***
Это было очень давно, еще во время одной из первых вылазок в Ванахейм. Их тогда отпустили вшестером, и подростки не стеснялись открыто выражать свою радость и предаваться буйному веселью на свободе, ничуть не смущаясь тем, что Хеймдалл, вообще-то, неустанно следит за ними издалека. Локи это тоже ничуть не смущало, правда, в компании друзей Тора маг все равно был лишним. Он и сам не мог объяснить, почему так принужденно смеялся безобидным дружеским шуткам и говорил тоже только тогда, когда его к этому вынуждали. Может, так он чувствовал себя более защищенным? Они сидели у костра, и Вольштагг, судя по его энергичности, решил уничтожить все запасы провизии в первый же вечер, а Фандрал делился интригующими рассказами об одной таинственной девице. Тогда это было еще ново, и собравшиеся навострили уши, должно быть, радуясь, что Фандралу излишняя застенчивость и щепетильность не свойственны. Тор хохотал и одобрительно хлопал товарища по спине, Вольштагг чавкал, а Огун хмыкал. Локи, может, и было бы интересно послушать, но болтовня мешала сосредоточиться на параграфе, который трикстер перечитывал сегодня уже раз восьмой, абсолютно не цепляясь за содержание. Кроме того, от бесстыдных историй на душе возникало какое-то мерзкое, липкое ощущение. Локи прикусывал язык, сдерживая язвительные комментарии. «Мое мнение им не нужно», – как заклинание, мысленно повторял Локи. Знал, что в его сторону посыплются насмешки, если он прервет такой пикантный рассказ. Изображать фальшивое воодушевление уже осточертело, поэтому Локи равнодушно перелистывал страницы, делая вид, что он вообще не здесь. Да полноте, не много ли ты о себе думаешь, противно прошуршало в его голове. Тебе не обязательно делать вид, чтобы тебя в упор не видели. Он услышал шорох и заметил краем глаза порывистое движение Сиф. Под каким-то неубедительным предлогом она покинула дружеские посиделки и направилась к лошадям. Ах, вот как. Кажется, не только Локи тут не приняли в расчет. – Поздравляю, – ядовито сказал Локи, позволяя-таки испортившемуся настроению проявить себя. – О чем это ты? – со смехом переспросил Тор, настроенный вполне благодушно, правда, не трудящийся банально проанализировать произошедшее. – Думаю, одна благородная леди нашла вашу беседу настолько познавательной, что ей нужно срочно уложить новые сведения в голове, – прошипел трикстер, радуясь, что свое недовольство может излить не со своей точки зрения. – Сведения, понимаете, опыт. Воины несколько секунд молча смотрели на него, а потом разразились громоподобным хохотом. Тор даже пересел поближе и обнял Локи, чуть не придавив его при этом. Локи сердито заурчал и выскользнул из загребущих братских объятий. – Это ты про нашу-то Сиф? – все еще смеясь, спросил Тор. – Да она же своя, Локи! Она воин! Что, от нее таиться, что ли? Дева гуляла в одиночестве не так и долго. И когда вернулась, на ее лице не было ни смущения, ни недовольства. Она просто присоединилась к веселым спорам о завтрашнем тренировочном поединке, будто никуда и не уходила. Притворщица, думал Локи. А потом, когда они все лежали под звездами, завернувшись в пледы (кроме Локи, потому что ему было жарко), он безнаказанно всматривался в расслабленное лицо спящей Сиф, думая о том о сем. Цеплялся взглядом за благородный профиль, потом за приобретающие женственность общие черты фигуры, мысленно погладил чуть волнистые волосы цвета светлого золота. И внезапно понял, что любуется Сиф. Именно в том смысле, о котором делал такие прозрачные намеки Фандрал. Уже дома трикстер начал искать поводы лишний раз пересечься с воительницей. Пытался быть любезным и предупредительным. Злил и подначивал. Сиф реагировала – не игнорировать царевича ума хватило – и ближе притом отнюдь не становилась. Шло время. Подстроил парочку неприятностей, из которых потом сам же ее и вытащил. Ну, кроме одного раза, когда некстати объявившийся Тор отобрал у Локи все лавры. Маг даже подарил прекрасной деве тонкий стильный доспех с самодельными охранными рунами, над которыми пришлось покорпеть немало ночей – для Локи-подростка магия была трудной. Сиф подношение приняла и даже потом надевала. Вот только все было напрасно. – К чему такое внимание, Локи? – спросила как-то раз Сиф, на секунду опережая его тщательно заготовленное признание. Локи видел, как дева улучила момент, чтобы выскользнуть из пиршественной залы, и последовал за ней. – Ты ведь ничего не делаешь просто так? – А ты не веришь в мое искреннее участие? – нахмурился он. – Ты не такой, как твой брат, – пожала плечами Сиф, и Локи сделал усилие, чтобы кивнуть. – Ты права, – согласился он с играющей на губах вызывающей усмешкой. – Мне кое-что от тебя понадобится. Что ему могло бы от нее понадобиться, Локи пока еще не знал. Только подумал, что глупо пытаться быть кем-то другим, когда твой облик в глазах большинства уже сформировался. А Сиф с дружелюбной улыбкой и мелькнувшей в глазах опаской согласилась помочь. Не доверяла – но согласилась, ведомая той самой воинской отвагой, которой чужды лишние раздумья и расчет. Воительница. А Локи всю ночь пропадал на ристалище, вымещая злость на весь мир – и главным образом на себя – так, как умел. Когда Тор спозаранку явился на тренировку, то вся площадка представляла жалкое зрелище. Жальче был, вероятно, только проблемный младший брат собственной персоной, в изнеможении лежащий прямо на земле и выглядящий так, будто его похитили огненные демоны и неделю пытали. Тор только присвистнул и присел перед Локи на корточки, а трикстер, жалея, что не позаботился об этом раньше, накинул на себя иллюзию. Получилось что-то странное. – Что же ты тут такое делал? – только и спросил Тор. «Лучше тебе не знать», – хотел сказать Локи, который, вообще-то, всю ночь отрабатывал самые энергозатратные и сокрушительные заклинания вкупе с чисто физической тренировкой. Необходимо было, пусть и ценой истощения, выплеснуть всю ярость, всю обиду. И уж точно не его вина, что потребность в разрушении оказалась выше прочности ристалища. – Вот, жизни своей не щажу ради Асгарда, – выдавив более-менее убедительную улыбку, отозвался Локи. – Тренируюсь. – Давай в следующий раз тебя куда-нибудь подальше отправим, – серьезно предложил Тор, и только глаза у него смеялись. – А то после твоих тренировок от Асгарда одни головешки останутся. – Я ведь стараюсь, – польщено проговорил Локи. – Локи, – каким-то просящим тоном позвал Тор, и трикстер напрягся. – Ты это из-за Сиф, что ли? Норны, а Тор-то что в этом понимает? Локи рассмеялся, и получилось похоже на искреннее веселье. Тор тоже захохотал и дружески двинул Локи в плечо так, что даже зубы клацнули. – Вот бы не подумал, что ты ее хочешь впечатлить. Она же воин. – Как раз сейчас ты и подумал, – пожал плечами Локи. – И это нелепая мысль, что для тебя уже прогресс. Обычно твои идеи сплошь бредовые. – Ты и так… хороший воин, – Тора «комплимент» явно не задел, и он решил отплатить брату той же монетой. Локи поморщился, уловив, с какой многозначительной паузой Тор отмерил ему это определение. Хороший. С натяжечкой. Этого недостаточно. – Меня не интересует Сиф, – глядя брату в глаза, заявил Локи, и Тор выдохнул. – Ну, это славно, – заключил он. – А то ты подумай! Она же для нас боевой товарищ, прямо как сестра! Глупо на нее смотреть как-то иначе. – Глупо, – вяло согласился Локи и вдруг оживился. – А ведь она и впрямь на твою сестру похожа, Тор! – Трикстер насладился озадаченным выражением на лице брата. – Иногда я боюсь, что могу вас спутать. Золото волос, понимаешь ли… ослепляет. Спустя еще некоторое время Локи и Сиф сражались на тренировке. Погода была отвратительной – редчайшее для Асгарда явление. Локи, тяжело дыша, остановился и подставил лицо ветру. Казалось, под кожей бурлила не кровь, а жидкий огонь. Трикстер опустил голову и одарил удовлетворенным взглядом лежащую у его ног Сиф. Всего один долгий миг, но сколько ради него потребовалось усилий. И все же, вот она – измазанная в грязи, с растрепанными черными волосами, поверженная воительница. Локи со смешком протянул ей руку, и Сиф оттолкнула ее, с трудом поднимаясь сама. – Это было подло, – прошипела она сквозь сжатые зубы. – Не думай, что ты действительно сумел одолеть меня. Мы договаривались биться честно, а на твои фокусы все равно дважды никто не поведется. – Да и к чему бы? – переспросил Локи, высокомерно кивая на взъерошенную черную прядь, которую Сиф тут же схватила рукой, будто пытаясь скрыть. – Одного раза вполне достаточно. Воительница попыталась ему врезать, но Локи легко перехватил удар и сжал Сиф в угрожающих объятиях. – Не понимаю сути твоих претензий, – сказал он. – Ты ведь умоляла меня убрать тот изысканный амарантовый цвет, что еще может через пару тысяч лет войти в моду, и вернуть твоим волосам нормальную длину. Вот я и позаботился, навсегда. Локи показалось, что дева всхлипнула – хотя, может быть, она всего лишь задыхалась от гнева. – Ты еще не понимаешь, но я оказал тебе услугу, – сладко добавил Локи. – Насколько я знаю, Тор всегда предпочитает брюнеток. – Лицо воительницы вспыхнуло, и Локи понял, что удар попал точно в цель. – А я не такой, как мой брат. И разжал руки, поспешно уворачиваясь от удара. Отношения с Сиф стали напряженными – как будто они вообще когда-то были простыми. ……. Что-то плюхнулось ему на плечи, и Локи вздрогнул. Шуба? Анна сидела с ним в обнимку и пыталась расправить свою шубу так, чтобы тепло досталось обоим. От перерасхода магической энергии Локи слегка клонило в сон, поэтому он не стал сопротивляться и позволил себе еще несколько секунд посидеть в уюте. Потом покачал головой и с легким осуждением взглянул на девушку. Ему кажется, или принцесса не должна быть так близко от него? Похоже, что-то такое было в его мыслях, что подспудно повлияло на земную девушку. Все-таки на богов они не всегда реагируют адекватно. – О, женщины, – укорил ее он. – Вы непостоянны. А ведь я только что похитил тебя с твоей же свадьбы, и твой муж вот-вот придет за тобой. – Да кому нужны эти приличия, – спокойно откликнулась принцесса. – К тому же, если ты опять заболеешь, Эльза расстроится. – Исключено, – усмехнулся Локи. Очаровательно, младшая сестра Эльзы действительно правила хорошего тона ни в грош не ставит. Это даже… вызывает симпатию. – Я не могу простудиться. – Вот и она так говорила, – Анна щелкнула его по носу, и Локи замер от подобной наглости. – А потом я ее неделю лечила и не выпускала из комнаты. Не повторяй таких ошибок. – В любом случае, нам пора, – вздохнул Локи, отгоняя всякие посторонние мысли и возвращаясь к плану. – Твои гости уже закончили объяснять друг другу на скорость слова и постигли, что самое главное в семейной жизни – это понимание. Кристофф сейчас придет. – Ой, тогда мне надо приготовиться! – тут же засуетилась Анна, потянулась за короной, попыталась вскочить и забарахталась в воздухе, а Локи поспешно схватил ее за руку, помогая удержать равновесие. – Анна, – простонал он. – Мы же на крыше! Не забывай об этом.***
Пропавшая невеста обнаружилась на крыше, старательно пытающаяся изобразить испуганное выражение лица. Это, впрочем, ей не удавалось, так как ее пробирал смех. Гости стояли на балконе, откуда им идеально было видно происходящее. А Кристофф аккуратно шагнул на крышу и наконец-то сжал свою любовь в объятиях. – Пусть ты и прошел испытание, – прорычал Ханс. – Но от судьбы не уйдешь! Вы не остановите меня! – Ты прав, – легко согласилась принцесса и хорошо знакомым движением ударила принца в нос. Тот охнул и исчез из поля зрения, как если бы свалился вниз. Зрители ахнули и подались вперед. Возникшая из золотого сияния Саманта сделала реверанс и объявила (пожалуй, впервые ее голос звучал настолько громко): – В этом поединке ни один Страшный Злодей не пострадал, – толпа дружно выдохнула в облегчении, и на лице Саманты на секунду возникло странное выражение. – А отважный Кристофф смог доказать прекрасной Анне свою нерушимую любовь! Поздравим же их! Балкон взорвался аплодисментами и пожеланиями счастья. Причем, не только тот балкон, на котором находилась королева, но и симметричный противоположный. – Спасибо, любовь моя, – прощебетала Анна, обращаясь к мужу, а потом объявила во всеуслышание: – Продолжим же наш пир! Всех приглашаю на чаепитие! Одобрительно гудящая толпа направилась в сторону залы. Эльза подождала, пока все уйдут, и сказала: – Напомни, какое у тебя «божественное» прозвище? – Бог озорства, – возникая из темноты всего в паре дюймов от королевы, отозвался довольный Локи. – А-а, бог хвастовства, – протянула Эльза и схватила мага за руку, пока тот снова не исчез. – Тебя не учили экономить свои силы, а? Из довольного Локи мгновенно сделался разъяренным и до смерти опасным. Эльза почувствовала, как ее пальцы разжимаются, и уже Локи перехватил ее руку, стискивая так, будто от этого зависела чья-то жизнь. Может, и зависела, как-то случайно подумалось Эльзе. Она не сомневалась в его физической, не говоря уж о магической, одаренности. Что ему стоит?.. – Не смей меня так называть, – часто дыша, приказал он. Эльза только робко кивнула, застигнутая врасплох его вспышкой гнева. Еще пару секунд они молчаливо смотрели друг другу в глаза, и в облике Локи отобразилась явная перемена: из яростного его лицо стало бесстрастным, потом снова дружелюбным и игривым. – Извини, – сказали они хором, и Эльза неловко засмеялась, комкая одной рукой плотную ткань платья. В поведении Локи смущения или раскаяния видно не было; впрочем, он мог их просто утаить. – Это было очень… зрелищно, – подобрала подходящее слово королева, не столько пытаясь задобрить мага, сколько озвучивая правдивый факт. – Тем более, насколько я могу судить, мы с Кристоффом видели только часть представления. – Что заставляет тебя так думать? – Локи смотрел на нее совершенно серьезно, и только уголки его губ чуть дрогнули. – То, что гостей стало в два раза меньше, а ты просто не мог предоставить их самим себе без интересного занятия, – пояснила Эльза и неспешно зашагала по коридору в направлении музыки и радостных голосов, а Локи последовал за ней. – К тому же, восторженные зрители на противоположном балконе. И – ах, точно – я и Кристофф. Наши двойники, чтобы вторая группа гостей считала, что прошла испытания с нами. Не думаю, что на этой стороне их заметил кто-то, кроме меня, да и я видела их очень размыто. Локи остановился и пристально взглянул ей в глаза, заставляя королеву чуть смутиться. На лице застыло нечитаемое выражение, но Эльза прямо-таки кожей чувствовала, как эмоции Локи стремятся выплеснуться наружу. – Ты действительно талантливая ученица, – раздался его горячий шепот. – До тебя никто не проникал в суть моих иллюзий столь глубоко.***
Празднование продолжилось в том же ритме, и Локи снова стал наблюдателем. Вечер казался нескончаемым, что напоминало о пиршествах в Асгарде – или других мирах, ведь, кажется, Тор всегда приносил с собой праздник, куда бы ни направился. Всюду их ждали триумфы и победы, которые стоило отметить. В Мидгарде все было скромнее, проникнуто атмосферой домашнего тепла. Почему, спрашивал себя Локи, ведь гости собрались из разных стран? Что-то было в двух сестрах, приносящее душевность этому торжеству и относительное спокойствие всякому, кто оказывался рядом. Одновременно хотелось, чтобы время пролетело быстрее и чтобы застыло. Локи понимал, что устал, что хотел бы сейчас оказаться в тишине где-нибудь за пределами дворцовых стен. И в то же время людское море завораживало его, успокаивало. Одиночество в этом обществе… было приятным и не таким уж всеохватывающим. И он даже не сердился на Эльзу, несмотря на ее насмешку. Никто не смеет насмехаться над богом, но если те слова были продиктованы искренней заботой? Наслаждаешься, думал он, хватаешься, как за последнюю соломинку, за крупицы внимания. До чего же ты жалок, если внимание простых смертных способно тебя переплавить, начать диктовать свои условия. Какая ирония, ведь не ты ли считал Мидгард ошибкой, изнанкой Иггдрасиля? Тебе тут спокойнее зализывать раны, или ты просто не желаешь уходить? Локи все это понимал – и не слушал шепчущий голос в своей голове. Видел свои и чужие движения души – и предпочитал наслаждаться праздником. Его развлечение – показуха, бог хвастовства, – несколько нарушило планы Эльзы, но так как Анна обо всем знала заранее, празднование пошло по плану б. В конце концов, это торжество в честь принцессы, ее право устроить свадьбу так, как захотелось. Было чаепитие – норны, спасибо вам, что это был чай! Локи втайне опасался, во что превратится праздник, если люди напьются в первый же день. У них же не было выносливости богов, а пребывание рядом с хмельными смертными казалось Локи чем-то оскорбительным. (Почему, что тут нового, ведь боги всегда отличались не только выносливостью, но и упорством, и пировали на совесть?) Впрочем, маг себя на этот счет не обманывал, зная, что праздники в большинстве своем проходят одинаково в любом из миров. И Эренделл пировать будет еще неделю, так что… это только начало. А пока все пили чай и торжественно делили торт, предварительно сняв с него декоративные фигурки, действительно очень похожие на Кристоффа и Анну. Этот торт жених и невеста разрезали вместе, с задумчивостью взявшись за серебряный нож, будто загадывали желание. Эльза объяснила, что эта традиция отпугивает злых духов от семьи. Когда Локи спросил, верят ли сами мидгардцы в этот ритуал, королева со смехом покачала головой. Кроме того, на торте были свечи – еще одна странная традиция без особого смысла, но красивая. И множество изящных украшений из марципана, глазури и шоколада. (Так эти кондитерские чудеса назвала Эльза; Локи это запомнил, так как лакомство ему определенно понравилось). Вообще традиций он за сутки насмотрелся столько, что мог бы написать о них целое исследование. (Действуй, у тебя впереди столетия!) Особенное оживление внесла коротенькая сценка, когда Анну и Кристоффа буквально потребовали на середину зала, где уже стояло два высоких стула. Молодые забрались на возвышение и, чуть стесняясь поначалу, поцеловали друг друга под радостные крики, смех и рукоплескания. Причем, как пояснил Олаф («все же я главный эксперт в любви…»), чем длиннее поцелуй – тем лучше. Локи только наколдовал немного льда, остужая свой чай до приемлемого состояния. Дикий мир, абсурдные традиции – но созерцать занятно. Были и другие развлечения, и смертные, которых задания Локи сумели несколько расшевелить, охотно предавались веселью. Трикстер наблюдал со стороны, и Анне хватило сообразительности ни к чему его не принуждать. Даже к собственной сестре она была требовательнее. Это было уже в разгар бала. (Танцы непривычные, но Локи быстро уловил последовательность основных движений). Один танец был только для незамужних дев. Принцессы и знатные дамы, очаровательные и гибкие, вышли вперед и закружились в хороводе. Музыка, ритмичная, волнующая, становилась все громче и быстрее. Невеста танцевала в центре, а незамужние девушки в странном цикле ловких движений скользили вокруг. Потом Анне завязали глаза широкой синей лентой, и принцесса сняла с головы корону, начиная вращаться вокруг своей оси. Кажется, Локи понял, в чем суть этого развлечения. Корона означала скорое замужество для той из дев, напротив которой остановится Анна. Обладая более острым зрением, чем смертные, Локи прекрасно видел, что невеста чуть сдвинула повязку и жульничает. Но решение Анны трикстера слегка удивило: она начала замедляться, так, чтобы показать на сестру. Эльза, явно смущенная, бросила отчаянный взгляд в сторону Локи, а потом что-то замерцало рядом с королевой, и справа от нее возникла полуразмытая проекция юной рыжеволосой девушки. Произошло это так быстро, что только два мага могли отметить этот краткий миг, а потом Локи призвал свою силу, помогая Эльзе достроить иллюзию. Королева заметила вмешательство чужого колдовства и подарила трикстеру краткий благодарный взгляд. Сдернув повязку, Анна с недоумением уставилась на тоненькую, опасливо глядящую на нее Саманту. Надо сказать, Локи, оценивший всю ироничность ситуации, был удивлен не меньше. Интересно, Эльза сознательно выбрала именно его иллюзию? Забавнее всего, что это случилось само собой, и Локи подыграл только в конце. – Следующей невестой станет… Саманта, так ведь тебя зовут? – промямлила Анна, косясь на хоровод слегка разочарованных девушек и явно довольную сестру. – Боюсь, эта пора придет не скоро! – оживленно провозгласил пробегающий мимо Олаф, и Локи на секунду показалось, что в тоне снеговика он уловил торжество. «Пора», – подумал трикстер.***
Эльза тепло обняла Анну, словно перед долгой разлукой. Праздник удался на славу, голова слегка кружилась от количества впечатлений, в ушах все еще звучали похвалы. Уходя, все высокие гости оставили Анне и Кристоффу подарки. Издалека доносились отзвуки праздника; горожане еще не устали, а слуг Эльза отпустила, чтобы они тоже смогли присоединиться к торжеству. Но сестры пребывали в беспомощной растерянности. «Мама бы знала, что сейчас сказать», – подумала Эльза с тяжелым чувством. Они стояли перед закрытой дверью, и обе, должно быть, боялись одного и того же. Неизвестности, которая ждала за этой преградой. Сестрам казалось, что после их воссоединения все двери будут открытыми. И вот – снова… «Это моя первая ночь…» – выдавила Анна, краснея и комкая в руках ленту. И Эльза абсолютно не знала, что ответить. Как поддержать, как придать сестре смелости? Ведь сама снежная королева знала о любви еще меньше Анны. – Вы любите друг друга, – наконец, сказала Эльза, привлекая сестру к себе. – Все будет хорошо. А потом Эльза выскользнула из дворца, желая только одного: спокойствия. Этот день был слишком эмоциональным, слишком. Нет, с другой стороны, о спокойствии мечтать было слишком самонадеянно. Нужно выплеснуть переживания, обратив их в такую естественную, целебную магию. Девушка улыбнулась, тут же меняя направление. Она знала, куда направится. ……. Замерзшие воды фьорда были сплошь исчерчены тонкими, волнистыми линиями. Эльза не знала, сколько времени провела, зачаровывая все новые искры и узоры. Возможно, из города было видно отблески ее колдовства? Подданные могли принять это за фейерверк, а могли и не заметить. Наконец, Эльза остановилась, опустила снежные вихри на поверхность воды и сделала несколько глубоких вздохов. Интуиция заставила ее оглянуться к берегу и не подвела: Локи, как и в прошлый раз, наблюдал за ней, но теперь со стороны. Девушка взметнула рой сияющих снежинок, и они рассеялись над ней, словно серебристый ореол. По мановению руки Эльза наколдовала себе коньки и помчалась к берегу. Распущенные волосы и плащ летели у королевы за спиной, а ветер приятно нежил разгоряченные щеки. Эльза резко затормозила, осыпав их обоих ворохом волшебных огоньков. В ту секунду она понимала лишь красоту момента, но не знала, как часто ей суждено будет вспоминать о нем. – Могу я попросить составить мне компанию? – с привычным полупоклоном как-то загадочно спросил Локи, и Эльза подала ему руку. Прогулка оказалась короткой и молчаливой: слова казались лишними для этих двоих, умеющих считывать эмоциональное состояние друг друга. Впрочем, Локи даже не пытался дотянуться до мыслей Эльзы с помощью магии – чудилось, что он просто их знал. Потом оба оказались в дивном месте, о существовании которого королева раньше и не догадывалась, хотя это было так близко от дома. Утес, запрятанный среди других скал, прямо под водопадом. Сейчас струи замерзли, будто обрамление для крохотной смотровой площадки. С нее открывался чарующий вид на Эренделл, все еще не спящий, освещенный маленькими оранжевыми огоньками. А все остальное пространство заливал свет огромной, снежно-белой, луны. Мир казался застывшим, ведь сюда не долетали ни звуки, ни порывы ветра. Снова ушедшие в зимний сон деревья торжественно охраняли каменистые ступени, по которым Эльза и Локи поднялись сюда. Ледяные стены, образованные водопадом, казались хрупкими и величественными одновременно. Во всем мире было так тихо, будто вселенная вернулась в день своего сотворения. Локи понимающе оглядел замершую в немом восторге королеву, и они долгие несколько мгновений смотрели вперед, не произнося ни слова. Потом Локи развернул Эльзу к себе лицом, и она осознала, что все это время они стояли плечом к плечу, и Локи слегка придерживал ее, словно опасаясь, что Эльза подойдет слишком близко к краю. В мир снова вернулись звуки вместе с едва уловимым шуршанием плаща. Локи с одной лишь ему доступной грацией опустился перед королевой на колени. Эльза опасливо наблюдала за его действиями, отказываясь верить своим глазам. Маг, по-прежнему не говоря ни слова, протянул Эльзе руку. В ладони его лежало золотое ожерелье. – Что это? – едва владея своим голосом, спросила девушка. – Это ожерелье Брисингамен, прекраснейшее во всех Девяти мирах, – шелковисто объяснил Локи, не отрывая от Эльзы мягкого и в то же время испытующего взгляда. Сейчас его глаза казались ярче, чем обычно. «Нет, что это? – хотела спросить Эльза. – Что ты делаешь? Ты привел меня в прекраснейший уголок во всем королевстве, ты встал на колени и даришь ожерелье? Зачем ты это делаешь?» – Разумеется, – ничуть не смущаясь ее потрясением, вполголоса продолжал Локи, – это не оригинал Брисингамен. С утраты настоящего ожерелья прошли эоны. Все, что сейчас в моих силах, – это воссоздать его с помощью чар. Но я клянусь тебе, Эльза из Эренделла. Если ты примешь этот дар, я разыщу настоящее ожерелье – или мы сделаем это вместе. «Не совсем в моем стиле», – как-то отдаленно подумала Эльза и чуть не рассмеялась от нелепости своей мысли. Действительно, ожерелье казалось бесконечно чуждым. Даже в копии, чувствовалась бесподобная, древняя, мощная магия. Дар из другого мира. Украшение состояло из тончайших золотых звеньев, в которые причудливо вплетались крохотные рубины, похожие на капельки крови. Ожерелье притягивало взгляд, словно по волшебству. Так, скорее всего, и было. И все же Эльзе было почти безразлично, как оно выглядит. – Брисингамен? – трепетно повторила она, и Локи улыбнулся; на ничтожное мгновение на его лице промелькнуло торжествующее выражение. – Мифическое ожерелье, делающее свою обладательницу неотразимой для каждого, кто ее увидит. Не то чтобы тебе оно было необходимо, – он виновато усмехнулся. – Но я чту наши традиции так же, как ты чтишь свои. Прекраснейшее ожерелье должно принадлежать тебе, самой необыкновенной женщине во всех известных мирах. Так не должно было случиться. Не Эльза должна была слушать странные, фантастические речи. Не из уст Локи должны были они звучать. Нереальность происходящего казалась такой плотной, будто до нее можно было дотронуться, как до ледяного кристалла. И все же – так произошло. То, чего нельзя было даже вообразить, все эти годы терпеливо ждало за плотно закрытой дверью. – Что это значит? – произнесла королева, сдаваясь на милость победителя. Разумеется, Локи никогда не проиграл бы в их сражении, чем бы оно ни обернулось. – Эльза, дочь Агнарра, королева Эренделла, – на удивление бесстрастно произнес Локи, и только бездонные лучистые глаза выражали его истинное состояние, – я, Локи, сын Одина, законный царь Асгарда и Ётунхейма, прошу тебя стать моей женой. Сердце Эльзы замерло, словно она летела, падала в пустоту, не в силах остановиться. Спустя секунду оно снова заполошно билось. Локи уже поднялся на ноги и не сводил с королевы немигающего взгляда. Эльза в молчании стянула перчатку с правой руки и дотронулась до черного ворота, делая платье чуть более открытым. Обрадованный Локи тут же понял суть ее ответа. И в следующую секунду Эльза почувствовала, как крепко замкнулось на ее шее теплое колдовское ожерелье. Конец третьей части