***
Предоставив Эльзу семейным заботам, Локи неспешно прогуливался по палубе и делал вид, что не замечает любопытных взглядов. Весть о том, что пришлый маг каким-то образом защитил Эренделл от наводнения, уже расползлась по всему кораблю. То, что сплетники каким-то нетипичным образом не преувеличили, а преуменьшили его подвиг, Локи отнюдь не печалило. Что взять с обычных матросов, которые просто не могли вообразить себе такой масштаб бедствия, какой выпал на долю одного маленького многострадального государства? В голове у Локи до сих пор царил сумбур, и даже приятная зимняя погода не помогала как следует проветриться. С одной стороны, трикстер был счастлив, что сумел уберечь дом Эльзы, и радовался воссоединению королевской семьи. С другой, он подошел к очень опасной черте: Локи снова не знал, чего ждать от будущего. Когда он упал в Ахтохаллэн, неизвестность была промозглой и давящей, однако Локи не на что было надеяться и нечего больше бояться, за исключением Хельхейма. Его жизнь и так превратилась в сплошной кошмар, и Локи опустил руки, не собираясь хоть как-то влиять на ситуацию. Потом пришла Эльза и вновь пробудила в нем вкус к жизни. Теперь… нет, этот пыл не иссяк, однако в Эренделле Локи больше не держали никакие договоренности. Как в сказке, дела в королевстве налаживались. Отзвучали тревожные мелодии, и мир замер в ожидании новых нот. Но Локи не может искушать судьбу, мечтая услышать эту новую дивную песнь. Где он, там не бывает покоя. Потому что его душа подобна ярящейся снежной буре, заточенной в Ларце вечных зим. Это его суть. И даже сейчас, когда Локи получил даже больше, чем смел просить, в его сердце не будет гармонии. Да, новые друзья трикстера теперь в безопасности. Асгард готов принять его обратно. Даже конфликт с ётунами наполовину улажен. Но Локи никогда не сможет безоглядно радоваться жизни, пока не узнает, как защитить маму. И то, что Всеотец – если это не его обманный маневр – не собирается судить Локи, дает ему возможность вернуться домой и во всем разобраться. Да будет так. «Мне надо позаботиться об обеих матерях, – терпеливо уговаривал сам себя трикстер. – Фриггу защитить от захватчиков; похоже, Тор не справится один. А Лэда… Я буду искать ее. И даже если мне придется разобрать до основания и заново собрать весь Ётунхейм, пробраться в Вальхаллу или постучаться к самой Хель, я это сделаю! – Локи поднял голову и с вызовом посмотрел на небо, которое куталось в равнодушие, однако не сумело спрятать солнце за подсвеченными каемками облаков. – Я найду Лэду». Тогда ему ничего не остается, кроме как покинуть Эренделл? Оставить Эльзу? Мысль об этом была куда болезненнее, чем гордость позволила бы Локи себе признаться. И все-таки в таких вещах нужно быть с собою искренним. Ему придется разлучиться с ней. Он порывался сделать это такое количество раз, что она в конце концов перестала верить в то, что это произойдет. Призналась, что принимает его таким, какой он есть. Вручила свою судьбу ему. Посмеет ли Локи воспользоваться такой удачной возможностью?***
Пока Анна во всех подробностях эмоционально описывала родителям свадьбу, Эльза пыталась придумать внятное объяснение для всего остального. Она провела несколько бессонных ночей, мысли об этом не отпускали ее и днем, но королева просто не могла найти нужных слов, чтобы убедить маму и особенно папу, что она все сделала правильно. Если бы только Локи мог ей помочь! Он талантливее ее в плане переговоров. Но это испытание она должна пройти сама. Как перед экзаменом, Эльза продолжала мысленно затверживать удачные, как ей казалось, ответы на вопросы. Как рассказать папе о низком поступке деда Рунарда? Раскрыть ли всю правду о том, как и почему Эльза смогла заключить со всеми мир? Что отвечать на осторожные мамины расспросы о Локи? Любая из этих тем была щекотливой и могла ранить родителей слишком сильно. А ведь они и так настрадались и потрясены тем, как резко выросли их дочери и расширился прежде знакомый маленький мир. Все оказалось не так страшно. Правду о нортульдра мама с папой выслушали спокойно и внимательно. О спектакле с жертвоприношением Эльза рассказала без подробностей и так, чтобы не причинять родителям лишних волнений. Она бы и вовсе не стала об этом упоминать, но надо же было объяснить, какова ситуация на международной арене! Да и вообще, отчего подданные теперь и Анну, и Эльзу величают королевами. – Это еще что! – воскликнул никогда не унывающий Олаф. – Теперь их будет вообще три, ведь королева Идуна снова с нами! Скажите, а в Эренделле у мужчин и женщин равные права и вес в обществе? – К чему вдруг такой вопрос, Олаф? – напряглась Анна. – Да к тому, что было бы проще решить, кто дальше правит, если бы равноправия все-таки не было! – с уверенностью бывалого политика заявил Олаф и важно разлегся в кресле. – Потому что тогда король Агнарр будет главным, и никаких лишних вопросов! Папа хмыкнул и не стал комментировать это щедрое предложение. Эльза подозревала, что слова Олафа были не лишены смысла, но этот вопрос все же требовал долгого размышления и потому был отложен на потом. Что касается Локи, Эльза умолчала о нем столько, что это могло бы показаться подозрительным, если бы только имя мага постоянно не всплывало в других ее разъяснениях и рассказе об истории с нортульдра и альянсом Варавского. Так что в итоге мама составила о Локи самое благоприятное впечатление, а папа даже с добродушной хитринкой поинтересовался, отчего это Анна позвала своего сердечного друга на завтрак, а Эльза – нет. – Эльза всегда была более сдержанной, – одарив дочь не менее лукавым взглядом, ответила за нее Идуна. Девушка беспомощно сжала одной рукой другую и ничего не ответила, а потом невзначай заговорила совсем о другом. Наконец, речь зашла и о том, как Эльза узнала, что может повелевать духами стихий и даже энергией Камня Жизни. – Я знал, что у тебя получится обуздать эту силу внутри тебя, – улыбаясь, похвалил ее отец. И ласково обнял, словно ей все еще было пять лет. Так безбоязненно и не раздумывая! Ах, как сладок был этот миг и все же не лишен горечи. «Обуздать», – сказал папа. Не «понять», «прибегнуть к ней» или «постигнуть», а загнать в узкие рамки и научиться использовать… Нет, отец по-прежнему не понимает, чем для нее является магия. Он думает, это какое-то проклятье, дающее силу тому, кто оказался достаточно хитер и осторожен. А это духовная сила, это сама энергия жизни, так же необходимая волшебнице, как художнику – краски и кисть. Эльзе предстоит день за днем переубеждать тех, кто все еще относится к ее магии с недоверием. Ей придется доказывать свое право на то, чтобы быть собой. И хотя близкие должны принимать в тебе и плохое, и хорошее, именно их непонимание или разочарование видеть больнее всего. Пока неизвестно, будет ли тернистым ее путь. Но он стоит того. – Как же так получилось, что мама не научила меня с детства обращаться с магией? – все-таки спросила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал буднично и бесстрастно. – Мама, ты же и сама умеешь это. И почему вы не рассказали мне о том, что я наполовину нортульдра да еще и потомственная волшебница? Идуна сделала глубокий вдох, а потом вопросительно взглянула на Агнарра, словно убеждаясь, что ей позволено говорить. – Это очень длинная история, – сказала она, обращаясь к дочерям. – Кое-что в ней иным показалось бы небылицами, но вы-то уже столько повидали странного и диковинного, что должны мне поверить. – Ну разумеется, – кивнула Эльза. – Мы бы поверили тебе, даже если бы никогда не сталкивались с чем-то необъяснимым и загадочным. – К сожалению, я не могла научить тебя, Эльза, – призналась мама и рассказала, как много лет назад лишилась магии. Все началось в тот самый день, когда непроходимый туман окутал Зачарованный лес. Два народа схватились не на жизнь, а на смерть, и юный Агнарр тоже ввязался в бой, но кто-то оттолкнул его, и он ударился головой о камень. Идуна, которой с самого начала понравился любопытный и приветливый чужестранец, спасла его и спрятала с помощью чар, а потом успела с ним и еще несколькими людьми сбежать из леса, пока тот не отгородился от остального мира. Рана принца Агнарра была тяжела, так что Идуне пришлось отдать много исцеляющей энергии, такой же, какой теперь научились пользоваться Эльза и Анна, чтобы помочь мальчику. Тот совершенно не признал в чумазой и лохматой девчонке ту нортульдру, с которой играл в Зачарованном лесу, но за то время, пока они вдвоем добирались до Эренделла, успел привязаться к ней. Что касается мамы, она относилась к принцу со всей пылкой нежностью первой любви, которую общие тяготы и невзгоды только распалили. Прибыв в Эренделл, принц направился прямо во дворец, где уже и не чаяли дождаться короля Рунарда, принца Агнарра и всю их свиту. Идуну не хотели даже пустить на порог, ведь дед Эльзы был очень суров и никогда не доверял незнакомцам, не говоря о каких-то оборванцах, на которых глядел свысока. Но тут уже вступился сам принц. Растерянный и простодушный мальчик честно рассказал придворным обо всем, что произошло в лесу, – так уж, как он сам все понял. Его слова посеяли страх и смуту. Видя, как встревожены люди и как тяжело будет юному королю вернуть доверие народа, Идуна предложила стереть всем память. – Получается, историю такой, какой мы ее учили и знаем… создала ты? – поразилась Анна. Мама кивнула. – Я ничуть не горжусь тем, что пришлось прибегнуть к таким методам, – серьезно проговорила она. – Но я была юной волшебницей. Да, меня обожали духи стихий, но я еще мало чему успела обучиться. Ментальная магия просто была одной из сильных моих сторон. Вот нам и пришло в голову пойти по этому пути. Возможно, если бы эта ситуация повторилась снова, я бы так уже не поступила. – Мы и сами убедились, что нортульдра умеют контролировать сознание, – подтвердила Эльза, вспоминая то время, когда они укрывались в недружественном лагере. Агнарр не сопротивлялся тому, что придумала Идуна. Более того, умолял, чтобы она его выручила, и ради дружбы с ним девочка уступила его просьбам. Оба они знали, что после страшных событий в лесу Агнарр не доверяет колдунам. Но Идуну он обещал уберечь в благодарность за ее помощь. Покрывать ее Агнарру, впрочем, не пришлось. Когда Идуна заставила всю страну забыть о том, что случилось между Эренделлом и нортульдра, девочка на многие годы лишилась магического дара, и только редкие встречи с духами природы утешали ее. Так как молодые люди были неразлучны, Агнарр был посвящен в секреты Идуны и постепенно свыкся с ее странностями. Но открыто магию все равно признавать не собирался, боясь ворошить прошлое целой страны. Все упоминания о нортульдра были уничтожены, как и все письменные свидетельства о магии. Сохранилось лишь то, что Агнарр собирался исследовать сам. С рождением Эльзы волшебный дар к Идуне не вернулся, но зато передался Эльзе, как и боялся папа. – Я в то время переживал, дочка, – сказал он, – что ты унаследуешь слишком много разрушительной магии от нортульдра, поэтому запретил маме рассказывать тебе о четырех стихиях, чтобы не разжигать твой интерес. Ты ведь всегда была очень любознательная, и если бы услышала хоть слово о волшебстве, которое всегда приводило тебя и Анну в восторг, уж точно бы дозналась до правды. – Так и произошло, – отметила мама, красноречиво взмахнув рукой. – Но двадцатью годами позже. Эльза, не знаю, простишь ли ты нас когда-нибудь… Но я правда не хотела расстраивать твоего папу и рисковать целым королевством, если бы они узнали правду о том, что случилось тогда в лесу. Королевство к тому времени начало расцветать, и люди научились радоваться жизни и с оптимизмом смотреть в завтрашний день. Мы видели, что новый Эренделл завоевал всеобщее уважение, поэтому сохранили ту историю в тайне. А помочь тебе с твоими способностями я, увы, не могла, ведь и сама почти ничего не знала о колдовстве. Я надеялась, что твоя детская интуиция сама подскажет правильный путь, но мы все помним, чем это кончилось. Прости нас, дочка. Когда оказалось, что тебе необходимо контролировать твою силу, мы поступили слишком эгоистично, отгородившись от магии в лучших традициях твоего деда. – Я не держу на вас зла, – вертя в руках ледяное колечко, которое она создала, пока слушала мамин рассказ, сказала Эльза. – Если бы не эта вынужденная мера, я никогда не стала бы той, кто я сейчас. – Она стала заправским дипломатом! – вставил свои пять копеек Олаф и, по-видимому, угадал. По крайней мере, на папином лице читалось искреннее одобрение. – Но мы с папой никогда не оставляли надежды помочь тебе, – проговорила мама, хотя все еще таким тоном, будто бы оправдывалась. – В конце концов мы узнали об Ахтохаллэн и решились тайно плыть туда, чтобы… – Узнать, как сдержать мою магию? – вырвалось у Эльзы. – Сдержать? – переспросила Идуна в легком недоумении. – Нет, что ты. Мы знали, что Ахтохаллэн – это кладезь премудрости. Мы надеялись найти что-то вроде… – Руководства, – помог ей подобрать слово папа. – Точно, – улыбнулась Идуна. – Мы искали самоучитель по магии, но в итоге лишь добавили вам страданий. Мои бедные девочки… – на ее глазах уже не впервые за этот день блеснули слезы, – вам пришлось пройти все эти годы становления одним. Словами не передать, как я горжусь вами… – Это правда, – кивнул тогда папа, чей серьезный и тоже слегка виноватый взгляд говорил красноречивее слов. – Я знаю, вам через многое пришлось пройти. И это был путь, полный взлетов и падений. Сейчас, когда вы отыскали нас, вы наверняка спрашиваете себя, оценим ли мы, родители, ваши успехи. И будем ли корить за совершенные ошибки. Но вопрос-то в другом: простите ли вы наши с мамой промахи? Если бы не наши страхи, возможно, с самого начала ваши жизни сложились бы по-другому. – О чем речь, – счастливо улыбаясь, тут же выдохнула Анна и уютно уткнулась лицом в папино плечо. – Разумеется, – подняв взгляд от чуть серебрящихся инеем ладоней, со сладким и чуть тревожным чувством на сердце произнесла Эльза. Не оглядываться назад. Отпустить страхи и обиды. В конце концов, она всегда жаждала свободы. Разве не это самый короткий путь к ней? Если не придираться к словам, не жить прошлым, не подпитывать старых обид, то у Эльзы впереди целая жизнь, которую она может наполнить светом и теплом.***
Задумавшись, Локи с тихой улыбкой на лице рассеянно теребил в руках золотую монетку. Все его мысли были об Эльзе и о том, что никогда ему еще не встречался человек, готовый безоговорочно ему верить не из-за слепоты и наивности, а словно бы вопреки всем его наклонностям. Вернее, есть еще мама. Что за ужасная участь? Почему из них он должен выбрать кого-то одного? Воображение, словно играя с магом, рисовало ему утешительные картины: простой способ не делать этот выбор и избавить себя от странной тоски. Взять и забрать Эльзу в Асгард. Вероятно, это большой риск, но храбрая мидгардская королева доказала, что умеет смотреть в лицо опасности. Она… могла бы на такое согласиться. Локи отчетливо видел, как впервые представит ее обществу, и Эльза затмит своей красотой, и манерой держать себя, и утонченностью даже асгардских богинь. Каким украшением она могла бы стать на всех дворцовых приемах, какая слава разнеслась бы о ней по всем Девяти мирам! Ведь она могла бы стать верной соратницей Локи, его доверенным лицом и просто родной душой, и блистать на свету, тогда как сам трикстер продолжит поддерживать царя Асгарда незаметно… Да, он теперь уже не станет бороться за власть. Иногда, оставаясь в тени, можно добиться большего. Локи рисовал себе картины милых прогулок по саду и безрассудных скачек по лесам и полям. Ему не нужна свита Тора и никто не нужен, была бы рядом Эльза. Душу ему грели неотчетливые воспоминания о сладостных видениях, будто бы они с Эльзой беззаветно влюблены и наслаждаются жизнью, каждый вечер проводя вместе в неувядающем дивном саду. Локи и сам не знал, отчего эти грезы были так похожи на явь и вызывали щемящее чувство тоски по тому, что никогда не случалось и все же было. Но он мог бы сделать это правдой. «Эльза, помоги мне. Скажи, как же мне поступить?» Он так задумался, что появление реальной Эльзы чуть не показалось ему продолжением его же мечтаний. Она выбежала к нему, светящаяся не то радостью, не то волшебством. Повелительница стихий, которой не страшен никакой мороз, даже сейчас одетая лишь в легкое, струящееся на ветру, платье. И все же снежная королева расцвела, как пугливо приподнявший голову нежный весенний бутон. – Локи, ты мне не поверишь! – воскликнула она и безо всякого предупреждения бросилась ему на шею и обняла. Пораженный таким открытым проявлением чувств с ее стороны, Локи только улыбнулся и покружил ее в воздухе, а потом аккуратно поставил на ноги. – Что произошло? – поинтересовался он. – Я свободна, Локи! – вскинув на него лучистый взор, проникновенно произнесла она. – Я никогда не была по-настоящему вольна в своих поступках и даже желаниях, и вот… неужели я все-таки заслужила эту подлинную, безграничную свободу? «Такой не бывает ни у кого и никогда», – подумал маг, но разочаровывать девушку не стал. Он только вопросительно приподнял брови, и она продолжила: – Ничего еще не решено окончательно, но все идет к тому, что мне не придется снова становиться королевой! – Разве тебя не должна печалить подобная перспектива? – чистосердечно удивился Локи. – Из тебя получилась превосходная правительница, и для Эренделла было бы большой потерей тебя упустить! – Ты льстишь мне, – сказала Эльза, чьи щеки пылали от удовольствия. – Но я делала все это из чувства долга. Теперь мои родители могут снова править страной и подготовить из Анны достойную преемницу. Что касается меня, то я поклялась быть пятым духом. Мама тоже связана со стихиями, но Ахтохаллэн выбрала меня, и будет только правильно мне остаться в качестве хранительницы мира… – Разве это свобода? – спросил Локи, внимательно следя за сменой ее эмоций. – Да, – просто ответила она. – Дворцовые стены никогда больше не будут для меня преградой. Мне только что подарили целый мир! Я могу идти, куда угодно… «Она свободна, – сказал себе Локи. – Вольна идти, куда вздумается. И пойдет за тобой, стоит лишь поманить. Так легко убедить ее, что все хранилища связаны, и она сможет контролировать духов даже из другого мира. Эта безграничная вера. Это почти детское восхищение мной. Эльза сама решила, что нужна мне. И хочет быть рядом, какие бы трудности меня ни ждали. Я могу взять ее в Асгард – и не только туда. В любой из миров она пойдет за мной и даже не усомнится в моей правоте». – Разве ты не рад за меня? – заметив что-то в его взгляде, насторожилась она. «Я не такой, как они», – подумал Локи, вспомнив об Одине и Лафее. Если сыграть на чувствах Эльзы сейчас, чем она будет отличаться от приза, который Локи не побоялся присвоить? А он сам – от родного и приемного отцов? Они оба предпочли использовать похищенные трофеи в своих личных целях. Одним таким трофеем была Лэда, другим – сам Локи. Только из-за того, что не видел иного обращения, он и сам теперь поступит так с достойнейшей из королев? Он может заставить Эльзу думать, что это ее собственное желание. Ведь душа ее так жаждет новых впечатлений; раз испив эту чашу, она не сможет долго держаться в стороне от приключений. Он может даже самого себя уверить, что это был выбор Эльзы. Но будет это ничем иным, как вмешательством в ее судьбу. Один тоже долгое время манипулировал Локи, играя на его честолюбии и желании быть полезным. И все это время маг верил, что счастье совсем близко, а в итоге выяснилось, что следование чужой воле легко оборачивается катастрофой. Только теперь, обретя собственный путь, Локи может бороться за свое счастье. Так же и Эльза… Он принес ей столько страданий, и даже если она готова ради него на такую жертву, не готов он сам. Так значит, он не такой, как Один и Лафей? И Локи поправил себя: «Я во многом похож на них. Но действовать буду по-другому». Он мог заманить Эльзу или притащить в Асгард силой. Сделать своей боевой подругой или женой. Как бы она ни была умна, Локи, богу коварства, она не соперница. Он нашел бы способ соблазнить ее и удержать подле себя. Но Локи уже знал, каковы победы, дающиеся такой ценой. Нет, он не станет искушать мидгардскую королеву. Он позволит ей решать самой. – Ну что ты, – сказал Локи, чуть отстраняясь, чтобы лучше разглядеть и запомнить милые черты Эльзы. – Я так рад за тебя, что и не выразить. – Правда? – она вновь просияла, и Локи вдруг понял, что в ответ на этот вопрос ему не придется лгать. Теперь, когда решение принято окончательно, оно больше не будет камнем висеть на шее. – Правда, – негромко сказал он, и впрямь поддаваясь моменту. На него легкой волной накатила веселость, и он вытащил из-за уха Эльзы все ту же монетку, которую постоянно держал в руках. – Что за странная вещица, – разулыбалась девушка, увидев ее расцветку. Денежка из золотой перекрасилась в оранжево-сине-зеленую и подернулась легкими белыми облачками. – Это чтобы ты никогда не забывала, что весь мир перед тобой как на ладони. – А почему планета сделалась плоской, как диск? – засмеялась она. – Ты уж не думай, мы не настолько невежественны! Я знаю, что Земля круглая! Локи только с улыбкой покачал головой и надел подарок на шею Эльзе. – Точно? – спросил он, и она энергично закивала. – А если я скажу иначе? Не веришь? Ну ладно. Нет предела совершенству, – озорно блеснул глазами маг. – И раз так, я никогда не устану вас просвещать, хотите вы того или нет.