***
Казалось, она пробыла на Ахтохаллэн не часы, а годы. Подумав так, Эльза вдруг перепугалась, ведь ей сразу пришли на ум сказки с похожим содержанием и печальным концом. Но она знала, что это лишь ее воображение. Лэда неожиданно оказалась очень полезной собеседницей. Теперь-то Эльзе наконец объяснили, как взаимосвязаны духи стихий, пятый дух, Камень Жизни и Ахтохаллэн. Кто и кем управляет. Откуда и какая магия берется. Но главное, ей все же растолковали, что она и сама пятый дух. Лэда без лишних церемоний поведала ей о том, как забавно выглядело лицо новой дочери Ахтохаллэн, когда до той дошло это осознание. Ох уж это искреннее изумление! Для Лэды все было очевидно давным-давно, как и для многих обычных людей, ныне живущих, так что как сама Эльза ухитрилась так долго пробыть в неведении – настоящая загадка! – Момент для инициации ты выбрала самый правильный, – ободрила ее Лэда. – И Ахтохаллэн не гневается, будь уверена. Не гневается на ту неспешность, с которой Эльза до сего момента шла за своей судьбой. – Какое счастье, – только и выдохнула на это Эльза. Судя по всему, Лэда наслаждалась возможностью пообщаться и с каждой минутой разговора становилась все живее и непосредственнее. Королева буквально видела сейчас ту озорную девчонку, которая промелькнула в воспоминаниях Лэды о самой себе еще до того, как она малышкой приручила духов. Прежний пятый дух не проводил каких-то глубоких и сложных параллелей, но охотно делился сведениями о своих друзьях и врагах. Друзьями, собственно говоря, были сами нортульдра, другие жители леса и элементарные духи. Врагами – лишь ётуны. Эльза с умилением слушала Лэду, когда та рассказывала, что и кому из духов больше нравится. Как выяснилось, Эльза и Локи бесстыдно пользовались теми волшебными преимуществами, которые им давали духи. Но при этом прошли мимо тех маленьких – и даже больших – радостей, которые друг другу могли дать маги и духи стихий… – Ты не думай, я не только играла и забавлялась, пока была пятым духом, – словно оправдываясь, быстро сказала Лэда. – Просто и духи, и люди – это дети природы. Ну или же просто дети. Невозможно ведь постоянно быть серьезной и церемонии разводить. – Это точно, – вспоминая свой дворец, где церемонились все, кроме Анны и Олафа, улыбнулась девушка. Душой ее замка были и останутся как раз эти беззаботные выходки сестренки. В конце концов, разве много счастья им дал холодный, продуманный этикет? – Продолжай, – снова обернулась она к Лэде. – Что еще мне нужно знать как новому пятому духу? Не менее важной оказалась новость, что своего сознания у Ахтохаллэн все же нет. Это народ нортульдра одухотворяет и олицетворяет реку, так как она всегда была недоступной и таинственной, каким и положено быть любому божеству. В действительности же на ледяной реке Ахтохаллэн, как Эльза уже выяснила с помощью Локи, было просто еще одно хранилище, как и в пещерах. Только более полное. Зато, в отличие от пещер, Ахтохаллэн была и источником энергии, который питал все прочие хранилища и распространял свою магию на близлежащие территории. В том числе и на Зачарованный лес. Магия Камня Жизни, такая же по своей природе, была от силы хранилища независима, как и оно не зависело от камня. – Откуда же берется вся эта энергия? Вся эта магия? – поразилась Эльза. – Из самой жизни, – пожала плечами нортульдра, – как это мне объясняла Ангрбода? Хранилище аккумулирует вселенскую энергию прямо из космоса… Что, слишком сложно? – хихикнула она, увидев выражение лица Эльзы. – Ты не видела, как другой пятый дух, еще до нас, создал Камень Жизни? Сначала-то ведь камня не было. Вот точно так же и Ахтохаллэн магию создает. Вокруг нас полно строительного материала, только протяни руку и дотронься… Эльза невольно вытянула руку вперед, поймав пальцами воздух. – Вот видишь, – рассмеялась тогда Лэда. – Какую-то крупицу ткани бытия ухватила, не меньше! Эльза тоже посмеялась, но быстро сосредоточилась на своих вопросах. Лэда, казалось, существовала вне времени, королеве же предстояло вскорости решить судьбу Зачарованного леса и тех, кто там собрался. – То есть, Ахтохаллэн мне не подскажет, цел ли на самом деле Камень Жизни? Зато я смогу узнать, защищает ли Ахтохаллэн до сих пор жителей Зачарованного леса? – И да, и нет, – ответила Лэда. – Ахтохаллэн и впрямь дал бы тебе ответ только на второй вопрос. Но тут же есть я… впрочем, если меня рассматривать как часть Ахтохаллэн, тогда он тебе и на оба вопроса ответит… – она хитро взглянула на собеседницу, видимо, ожидая, что та воскликнет: «Не томи!» и начнет молить о пояснении. Но Эльза слишком привыкла к похожей манере одного вредного мага, чтобы так быстро потерять терпение. Так что Лэда выдержала драматическую паузу и продолжила сама: – Ничего с Камнем Жизни не случилось. Как и с «милостью» Ахтохаллэн. Народ нортульдра, как и все остальные, до сих пор под их защитой. Эльза выдохнула. Значит, это всего лишь была постановка… И все-таки зачем Локи это понадобилось? Надо признать, то, что провернул он, было как две капли воды похоже на то, что сделала ради своего народа много веков назад Лэда. Только Локи разыграл «жертвоприношение», а прежняя дочь Ахтохаллэн и впрямь принесла себя в жертву ётунам. – Скажи, ты и правда уничтожила бы Камень Жизни, чтобы он не достался ётунам? – задумчиво спросила Эльза, следя за выражением лица собеседницы. – Это действительно могло бы стать выходом из положения, – вздохнула Лэда, убирая с глаз черную прядь. На ее лице промелькнула сложная игра чувств, но больше всего нортульдра напоминала испуганного зверька, затаившегося при чужом шорохе. – Нет, – наконец сказала она. – Ты же видела, на что я пошла, лишь бы сберечь Камень Жизни ради моего народа. Конечно, мне достало бы сил уничтожить камень, и тогда, может быть, ётуны оставили бы нортульдра в покое. Хотя могли с тем же успехом истребить из чувства мести. Поэтому я и сделала вид, что отдаю врагу камень, а сама оставила его брату. Просто… я была пятым духом и защитницей всего леса. Как я могла своими же руками причинить ему зло? – Зло причинили ётуны, решив отобрать у вас камень. – Но я бы совершила грех не меньший, – с убежденностью перебила ее Лэда. – Представь, Камень Жизни дарован нам самой природой, но мы своими руками возьмем и уничтожим его? Это все равно, что вырубить лес или убить младенца, разве нет? И потом… если бы месть Лафея миновала большинство нортульдра, то не меня лично, – она передернула плечами, не заметив этого. – Без Камня Жизни я не смогла бы противостоять Ларцу. А в этом случае мы лишились бы не только камня, но и пятого духа, «моста». Вспомни, как тяжело пришлось нортульдра без него. Как они опустились и растеряли накопленную столетиями мудрость. Все потому, что их никто не направлял. Я не знаю, много ли было после меня избранниц Ахтохаллэн, но, видимо, все же нет. До тебя пятым духом была твоя мама, Каиса, на которую возлагали такие же надежды, как когда-то на меня. И что же? Она покинула родину даже еще более юной, чем я. Нет, оставить нортульдра и без силы Камня Жизни, и без покровительства духов, – это обречь народ на упадок и увядание. – Вот, значит, в чем был смысл послания Локи? – вполголоса произнесла Эльза. – Он хотел доказать нортульдра, что без поддержки камня и природы они ничто. Неужели у него никакого потайного мотива не было? «Он слишком о многом умолчал. Оставил ни с чем и нортульдра, и чужестранцев. Эренделл легко отделался, но меня Локи ненавязчиво лишил трона. Это точный удар по моей болевой точке. Теперь сложно предсказать, к чему приведет мое появление перед моим собственным народом, не говоря уж об остальных странах. Еще и Камень Жизни в его распоряжении, тогда как Локи всех заставил увериться, что камень уничтожен». – Ты не так-то склонна ему верить, да? – с искорками в глазах спросила Лэда и качнула головой. – Странно, что при этом веришь мне, ведь мы с ним сделаны из одного теста. Может, ты просто больше склонна верить чужакам, а приглядевшись, разочаровываешься в людях? – Он не человек, – с каким-то чувством ностальгии усмехнулась Эльза. – А кто же он, по-твоему, дух? Или демон какой? – Он бог, – криво улыбнулась королева. – И без устали это повторяет. – Больше не станет, – серьезно пообещала Лэда, и у Эльзы отчего-то оборвалось сердце. – Теперь он знает, что его настоящая мать – я. Простая смертная, нортульдра из дремучего леса, – в ее голосе промелькнула горечь, а зрачки заблестели, но Лэда сдержала слезы. Между тем, Эльза смотрела на нее во все глаза. Да, Лэда показала ей свою историю, но королева не соотнесла, что… сыном нортульдры и царя ётунов и был… По ледяной стене прошел блик, и в следующую секунду нортульдра вновь была невозмутима и сдержанна. «До этого он даже не знал своей настоящей матери?» – спросила себя Эльза. Она помнила, что Локи в глубине души боготворит другую женщину, которую несмотря ни на что считает матерью… Она видела это в его сердце, в иллюзиях, в мыслях. Видела в те минуты, когда он никак не мог бы ввести ее в заблуждение. Но Лэда… ее поступок вызывал такое уважение, что не признать ее было бы со стороны Локи полнейшей бесчувственностью. «Так он теперь знает… о прошлом? – насторожилась Эльза. – Он что, снова добрался до хранилища и что-то там успел выяснить? Но для чего явился?» – Чувствую, тебя что-то гнетет, – проговорила Лэда. – Это связано с Локи, не отрицай. Я застала момент вашей встречи на Ахтохаллэн, видела ваше первое катание по фьорду и как ты и Локи сражались бок о бок против общего врага. Ветер доносил мне обрывки ваших разговоров, вода показывала расплывчатые отражения. Когда у вас обоих в жилах текла магия Камня Жизни, я чувствовала ваше единение и горячую привязанность. Теперь что-то нарушилось. Ты бежишь от него, а он – от тебя… В чем же причина? Эльза покачала головой, не желая отвечать. Если Лэда – действительно мать Локи, то к чему огорчать ее? И потом, обсуждать его она была не готова. Она хотела бы выжечь его навсегда из своего сердца и мыслей, вот только не может. Слишком многое их связывает. Обучение магии. Такое короткое, но счастливое время в Эренделле. Мытарства в лесу. Наконец, Камень Жизни и духи стихий. Если бы она пожелала забыть о Локи, это значило бы стереть из жизни половину себя. – Я просто не понимаю подлинного смысла его поступков, – произнесла она наконец. – Мы изводим друг друга этой «горячностью», в то время как наш рассудок должен быть подобен вот такому кристаллу, – она подняла с пола ледышку. – Холодный, четкий и ясный ум. Эмоции нас погубят. «Мы проходили это слишком много раз. У Лэды есть личная заинтересованность, и ей нельзя потакать. Придя сюда, я уже решила отречься от всего личного. Нельзя позволить себя заманивать все в ту же ловушку». – Ты не понимаешь, потому что никто тебе не сказал о смысле магического договора с Камнем Жизни, ведь так? – спокойно спросила Лэда, вовсе не выглядя как мать, вступающаяся за свое чадо. На ее лице была деловая уверенность; так мог бы разговаривать учитель с подмастерьем. – Я тоже в свое время не знала, пока мне не объяснила одна колдунья, вот ирония-то, уже со стороны Ётунхейма. Союз между магом и артефактом не похож на отношения людей. Там нет условностей и лазеек. Когда вы с Локи поделили между собой Камень Жизни, он принял вас как своих повелителей, наделил колоссальной силой. Но вы не могли бы отказаться от нее по своему желанию. Разлучить мага и артефакт может только смерть. Тут прямо как в браке. – Но зачем вообще отказываться от силы Камня Жизни? – все еще не понимая, спросила Эльза. – А почему я бы так желала припрятать, скрыть его свет, когда на нас войной пошли ётуны? – вопросом на вопрос ответила Лэда. – Вот что бывает, когда происходит столкновение интересов. Эльза прищурилась и чуть склонила голову набок, смутно начиная о чем-то догадываться. И надо же было так случиться, что именно в этот момент по волшебному экрану прошла радужная рябь, на лице Лэды на секунду появилось что-то взволнованное, а затем изображение Лэды вдруг вспыхнуло и погасло, будто кто-то загасил фонарь. Эльза недоуменно передернула плечами и решила подождать, однако новая знакомая так и не вернулась. Тогда, не дождавшись ее, королева начала одну за другой обходить ледяные залы, проверяя, что такого могло случиться на Ахтохаллэн. Из головы не шел последний эпизод той ужасной ночи. Две безжизненные фигуры на помосте. Ей и до этого казалось, что Локи отчего-то хотел, чтобы все пришло к этой точке. Ему было все равно, как именно пройдут переговоры. Он знал, что духи будут на их стороне, что даже наручники не смогут сковать магию, даже заготовил такие правдоподобные иллюзии двух бездыханных тел… Ну не верила Эльза, что Локи мог поддерживать их совсем без тренировки, а если даже и списать все на многоопытность мага, то как он так быстро среагировал?.. Словно хотел, чтобы так случилось. «Почему мне кажется, что это действительно прощальный поцелуй и искреннее чувство, хотя я знаю, что это не так?» – вспомнила Эльза свой мысленный вопрос. Тот самый, на который Локи просто ответил, что он хороший обманщик. «Он действительно обманул меня», – подумала девушка, чувствуя на ресницах что-то горячее. Неужели это и было прощание, однако Локи не хотел, чтобы Эльза это вовремя поняла? Перед глазами вспыхнула картинка из воспоминания: юная дочь Ахтохаллэн опустилась на колени перед Лафеем, жертвуя собой ради своего племени. А вот, указав Эльзе безопасное укрытие, пронзенный мечом, падает Локи. Иллюзорный или настоящий? Анна как-то упоминала, что в лагере в ту ночь были и тролли, но какие-то чужие. Неприятные и хмурые. Потом они куда-то исчезли. Что они делали, если не шпионили за кем-то? Не было ли в лесу еще одного противника, о котором Эльза ничего не знала? «Ётуны пробудились из камня, когда Локи ударил по ним своей магией, – вспомнила королева. – И тролли – тоже каменные. Это просто совпадение?» – Лэда, – неуверенно позвала девушка, не так уж и надеясь на ответ, – а те самые ётуны, которые хотели завладеть камнем… они не могут быть все еще на Земле? Если это правда так… Не могли ли они силой заставить Локи украсть для них Камень Жизни? Это объяснило бы, зачем он забрал камень у нортульдра, вероятно, не зная, что этим лишь привязал магическую суть артефакта к себе. Только смерть может разлучить мага и волшебный предмет. Почему, в таком случае, маг предпочел расплатиться собственной жизнью, а не жизнью Эльзы? Она не услышала ни звука, но сквозь тело пробежала мощная волна. Та же энергия вибрацией отдалась в стенах хранилища. Отбросив размышления, Эльза со всех ног кинулась туда, откуда, как ей казалось, эта волна брала начало.***
Даже при поражении на Радужном мосту, когда доказательства «недостойности», как песчинки, наконец собрались в законченную фреску, Локи не ощущал в свой душе такого опустошения. Раз за разом он прокручивал на магических экранах Ахтохаллэн то воспоминание, которым с ним поделилась Вирд. Но ледник не мог дать ответов на мучащие его вопросы, не мог показать причин и следствий. Все, что видел Локи, это массивную фигуру какого-то монстра. Что это за раса? Почему гигант так силен? Маг не мог припомнить никаких сведений о подобных существах. Догадывался только, что это его видоизмененная, усиленная чем-то, форма. Золото охранных щитов. Непробиваемые магические плетения. Это тюрьма? С комфортом и претензией на вкус обставленная камера. Он сам, провожающий взглядом грозного гиганта. «Вот что меня ждет, если вернусь домой? – снова и снова спрашивал себя Локи, кусая губы. – Вот почему я не смогу защитить маму? Потому что я буду в темнице, искупать свои былые прегрешения? На это и жизни не хватит…» Да еще и сам сказал громиле, который всех из ближайших клеток выпустил, кроме самого Локи, по какой лестнице идти. Нет, ну теперь-то, конечно, не скажет, но будто это многое изменит… Такой себе где угодно путь проломит и дороги не спросит. Локи не сумеет защитить мать, вот что важно. Вновь и вновь, лежащая на полу бездыханная Фригга. Голубой шелк, золотистые волосы. Сухие листья и каменное крошево от разломанных перил. Он не может на это больше смотреть. Не ведает, как узнать решающие подробности. Не умеет изменять будущее. Не способен отпустить то, что уже знает. Перебирает мысленные комбинации в этом ледяном хранилище, а потом будет коротать вечность в золотой тюрьме. «Чем больше борешься с судьбой, тем сильнее она натягивает поводок». Локи казалось, что он уже сейчас задыхается, и он непослушными пальцами потянулся к шее, чтобы расслабить воротник, но даже не понял, нащупал ли застежки. Со всех стен на него обличительно взирала Фригга. Так, как на самом деле никогда не смотрела. А должна была. Когда он сорвал коронацию брату. Когда его подставил перед отцом. Когда наслал на него Разрушителя. Когда готов был убить на Радужном мосту. Когда свел Всеотца, неподготовленным, в сон. Когда подверг опасности и отца, и мать, решив провести в Асгард Лафея, не заботясь, что ётун успеет убить кого-то из них. Когда не сумел защитить маму в будущем… Она так должна была смотреть на него постоянно, с того самого момента, когда зачем-то согласилась на игру Всеотца и признала Локи своим. Почему вместо этого она всегда смотрела на него с такой любовью? Локи с ревом ударил магией по всем экранам сразу, погружая побагровевшую залу в полную тьму. Он проклинал себя за беспомощность. Не мог поверить, что это конец, но если не опускать рук, то что же? Вернуться в Асгард, сдаться и запустить всю эту цепочку событий? Или не явиться вовсе, и все придет к тому же самому? Следить издалека? Но как постоянно укрываться от взора Хеймдалла да и от Всеотца? Все равно выследят, арестуют, осудят… Локи никак не мог вырваться из порочного круга, чувствуя себя утопающим в черной толще воды. Когда его дыхание стало тише и размереннее, Локи оторвал руки от лица и огляделся. Хранилище встретило его печальными грудами битого льда и тусклым освещением. Свет проникал откуда-то снаружи. На стенах неравномерно вспыхивали и гасли отдельные кристаллы. Маг встал и, прихрамывая, подошел к одному из экранов. Починил. Надо отвлечься. Нельзя впадать в отчаяние. Время у него есть. Пока придумает, как поступить, можно прояснить еще один вопрос, который репьем застрял где-то под кожей. «Смертная нортульдра из леса, давняя подруга Вирд. Ты же всегда в глубине души понимал, что ту личину создал неслучайно? И тот образ из хранилища тебе показался смутно знакомым… В чем дело? Ты боишься, что тебе станет еще больнее? Но куда уж больнее, чем есть сейчас?» Краткий перерыв. Пара запросов в базе данных магического хранилища, и он снова вернется к вопросу о Фригге. И вот перед глазами Локи разворачивается другая драма. В этот раз у него исчерпывающие данные. О да, он помнит стоявшую на коленях девчонку, которая испугалась ётунов и пошла за ними в Ётунхейм. Которая не смогла придумать ни одной уловки, не пошла ни на какую хитрость, чтобы не попасть в плен. Которая в итоге, как следует из слов Ханимарен, стала женой Лафея и родила ему Локи. Которая ради своих людей принесла саму себя и Камень Жизни в жертву. Дыхание перехватывает от мороза, и Локи чувствует, как боль и страх той девушки становятся его собственными. Такое личное воспоминание. Оно и в тот раз было каким-то пронизывающим, но в этом хранилище, в этом зале, отчего-то воспринимается особенно остро. Локи вжимает ладони в пол, натыкаясь на осколки, и не замечает, как начинают кровоточить руки. Его боль душевная, не физическая. Локи смотрит дальше. Воспоминания Лэды показали, как Лафей забрал с собой большую часть войска, саму Лэду и Камень Жизни, пообещав, что ётуны покинут эту планету навсегда. Однако это так должны были считать нортульдра. Из разговоров с пробужденными ётунами Локи знал, что Лафей на самом деле оставил или прислал следом нескольких своих воинов во главе с Форньотом и скрыл их под видом каменных гигантов. Забавно, но нортульдра были честны в той же мере, что и ётуны. Из воспоминаний Локи отчетливо видел, что в Ётунхейм Лэда унесла вовсе не Камень Жизни. Это был обычный камушек, с помощью иллюзии замаскированный под Камень Жизни. А Локи-то полагал, что этот тип магии у него от Фригги… Было раннее утро, но спали считанные единицы. Нортульдра собрались у костров группами по несколько человек и тихонько переговаривались. Кто-то уже заранее оплакивал юную Лэду, кто-то искал возможности избежать грядущего расставания. Сама Лэда, покачиваясь от нервного истощения и усталости, прогуливалась под руку с каким-то юношей, то ли возлюбленным, то ли братом. Под пристальными взглядами ётунских надсмотрщиков она приобняла молодого мужчину и запечатлела на его щеке прощальный поцелуй. Все же более родственный, если судить по ощущениям. Это был ее брат. – Позволь это оставить… на память обо мне, – тихонько прошептала она, и по ее бледным щекам скатилось несколько слезинок. Слезы были настоящими, а крохотный оберег – не тем, чем мог показаться на первый взгляд. Локи против воли усмехнулся внутреннему торжеству матери, нервничая так, будто все и впрямь происходило у него на глазах. «Спрячь эмоции, не косись на того ётуна! Продолжай лить слезы перед разлукой…» Так она и поступила, искренне горюя и используя подлинное чувство, чтобы на глазах у всех незаметно передать своему брату тот самый Камень Жизни, за который и шла опустошительная война. И тем самым нанесла Лафею решающее поражение. – Не волнуйся, – прижав ее голову к себе, куда-то в макушку прошептал брат. – Я сберегу этот амулет… ради тебя. Мы никогда тебя не забудем, – судорожно сглатывая, добавил он то, что уже не было игрой. Оберег тлел на шее молодого парня ровным, чуть голубоватым свечением. Это был обычный обломок драгоценного камня в обрамлении из плетеной лозы. Вероятно, такой ётуны уже до этого видели на шее самой Лэды, поэтому она не вызвала подозрений, оставляя безделушку брату. Настоящий оберег, надо думать, отправлялся с Лэдой в Ётунхейм. Локи также вспомнил, что подобный этому амулет существует и по сей день: уж очень знакомо он выглядел. А еще знал, доверяясь всеведенью бывшего пятого духа, что брат Лэды сдержал слово, и народ нортульдра передавал этот камень из поколения в поколение, однако нескоро еще детям леса было суждено вновь воспользоваться магией Камня Жизни… Только следующая дочь Ахтохаллен могла развеять иллюзию и найти подход к заключенной в камне силе. Когда окончательно рассвело, Лэду под конвоем сопроводили к порталу. Все племя, держась на почтительном расстоянии от ётунов, шло за ней. Хотя Лэда несколько раз обернулась и довольно сурово приказала своим людям вернуться. Пленницу вел старый ётун, предусмотрительно надевший рукавицы, чтобы не повредить смертной. В этом воине Локи как-то запоздало узнал Форньота, но совсем этому не удивился. Стоило процессии остановиться, и Лэда вырвалась из хватки ётуна, который не так-то и старался ее удержать. Девушка бросилась на шею брата и поспешно обняла его. Но несмотря на причитания многих нортульдра, с ресниц Лэды не упала ни одна слезинка. Дочь Ахтохаллэн в последний раз оглядела бесконечные поросшие лесом холмы, на которые со скалы открывался превосходный обзор. Родной лес простился с ней, озаренный утренним солнцем. Тогда Лэда повернулась и с гордо поднятой головой вошла в портал, чтобы стать женой Лафея и больше уже не вернуться на родину. Образы на стене мутнеют и замирают, и только тогда Локи вдруг осознает, что дальше смотреть он не в силах. – Так вот, что я такое? – шепчет Локи, обращаясь к пустоте. – Дитя ётуна и смертной, чей союз был вынужденной мерой для перемирия? Потом в это вплелся еще и Асгард со своей войной… Лэда была разменной монеткой, чего же ждать от ее сына?.. Он не мог винить мать – родную мать – за то, что она сделала. В конце концов, асы преклоняются перед доблестью и благородством, и смертная сделала то, за что в Асгарде ее воспели бы в гимнах. Вот только она, должно быть, похоронена где-то во льдах Ётунхейма – забытая, оставленная на произвол судьбы в краю врагов. Для человеческой женщины стать женой ётуна – как, должно быть, мерзко это было! Не потому ли она бросила Локи замерзать одного на ледяных скалах? «Тебе не суждено было родиться живым, но твоя мать даровала тебе столько волшебной силы, что ты выкарабкался», – вспомнил он вдруг слова, сказанные не так давно. Могла ли Хела солгать ему в этом? А был ли смысл? Чтобы наделить ребенка мощной магией еще при рождении, нужны не только гены. Это и сознательное решение матери. К тому же, возможно, она делилась с ним силой и после этого, поддерживая жизнь в противоестественном существе, которое в принципе не должно было появиться на свет. Локи уронил голову на руки, давясь бесслезными, беззвучными рыданиями. Сколько он себя помнил, он принимал свою жизнь, способности и магию как данность. Он и помыслить не мог, что какая-то безвестная смертная совершила ради этого подвиг.***
Вскоре – слишком быстро! – Эльза нашла нужную залу. Она не поверила своим глазам, когда вновь увидела его на Ахтохаллэн. Локи был в таком виде, будто его только что пытали. Он полулежал, прислонясь в груде льдин, среди осколков, и пялился в пустоту. В темноте, едва подсвеченное мерцанием противоположной стены, его лицо казалось совершенно белым, если не синеватым. На секунду Эльза успела испугаться, но потом заметила, как еле-еле вздымается его грудь: хотя бы дышит, живой. И даже не ледяная статуя, как в прошлый раз. Кто он, спаситель или похититель Камня Жизни? Друг или враг самой Эльзе? Опять разыгрывает перед ней представление? Королева устала гадать, поэтому неслышными шагами приблизилась к магу, и когда он не отреагировал, запоздало пожалела, что не сделала свое появление более шумным. Потом она осторожно дотронулась до его плеча, и это вывело мага из оцепенения. Молниеносным движением, которое она не успела даже осознать, Локи вскочил на ноги, схватил и вывернул ее руку, а потом отшвырнул девушку прочь. Она отлетела на все расстояние залы и врезалась в ледяную стену, недоуменно моргая. Отчего Локи реагирует так враждебно? Он все же задумал против нее что-то недоброе? Он несколько секунд сверлил ее взглядом, будто не узнавая. Потом в его глазах огненной птицей мелькнуло понимание, и Эльза убедилась в том, что Локи хотя бы признал ее. Поэтому следующие его слова были как минимум нелогичны: – Зачем ты пришла?! – воскликнул Локи с каким-то надрывом. – Что ты надеешься увидеть? Убирайся! – и он, в одну секунду оказавшись рядом с ней, одним мощным движением вытолкнул ее из залы. А сам упал на колени, глядя куда-то на пустую, чуть светящуюся в полном мраке, стену. Эльза выпрямилась, отряхнула платье и прислонилась лбом к холодной перегородке между залами. Похоже, Локи все-таки не в себе… Оставить его здесь? Уйти, пока есть еще шанс избежать выяснения отношений? На что он с таким отчаянием пялится на той светящейся стене? Он там видит какое-то воспоминание, а Эльза – нет? «Я должна выяснить, что с ним. Раз и навсегда разобраться, что мы значим в жизнях друг друга». Выждав, по ее разумению, достаточно, девушка вновь вошла в залу. Локи сидел, закрыв глаза, так что с первого взгляда можно было подумать, что он спит, но Эльза заметила, как дрогнули его веки и напряглись пальцы, когда он услышал ее приближающиеся шаги. – Не ожидала тебя тут встретить, – сухо начала Эльза, и когда Локи ничего не ответил, просто тихо опустилась на лед рядом с ним. Если она правильно отгадала, маг и рад был бы отодвинуться, но эмоции полностью исчерпали его запас физической силы. Судя по его виду, с Локи произошло что-то ужасное. Даже при тусклом свете хранилища Эльза видела, как заострились его черты лица, а под глазами залегли тени. Кроме того, вся одежда висела на нем кое-как, растрепанная и неопрятная, руки были сбиты в кровь, а на щеках застыли какие-то инеистые разводы. То ли ётунские племенные знаки, то ли замерзшие слезы – кто же тут разберет? Эльза усердно искала в своей душе пламенную ненависть, которая опалила ее в ту страшную ночь. Локи заставил ее сестру страдать. Он отнял у Эльзы трон, он лишил надежды нортульдра… И он, возможно, пожертвовал собой, защищая все, что Эльзе было дорого. Между народами зарождается мир. Магия леса на самом деле не пострадала. Камень Жизни все еще во власти Эльзы, а ведь ей, похоже, угрожало что-то страшное… Нет, она не сумела отыскать в своем сердце ненависти. Нашла обиду и оскорбленную гордость. Обнаружила усталое раздражение и страх, то ли перед ним, то ли за него. Но ненависть себя уже изжила. Слишком сильным было ее истерзанное, нездоровое чувство к Локи, слишком четкой – параллель между тем, что сделали Локи и Лэда ради того, что считали правильным. На мысленное упоминание Лэды Локи шевельнулся и открыл глаза. – Не думал, – похоже, сорванным голосом пробормотал он, – что ты тоже окажешься здесь. – Ну отчего же? – иронично переспросила Эльза. – Мы давным-давно решили, что кто-то должен поискать все ответы на Ахтохаллэн. Ты исчез, ничего не объяснив, что же мне, по-твоему, оставалось делать? – Ты и Анна… все сделали правильно, – с блеклой улыбкой выдавил он. Вот, значит, как? Приглядывал за ними? Или даже шпионил?.. Зла на него не хватает. – Не хотел, чтобы ты это видела, – словно в ответ на какую-то другую свою мысль, сказал вдруг Локи. – Ты это о Лэде сейчас? – успокаивающе прошептала Эльза и снова осторожно дотронулась до его плеча, уже ожидая, что Локи ее вновь оттолкнет, но на этот раз он даже и не шелохнулся. Потом пробормотал: «Да». – Напрасно старался, – сказала тогда девушка. – Я все уже видела сама. Ты знал, что Лэда тоже пятый дух? – На это «тоже» Локи скосил на нее глаза и оценивающе оглядел, но явно решил оставить свои выводы на потом. – Она явилась мне, когда я пришла сюда и призвала всех духов разом. Показала мне всю свою историю, даже пыталась, – Эльза грустно усмехнулась, – поговорить о тебе. – При этих словах она почувствовала, как по телу Локи прошла дрожь. – Ну же, успокойся. Если считаешь, что я была не в праве смотреть… ну ладно, извини меня. Я просто просила встречи с пятым духом и не знала, кто им окажется. Краем глаза Эльза подметила, что освещение в зале постепенно становится ярче, как будто отвечая душевному состоянию Локи. Маг устало покачал головой и сменил позу, садясь более расслабленно. – Я не виню тебя, – безэмоционально прошептал он. – Ты выполняла свой долг, а она – свой. Только я один… все никак не найду, в чем мое предназначение… Если… если оно правда лишь в разрушении, – вдруг судорожно выдохнул он, – то я просто не знаю, как мне с этим… Пожалуй, даже в ту ночь, когда он вобрал в себя энергию Камня Жизни, Локи не выглядел настолько уязвимым. У Эльзы что-то тоскливо ёкнуло в груди, будто заранее укоряя за чрезмерную девичью доверчивость. Королева протянула к нему руки и осторожно обняла, пользуясь тем, что Локи не стал сопротивляться. «Вот твой шанс развеять все иллюзии. Чего ты боишься больше: убедиться, что он за тебя пошел на смерть, или узнать, что он во всем старался только ради себя? Боишься положить конец любым сомнениям?» Ее пальцы осторожно раздвинули магическое плетение, как если бы это была только одежда, и Эльза ощутила сквозную, уже залеченную какой-то сложной, комбинированной магией, рану. Как раз там, где она и должна была находиться, если бы вместо иллюзии Локи на помосте остался оригинал. Как раз такая рана, которую они с Эльзой пытались исцелить с первого же дня знакомства. «Он действительно рискнул своей жизнью, чтобы спасти мою?» Уже без задней мысли, королева прижалась к нему, открывая свое восприятие. Пожалуй, Локи заслужил ее холодность, нарочитое пренебрежение или, на худой конец, колкости и упреки. Но кем бы она выглядела в собственных глазах, если бы так поступила? Локи не желал ей зла. Всю боль, что он причиняет ей снова и снова, он приносит ненамеренно. Эльза и сама знает, что до конца никогда не убедит себя в этом. Она еще не научилась сшивать ткань так, чтобы не оставалось швов, как это умеет Анна. Боль и обиды останутся на душе Эльзы рубцами, но со временем это станет не так и важно. У Локи раны серьезнее и глубже. – Можно, скажу тебе кое-что? – на всякий случай спросила она. – Я все видела. Я знаю, кто такая Лэда и что она сделала. Не надо себя ранить и все мне пересказывать. Или закрываться от меня. Я просто знаю то же, что и ты, и может быть, этого уже достаточно. Прислушиваясь к его эмоциям, Эльза показала магу то, что он увидеть не успел. Ётунхейм. Ледяные пустоши, простирающиеся в бесконечность. Поющие ветра. Храм, в котором Эльза побывала сама, а потом узнала это строение в воспоминании Лэды. То был старинный храм ётунов, который с течением веков перестал использоваться и чуть не превратился в руины. Если верить Ангрбоде, Лафей не считал магов сколько-нибудь достойной внимания силой. Хотя даже для Эльзы было очевидно, что Храмы Жизни, подобные тому, какой она видела, могли бы обеспечить жителям Ётунхейма бо́льшую безопасность. Пользуясь тем, что Лафей не обращал на храмы никакого внимания, Лэда усовершенствовала один из них, давно забытый и удаленный от их столицы, Утгарда. Королева не поняла, на что именно надеялась Лэда: наверное, хотела открыть портал между храмом в Ётунхейме и хранилищем в Ахтохаллэн. Так она могла бы сбежать из своей ледяной тюрьмы хотя бы на время. Она очень тосковала по родному краю, духам природы и даже по мягкому климату, поэтому в отсутствие Лафея могла бы воспользоваться этой лазейкой, но ни разу не успела… Либо, возможно, она собиралась примкнуть к ётунам-магам, которые могли составить Лафею влиятельную оппозицию. Добавив знания нортульдра к тому, что успела выяснить о храмах Ётунхейма, Лэда создала что-то сложное и необычное, но воспоминания об этом были какими-то расплывчатыми, словно Эльза пыталась подсмотреть что-то сквозь вуаль. – Должно быть, это все, – сказала она, когда Локи с ожиданием в глазах уставился на нее, ничего не говоря. – Отсюда мы не узнаем, что происходило в другом мире. Но я догадываюсь, что остальное можно увидеть с той стороны, Локи! – Он вздрогнул и недоверчиво изогнул брови. – Я была там, я видела храм! – с жаром уверяла девушка. – Если вернешься в Ётунхейм и восстановишь его, ты еще можешь увидеть, что стало с Лэдой… Возможно, Ангрбода знает, как все наладить, и ей просто не хватает сильного источника магии. Ангрбода себе на уме, так что с ней тяжело договариваться, но я все равно смогла, значит, ты тем более справишься! Если тебя тронуло то, что Лэда для всех совершила, ты должен хотя бы узнать о ее судьбе! – Он продолжал молчать, и королева все никак не могла определить, было ли это знаком пренебрежения или простым замешательством. – Ты… ты ведь еще не знаешь, – надеясь склонить его к решению, сказала тогда Эльза. – Это она звала меня на Ахтохаллэн. Локи, это она предопределила нашу встречу. Он продолжал немигающим взглядом водить по ее лицу, и Эльзе в конце концов сделалось не по себе. – Скажи хоть что-нибудь? – опасливо попросила она. Локи зажмурился и встряхнул головой, как будто проясняя мысли. – Так ты… прощаешь меня? – уточнил Локи с какой-то непередаваемой улыбкой, в которой задор и облегчение смешались с робостью и усталостью. Королеве вспомнилось ее словно выкованное из железа «ненавижу», произнесенное без тени сомнения. Неужели маг настолько глубоко к сердцу воспринял выкрикнутое в отчаянии слово, что не смеет поверить ей теперь? Так пусть же знает, каково это. Эльза выдержала долгую паузу, не позволяя маске торжественной серьезности соскользнуть с лица. Потом просто кивнула. – Но я так и не объяснил тебе, что это была за схема в лесу, – словно оправдываясь, зачастил Локи. – Если тебе будет угодно меня выслушать… – Я все поняла сама, – прервала она поток его слов. У него еще будет шанс объясниться, но хотя бы перевести дух королева ему позволит. С каким-то удовлетворением она увидела, как в глазах Локи, словно сахар в чашке чая, растворяется недоверие. Потом его лицо вдруг просияло, и Эльза весомо произнесла: – Отчаиваться еще рано, Локи. Если ты действительно тот, к кому привела меня Лэда и кого я тогда повстречала на самом дне Ахтохаллэн, то давай доведем начатое до конца. Отложим на время обиды. Пока мы вместе, давай бороться.