия. Что со мной происходит? Я словно обезумел. Не сумел сдержаться. В одно мгновенье меня накрыло этой мерзкой волной и я потерял способность контролировать себя» Юу прижался лбом к шершавому холодному стволу. В это время суток на улицах было множество людей, однако никто не обратил внимания на молодого человека, ухватившегося за опору, дабы не упасть, ибо все спешили поскорее попасть на работу. «Впрочем, так ли уж я не прав? — задумался Амане. — Разве не на меня вчера наехали, требуя, чтобы я оставил Мику? Этот тип разговаривал так, словно Мика уже давно принадлежит ему, а мое появление всего лишь досадное недоразумение, которое он пришел смести с дороги. Не понимаю, если у тебя уже есть любовник, почему ты смолчал? Было бы честнее признаться, что у тебя уже кто-то есть, кроме меня. Это ведь ты издеваешься надо мной, так почему я должен казниться от того, что просто сказал тебе правду? Ведь это ты лжешь, а не я. Хоть я и рад возможности быть рядом, это не значит, что я могу с легкостью смотреть, как ты развлекаешься с другими и мало того, эти другие еще приходят ко мне выяснять отношения. Я не знаю насколько серьезно между вами, да и не хочу знать, но уверен, что заслужил хотя бы немного честности с твоей стороны. Разве я не пытался все это время внушить тебе доверие, так почему ты врешь мне? И если у тебя уже есть кто-то, так и скажи. Думаешь я не пойму? Просто скажи мне правду… Микаэль…» — Я не могу так… Не могу жить и знать, что стоит только мне отвернуться, как ты тут же исчезнешь. Это слишком больно… Глухой стон вырвался из самой глубины беснующейся души, не желающей знать и принимать предательство. «Почему я должен лезть из кожи вон, думать, как вызволить тебя из клетки? Если у тебя уже есть возлюбленный, да еще такой весь из себя значимый, почему бы ему не задаться такой целью? Может зря я завелся с этим делом? Мика изначально не хотел бросать работу, так чего я встреваю? Он сам разберётся уходить ему или не уходить. Тем более, за все мои старания, что я получаю — человека, который не дождавшись меня, тут же нашел себе замену? Хоть бы для вида вел себя поскромнее или он подумал я настолько дурак, что не увижу этих признаков проведенной с кем-то ночи? Зачем я вообще во все это ввязался? У тебя своя жизнь, свои привычки и ты не намерен менять их ради кого бы то ни было. С чего я взял, что являюсь кем-то особенным для тебя? Откуда во мне взялась такая самоуверенность? Возомнил из себя господа бога, способного изменить человеческую природу одним лишь своим вмешательством. Взлетел высоко, стоило лишь сблизиться с ним, а теперь пришла пора упасть на землю. Микаэль, может нам и впрямь было бы лучше не встречаться?..» «Ох, нет! — ледяной холод прошел по позвоночнику. Юноша ужаснулся собственной слабости и отчаянью, накрывшему в доли секунды. — Что я такою делаю?! О чем я думаю? Совсем уже?! Разве я этого хотел? Разве важно мне было со мной он или нет? Разве не желал я свободы для него и не важно, что при этом он может отвергнуть меня? Я ведь с самого начала не питал никаких иллюзий. Прекрасно понимал, что будет чудом если такой как он хотя бы раз взглянет на меня. А теперь… Освобождение…. Да я ведь просто хотел сделать это для него, не требуя ничего взамен. Только потому, что люблю его и не хочу, чтобы мой прекрасный лебедь жил в заточении. Я хотел чтобы он расправил свои крылья и вспорхнул в небеса. Как я мог? Как я мог допустить эти низкие мысли. А он… — сердце Юу болезненно сжалось. — Просто стоял и молчал. А что ему еще оставалось? Ведь я сам виноват. Я ничего не сказал ему, даже не предупредил, что не приду и какой реакции, спрашивается, я теперь могу от него ожидать? Конечно, он разозлился. Микаэль трепетный, чувствительный. Его так легко встревожить. И не исключено, что только чтобы отомстить мне он бросился в огонь. Это я! Это все моя вина. Это из-за меня он снова окунулся в эту грязь! Он верил мне, а я не оправдал его ожиданий, да еще и напал на него вместо того, чтобы попросить прощенье и как-то объяснить свое вчерашнее отсутствие» Юичиро всего трясло. Он чувствовал тяжесть вины, что легла мертвых грузом на его плечи и не знал, как теперь быть. Он вспомнил о вчерашней угрозе. И в нем снова вспыхнуло пламя возмущения, воля к борьбе. Неужели он так легко сдастся? Ведь сам Микаэль словом не заикнулся ему о расставании, так почему же тогда он так разозлился? Только из-за какого-то уголовника? Какая же глупость. Если Микаэль молчит, это может значить не только вранье с его стороны, он может молчать еще и потому, что отношения с Юу его как раз устраивают и он сам хочет быть с ним. А что до какого там мужика в кожанке со своими прихвостнями, так вполне возможно, что Мика понятия не имеет о том, что тот увивается за ним. Микаэль сейчас с ним, с Юичиро — вот что важно. Нельзя разрушать эти отношения вмешательством кого бы то ни было из вне. Пока Шиндо сам не скажет ему в глаза, что они должны расстаться, он не должен провоцировать разрыв. Он был дураком, несдержанным дураком, позволившим себе вольность за которую теперь может жестоко поплатиться. Мика… Если все ложь и Мика понятия не имеет об этом типе, их ничего серьезного не связывает, то после выходки Амане он вполне может разорвать с ним все связи и Юу сам будет виноват в этом. Остается надеяться, что Мика не воспримет все это так болезненно, в конце концов Юу сдерживался и не позволил вылиться всему тому, что сидело у него в тот момент в голове. Лишь самая малость прорвалась наружу. А из этого следует, что можно будет позже попытаться поговорить с ним нормально, все объяснить и прийти к общему соглашению. — Микаэль, — сокрушенно вздыхает Юичиро, — я так хочу поступать правильно, но каждый раз оступаюсь… Так трудно тебя понять. Ты настолько не предсказуем. Единственное, что я знаю и это самое страшное — я люблю тебя больше всех на свете и эта любовь убивает меня… Из кармана куртки начинает звучать рингтон мобильного. Юу достает телефон и взглянув на дисплей, немедленно отвечает на звонок. — Да, я слушаю! Есть новости? — взволнованно произнес он.

***

— Вай, какие люди! — брови Оноэ Сакаты наигранно поползли вверх, когда в его гримёрку влетел Микаэль Шиндо. — Чем обязан такой честью? — спустив ноги со стола, и развернувшись на стуле, он устремил насмешливый взор на коллегу. — Оноэ, какого черта! — изумрудные глаза метали молнии. — Что ты себе позволяешь?! Кто дал тебе право вмешиваться?! — Так-так, а ну потише. Чего расшумелся? Голосок у тебя ангельский, но слышать его звучание в таком тембре я не намерен! Смени волну! — Я спрашиваю, — зашипел Микаэль, смело приблизившись к Оноэ, развалившемуся на стуле. — Кто дал тебе право лезть не в свое дело? С каких пор ты занимаешься самоуправством? Я просил тебя об этом? Тогда был единичный случай, так какого фига, тупоголовый кретин, ты опять взялся за старое! Лицо Сакаты потемнело от гнева. Недолго думая, он ухватил Микаэля за воротник и резким движением толкнул на стол. При этом сам навис сверху. — Отпусти меня, грязная свинья! Ненавижу тебя! — задыхался от гнева юноша, пытаясь высвободиться, но стальная хватка правой руки Оноэ надежно держала его запястье над головой. — Отвали, ты мне противен! — Слышь ты! — схватив Мику за горло, прорычал Оноэ. — Если сейчас же не заткнешься, наплюю на все, отделаю тебя так, что никому больше и в голову не придет дать за тебя хотя бы 1 йену. Ты меня услышал?! — Не прикасайся ко мне. Пусти, псих! — с трудом выдавливая из себя слова и чувствуя, как кольцом сжимаются на шее пальцы, и тем сильнее, чем он пытается вырваться, Микаэль в итоге начинает ощущать слабость. Несколько секунд борьбы и Шиндо уже не в состоянии противиться силе своего взрослого любовника. — О-Оноэ! — сипло выдавливает он, широко раскрывая рот, дабы ухватить хоть сколько-то спасительного кислорода. — Н-не могу дышать… Х-хват-тит. Пусти! — А если повежливее. — Ты меня задушишь! Убери руки… — жалобно простонал Микаэль. — То-то же, — криво ухмыльнулся Саката, после чего отпустил парня и выпрямился. Лежащий перед ним на столе Мика, схватившись за горло, тотчас зашелся кашлем. Глядя на хрупкого юношу сверху вниз, Саката все же не мог не восхититься тем, кто всегда без страха лез на рожон, хотя не был в силах победить противника, если уж придется драться. Страстная горячность и безбашенность строптивой примы, пожалуй, вот те два пункта за которые он в свое время полюбил этого парня. — Зачем ты лезешь? — отвернувшись от партнера, дрожащим голосом, пробормотал Микаэль, держась за саднящее горло. — Кто тебя просил?.. Зачем ты все портишь?.. В свою очередь Оноэ внимательно глядел на Мику. — Я ни черта не понял, когда ты вломился ко мне, ничего не понимаю и теперь. Может хватит беситься? Скажешь нормально чего ты как с цепи сорвался? — Не притворяйся невинной овцой, — опершись позади себя локтями, Микаэль выпрямился и сел на столе. — Это ведь ты сделал? — Что? — Это ведь ты что-то наговорил ему! А он себе какую-то ерунду напридумывал! Проклятье! — чертыхнулся Микаэль. — И еще как назло… Вчера. Мало ли что он там себе еще додумал. Надо было все же! Как же быть? Надо что-то придумать или… Если этого не сделать, то… Ох, нет. Сегодня никак! Ааа! Чтоб тебя! Почему именно сегодня?! — Постой-постой, — окончательно выведенный из себя потоком этой бессвязной речи Шиндо, замахал руками Оноэ. — У меня от тебя уже голова кругом идет. Что ты несешь? О ком речь? Кому? Чего это я наговорил? Ты о чем вообще? — Саката выглядел поистине недоумевающим. — Что? — будто очнувшись ото сна вскинул на него рассредоточенный взор Мика. — Блин, если бы не знал, что ты это не жалуешь, уже бы подумал, что ты под кайфом. Выпил что ли? Хм, запаха нет… Ты себя-то хоть слышишь? Че за бредни? — но тут он и сам догадался. — Ааа, хах! Слушай, как я сразу не понял, неужели речь о том сопляке, с которым ты последнюю неделю пропадаешь? И что? Не может быть! — черные глаза мужчины злорадно блеснули. — Кажется догадываюсь! Хех, Микаэль, смотрю, не долго музыка играла, — взявшись за Микин подбородок, он развернул его лицо к себе. — Что, он-таки послал тебя? Мика сдвинул брови. Мотнув головой, он заставил Оноэ отпустить себя. — Нет. — Значит собирается! — Хватит уже! Я не имею ни малейшего желания обсуждать это! Тем более, с тобой! — выпалил Шиндо. — Это же ты ему чего-то такого наговорил вчера! Говори сейчас же, что ты ему сказал, кретин?! — Послушай меня, — схватив Микино запястье и крепко стиснув его, Саката приблизил свое лицо к исказившемуся от боли лицу парня. — Не забывайся. Помни о том, с кем разговариваешь. Я могу делать с тобой все, что захочу, так что не испытывай мое терпение, я и так с утра не в духе. Мика со злостью поглядел на него. — Пусти меня, — холодно произнес он. — Значит так, — деловито начал Оноэ, отпустив приму. — Не знаю, чего тебе там твой дружок ненаглядный наплел, но могу сказать одно — после того, как ты к нему переметнулся, мне его рожу благочестивую даром видеть не хочется. — Что за чушь? Ты же сейчас врешь! — Это не чушь, Мика, — Саката оглянулся назад и убедившись в наличии стула за собой, сел поудобней. — Сам посуди, на кой хрен он мне сдался? — Ну как? — тут уже и Микаэль растерялся. — Думаешь я из ревности побежал бы отношения с каким-то недоноском выяснять? — хмыкнул Оноэ. — Шиндо, я тебя уже сколько лет знаю, да если бы я каждый раз, как у тебя новая игрушка появляется бежал разборки устраивать, я бы уже в психушку попал. Ты же с первым встречным сбежать способен. Не могу же я всему Киото морду набить. Мне эти проблемы не нужны, уж поверь. Я-то знаю, куда бы ты не бежал, чем бы себя не занимал, а все равно ты мой и рано или поздно вернешься ко мне. — Не слишком ли самонадеянно? — гордо вскинул голову Микаэль. — А ты докажи мне обратное? — криво ухмыльнулся Саката, в упор поглядев на юношу. Мике нечего было на это ответить, ведь по сути, так оно и выходило. Каждый раз, расставаясь с тем или иным ухажером, он так или иначе оказывался в постели с Оноэ. Пусть и псих, пусть и грубое животное, но среди всех, с кем он был связан, Оноэ был единственный кто принимал его со всеми его недостатками и продолжал жаждать его тела от кого бы он не пришел. Беспринципный, наглый, жестокий, но всегда готовый простить и пустить под свое крылышко с какой бы внутренней болью не пришел к нему Микаэль — вот кем был Оноэ Саката в жизни молодого человека. — Тогда… — Шиндо вконец запутался. Он был убежден, что если Юу кого и повстречал так это было именно Саката. Никто другой под описание «орангутанг» не подходил больше, чем его любовник из театра. «Тогда кто?..» Некоторое время мужчина наблюдал за мыслительным процессом юноши. — Не перестану тобой восхищаться. Такая откровенная наглость, что диву даешься, — хмыкнул он в итоге. — Сидишь в комнате своего непосредственного, официального любовника и гадаешь, кто из твоих прошлых ухажеров наехал на твоего нынешнего фаворита. Браво, Микаэль! Вверх цинизма! — Да замолчи ты, — огрызнулся Шиндо. — Я-то замолчу, а вот ты… Хех, забавно-забавно. — Что тебе кажется забавным? — с ноткой раздражения взглянул на него Мика. — Да все, — пожал плечами Оноэ. — Вся эта ситуация. Неужто так привязался к нему? — Чего? — скривился Микаэль, хотя эти слова ударили по самому больному, заставив его всего содрогнуться. — Совсем сдурел?! Короче, я не понимаю о чем ты и разгадывать твои шарады также не намерен. Я ухожу, — он спрыгнул со стола и двинулся к выходу. — Куда собрался? — криво усмехнулся Саката, вставая с места. Похотливая гнусная улыбка играла на его губах. Утратив бдительность из-за раздумий, Микаэль упустил возможность быстро покинуть опасную зону. Когда он взялся за ручку двери гримерной и потянул ее на себя, та открылась буквально на пару сантиметров и тут же с силой резко захлопнулась обратно. — Эй! — возмущенно воскликнул Микаэль. — Что, — зазвучал прямо над ухом приторный голос Сакаты, — небось решил, что заявившись ко мне спозаранку, оскорбив меня, испортив окончательно все настроение, хотя впереди еще целый день пашни, напомнив мне о моем позоре, потом так просто уйдешь, как ни в чем не бывало и плевать, что игнорировал меня последние дни, да? — Оноэ, — Микаэль вздрогнул и, обернувшись, вжался в стену. По лицу мужчины он прочел все его мысли и намеренья от которых мороз прошел по позвоночнику. — Нет. Только не это. Ты же знаешь… Я не могу. В этот раз Микаэль не врал, ибо после вчерашнего насилия, учиненного людьми Доджи старшего, он в самом деле не был готов к подобного рода играм, тем более с Сакатой, никогда особой мягкостью и трепетностью в обращении со своими партнерами не отличавшегося. — Брось, довольно отнекиваться. Твой старик пожалует только вечером, а до того у нас с тобой уйма времени. Раз уж ты сам заглянул на огонек, не обессудь. Побудь и для меня послушным мальчиком, Микаэль. Тогда я быть может прощу тебе свое унижение. — Саката! — выдохнул Микаэль, но было поздно молить о пощаде. Грубые руки уже заскользили по его телу, а губы прижались к его губам. Зажмурившись, парень приготовился снова стерпеть насилие в этот раз уже в привычной компании. Шесть часов вечера. Юичиро стоит у входа в ресторанный зал так, чтобы не мешать заходить туда посетителям. Рядом с ним высокий и тощий парень с бегающими глазами, дает последние наставления, настолько тихо и быстро, что слова порой сливаются в одно с льющейся из зала музыкой. — Всё запомнил? — парень пристально смотрит на Юу, который в свою очередь не спускает глаз с тех, кто сейчас в зале. — Видишь его? — Да, вижу. Благодарю, — машинально отвечает Амане и также на автомате отдает информатору деньги за оказанную услугу. — Тогда на этом моя работа окончена. Дальше все зависит только от тебя самого. Если что, — напоминает он напоследок, пряча деньги в нагрудный карман, — ты сам все узнал, и место, и время, а меня знать не знаешь. Договорились? — Конечно. Это было твоим первым требованием, разумеется, я беру ответственность на себя. — Тогда действуй. Удачи! Если что, обращайся, — наконец успокоившись, улыбнулся молодой человек и, хлопнув Юу по плечу, постарался поскорее уйти, пока его присутствие не заметили. Юу остался один. Нельзя сказать, что он был спокоен. От волнения его сердце билось в два раза быстрее, чем должно, но отступать уже поздно. Он слишком далеко зашел, чтобы сейчас сбежать. «Что я делаю?» — удивляясь собственному упрямству, Юичиро шагнул в зал и двинулся прямиком к одному из центральных столиков за которым сидели двое мужчин.