***
Кара машет рукой так, будто бы хочет взлететь. Причем на одном единственном крыле. И у нее практически получается, но таксист наконец-то пробивается к ней сквозь пробку, и Кара почти воет. И она бы взвыла, но не прилично. Так что просит таксиста включить музыку погромче и подвывает с заднего сиденья, но так, чтобы никто не слышал. Как мышенька. Воздух бьет ей прямо в лицо и пушит волосы. Кара отплевывается и убирает их снова назад, щурясь на солнце и поправляя очки. Итак, она на месте. Главное теперь надеяться на то, что Джесси один из тех людей, которые ходят в кафе не только для того, чтобы поесть, но и для того, чтобы просто насладиться обстановкой. Грубо говоря, Кара, несясь на своих каблуках во весь дух, надеется на то, что Джесси Тодд просиживает в кафе штаны порядка двух часов. Можно больше — еще лучше. — Извините, — бросает она какой-то женщине. Та смотрит недовольно, но Кара не обращает на нее внимание. Ну, бывает, задела плечом, у нее сейчас дела поважнее, и обращать внимания на такую мелочь — что-то совершенно ненормальное и неподходящее. Она врывается в кафе, впуская вместе с собой свежий воздух, звон колокольчика и панический взгляд, что направлен на всех посетителей. Официант, стоящий ближе всех к Каре порывается было подойти к ней, но та останавливает его одним движением руки. Кафе достаточно скромное, как и посетители в нем. Самое обычное, если быть точным, без каких-то вычурных столов и стульев и дорогущих фотообоев. Обычная плитка с достопримечательностями и обычные посетители в кожанках и пальто. Ничего особенного. Кара даже радуется этому ведь ей не грозит чувствовать себя так, будто бы какой-то бродяжка зашел в элитный ресторан. В тот раз ей не выдалось возможности посетить это место, но теперь она была бы не против пообедать здесь. Но это потом. Ее взгляд цепляется за каждого посетителя, и Кара почти разочаровывается, пока не поворачивает голову в сторону крайнего стола огороженного с трех сторон. Нет, серьезно, пора думать о том, чтобы уверовать в Бога. Джесси Тодд собственной персоной пьет кофе и читает утреннюю газету. Кара щурится, потому как в ее планы входила встреча только с Джесси, но никак не с симпатичной девушкой по правую его руку, что занята немного другим и лениво осматривает все вокруг. Парочка периодически перекидывается какими-то фразами, но Каре и так слишком стыдно, так что она не прислушивается и вместо этого идет прямо на них. Если уж день не задался с самого начала, то пусть он катится в самые глубины Тартара и дальше, или же взлетает в Эдемский сад. — Доброе утро, — говорит Кара. Джесси сначала кивает, приветствуя ее, и отвечает на пожелание. И все это не отрываясь от газеты. Кара думает, что мужчина ее не заметил, но так даже лучше. Есть время привести себя в более или менее порядок и обдумать дальнейшие действия. — Чем обязан… — начинает Джесси, поднимая взгляд поверх газеты. Его лицо вмиг меняется, когда он видит, кто именно стоит перед ним: брови нахмуриваются, глаза прищуриваются, а уголки губ начинают кривится в каком-то извращенном подобии улыбки. Кара сглатывает, но свой запал-таки не теряет, смело делая шаг вперед. — Снова вы? — Добрый день, мистер Тодд, — Кара улыбается. — В тот раз мы не успели договорить, так что, думаю, между нами остались некоторые… ммм… недосказанности. Джесси Тодд не кажется слишком глупым или легкомысленным, так что ошибкой было предполагать, что он так просто позволит Каре говорить с ним. Но Кара не может отступить, не в ее стиле, да и время у нее ограничено. Она просто должна делать свою работу, как делала ее всегда до этой встречи. И даже загадочный взгляд незнакомки не должен ее смущать. — Послушайте, как вас там, — Джесси привстает на своем месте, но Кара его перебивает с такой милой улыбочкой, что тот не может собраться с мыслями еще несколько дальнейших мгновений. — Дэнверс. Кара Дэнверс, репортер, приехала из Нэшнл-сити, будем знакомы. — Что? Незнакомая девушка с красивыми каштановыми волосами, что рассыпались на ее плечах, вскидывает голову и издает смешок. Кара поднимает брови. — Я, кажется, сказал вам все в прошлый раз, — распаляется Джесси. Нам не о чем с вами разговаривать. Кара открывает рот, но затем вынуждена посторониться — Джесси слишком напирает, когда выходит из-за своего стола и идет к выходу из кафе. Кара всей кожей чувствует разочарование и обиду, но, дабы избежать конфликта, не пытается как-то помешать Джесси. В голове созревает не менее грандиозный план, который выполнить придется именно в этот же день — ибо все пропало. Джесси Тодд, может быть, и не будет говорить с обычным надоедливым репортером, но вот с Супергерл, которая его по странным стечениям обстоятельств, спасет сегодня вечером, допустим, от грузовика — вполне возможно. Кара уже даже вспоминает, в какой из сумок лежит ее костюм, но затем позади нее раздается голос Джесси. Он начинает ей надоедать. — Вероника, ты идешь? — голос выше на две октавы. Кару берет гордость за то, что она смогла вывести Джесси из себя. — А, не имеет значения, встретимся дома сегодня вечером. Значит, ее зовут Вероника. Кара почти профессионально осматривает девушку перед собой и остается весьма довольной. Как и с Тоддом — Вероника далеко не простушка: Кара за свой опыт работы может определить это по одному взгляду. Но отличие заключается в том, что эта Вероника не такая стервозная. По крайней мере, Кара на это надеется. Если она ошиблась — а этого просто не может быть — то в таком случае ей пора на покой. Кара набирает в грудь побольше воздуха и все-таки пробует план Б, который появился считанные секунды назад. — Итак, мистер Тодд всегда такой неразговорчивый и грубый? Вероника в ответ улыбается, и Кара выдыхает с облегчением. — Да, после смерти наших родителей его будто бы подменили. Нет, конечно, их неожиданная кончина ударила по всем, но он принял это на себя полностью, а затем начал только усугублять ситуацию. Глупый братец. Кара смотрит удивленно, даже не пытаясь как-то скрыть это от взгляда своей собеседницы. Вероника будто бы ее мысли прочитала, да и неожиданное признание было как нельзя кстати. — Вы брат и сестра? — повторяет Кара. — Конечно, разве не похожи? — Вероника играет бровями и откидывается на спинку стула. — Тем не менее, все что я знаю о тебе, Кара Дэнверс, это то, что ты прибыла из Нэшнл-сити, и что ты близкая подруга Ленчика. Кара моргает. — Ленчика? — Ну, да. — Какого Ленчика? — Кара моргает вновь, а затем кое-что понимает. Глаза ее расширяются, а затем подозрительно прищуривается. — Только не говори мне, что этот Ленчик с фамилией Лютор. — Именно так. Вероника — собеседник интересный, но, как не прискорбно это признавать, практически бесполезный. Кроме того, что ее родители погибли, она не знает ничего. Это печально, но Кара старается не падать духом и следует другому своему плану: лесть хоть и не была ее сильной стороной, но она правда старается. Получив адрес Вероники и, следовательно, Джесси, Кара остаётся довольна собой и своими способностями. Хорошо, грузовик не понадобиться, это не может не радовать. Она мило улыбается Веронике и покидает кафе, взяв при этом латте на вынос. Почему-то напиток ассоциируется у нее с Леной. Когда они выбираются куда-то вдвоем, будь то прогулка или же деловая встреча, Лена всегда берет себе большой стакан этого напитка, а Кара же — что-то из коктейлей или обычный черный чай. Она помнит, как Лена каждый раз пачкает верхнюю губу в молочной сладкой пенке, а затем слизывает ее. И это каждый раз вызывает у нее, Кары, улыбку. Наверное, именно эта любовь Лены к напитку заставляет Кару купить его сейчас. Или же она скучает по цокоту каблуков, красной помаде и по голосу своей подруги. Да, наверное, так и есть. Кара смотрит на дисплей телефона и вздыхает. Всего три часа дня, ладно. Кажется, Вероника звала ее в гости и так подчеркнуто заметила, что в гости можно наведаться в любой момент. Кара снова смотрит на время и кивает. Она успевает забежать к себе в номер, немного передохнуть и даже разобрать свои сумки. На последнем пункте Кара хмурится, но надо же когда-нибудь их разобрать. Добравшись до отеля она плюхается на кровать. Возможно, у Лены есть какие-то способности, потому что не успевает Кара подумать о своей подруге, как та пишет. «Как дела?» Кара улыбается и быстро набирает ответ. «Нормально. Сейчас в своем номере, но скоро мне придется уйти.»***
«Скажешь куда?» Отправив сообщение, Лена кладет телефон экраном вниз и поворачивается в кресле к окну. Потягивается, разминая затекшие плечи. Бумажная работа плохо на нее влияет, и совершенно точно не способствует хорошему настроению. Благо сообщения Кары приходят достаточно часто, пусть и несколько сумбурны своим содержанием. Как например сейчас: «Да к одной новой знакомой. Не стоит беспокоиться.» Или Лена немного не понимает, или же Вероника оказывается намного более молчаливой, чем она себе представляет. Но это же мало вероятно, да ведь? Лена понимает, что вмешиваться в дело Кары — дело низкое и не такое уж и нужное. Тем более если это вмешательство грозит их дружбе. Но с природным любопытством, а также с приобретенной любовью к Каре она просто не может не помочь подруге в трудную минуту и не протянуть сестру помощи. Вероника Тодд — по счастливой случайности — ее старая знакомая, с которой Лена пересекалась в университете. Найти ее на Facebook дело не сложное, но вот с чего начать разговор Лена не знает. Так что начинает издалека. Расспрашивает о семье, брате и родителях, оказывает необходимую поддержку, которая нужна для установления более или менее близкого контакта, а потом начинает действовать. И это, на ее радость, венчается успехом. «Знаешь, а она достаточно милая. Я даже тебе завидую, у нее такие щенячьи глазки» Лена поднимает бровь и понимает, почему же перестала общаться с Вероникой. Вздыхает. Но ради Кары стоит и потерпеть, хотя если дело дойдет до того, что Тодд начнет обсуждать размер и все сопутствующее ее подруги, то тогда она точно не выдержит. «Да, она милая. Только вот не думаю, что ты ее заинтересуешь.» «Как всегда прямолинейна, Ленчик. Или у тебя на нее виды?» Прежде чем Лена успевает набрать сообщение и, действительно, обдумать то, что написала ей Вероника, приходит еще одно сообщение. Брови Лены взлетаю вверх. «Ох, серьезно? А Кара знает о том, что нравится тебе?» Лена пишет что-то типа «какой вздор», ставит несколько восклицательных знаков и кладет телефон на стол. Не то, чтобы это было действительно вздором… Кара была доброй и милой, а Лена слишком неправильно бисексуальной для той ауры, что кружила вокруг ее подруги. Не то, чтобы Лене не нравились девушки, просто эта симпатия распространялась лишь на Кару, Кару и Супергерл, если быть совсем точной. Но первая была более доступной, более близкой к Лене, и была ее лучшей и чуть ли не единственной подругой здесь, в Нэшнл-сити. Это отталкивает, заземляет и придает сил на то, чтобы она могла улыбаться. Лена хлопает себя по щекам и прикрывает глаза. Глупости какие, проносится у нее в голове. До конца ее рабочего дня остается пара часов, а Лена уже не может ждать того момента, как увидит Кару в экране своего ноутбука.***
«Так, Бьют-стрит 18?» «Заблудилась? Пройди арку, а затем налево.» Кара кивает, пряча телефон обратно в карман брюк. В принципе, в гостях она не должна задержаться надолго, но на всякий случай чиркает Лене, что может пропасть на неопределенное количество времени. В ответ она получает «как скажешь», и почему-то именно с этим сообщением в груди селится какое-то неприятное ощущение неправильности. Или же она просто себе надумывает. Тем не менее, арка пройдена, и сама Кара уже заходит в лифт. На самом деле, Кара не очень любит ходить в гости. И дело даже не в том, что она оказывается на чужой территории. Просто она считает квартиру, где ты проводишь большинство своего времени, чем-то слишком личным для того, чтобы приводить туда малознакомых людей. Это неправильно даже. Другое дело Кара, практически прописавшись в квартире Лютор, она не чувствует себя какой-то лишней и неподходящей здесь. Наоборот, фраза «чувствуй себя как дома» воспринимается ею слишком буквально. Да и как кажется, Лена тоже чувствует себя комфортно в квартире Кары. Но вот Вероника, кажется, привыкла приглашать к себе в гости каждого, кто ей понравится. Не Каре судить, но все же. — Кара! — восклицает Вероника так, будто бы это такой неожиданный сюрприз. Кара поднимает брови, но все же улыбается в ответ. — Привет. Я не надолго, правда же. Вероника не слушает и в приглашающем жесте раскрывает дверь шире. — Проходи, прости, здесь не убрано, но не обращай внимания, — Вероника проходит вглубь, и Кара плетется следом. Квартира самая обычная, к удивлению Кары. Просторная, светлая, по своей планировке напоминает ее собственную. Она осматривается вокруг, не сразу замечая, что Вероника, опираясь на дверной косяк, пристально наблюдает за ней. — Нравится? — спрашивает она, улыбаясь. — Джесси был за то, чтобы мы наняли дизайнера, но я настояла на том, что сама займусь ремонтом. Как видишь, результат выше всех ожиданий. Я до сих пор подкалываю Джесси насчет этого. Так забавно наблюдать за тем, как он фырчит. Кара кивает, но только из уважения. Она не совсем понимает, для чего ей эта информация. Не то, чтобы общаться с Вероникой было неприятно, просто Кара не была настроена на то, чтобы заводить дружбу с ней. Состоять в каких-либо отношениях с тем, у кого ты собрался брать интервью — непрофессионально. Но не говорить же об этом Веронике? Кара мысленно отвечает положительно и снова следует за Вероникой, которая идет в единственную закрытую стенами комнату — кухню. — Вино? Виски? — вопрошает Вероника, ныряя головой в мини-бар. Кара пожимает плечами, запоздало понимая, что девушка не может ее видеть, и говорит: — А пиво есть? Только не темное. Вероника в ответ приглушенно хмыкает и вытаскивает две банки из холодильника. Кара берет одну из ее рук, чувствуя, как капли воды холодят ее ладонь, и «пшикает». — Ты, наверное, хотела поговорить со мной? Кара отрывается от банки и смотрит прямо перед собой. — Не буду юлить, да, — кивает она медленно. — Что случилось с вашими родителями? Вероника несколько секунд молчит, будто бы переваривая услышанное или подыскивая более подходящий вопрос, но вместо этого Кара лицезреет широкую улыбку, а после — смех. — Я сказала что-то не то? — Нет, нет, — успокаивает ее Вероника, впрочем не переставая смеяться. — Просто Лена предупреждала, что ты можешь быть настойчивой, но, право же, это всего лишь черта человека, хорошо знающего собственное дело. А ты, Кара, именно такой человек, да? Вероника щурится, а Кара не перестает чувствовать во всем этом какой-то подвох. — Да, наверное, — отвечает Кара, снова делая глоток пива. Пьянеть с одной банки ей не разрешено самой природой, так что она кладет пустую жестянку на стол и смотрит на Веронику. Как-то незаметно они переходят в гостиную, где продолжаю пить и переговариваться обо всем, кроме самого главного. Кара запоздало понимает, что мысли ускользают не совсем туда, куда ей надо, но поделать с этим ничего не может. Как и с почти не замолкающей Вероникой, что разливается соловьем, проливает пиво на пол, смеется и снова заводит нейтральные разговоры. — Мой дядя Альфред все никак не мог привыкнуть к тому, что для брата выбрали женское имя. Все ворчал и называл его Феликсом. Ужасно, правда? — Вероника салютует Каре полупустой банкой, а затем неожиданно сваливается с подлокотника дивана назад, на спину. Громко хохочет. Кара не может подавить улыбку, да и не слишком старается. Вероника же менять позу не собирается, болтает ногами и смотрит в потолок. — Родители погибли неожиданно, — совершенно не в тему начинает Вероника, но Кара этому даже рада. Наверное, для Тодд третья банка пива самое то. Кара щурится и выпрямляется спину, концентрируя внимание на девушке. — Они отправились путешествовать на своей яхте, а то, что происходило на ней уже после выхода в море, не знает никто, кроме брата. У него сохранились бортовые журналы, которые вели наши родители постоянно, есть вероятность, что в день своей смерти они не изменили своим традициям. Не знаю. День, когда яхту нашли в открытом море и вернули в порт был очень сумбурным. Мы с Джесси сразу же кинулись туда, так как были напуганы тем, что родители не выходили на связь. Но еще больше мы были напуганы, когда вошли в трюм. Это, как бы сказать, было зрелищем не для слабонервных. Вероника поднимает руки, рассматривая собственные ногти и щурится. — Не совсем помню, что там было, но тела родителей были… ммм… и не телами вовсе. Как будто бы из них высосали все и оставили лишь оболочку. Я помню, что у мамы нос вогнулся вовнутрь, а потом меня вывернуло и я отключилась. Конец, — Вероника резко хлопает в ладоши, а Кара вздрагивает, совершено не ожидая этого. Вероника машет рукой, что в ее положении вообще неудобно, и поворачивает голову к Каре. — Да-да-да, знаю, что ты думаешь, такого просто не может быть, это инопланетяне, все это было выдумано для того, чтобы привлечь внимание СМИ. Но, знаешь, видеть это было, действительно, ужасно, и я не виню брата в том, что он отказывается разговаривать об этом с такими, как ты. Он видел больше, он знает больше, и вспоминать это уж точно не хочет. Кара прочищает горло. — А если я скажу, что смогу помочь и указать на того, кто сделал это? На самом деле Кара сомневается в этом. Она хоть и прибыла с другой планеты, но не знает, кто мог сотворить такое. Люди, конечно, изощренные в некоторых аспектах, но даже им такое не под силу, так что их Кара отметает практически сразу после слова «оболочка». Есть несколько индивидов, которые не прочь питаться таким способами, но их Кара тоже вычеркивает из списка возможных виновников. По одной простой причине: те были ее знакомыми и строгими веганами. — Смеешься? — Вероника хмыкает и переворачивается уже на бок. — Как ты найдешь этого психа? Уже несколько лет прошло, тела их уже давно сгнили. Ну, то, что мы похоронили, то сгнило. Поправки и исправления Вероники кажутся смехотворно-нелепыми. Кара находит это весьма забавным — наверное, все-таки алкоголь, потому как сама ситуация вовсе не забавная. Тодд расстроенной не кажется, наоборот сияет улыбкой и жмурится Каре, как кажется той, с удовольствием. — И все же, никто не говорил, что это невозможно, — Кара пожимает плечами. — В любом случае, спасибо, что рассказала. Это хоть и мало, но все равно пригодится. — Уже уходишь? Кара снова пожимает плечами. Она уходит? Почему-то покидать квартиру Вероники не хочется. Наверное, здесь виновато и то, что Тодд на проверку оказывается намного более приятной в общении. Да и просто приятной девушкой. Кара смотрит на Веронику сквозь линзы очков, а затем качает головой. — Да, мне уже пора. — Детка, я буду чувствовать себя использованной. Кара с улыбкой качает головой. — Как же так, — притворно начинает она, вставая со своего места. — Твое персональное приглашение все еще в силе? — Это то, где я разрешила тебе приходить в любое время и в любой день? Конечно. — Тогда… — Кара использует пару секунд, которые у нее есть, для того, чтобы обдумать и дать тот ответ, что Вероника ждет с таким нетерпением. — Я приду завтра. Только принесу свое пиво, ибо, без обид, твое никакое. — Снова будешь допытываться и вести себя как профессиональный говнюк? Кара смеется и ударяет себя по бедрам. Вероника наконец-то меняет положение и садится прямо. — Все возможно, но ты мне понравилась. — А Лена тебе тоже нравится?***
Нравится ли ей Лена? Кара думает об этом по пути до отеля. Не то, чтобы она была слишком уж категоричной, но утверждать, что Лена Лютор ей не нравится, она не будет. Но это не значит, что Лена ей не нравится. Это не так просто. Лена не может нравится или не нравится. Лену можно только любить и ненавидеть. Со вторым у той проблем не возникает, ненавистников у нее хватает, даже чересчур. А вот с первым дела обстоят несколько хуже. На сколько Каре известно на данный момент Лена ни с кем не встречается. Да и вроде как не хочет пока что отношений. Ну или Кара просто не так поняла. Тем не менее. Ненавидеть Лену — себе дороже, та мелочится не станет, растопчет, размажет и потом собирай себя как знаешь и как запомнил. А вот любить… Любить Лену Лютор практически невозможно, она такой человек, который в отношениях отдает всю себя, ожидая в ответ того же. Кару не пугает эта самоотдача и самопожертвования, но Лена была намного более сложной в этом плане. Было бы несправедливым не оправдать тех надежд, что возлагаются на тебя. Кара мотает головой так усиленно, что после ей приходится схватиться за ближайший поручень. Боже, о чем она думает? О Лене Лютор. Понятно. «Как прошел твой день? Прости, я немного пьяна, могу не попадать по буквам ;)» Кара мило улыбается какому-то мужчине, когда тот уступает ей место. Лена реагирует как всегда слишком быстро для того, чтобы Кара успела приготовится, так что когда она принимает более удобную позу, прижимая к себе свою сумку, то «новое сообщение» уже мигает на экране. «Вижу, ты провела этот день хорошо. Думается, ты не совсем заметила, который час» Кара кивает этому сообщению, а затем тупо пялится на цифры в углу экрана. Моргает. Нет, она, конечно, знает, что провела у Вероники далеко не час, но чтобы настолько. Почти девять часов, а Кара даже не знает об этом. «Оу, кажется, я засиделась» «Да уж, это точно» Кара чувствует себя странно виноватой перед Леной и тем, что не нашла возможности написать раньше. Она хмурится брови, вертя телефон в руках и кусает губу, фокусируя взгляд на подсвеченном экране. Лена, кажется, писать ей не собирается. Может быть, ждет, когда сама Кара соберется с мыслями, может быть, правда обиделась. Второе звучит почти фантастически, но между тем именно оно имеет логику. «Как прошел твой день?» — снова спрашивает Кара. Впрочем, если Лена вдруг не ответит — будет вполне себе ожидаемо. «Как обычно. Меня пригласили на ужин, но я отказалась, хотя теперь это кажется мне слишком поспешным решением» «Почему ты так думаешь?» «Кто знает. Как прошел твой? Узнала что-нибудь у Вероники?» Кара встает со своего места и продвигается к выходу из вагона метро. Чувствуя себя несколько разочаровано, она пишет что-то вроде «я скоро тебе позвоню и расскажу все» и кладет телефон в карман.***
Лена готова зарычать от негодования, когда получает сообщение от Кары. Впрочем, она не злится долго — осматривает свою спальню, себя, одетую в треники и безразмерную футболку, а затем и то, что стоит рядом. Вино она пьет прямо из горла, здраво предположив, что бокал будет смотреться слишком вычурно, но обещание Кары позвонить заставляет задуматься о создании более презентабельного вида. В итоге она берет бокал и начинает вертеть его, ожидая Кары. Лена понимает, что не должна так чувствовать себя из-за того, что Кара не писала ей почти весь день, но она чувствует все нарастающее раздражение внутри, и это кажется чем-то неправильным. Она ведь сама хотела, чтобы у ее подруги пошло дело, и злится теперь только потому, что Кара предпочла ее компании Веронику… Лена совершенно точно не хочет тратить силы на то, чтобы разбираться и успокаивать свое эго. То бунтует и говорит, что Кара не должна так себя вести, что так не должна вести себя Вероника. Что даже Лена, черт возьми, не должна себя так вести. Так по-собственнически. Она делает еще один глоток. Прохладная жидкость оказывается в ее рту, и Лена, сама не зная почему, держит ее там чуть больше времени, чем положено. Вино теперь теплое и почти противное, так что Лена глотает его с некоторыми усилиями. Боже, чем она вообще занимается? — Кара, Кара, — шепчет Лена, и тишина, царившая в ее спальне, вторит ей в ответ. На самом деле она скучает по тому, как имя Дэнверс слетает с ее губ, скучает по его вкусу на своем языке и тому, как слоги тягуче растягиваются. — К-а-р-а, — на выдохе произносит Лена, а затем застывает. Она правда сейчас простонала имя собственной подруги? О, боже. Она, что? Лена залпом допивает то, что было в бокале, а затем с силой трет свое лицо. Похоже, из-за стресса ожидания, она немного тронулась. Здесь еще сыграло и вино, но, правда же, Лена еще никогда не напивалась до глюков и до той отметки, когда извращать имя лучшей подруги — норма. Она с сожалением смотрит на остатки вина в бутылке, а затем откладывает ее чуть дальше, потому что пить она сегодня больше не намеревается. Вот еще. Трель от звонка становится спасительной соломинкой, и Лена хватается в нее руками и ногами. Образно говоря. — Привет, — выдыхает она, как только связь налаживается до такой степени, чтобы картинка Кары не была настолько пиксельной. Кара улыбается, и Лена, насколько бы не была обижена на девушку, улыбается тоже. Ее обида не была бы настолько сильной, если бы Кара не проводила время именно с Вероникой Тодд. Не то, чтобы Лена ей не доверяла. Ох, что уж тут скрывать. Лена ей не доверяла всеми фибрами своей души и доверять не собиралась, так что иррациональное желание Дэнверс подружится и, о, Боже, выпить с ней, встречается Леной с раздражением. И злостью. Но вот, Кара улыбается, и Лена просто не может обижаться долго, особенно когда красивые глаза моргают и щурятся. — Привет, — отвечает Кара и запускает руку в свои взлохмаченные волосы. — Как прошел твой день? Я уже спрашивала, но, эм, просто, да. Лена смеется, качая головой. — Хорошо, правда, я устала, но сон поможет, я так думаю, — и улыбается, легко пожимая плечами. Кара на такой ответ кивает. — Ты спрашивала про мое дело, — произносит она немного медленнее обычного, Лена заинтересованно прищуривается, и подается вперед. — Спасибо. — За что? — Лена ставит перед собой цель держать оборону как можно более умело и долго, но когда Кара делает такое лицо «а-ля, ты же не серьезно», притворяться уже не имеет смысла. Но Лена все же пытается. — Ммм? — Очень смешно, Лена, — закатывает глаза Кара. — Я о Веронике. Спасибо за то, что свела нас. Лена сама того не осознавая напрягается и хмурит брови. Свела? Это значит только работу или, мм? — Свела? — озвучивает свои мысли Лютор, облизывая вдруг пересохшие губы. — В каком смысле? Кара моргает, а затем, растягивая гласные, произносит: — Эм, в плане работы, да, — кивает. — Если бы не ты и твои волшебные связи, я бы еще долго не продвинулась в этом деле. Спасибо. — Пожалуйста, — отвечает Лена смущенная своей собственной реакцией на «свела». В самом-то деле, личная жизнь Кары — абсолютно не ее дело. Но раз это действительно так, то почему ей неприятна одна лишь мысль о том, что Кара будет с кем-то? Кара втягивает ее в очередной разговор ни о чем, и рассуждения Лены сводятся на нет. Ладно, у нее еще много времени подумать об этом. — Завтра я снова к Веронике, — как бы невзначай бросает Кара, выжидающе смотря на Лену. Та моргает, не в силах даже двух слов связать, потому как в голове у нее полный бардак и фраза «времени не так уж и много». В итоге Лютор просто кивает, улыбается так по-настоящему, будто бы всю свою жизнь провела в театре, и почему-то становится яснее ясного — это было ошибкой.