***
— Г-Гонхи? — Приветики пакетики! Садись, я почти приготовил твою любимую курочку! Не переживай, Юнхо отошёл ненадолго, он скоро придёт, — лохматый парень с деревянной лопаткой и в фартучке это, конечно, весело, но что тут происходит?.. Ёсан, когда просыпался, максимум хотел увидеть растрёпанного щеночка Юнхо, а не…по всей вероятности, его сожителя. Да вообще с каких пор Гонхи торчит здесь, если у него самого домище с целое состояние? Что он вообще тут делает? Кан оглянулся назад, дабы проверить, не розыгрыш ли это вот всё, но Юнхо по-прежнему не наблюдалось, а в паре метров, возле плиты с той же лопаточкой в руках, стоял широко улыбающийся Ли, мать вашу, Гонхи. Ёсан чутка опешил. Вопрос застыл на языке, а озвучить его не хватало смелости, поэтому парень очень надеется, что его обескураженность заметят в глазах…и как-то это прокомментируют. День начинается с сюрпризов, только вот как реагировать на… — Ты в шоке? — закусывая волнительно нижнюю губу, интересуется осторожно Ли на что получает довольно резкий и быстрый ответ. — Ещё бы. Старший надувает щёки и громко выпускает воздух, почёсывая затылок. Да уж, сказать другу своего парня о том, что тот самый парень далеко не одинок — вещь, конечно, трудная, особенно, когда этого совсем не ожидают. Гонхи так-то пока не планировал рассказывать кому-то об отношениях с Юнхо, да и не особо это было важно. Такой вне плановый инцидент стал весьма…неожиданный, Гонхи чисто морально готов не был, он вообще вряд-ли когда-нибудь сможет подготовиться. Это всё равно что взять в пример Сохо и Чонхо. Хотя нет, плохой пример. Эти двое хотя бы умеют грамотно маскироваться, чтобы никто ничего не заподозрил, правда, всем из группировки Oneus (а именно так они называли свою недо-банду идиотов) известно про отношения голубков. Было не так уж и сложно понять, что в жизни Гонмина что-то поменялось, раз он ходит и светится как только что родившаяся звезда. Лидо пару раз даже шутковал, что на любовных флюидах Сохо можно будет готовить зелья. Интересно вот, а кто-то из друзей Юнхо вообще знает о самом их младшем? А знает ли сам Юнхо? Вероятно, нет. По рассказам Сохо, Чонхо становится слишком серьёзным, когда дело касается скрытности их отнюдь не дружеской или приятельской связи. Ли тупит взгляд на стол и чувствует себя максимально неуверенно и не комфортно, будто сидит перед мамой своего парня и от стыда боится произнести даже слово, да что там, дышать и то страшно. — Так вы… — Да. — Понятно… — у Ёсана даже что-то аппетит напрочь пропал, а ведь такие планы были на этот день. В прочем, по идее планы и не должны меняться из-за какого-то казуса, просто к основному прибавился ещё один пункт — выведать как можно больше информации об отношениях с Юнхо у болтливого Гонхи. Странно, но Кан почему-то уверен, что теперь они скрываться не будут. Интересно даже, как отреагируют остальные на эту новость. Наверняка, Уён и Минки будут пищать от удивления, а потом носится друг с другом в припрыжку вокруг друзей. Старший закопошился возле плиты, снимая фартучек и неряшливо бросая его на спинку стула, но тот с героическим шуршанием сползает и валится на пол. А Гонхи проклинает какого-то там бедного Посейдона, прежде чем поднять вещь с пола и злостно её скомкать, положив уже на сиденье стула. Мдааа, колоритная парочка выходит из Юнхо и Гонхи, если так представить. В меру веселый, озорной, но умный и рассудительный Юнхо, и вечно орущий, с внезапными изменениями поведения Гонхи, который по большей части прикалывается и не воспринимает себя всерьёз. Что уж говорить о других. Ёсан многозначительно хмыкает, отпивая от чуть остывшего чая. Вкусный. Уён такой же пьёт. Наверное, стоит сходить в больницу, наведать его, а то как-то не по-дружески получается. Ёсан тут, сидит, гоняет чаи и размышляет о новом открытии, а Уён где-то в больнице, без сознания, вероятно, ждёт, когда к нему кто-нибудь придёт и хотя бы просто посидит. Ёсан больницы терпеть не может, там он чувствует себя слабым и беззащитным, человеком, которого может настигнуть запросто любая болячка. А в его случае всё вообще хуже. Там его лучший друг, которому Кан и помочь то в не в состоянии, а от того чувствует свою никчёмность и бесполезность в разы сильнее. — Не загоняйся слишком сильно, — вдруг звучит гораздо ближе, чем Ёсан ожидал, и парень дёргается, словно шёпот призрака услышал. — Что? — Говорю, не загоняйся. Всё будет круто, — Гонхи тепло улыбается и приобнимает за плечи, немного потормоша. Такой, особенный для него жест, когда очень дорожишь чужими чувствами и хочешь, чтобы они не сжирали заживо, а помогали бороться. Кану нужна встряска и если уж на то пошло, то Гонхи ему это обеспечит, только вот дождаться бы ещё Юнхо…который совсем не ждёт его сегодня у себя дома… Вот Ли кренделей получит за раскрытие секрета…***
Сан уже отвык от поддержки. За эти дни её был так много, что Сан просто сбит с толку. Можно сказать, Джисон стал для Чхве личной нянькой, а заодно и своеобразным успокоительным. Всё сегодняшнее утро и плюс пару часов от обеда Хан пытался всячески развеселить, подбодрить и заставлял улыбаться, a на пару с Минхо получалось даже лучше. Ну и ещё важную роль сыграло более менее нормальное самочувствие, а то сегодня утром Сана чуть не вывернуло наизнанку, пока он разгуливал по чужому дому. Конечно, тошнота и чернота перед глазами напоминали о себе иной раз по большей части парень чувствовал себя хорошо и не жаловался. Удалось отвлечься от негативных мыслей с приятной компанией и на эти часы забыть обо всём плохом, что произошло за многочисленные дни. После перекуса и громких разговоров, которые в основном состояли из нелепых и смешных историй, что начинались от простых и заканчивались максимально абсурдными, сердце успокоилось. Было интересно слушать о том, как Минхо пытался подкатить к Джисону, но тот его отсылал куда подальше и иногда даже в красках, со всеми подробностями, объясняя, на что садится и как долго в таком положении сидеть. Как Сан понял, Ли всё это вытворял исключительно ради поржать и поэкспериментировать. Возможно, младший его привлекал, но не более. Это было лишь временное развлечение и игра на публику, только вот на подобную фразу Сан неодобрительно покачал головой и цокнул, сказав что-то вроде: «вот когда втюришься по-настоящему, вообще не до игр будет. Ты только будешь думать о том, как бы тебе завоевать чужое сердечко.» Ну, а Минхо ему ответил загадочной кошачьей улыбочкой чеширского кота и довольным мычанием. Чхве перекручивает эти весёлые часы в памяти, торча на кухне у окна и смотря будто в никуда. Почему-то именно после такого вот непринужденного, лёгкого разговора с Ханом и Ли на душе стало не то что просто, а свободно. Сан делился такими мыслями, которые его преследовали очень долгое время, но которые он не хотел озвучивать. А еще парень понял все свои ошибки, понял, в чём налажал, раз от него ушёл дорогой человек, и отвернулись друзья. Да, он предполагает, что они подумали, какой Сан ужасный, какое он дерьмо, особенно точно можно сказать, что так подумает Хонджун в меру своей вспыльчивости. Уён, конечно обиженка ещё та, если чем-то недоволен, но вот хёна обидеть или разозлить крайне сложно, а когда это случается, то жди беды. В плохом смысле. Скорей всего, Хон в полнейшем недоумении от произошедшего и так же он пытается как-то для себя оправдать Сана. Чхве усмехается собственным мыслям и тому, насколько абсурдными они могут быть. Пожалуй, не стоит пока делать выводы и лезть в жизни друзей, пусть начала в себя придут, а уж потом и важный разговор наступит. А может и нет. Если честно, не особо хочется с кем-то разговаривать из них. Возможно, Сан слегка обижен, что в его поступках не хотят разобраться и сразу налепливают клеймо предателя, в скобочках — безчувственной мрази, потому что если бы это не было так, ему бы позвонили, его бы нашли, чтобы спокойно поговорить. Только вот кому он такой Нужен? Полностью разбитый и с режущим желанием избавить этот мир от себя. Да, он обещал Уёну, что дождётся его восстановления. Да, он обещал, что больше ни за что его не упрекнёт и не обидит. Да, он обещал, что всегда будет рядом. И это чувство, оно неправильное, потому что нельзя всегда быть рядом с тем, у кого уже нет больше места в сердце. Глупо, странно, идиотизм какой-то. Всё слишком запутанно, наверное, Сан себя запутал до такой степени, что чувства лишние навеял на себя. Так быть не должно совсем, иначе тогда всё для него слишком. Парень смахивает слёзы и в ту же секунду слышит звонок в дверь. Вроде бы, Джисон не скоро должен прийти. Может, это кто-то из его друзей. Звонок противной трелью снова оглушил мертвую тишину, и Сан поднялся, на ватных ногах топая в сторону двери. Но, открыв её, он меньше всего ожидал, что за ней будет стоять никто иной, как Сонхва. Вот тебе и сюрприз. Запыхавшийся старший напряжённо, даже как-то измученно-устало смотрит на Чхве, но беспардонно войти не решается. Контроль над собой он всё ещё держит, и отступать, поджав хвост, тоже не собирается. Один человек научил его бороться, не сдаваться без боя. Так пусть же его уроки напрасными не будут. — Чего пришёл? — Чхве хмуриться, подавляя в себе желание захлопнуть дверь перед носом Пака. Неизвестно, что могло случиться, даже быть может, Сонхва решил поквитаться за прошлые обиды. Да чего там квитаться?.. Сан и так жалеет обо всём. О том, что ограничивал старшего, заставлял чувствовать себя словно в тисках, будто без права на свободу. И Сан бы хотел исправиться, да только поздно уже. Поезд ушёл. Счастливый билет просрочился, а дальше только смириться. Он ему не нужен. Он для него никто. Раньше был, сейчас — нет. — Почему ты не сказал? — вопросом на вопрос атакует Пак, все еще не смея сдвинуться с места. Парень знает, почему, но всё равно спрашивает, потому что он хочет услышать ответ лично от Сана. Но вот у самого Сана свои планы. — А зачем мне надо было говорить? Ничего никому не сказав, я лишь подтвердил, как на самом деле вы ко мне все относитесь. Ничтожество, скотина, урод, — чуть ли не словами плюётся Сан и от его голоса, сквозящего обидой и болью, у Сонхва внутренности трясутся. Хочется одновременно обнять крепко и влепить звонкую пощёчину, что б в себя младший пришёл. — И только один человек есть, которому я действительно нужен! Уён единственный, кто не отвернулся от меня, даже когда узнал, какая я на самом деле...«мразь», — последнее слово парень выделил особым тоном, будто похожим на прошлые мысли Пака о нём, отчего злость внутри бурлила и Сонхва крепко стискивал зубы. Он покорно слушал, пока младший выговориться, покричит, выпустит злость, чтобы только потом уже адекватно во всём разобраться. — И что теперь? Он в коме, пострадал из-за меня и моих ошибок. Даже ты, кого я любил и чуть ли не боготворил, ушёл. Легко, наверное, сменить фронт, да? По-любому, на душе стало свежей, когда избавился от меня. Всё, что я сделал, это лишь показал вам, что можно ожидать от самого себя, но проблема в том, что я простить смогу, а вы вряд ли. — Не делай поспешных выводов. Сердце Сана вмиг замерло. Буквально шесть или семь минут, может, десять назад парень говорил себе тоже самое, а теперь противоречит собственным убеждениям. Боже, как же часто приходится думать. — Именно тем, что сразу не сказал, ты и совершил ошибку. И лучше всего узнать правду от родного человека, чем от постороннего. Увидев улыбку на лице напротив, Сан тут же стыдливо склонил голову не в силах больше сдерживать слёзы. Он так хочет, чтобы их никто не видел, так хочет, чтобы его не видели слабым, но что поделать, слабость — его второе Я, и без него никуда, увы. Сонхва зашёл без приглашения и сделал то, о чём думал долгое время размышлений — обнял младшего и прижал к себе, позволяя уткнуться лицом в шею и рыдать, что есть сил. Сану это нужно. Поддержка от семьи. Чуть позже Пак объяснит ситуацию остальным, особенно осторожно надо будет говорить с Джуном и самое сложное — с Ёсаном, который ещё в больнице ясно дал понять: видеть он Сонхва не хочет. Сан доверительно прижимается, продолжая борьбу с собой и своими эмоциями, что вечно — через край. Да, Сонхва в конец запутался в себе, но сейчас уверен точно — он больше не допустит, чтобы младший самоуничтожался.***
Чонхо сам напросился на то, чтобы побыть у Сохо, хотя взволнованной маме сказал, что сходит прогуляется, а потом к кому-нибудь из друзей на ночевку рванёт. Киснуть в четырёх стенах дома — перспектива такая себе, а вот киснуть в приятной компании уже лучше. Как ни странно, но мама парня согласилась и даже больше того — энергично поддержала, всё-таки она понимала, что её мальчику хотелось побыть с близкими друзьями и отвлечься от негативных мыслей, вызванных последними событиями. Конечно, Чхве не хочет врать родной матери, но и сказать ей всю правду тоже не решается. Увы, не каждый родитель сможет принять ребёнка таким, какой он есть. И даже не смотря на то, что мама Чонхо — человек понимающий, страх всё равно присутствует и от него тяжело избавиться. Да и рано пока что о чём-то говорить… Чонхо вообще до конца не уверен, что Сохо именно тот, кто так нужен. Только вот он об этом прекрасно знает, поэтому не торопит и даёт возможность подумать, разобраться в себе. С Ли такое тоже было, правда, немного при других обстоятельствах. Самые первые отношения, самое первое расставание. Как говорят, всегда сложнее перенести. Уж с чем-чем, а с этим парень определённо согласен. Даже вспоминать не хочется то время, когда у него настолько понизилась самооценка, что даже в отражение не хотелось смотреть — настолько казался себе противным. Когда в жизни появился Чонхо, этот самоуверенный, дерзкий, наглый, капризный и слишком смелый парень, стало вдруг проще и впервые в жизни захотелось для кого-то поменяться, а не для себя. Да, было тяжело добиться внимания этой неприступной стены приходилось мухлевать и играть на чувствах, но Сохо ни разу не пожалел. Он счастлив рядом с младшим и хочет, чтобы тот тоже ощутил это. Старший крепче прижимает к себе мирно лежащее тельце и зарывается носом в волосы на макушке, прикрывая глаза. Голова, лежащая на плече, приятно греет и Сохо хочется забыться на мгновение, провалиться в сон. Он так скучал. — Как думаешь, хён выкарабкается? — бормочит грустно Чхве, изучая спокойным взглядом переплетённые пальцы. Не взирая на творящийся хаос, Чонхо старается быть при своём здравомыслие, ведь терять голову нельзя сейчас. Но особенно сильно нельзя терять надежду. Всего немного прошло с тех пор, как Уён в больнице, а Чонхо уже очень скучает и хочет поскорее обнять непутёвого хёна, хотя обычно Чхве еле уговариваешь на что-то подобное. Гонмин целует макушку и трётся щекой, наверное, таким образом пытаясь успокоить. И правда, этот человек умеет чувствовать, когда кому-то особенно плохо. Чонхо безмерно благодарен. — Обязательно. Я верю. Если честно, хочу снова услышать его смех чайки, — Чхве на эту фразу гогочет, чем заставляет старшего улыбнуться. Сохо ловит его лицо ладонями, как только тот отстраняется, недовольно хмыкает, стирая выступившие слёзы и заглядывая в покрасневшие от напряжения глаза. Так хотелось бы забрать половину этой боли, ведь видно же, как сильно младший переживает и боится. — Ну не плачь, пожалуйста. Я с тобой, всё хорошо. — И снова обнимает, сжимая, когда Чонхо всхлипывает, содрогаясь еле ощутимо. Как же паршиво то… — Слушай, у меня тут идейка родилась. — Надеюсь, не что-то экстримальное? — видимо, заинтересовавшись, спрашивает младший, шмыгнув носом. Все его слёзные паники всегда долго не длятся, Чонхо по большей части старается держать себя в руках. — Тебе ведь надо отвлечься? — лучезарно улыбается Сохо, а Чхве затылком чует, что не к добру это…