***
Эльза открыла глаза, заметила разинутую звериную пасть на расстоянии вытянутой руки и поспешно призвала магический щит. Впрочем, ее защита вовсе не отбросила страшное создание в сторону: оно скорее оцепенело. Королева несколько раз удивленно моргнула, и зрение наконец-то обрело привычную четкость. Теперь-то она осознала, что смотрит всего лишь на вырезанную в скале морду неведомого хищника. На всякий случай Эльза еще раз направила в сторону напугавшего ее изваяния мощную магическую волну, но никакого отклика не почувствовала. Кому понадобилось вырезать нечто подобное в обычной пещере и… И как Эльза вообще оказалась в пещере? Пожалуй, с этого вопроса и стоило начинать. Последнее, что королева помнила, – это как они спасли Анну из лап каменных гигантов, а потом сестра с жаром накинулась на нее, обвиняя во всех смертных грехах, но в основном все-таки в том, что Эльза обманом попыталась вернуть Анну домой, с нею даже не посоветовавшись. Анна! Эльза мгновенно вскочила на ноги, чувствуя, как стынет кровь в жилах. Куда все подевались? В пещере никого нет, кроме каменного страшилища! Что, если… Но ее страхи тут же развеялись, когда королева стремглав выскочила из укрытия и тут же увидела Анну, лежащую в сугробе. Следующая паническая мысль Эльзы, по счастью, тоже разбилась подобно тоненькой сосульке: Анна не успела замерзнуть (по-видимому, они обе пришли в себя сразу же) и уже шевелилась, недовольно выкапываясь из-под снега. Хотя, судя по тому, как темно было вокруг, с того момента, что помнила девушка, должно было пройти добрых несколько часов. – Анна! – королева кинулась ей на выручку и создала новую, очень теплую шубу, в которую Анна тут же завернулась вместо вымокшего насквозь плаща. У Эльзы такой проблемы не возникло, так как идущий от ее тела холод тут же заморозил всю влагу, возвратившись к хозяйке ледяной магией. – Что произошло? – сестра завертелась волчком, а потом сверкнула круглыми глазами в направлении пещеры. – Мы оттуда пришли, что ли? Почему я этого не помню? – И я не помню, – успокаивающе похлопала ее по плечу Эльза и тоже огляделась. Кроме пещеры, вокруг не было ничего примечательного. Сколько хватало взгляда, во все стороны простиралась девственно-белая равнина. «Словно чистый лист, – подумала Эльза. – Ни начала, ни конца, если только ими не считать эту пещерку». Сплошные снега! Источника тусклого освещения, которое и отражали белоснежные сугробы, словно бы не существовало, однако не то, чтобы тут царил непроглядный мрак… Странное это было место, непохожее ни на Зачарованный лес, ни на побережье Темного моря. Разве что по атмосфере величественного запустения. В других обстоятельствах Эльзе было бы даже приятно побродить в таком месте. Тут чувствовалось загадочное, чуть печальное уединение – как раз такое пристало королеве льда. Но Эльза не могла тратить время на исследование какого-то снежного полотна! И уж тем более не в компании Анны, которая магией не обладает и наверняка борется с голодом и холодом из последних сил… Да и к тому же… – Где Олаф и Локи? – встревоженно спросила Эльза, и Анна, спохватившись, присоединилась к поискам. – Мы их потеряли! Олаф, дружок, ты где?! – Да тут я, – жизнерадостно откликнулся бесформенный снежный ком, повернувшись так, чтобы стали видны глаза. – Вы меня не потеряли, а попросту не заметили! Девушки подбежали к снеговику, который действительно оказался совсем неподалеку от пещерки, но нацеплял на себя столько свежего снега, что стал неотличим от любого из здешних сугробов. Легким магическим толчком Эльза отряхнула с друга лишний снег. – О, глядите-ка, я снова похудел! – восторженно провозгласил Олаф, с детской непосредственностью оглядывая заново обретенную идеальную фигуру. – Я как раз начал задумываться о том, что же в жизни я делаю не так? Насколько я знаю, людям привычно набирать вес, когда они заедают стресс чем-то вкусненьким, но ровно настолько же в порядке вещей худеть на глазах, когда жизнь переполнена заботами и печалями! И вот я уже почти решил, что на меня этот метод не действует, как… как выяснилось, что все куда легче, когда попросту полагаешься на чудо! Эльза восторженные возгласы снеговика пропустила мимо ушей, лихорадочно оглядывая снежную равнину. Допустим, Олафа они еще могли не заметить на белом фоне. Но Локи не мог же настолько глубоко уйти под снег, чтобы… – Локи! – позвала королева, но от волнения ее голос так дрожал, что едва ли ее зов кто-то смог бы услышать. – Я бы не советовал громко кричать, – деловым тоном подсказал Олаф, наконец закончивший прилаживать на место ручки и пуговки. – Это почему же? – насторожилась Анна. – Причин две, – обстоятельно пояснил Олаф, а Эльза мысленно задалась вопросом, у кого же их маленький друг позаимствовал эту манеру. – Во-первых, мы оказались явно не там, где были секунду назад. Мало ли, какие злые духи водятся в этих краях. Давайте не будем сердить их. Во-вторых, сдается мне, что именно Локи нас сюда и отправил, так что было бы странно обнаружить его здесь. Ведь если бы он хотел остаться рядом с нами, зачем отправлять прочь? Если Олаф угадал и не во всем, то прислушаться к его словам явно стоило. Так это Локи отправил их сюда? С какой целью? Королева понятия не имела. Но цели могло и вовсе не быть. Эльза с замиранием сердца вспомнила все недавние магические выкрутасы Локи, которые тот проворачивал не столько по своему желанию, сколько подчиняясь воле амулета и постепенно лишаясь рассудка. Кто знает, не нарушила ли последняя битва тот хрупкий баланс между разумом Локи и волшебным осколком? Помнится, маг говорил, что сила амулета даже слишком велика для него. И почти сразу же после этого он… что? Перенес их сюда силой мысли? Открыл портал? Об этом Эльзе и Локи доводилось когда-то беседовать, и тот поведал, что в принципе такая магическая техника существует (а раз так, Локи должен бы ее знать хотя бы приблизительно), однако она чрезвычайно энергозатратна да и не всегда точна. Так как о таком количестве свободной силы Локи в последнее время можно было лишь мечтать, ему оставался другой путь: искать уже созданные волшебные тропы или те места, где ткань мироздания, как он это назвал, была слишком тонка и показывала грани соседствующих миров. Но перенести себя или кого-то другого Локи не мог. А теперь Эльза вдруг оказалась – по его воле? – неведомо где. – Ты точно уверен, что Локи с нами не было? – строго уточнила она у Олафа, но тот только развел руками: – А кто может похвастаться, что знает все-все и точно-преточно? «Разве что Локи», – подумала Эльза с тоской, так как это именно магу самоуверенности не занимать. Как бы там ни было, но нужно искать дорогу обратно. Вернуться к точке отсчета и… Оказалось, что они практически потеряли ту самую пещерку из виду, хотя отошли всего на несколько десятков шагов. Начиналась вьюга, и к тому же стало еще темнее, чем было. «Наверное, тут стоит глубокая ночь», – решила Эльза, но так и не подтвердила свою догадку: в небе не было видно ни солнца, ни луны, как будто они вдруг затерялись в потемках вселенной. Заслоняя лицо от ветра, Эльза вновь пробралась к пещере и исследовала ее – безрезультатно. Кроме страшной каменной фигуры внутри ничего не было: ни магических троп, ни потайных комнат или хоть признаков жилья. Когда Эльза снова высунулась из пещеры, то поняла, что с Анной происходит что-то неладное. Еще минуту назад она бодро переползала с одного сугроба на другой и прыгала на уже утрамбованном снежном пятачке, пытаясь согреться. Теперь она аккуратно легла, свернувшись в клубочек, и не шевелилась. – Анна, вставай сейчас же! – Эльза взволнованно к ней наклонилась и дотронулась до бледной щеки. – А не то заболеешь! – Прости, Эльза, – едва слышно прошептала Анна, словно бы и не реагируя на прикосновение, но явно различив гневные нотки в голосе старшей сестры. – Я так устала… засыпаю на ходу…***
Сквозь уютное покрывало ночи коварно пробивалось беспокойство, мешая отдохнуть. Локи спрашивал себя, почему Тор никак не приходит ему на выручку. «Потому что он тоже это видит… что ты недостоин спасения…» Маг приоткрыл глаза, тщетно убеждая себя, что сейчас встанет и сам со всеми разберется. Всегда справлялся сам, и теперь сумеет. Ему показалось, что его кто-то тащит, перекинув через плечо. «Тор?» Нет, рост не тот, уж скорее… «Ётуны?» Локи было дернулся в испуге, но враг даже не заметил его трепыхания. Мир раскачивался перед глазами, и трикстер никак не мог стряхнуть с себя тягучий темный дурман. «Спать… бой проигран, но тебе ли об этом печалиться… Просто… сдайся, смирись и спи…» Его швырнули наземь, и Локи опять приложился головой обо что-то твердое. Темнота гостеприимно распахнула свои объятия, и он потянулся навстречу. Но звуки никак не хотели отключаться. – Зачем Форньот пленника притащил? У нас с ними разговор короткий. – Так этот подыхать не захотел. Видать, человечек-то о себе хорошего мнения и решил, что пленником сгодится. Раздался громкий, грубый смех, и трикстера прошило тревогой, стоило только осознать, что речь шла о нем. Ётунхейм, трансформация, все понявший ледяной великан. Он донес Лафею, пленил царевича и теперь… Что они потребуют за его жизнь? Куда его притащили?.. В недра Ётунхейма? О норны! Контуры перестали парить отдельно от фигур, и Локи действительно увидел ётунов буквально в нескольких шагах от себя. Двое переговаривались, а один наклонился и небрежно его рассматривал. Маг поймал этот взгляд, враждебный и изучающий, и все в нем застыло, как перед прыжком в холодную воду. Потом ётун нахмурился и ушел. Постепенно до заторможенного сознания стало доходить, что никакой Тор на помощь не придет, что с вылазки в Ётунхейм произойти успело многое и что на этот раз Локи попался в плен в Мидгарде. И… и он мог бы поклясться, что сам пробудил захватившего его ётуна. Из каменного гиганта. Локи слабо захрипел и только потом сообразил не издавать ни звука. – Смотри-смотри, – азартно проговорил один великан и двинул соседа в плечо. – Смертный-то очухался! – Снэр, – укоризненно огрызнулся другой ётун. – Займись своими делами. «Смертный?» – Локи беспомощно заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд, и съежился, словно хотел занять как можно меньше места. Он понял, что ётуны приняли его за нортульдра, но сходу не мог сообразить, хороший ли это знак. Что не узнали в нем аса – пожалуй, неплохо. Но какие шаги дальше предпринять? – Любопытно, – проговорил названный Снэром ётун. – Зачем Форньот его так бережно принес? Смотри, на нем даже ожогов как будто нет! Нортульдра же умирают, только до них дотронешься! – Может, из-за перемирия? – пожав плечами, предположил собеседник. «Перемирия? – успешно притворяясь все еще полуоглушённым, лихорадочно соображал Локи. – Так между Мидгардом и Ётунхеймом идет война? Но асы изгнали захватчиков из этих мест еще в год моего рождения!» И все-таки ётуны определенно упомянули нортульдра, взяли его в плен – с какой целью? – К Хель все перемирия! – от этого рева Локи содрогнулся и захотел вжаться в камень, к которому привалился. – Мундильфьори, Снэр. Вам предстоит найти остальных и сообщить, что мы вернулись к первоначальному плану. – Так точно, – подобравшись, кивнули оба. Но если они и были воинами, то, по-видимому, в армии ётунов об уставных обращениях не слыхали. Как и о прочих условностях. – Форньот, а что делать с этим? – Я принял его за шпиона и хотел допросить… – задумчиво проговорил командир. – Но если вам хочется размяться… – он сделал приглашающий жест. – Мы еще сотню таких, как он, наловим, а этого можете казнить. За то, что проник на нашу территорию. Мундильфьори и Снэр переглянулись и кровожадно заухмылялись. У Локи перехватило дыхание, когда оба выпустили ледяные клинки и сделали несколько шагов к нему, явно не желая уступать друг другу. Решение – простое и слегка постыдное – созрело в голове мгновенно. – Не смейте! – воскликнул Локи, вскакивая на ноги и против воли закрываясь рукой. – Я свой! Великаны притормозили и опять переглянулись, все еще скалясь в улыбках. – Смотри-ка, понимает по-нашему! – оживленно поделился наблюдением Снэр, но его собрат только пожал плечами. – Они теперь почти все понимают, – он оттеснил Снэра и занес руку. – Твое последнее слово, смертный! Тело протестующе оцепенело, глаза расфокусировались, и это было лишь еще одним поводом для того, что Локи и так намеревался сделать. К счастью, он не успел задаться вопросом, получится или нет, когда его обличие само собой сменилось на ётунское. – Я же сказал, – уже совершенно спокойно, с привычной властностью в голосе произнес Локи. – Что я свой.***
Можно было сколько угодно винить себя в том, что в очередной раз забыла, как опасен холод для обычных людей. Но у Эльзы не было на это времени. Мысленно она еще оправдывалась, сама не зная, перед кем, что они с Олафом совершенно нечувствительны к холоду, так что понятия не имели, насколько холодно в этом пустынном месте. Видимо, здесь было куда морознее, чем в Эренделле или в лесу. И нет ничего удивительного в том, что и без того изнуренная и голодная Анна так быстро замерзла. На этот раз совершенно не магическим способом: ее кожа не превратилась в лед, а дыхание не замерло. Но Эльзе было, пожалуй, даже страшнее. Как спасать замерзающего в снегах человека? Она все же догадалась затащить сестру в укрытие, и там Анна проснулась, слабо вскрикнув при виде каменной пасти. Олаф так и вовсе отказался входить в пещеру, потому что слишком испугался «страшилки на стене». Поэтому его Эльза оставила караулить у входа. Эльза в очередной раз создала очень теплые и сухие одежды, посадила Анну в ворохе шуб и одеял и… поняла, что это ничуть не поможет. Теплые ткани – это одно, а настоящий жар, от которого они могут согреться, – совсем другое. Им нужен был настоящий огонь, без которого Анна все равно обречена на погибель. «Да как посмел ты, Локи, отправить нас в такое ужасное место?» – Кажется, десяти одеял маловато, – пропыхтела все так же ясно понимающая Анна. И улыбнулась. Эльза сжала кулаки. Она просто не заслуживает такой веселой и кроткой сестры, ведь не умеет о ней даже позаботиться! – Вот огонь нам бы не помешал… Эльза только вздохнула. Огонь теперь был бы даже не на вес золота. Скорее, необходим, как воздух… Но огня они лишены еще с той ужасной ночи в Эренделле. – Слушай, так за чем дело-то встало! – вдруг осенило Анну. – Ты же можешь наколдовать почти все, что угодно! – Не все, – обреченно проскрежетала она. – Деревянный стол можешь? – Эльза машинально кивнула. – А деревянный стул? – Опять кивок. – А как насчет… – Огонь я наколдовать не могу, – упрямо покачала головой королева. Ей казалось, они уже раз и навсегда выяснили этот вопрос. – Ну а все-таки, – монотонно повторила Анна, закатывая глаза. – Наколдуй что-нибудь деревянное, а дальше я уж сама… Эльза повиновалась и с удивлением увидела, что Анна выползла из кокона шуб и одеял и начала не слушающимися пальцами рыться у себя в походной сумке. – Что ты ищешь? Но Анна уже справилась сама, и одной-единственной искры хватило, чтобы магическое дерево занялось огнем и ярко заполыхало. Эльза пораженно уселась в снег, разглядывая такой желанный, ослепительный и горячий огонь. Такой… настоящий, несмотря на то что дерево было всего лишь подделкой. – Как тебе удалось? – наконец, произнесла она, когда дар речи к ней вернулся. – С той ночи ведь никому не удавалось развести костер. Неужели ты подчинила себе дух огня? – Нет, – помотала головой Анна, – я дух ветра «подчинила», как ты это обзываешь, а не огня. И вообще – обязательно это обсуждать сейчас? Может, спасем меня для начала?***
Занесенная рука дрогнула и опустилась. Ётуны оглушительно расхохотались, и трикстер поморщился. Их смех слишком громко отдавался в раскалывающейся голове. Он трансформировался и во всем теле не ощущал теперь такой нестерпимой боли, как за секунду до этого. Но его словно долго и настойчиво избивали палками. Не предполагал, что ётун может чувствовать себя настолько изможденным. Они ведь со стороны казались такими неуязвимыми. Пленители недоуменно отшатнулись, придирчиво разглядывая его с головы до ног. Локи никогда не думал, что обличие ётуна когда-нибудь настолько буквально спасет ему жизнь, но менее гадко на душе от этого не становилось. Он уже смирился с тем, что это тело целее и выносливее. Но предстать в таком обличии перед своими смертельными врагами, пялящимися на него, как на ярмарке невест… Это было так унизительно. Ётуны вылупились на него, будучи явно не в силах прийти к какому-нибудь решению. Потом их оттолкнул в сторону Форньот, снова наклонившись, чтобы глаза Локи оказались с его на одном уровне. – Интересно, – проговорил он. – Я ожидал, что ты выкинешь что-нибудь занятное, но в другом роде. – Род, – подчеркнул Локи с вежливой улыбкой, – у нас один. Норны, как же это отвратительно звучит! Вот он и признал то, от чего так долго бежал, вот и произнес это ради спасения собственной шкуры. Но его объяснение Форньота не убедило, и он хмуро покачал головой. «Какой же он огромный и страшный, – невольно подумал Локи. – А еще явно пожилой… я никогда не видел старых ётунов». Да много ли он вообще их видел, если задуматься? – Хороший ход, – протянул ётун с ноткой уважения, – но ваш народ мог бы уже и запомнить: мы знаем, что почти все нортульдра – маги. И если никому из ваших не приходило раньше в голову сменить внешность, это не значит, что нас так легко одурачить. – Тогда, – проговорил Локи, следя, чтобы его глаза не начали бегать, – изучите мои племенные знаки на коже и мою магию. Вы увидите, что я не пытаюсь никого обмануть. «Впервые за долгое время», – с горечью добавил он мысленно. Но сработает или нет? Он не был уверен, что синие завитки на коже ледяных великанов вообще несут какой-то смысл, так что это было только возникшее из глубин отчаяния предположение. Предводитель нехотя всмотрелся в него, и по его взгляду маг понял, что ётун узнал о Локи куда больше, чем требовалось для подтверждения их родства. Глаза Форньота расширились в недоверчивом благоговении, и трикстер убедился: великан признал их царя. Локи сам не умеет считывать эти линии. Как хорошо, что ётуны-старейшины в этом плане умудреннее. Ну, и что же он молчит? Отчего не объявить это во всеуслышание? Тогда Локи со всем возможным высокомерием выпрямился и заявил, почти жалея, что у него так мало зрителей: – Я не смертный и не шпион нортульдра. Меня зовут Локи Лафейсон, и я законный правитель Ётунхейма. Ваш царь. – Локи выдержал долгую паузу и весомо добавил, покровительственно разглядывая ошеломленных ётунов: – Поклонитесь мне и служите верно, мои новые воины. – У нас нет царя, кроме Лафея, – жестко произнес главный ётун. Локи уловил в этих словах что-то заученное и напрягся, сам еще не понимая, отчего. Это опять-таки была лишь догадка, и Локи шел по краю. – Мы никому не служим, кроме него! – А был бы шанс, и ему бы не служили? – ехидно предположил он, заметив в глазах командира блеск, который было бы трудно с чем-либо спутать. Догадка крепла. – Я никогда не давал Лафею повода сомневаться в моей верности, – скупо отмерил Форньот. – И самозванцу не подчинюсь. – Увы, – проговорил Локи, почти не трудясь сделать свой голос скорбным. Здесь это представление прошло бы впустую. – Лафея, моего отца и вашего царя, больше нет в живых. Теперь я, его сын, унаследовал престол и его славное воинство. – Его старший сын? – подозрительно переспросил Форньот и прищурился. «Хель», – подумал Локи. Он понятия не имел о своей родословной. – Его единственный сын, – осторожно отозвался Локи, не зная наверняка, были ли у Лафея еще сыновья. Если что, сойдет за «единственный оставшийся в живых». – Значит так, Локи Лафейсон, – пророкотал ётун. – Сын царя, царь или просто самозванец, а только ты все равно умрешь… – Форньот, что ты делаешь? – встревоженно подал голос Снэр. Его напарник выглядел таким же недоумевающим. – А если это царь?.. Локи замер и попытался проверить, где ошибся в расчетах. Вероятно, не стоило так упирать на то, что он сын Лафея. Очевидно, что между прежним царем и его «верным» слугой были какие-то разногласия. – Если этот, – в него совершенно недопустимым образом ткнули пальцем, – лжет, то нам ничего не будет, – пояснил для непонятливых Форньот. – Если же сказал правду, и дражайшего царя больше нет… Умолчание явно было значимым, и все трое расплылись в хищных улыбках. Честно говоря, Локи тоже захотелось последовать их примеру несмотря на то, что собственная жизнь висела на волоске. Просто найти ётунов, ненавидевших Лафея, было неожиданно… приятно. – Так-то вы проявляете уважение к вашему правителю? – строго окрикнул он вздрогнувших ётунов. Удовлетворение буквально растеклось по жилам Локи. Но великаны быстро снова расслабились, обращая на него не больше внимания, чем на… жалкого смертного, которым он до сих пор и казался. По крайней мере, двум молодым ётунам. Но не Форньоту. – Уважение? К нему? Суртову любителю разорительных войн? – шепотом возмутился Снэр и заработал еще один предупреждающий тычок от более сдержанного соплеменника. Но от слуха Локи это все равно не укрылось. – Какие сладкие речи я слышу, – прошелестел он и улыбнулся. – Только не думай, что мы поверим, если начнешь очернять Лафея, лишь бы нам угодить! – воскликнул Снэр, и оба его старших сородича закатили глаза и развернулись к нему. – Снэр, приказываю тебе немедленно отправиться на поиски наших братьев, – ультимативно заявил главный ётун. – Мундильфьори, останешься в дозоре здесь. О нортульдра докладывай немедленно. Мне… – он тяжелым взглядом прошелся по лицу Локи, – нужно перемолвиться с новым царем. Локи вскинул торжествующий взгляд и затем кивнул, подтверждая приказ коротким: – Выполнять. Оторопевшие от такой наглости ётуны беспрекословно подчинились и удалились. Однако Локи успел услышать приглушенное: «Не слышал, чтобы у Лафея был сын Локи, а ты, Мунди?» – Зато я слышал, – сказал Форньот, дождавшись, пока подчиненные удалятся. Локи кивнул с куда большей уверенностью, чем действительно ощущал. – Я слышал, – повторил ётун, – о царевиче, рожденном раньше срока, маленьком и хрупком. Мне случилось быть подле Лафея, когда тому сообщили, что его наследник нежилец. Царь запретил распространяться на эту тему и скрыл рождение царевича ото всех. Сердце Локи бестолково колотилось, не понимая, что ему должны быть безразличны обстоятельства рождения ётунского наследника. Он не хотел иметь с этим ничего общего, однако же… – Ты очень смел или просто скудоумен, если позволяешь себе рассуждать о царевиче в его же присутствии, – отметил Локи. – А еще, – не обращая на него внимания, продолжил Форньот, – перед моим возвращением к нортульдра, которое я помню так, будто это было вчера, сыну Лафея было всего несколько дней от роду. – Он окинул насмешливым взором слегка смутившегося ётунхеймского царя. – Когда ж ты умудрился так вырасти, юный царевич? В «вырасти» Локи почудилась насмешка, которую, вероятно, старый ледяной великан и подразумевал. Но было и что-то еще в его глазах. Любопытство? Враждебность? Упрек? – Уже не царевич, – мягко поправил Локи. – Напоминаю, что после Лафея корона перешла ко мне. – Как скажешь, – легко согласился ётун, и эта сговорчивость Локи вовсе не понравилась, а напротив, посеяла панику. Так соглашаются с теми, с кем нет нужды считаться. – Удивительно. Для меня прошла пара дней, а для тебя… лет так тысяча, если на местный манер? – Да, – выдавил Локи и зачем-то прибавил: – Чуть больше даже. Ётун вдруг усмехнулся и покачал головой, как-то больше по-стариковски. – Не торопи время, – сказал он с суровой печалью. – Если не хочешь однажды открыть глаза и понять, что тысяча лет прошла мимо тебя. Локи начинал постепенно понимать. Независимо от того, как взаимосвязаны временные линии Асгарда и здешнего странного Мидгарда, для воинов Ётунхейма прошло всего несколько дней… а если до этого Локи было известно о синхронизации миров асов и ётунов, то выходит… – Кто-то наложил на вас сдерживающие чары, которые тысячу лет не давали вам вернуться к истинному обличию, я прав? – спросил Локи. – Кто-то обратил вас в каменных гигантов, чтобы вы смогли замаскироваться под духа земли, но теперь это колдовство мною разрушено. – «Кто-то», – фыркнул Форньот и сел на землю, одним прикосновением к спине вынудив Локи согнуться под тяжестью каменной руки и сесть рядом. – Лафей же и обратил, и теперь, надо думать, ты явился с новыми гениальными приказами. – Не нужно равнять меня и отца, – с холодной яростью высказал давно зудящую мысль Локи. – Мы с ним сильно расходились во мнениях, и я не собираюсь слепо следовать выбранной им политике. Его взгляды несколько… устарели. – Даже если и так, – отрывисто сказал ётун. – Что мешает мне убить тебя, здесь, сейчас? Пока этот мир находится под проклятием нортульдра, мои действия все равно никто не сумеет отследить. – Ты совсем не боишься последствий? – надменно спросил Локи, в то время как инстинкт вопил о том, что пора спасаться бегством. – Каких? – невозмутимо пожал плечами старик. – Мне бояться уже нечего. К тому же, ты сам назвал себя единственным потомком Лафея, что делает тебя последним в роду. За тебя некому мстить, мой господин. «Хель, – когда Локи говорил о единственном сыне Лафея, такого поворота не предусмотрел. – Что я могу им предложить?» – Да полно, – бархатисто сказал он, – неужели ты так спешишь казнить меня, что даже не послушаешь о том, что случилось с Лафеем? Кроме меня, вам некому поведать эту историю. А жить с устаревшей на тысячу лет информацией… Форньот задумался, и трикстер явственно увидел, как любопытство в том боролось со здравым смыслом и в итоге победило. – Будь по-твоему, – согласился ётун. – Пойдем к Мундильфьори и расскажешь нам обоим.***
На этот раз Эльза была умнее. Полностью согревшуюся и окончательно спасенную от обморожения Анну королева выпустила из пещеры только с ног до головы укутанную в шубы, с удобным огненным фонарем в руке и под защитой энергетической сферы. Собственной магии у Эльзы осталось всего ничего, но она хотя бы черпалась из известных резервов… а не как у некоторых, которые доверяют всяким там подозрительным артефактам. Сидеть в пещере до скончания веков они, конечно, не могли. Поэтому направились куда глаза глядят, осторожно проверяя каждый шаг. И не зря: то, что казалось равниной, на самом деле ею не являлось. Весьма скоро девушки и Олаф дошли до «края мира», как это восторженно окрестил снеговичок. Земля просто кончалась, открывая взору темную скалистую долину, простирающуюся где-то далеко внизу. – Будем спускаться? – устало поинтересовалась Эльза. Никто из них толком не понимал, куда они идут и зачем. Просто упрямо двигались вперед, невзирая на ветер и стужу. Королеву вел тонкий магический след. Ни Анна, ни Олаф этому не воспротивились, и у Эльзы возникло неприятное подозрение, что в плане принятия ответственных решений ей по-прежнему просто слепо верят. Как будто не видят, куда действия Эльзы всех завели. Решительно, ей следовало бы отречься от трона еще три года назад, когда милостью судьбы ей все-таки удалось вернуть лето подданным… – А как будем спускаться? – охрипшим шепотом вопросил Олаф. (Неужто здесь было слишком холодно даже для снеговиков? Да что же это за место такое?) – В прошлый раз, когда мы с Анной застряли в пещере, нам так удачно подвернулась лестница, но кто бы смел надеяться, что мы найдем лестницу в таком безлюдном месте… Анна, вот допустим, смотришь ты на снежный шар. – Допустим, – непонимающим тоном согласилась принцесса. – Вот чего там больше: пустоты или снежинок? – Олаф, ты это к чему? – нетерпеливо перебила Эльза, слишком уставшая, обеспокоенная и раздосадованная, чтобы слушать бессмысленную болтовню. – Пытаюсь понять, наш шар наполовину пуст или полон, – невозмутимо пояснил снеговик. – Вот если полон, то тогда мы оптимисты, и тогда шанс найти лестницу у нас есть. Но я вам уже рассказал все ответы, так что это, конечно, не сработает… – Лестницу я и сама вам наколдую, – покладисто согласилась Эльза и уже вскинула руки, но сестра опередила ее, провернув что-то совершенно неожиданное. Метель, до этого голодной хищницей беспорядочно кружившая по бесприютному пространству, вдруг унялась и собралась в один целостный снежный вихрь, вращающийся с невиданной скоростью. Осторожно, будто бы с опаской, этот вихрь пританцевал к самому краю обрыва и остановился перед путниками. – Ничего себе! – воскликнул Олаф. – А почему ты сразу так не сделала, Анна? Погуляли бы с Ветерком подольше! – Невероятно, – только и прошептала Эльза, совершенно по-новому взглянув на сестру. Анна – волшебница? Но Эльза по-прежнему не ощущала в ней ни толики магии. Отчего же дух ей подчинился? – Нет, Олаф, это не Ветерок, – озадаченно проговорила Анна, пристально вглядываясь в ветроворот. «Нет?» – поразилась королева. Она разницы совсем не замечала, в отличие от ее разом сделавшейся экспертом сестры. – А, ну да, – согласился Олаф, авторитетно кивая. Теперь Эльза осталась недоумевать в одиночестве. – Ну конечно, это совсем другой дух, хотя тоже немного ветерок… Как же нам его назвать, а? Может, Метелица? Возражений ни у кого, включая духа, не нашлось. Анна кивнула спутникам, и все сделали шаг навстречу незнакомому вихрю. Эльза поборола желание зажмуриться, однако ничего страшного не произошло. Метелица подхватила их так бережно и плавно, что движения словно бы вообще не чувствовалось. Потом она так же нежно опустила их на дно той долины, которую Эльза только что разглядывала с высоты. Надо сказать, местность теперь выглядела куда внушительнее. Теперь Эльза могла бы поклясться, что Локи отправил их куда-то явно дальше, чем на побережье Темного моря. Скажем, на другую планету. Потому что Эльза не была склонна верить, что ее мир настолько причудлив. Да, она колдовала сама и допускала, что другие тоже умеют. Но в ландшафте этого удаленного уголка постарались даже не маги, а сама природа, которая словно подчинялась совершенно не тем законам, что были известны человеку. – Парящие скалы! – воскликнула Анна, тоже поразившись открывшейся ей картине. – А я-то думала, что в той книге про мореплавателей одни выдумки! – А это и не могло быть правдой, – прошептала Эльза, все еще оглядываясь. Зрелище было завораживающим, но мрачным. Каким-то образом эта долина закрывалась от остального мира – либо расположением, либо, почему нет, магическим куполом. Снега внизу почти не было, только бесприютные черные камни. Здесь было еще печальнее, чем среди снежной пустыни. Королеве стало как-то не по себе. – Мурашки по коже, – пробормотал Олаф, а потом нервно захихикал и пояснил: – Это всего лишь выражение. Разумеется, у меня нет ни кожи, ни мурашек! – Мне тоже страшновато, – призналась Анна. – А можно… мы тихонечко уйдем? Эльза, давай я снова позову Метелицу, и она нас вызволит, а? Королева хотела было согласно кивнуть, хотя до сих пор не разобралась в своих ощущениях. Безусловно, в воздухе словно нависло ощущение гнетущей тревоги, но вместе с тем… причин для страха вроде бы не было. Это обыкновенные, только висящие в воздухе, скалы… И потом, даже в Зачарованном лесу было опаснее, чем здесь, ведь там притаились нортульдра… – Прячься, – вдруг зашипела Анна, загасила греющий ее фонарь и шустрой стрелой метнулась в укрытие из камней. Скорее инстинктивно, Эльза последовала за ней. А Олаф было замешкался, но не растерялся и просто упал носом в снег, идеально маскируясь в сугробе.