***
Лену беспокоит две вещи. Первая и, наверное, та, которую можно решить в ближайший час — новая секретарша. Пятна от пролитого кофе на ее белой блузке смотрятся как раз в стиле начинающего абстракционизма, но как бы ни было это прекрасно, Лене не нравится. Она почти что с отвращением оттягивает мокрую, уже прилипшую ткань от своего тела и тупо смотрит на испорченную вещь несколько долгих мгновений. Секретарша словно осиновый лист на ветру — по крайней мере, трясется она точно так же и с такой же частотой — спешно извиняется и предлагает салфетки. Лене думается, что салфетки понадобятся этой бедной девушке совсем скоро после вручения документа об увольнении, но молчит. Может быть, все не так уж и плохо, как выглядит со стороны. Особенно с учетом того, какая проблема идет во вторую очередь. А проблема была. И имя ей — Кара Дэнверс. Лена не берется отвечать за то, что назвала Кару проблемной, потому что это было априори не так. Просто то, что происходит в эти дни между ними настолько пропитано напряженностью и необъяснимой злостью непосредственно со стороны Лены, что оставлять это вот так просто, она не будет. Да и не хочет, ведь, Боже мой, она же Лютор. Просто непростительно оставить это, так и не разобравшись и не расставив все по своим полочкам, как и должно быть. — Оставь меня, — говорит Лена, взмахивая рукой. Секретарша быстро продвигается к выходу, но затем Лена кое-что вспоминает и окликает ту. — Хотя, сбегай в магазин, купи мне какую-нибудь рубашку. И побыстрее. Лена снова оттягивает ткань и морщится, но больше от того, что Кара написала ей только жалкое: я буду занята утром, прости. Она вертит телефон в руках и начинает раздражаться еще больше. Почему какая-то Вероника заслуживает большего внимания, чем она? Она же, черт возьми, Лютор в конце то концов. Она просто не может быть на втором месте в жизни Кары, если не брать в счет Алекс, конечно же. Она же подруга Кары, близкая подруга. Нетерпение выливается в сумбурное сообщение Каре, где Лена заявляет, что будет ждать ее звонка сегодня вечером, и пусть Кара посмеет не позвонить ей. Лену всегда ставили на второе место. Мать, которая надеялась только на Лекса, своего любимого сына, в то время как Лена всегда оставалась в его тени. Из-за громкой фамилии многие просто боялись её, переставали общаться после первого же проведённого вместе дня. Что уж говорить о том, чтобы завести какие-то отношения, не важно дружеские или же романтические? Никто не хочет иметь ничего общего с сестрой того, кто намеревался не раз и не два убить Супермена. Сейчас же появилась Кара — человек, который понимает ее, не боится, не относится предвзято только из-за фамилии, которая по крови совсем и не принадлежит Лене, не воротит нос, когда Лена оступается. Только Кара всегда оставалась с ней даже в те моменты, когда было слишком тяжело, когда Лена сама пыталась оттолкнуть подругу от себя. И сейчас? Сейчас кошмар Лены снова становится явью. Она злится, очень сильно злится на то, что теперь и лучшая подруга ставит ее на второе место. Такого не должно было случиться. Страх противными скользкими змеями начинает скользить от лопаток вниз. Лене всегда нравилось в Каре такое лёгкое, беззаботное отношение к жизни. Каждая улыбка блондинки заставляла растягивать губы в ответной, даже если настроение было на нуле, а после и смеяться просто так, ни с чего, просто потому что захотелось. Каждое их объятие отдавалось своеобразной тёплой волной, разливающейся внутри грудной клетки. Все вечера, проведённые вместе за бокалом вина, заставляли Лену чувствовать себя нужной, помогали расслабиться. И сейчас, когда Кара — Лена уверена в этом — не будет писать только потому, что находится с Вероникой… Лена тщетно пытается разобрать чувство неприятного скрежета в груди. Пытается понять, почему по венам разливается тепло, но обжигающее и совершенно не приятное. Болезненное чувство, резко перерастающее в тупую боль в районе сердца, Лена встречает резкими и угловатыми движениями: она подскакивает со своего удобного кресла и начинает ходить у окна, заламывая руки почти до боли. Она ревнует. О, Боже. Определенно ревнует… свою лучшую подругу. В таком случае, является ли Кара кем-то большим, нежели подругой? Лена качает головой, называя это полнейшим бредом, но семя какой-то нездоровой уверенности и надежды уже укрепляется в ней. Стук в дверь — словно спасительная соломинка, и Лена хватается за нее обеими руками. Но теперь хотя бы проблемы были решены, хотя, если честно, Лена не уверена, нравится ли ей результат. Блузка желтого цвета вырви глаз, который она не то чтобы терпеть не может, но к сегодняшней юбке та подходит, только если смотреть сквозь очки, линзы которых из металла. И необъяснимая ревность. Что ж. Она Лютор, и следовательно, будет принимать все то, что преподносит ей жизнь и выбирать все самое лучшее. А так же использовать себе во благо. Хотя чувства к Каре, вероятно, не то, в чем следует искать выгоду. Ведь Кара… Кара такая Кара, и Лена влюбилась в нее именно так, как описывается в книгах. Без возврата. Без причины. Без ума. Просто так.***
Кара конечно не вприпрыжку — смотрелось бы это весьма странно, — но примерно так забегает в магазин. Свое обещание насчет пива она все еще помнит, поэтому тратит почти десять минут на то, чтобы найти свое любимое на полках холодильника. — Знаешь, я не думала, что его так сложно найти, — вместо приветствия произносит Кара, и Вероника улыбается ей. Многозначительный взгляд девушки, направленный на несколько баночек пива, незамеченным не остается, и Кара поднимает сетку, в которую свалила еще и пару пачек снэков. — Да, прихватила еще кое-что. — В таком случае, сегодня веселимся? — спрашивает Вероника, пропуская Кару в квартиру, и забирает из ее рук покупки. Кара пожимает плечами: — Я хочу отдохнуть и расслабиться. Работа, сама понимаешь. — А я обижусь, если это высказывание о работе не будет последним за этот вечер. Сама понимаешь. Вероника ухмыляется и идёт на кухню. Кара почему-то замечает, что обтянутое тканью платья тело девушки смотрится более чем соблазнительно, но затем сама же себя и тормозит. Не дело так думать о Веронике. Это же всего лишь дружеские посиделки. И думать насчет того, когда они перешли в разряд друзей, она не может. Кара садится напротив Вероники и открывает банку с пивом. Думать о работе по настоянию Вероники она не собирается, но мысли плавно скользят с темы на тему, и Кара совершенно не хочет следить за ними. Но когда дело касается Лены и ее странного поведения, становится немного не по себе. Кара закидывает ногу на ногу, поворачивая голову к панорамному окну и задумчиво смотрит куда-то на крыши высоток. Хотела бы она снова повторить свое утреннее путешествие — ее всегда успокаивал полет и чувство свободы, которое он дарил. Она бы тогда смогла разобраться в том, что происходит сейчас между ней и ее подругой. — Кара? — слышит она голос Вероники через какую-то дымку. Моргнув несколько раз, Кара корпусом поворачивается к девушке и поднимает бровь, как бы задавая немой вопрос. Вероника вздергивает брови, делает глоток и издает чмокающий звук губами прежде, чем сказать: — Ты в порядке? Кара не думает, что ответ «да, я в порядке» можно считать за правдивый, но все же мотает головой и говорит именно это. Они с Вероникой пока что не на той стадии отношений, чтобы делиться своими романтическими мыслями. Не то чтобы мысли о Лене имели именно такой характер. — Мне кажется ты лжешь, — Вероника прищуривается, и Кара вздыхает. — И врешь, кстати, отвратно. Итак, что-то с Леной? Кара думает о том, что, ну, не может быть это настолько очевидным, что Вероника просто ткнула пальцем в небо (и, удивительно, попала точно в цель). Нахмурив брови, она пожимает плечами и борется с сильным желанием, совершенно для нее противоестественным, просто выложить все Веронике, и будь что будет. Это будет не самым ее обдуманным действием. Точнее, прям совсем необдуманным. — Как ты узнала? — спрашивает Кара, и в глазах ее отражается что-то сродни ужасу, потому что, да, ее состояние напрямую связано с известной им обеим брюнеткой, чей взгляд может заставить непробиваемого человека потеть холодным потом и торопливо вытирать блестящий лоб. На самом деле такое уже было, Кара смеялась достаточно громко для того, чтобы хмурый вид Лены в мгновение ока исчез, а мужчина, стоящий перед ней, резко обернулся. Кажется, это был один из партнеров L-Corp с весьма шатким положением, как сказала ей по секрету Лена за вторым (или, может, третьим) бокалом вина на прошлой неделе. Мужчина улыбался и потел, а Кара находила эту ситуацию весьма забавной, правда, наслаждаться, как это делала Лена, она не могла — время поджимало. Но зато вечером они могли спокойно об этом поговорить и посмеяться. Что, впрочем, они и сделали. Лена смеялась, Кара смеялась, и они обе игнорировали телефон Лютор, который так и разрывался битых полчаса, оповещая о том, что уже бывший партнер не хочет так просто сдавать свои позиции и уходить с мягкого места директора. Она и правда соскучилась по Лене, и какие-то звонки совершенно не могли унять эту тоску. — Серьезно? — Вероника бесстыдно плюхается рядом с ней и кладет руку на плечо. Кара считает, что девушка уже начинает пьянеть, но против ничего не имеет. Пьяные бредни быстро забываются, думает она, когда набирает побольше воздуха. — Просто между мной и Леной что-то происходит, — Кара пытается пожать плечами, но из-за девушки, которая буквально лежит на них всем весом, это становится немного затруднительно. — Что-то странное, не знаю. Она странно реагирует на мои слова и не говорит, что не так. Это немного пугает, потому что не похожа на ту Лену, которую я знаю и люблю. Признание срывается с ее губ, и Кара замирает. Вероника на ее плечах приходит в движение, немного шевелится, а затем стекает на пол, задирая голову так, чтобы ей было видно вмиг изменившееся лицо Кары и ее округлившиеся глаза. — Подруга, а ты уверена, что моя помощь нужна? — спрашивает она, и в голосе у нее нет ни капли серьезности. — Кажется, вам двоим нужно просто поговорить или — не знаю — устроить дикий танец с ее пальцами в тебе на какой-нибудь горизонтальной поверхности. Кара выдыхает сквозь сжатые зубы, и это больше похоже на писк. Вероника не лишает себя удовольствия посмеяться над девушкой и тянется за своим телефоном. — Итак, может, поговоришь для начала с ней? А то мисс Всезнайка может и обидеться на тебя. Кара торопливо мотает головой, и быстро, с л и ш к о м быстро, отбирает телефон из рук неподготовленной к такой неожиданной атаке Вероники и часто-часто моргает. Вероника моргает тоже, благо, вопросов о такой скорости не задает. Она вообще молчит несколько минут, цедя пиво такими мелкими глотками, что Кару это уже начинает подбешивать. — Ну, ладно. как хочешь. Я не лезу в твои похождения, но Ленчик серьезно может обидеться на тебя за то, что ты проводишь со мной так много времени вместе. Советую позвонить ей. — Не сейчас, — говорит Кара. — Не сейчас. Не хочу думать об этом. Может быть, завтра, но точно не сейчас, к тому же, она знает о том, что я пришла к тебе пить, не думаю, что она будет сильно злиться. Вероника поднимает руки с пивом в одной из них, а затем вздыхает, наклоняя голову в сторону. — А теперь надейся, что Лену Лютор ты знаешь достаточно хорошо для того, чтобы эти слова были правдой, — и звучит это как приговор. Кара молча тянется за еще одной банкой.***
Лена бросает еще один взгляд на свой телефон и отдергивает саму себя от того, чтобы просто не позвонить самой. Это, конечно же, утолит ее ежедневную потребность в Каре, но она не хочет мешать ей расслабиться в обществе новой подруги — на этом моменте Лена кусает ноготь большого пальца и застывает в таком положении на несколько долгих секунд. Бред, какой же это бред. — Привет, — выдыхает Лена в трубку. Голос на том конце очень радостный, Лена даже без особого старания может представить в голове маленького щенка, что прыгает на любое слово хозяина, радостно виляя хвостом. — Да, я тоже рада тебя слышать, — добавляет Лена, когда ее собеседник стихает. — Я подумала над твоим предложением, и, ммм, как насчет сегодня в семь? — Лена, я даже не мог подумать о том. что ты согласишься. Да, сегодня в семь, хорошо, буду ждать. Ты сама доберешься? — Лена выгибает бровь, но мужчина уже торопится исправить собственную оплошность. — Ох, прости, я немного волнуюсь. Итак, я заеду за тобой ровно в семь. Я очень рад… Лена отключается, даже не дослушав, и смотрит на часы. Те показывают начало шестого, вынуждая Лену торопливо собирать документы. Времени для непотребных мыслей о Каре совершенно нет, и она странно рада этому обстоятельству. Лена тяжко вздыхает. Вот что делает Лена спустя неполных два часа, когда мужская рука осторожно ложится на ее талию. Это, и еще одно мимолетное, почти незаметное действие: ставит свой телефон на беззвучный режим и кладет в сумку. Она, правда, не надеется, что в этот вечер ей кто-то будет звонить, но если это все же случится — Лена хочет, чтобы кто-то не думал, что она доступна двадцать четыре часа в сутки. Мужская рука уже более увереннее сжимает ее талию, а затем спускается ниже. — Нам разве не пора? — спрашивает Лена и голос ее так и сочится сарказмом. Ресторан, к который отводит ее Джеймс МакКрой, светлый, пропитанный классический музыкой и такой правильный, что Лене становится вдруг нечем дышать. Она натянуто улыбается, а Джеймс услужливо и галантно отодвигает для нее стул с высокой спинкой, больше похожий на трон викторианской эпохи. Протягивает ей меню, и Лена с какой-то противоестественной брезгливостью понимает, что вместе с ним он протягивает и какие-то совершенно нелепые надежды. — Нью-Йоркский клэм-чаудер, — называет Лена и бросает мимолетный взгляд на своего спутника. Тот посмеивается себе под нос, и Лена замечает редкие волосы на его подбородке. Затем переводит взгляд на официанта и криво улыбается ему. — Греческий салат, принесите, когда я закончу с первым блюдом. И… вино? — Да, конечно, какое ты любишь? — Джеймс улыбается, подзывая к себе официанта. — Кобб и, хм, блюдо от шефа? Да, пожалуй его, я люблю сюрпризы. А вот Лена сюрпризы не любит, поэтому пока официант все еще стоит у их столика, нужно сказать вино, которое стоит принести. Название любимого почти срывается с ее губ, но она вовремя прикусывает язык. Ее сложно назвать бесчувственной стервой, которой ее считают некоторые люди, поэтому извращать ее любимое вино и вино, которое они с Карой пьют всегда вместе и всегда вдвоем, она не будет. Поэтому решительно закрывает меню и кладет то на край стола, улыбаясь и складывая руки в замок. — Удиви меня, Джеймс. Кажется, от звука собственного имени из ярко-красных губ, тот резко теряется и начинает нервничать даже больше, чем до этого. — Quinta do Crasto, — произносит Джеймс и откладывает меню. — Принесите сначала его. Вечер обещает быть веселым, думается Лене, когда Джеймс осторожно проводит пальцем по тонкому запястью.***
— Думаешь, я ей нравлюсь? — спрашивает Кара звенящим от напряжения голосом. — Спроси, — рекомендует Вероника и отпивает из обычной кружки что-то намного более крепкое, чем пиво. Когда они перешли на коньяк, Кара как-то пропустила, но переходить на пиво, которое к тому же закончилось и не такое веселое, не хочется. — Обязательно, — говорит Кара, и, может быть, она и шутит. Нельзя что-то сказать по ее немного разряженному взгляду и глупой расслабленной улыбочке. — Спрошу, да. Ты не видела мой телефон? Вероника пожимает плечами и машет рукой куда-то в сторону. — Возможно, вывалился, когда ты прыгала по всей квартире. Посмотри, мне вставать лень. Кара переваливается через кресло и поправляет немного съехавшие очки, замечая свой телефон под столом экраном вниз. — А что писать? — спрашивает она Веронику, и, наверное, утром она пожалеет об этом. — Напиши как сильно ты ее любишь, что хочешь ее во всех смыслах, а так же хочешь, чтобы она стала матерью твоих детей. Кара скептически выгибает брови, но из-за выпитого алкоголя это смотрится совершенно нелепо и смешно. Вероника хохочет, а Кара бубнит себе что-то под нос и быстро набирает короткое сообщение.***
Когда на телефон Лены приходит СМС, она слишком погружена в то, чтобы не выбросить вино в голову Джеймса, улыбающегося так мягко и любезно. Надо же, оказывается, вино он выбирать не умеет. По крайней мере Лене точно не нравится этот горький привкус во рту, который остается после каждого ее маленького глотка. — Прости, мне нужно отлучится, — Лена кивает, подцепляя из супа кусочек томата и перекладывая его в другое место. Затем кусает нижнюю губу и тянется за своим телефоном. «Ч ьеье граылбст7» — приходит от Кары, и Лена готова самолично придушить сначала Веронику, а потом и Кару. Она не успевает расшифровать сообщение, когда Джеймс нацепляя на лицо приторную улыбку, садится напротив и снова улыбается. Лена улыбается тоже, но не так радушно, и прячет телефон обратно.