Не все шпионы носят маски

      Микроавтобус время от времени страшно хрипел, замедляя ход. Подрывник, степенно крутящий руль до этого момента, тут же тянул за рычаги, жал на педали и материл их транспорт самыми чёрными проклятиями, которые Питер когда-либо слышал, однако это работало и мотор машины успокаивался, продолжая свою работу. Открыв все окна настежь, наёмники наивно полагали, что сквозняк сумеет побороть эту адскую жару. Демо неустанно утирал льющийся по его бугристому лицу пот, Питер снял майку и расположился в тени, а снайпер… совсем едва взмок, увлечённо что-то чиркая в потрёпанном альбоме. Именно это занятие стало его основным развлечением на ближайший час с хвостиком. Всю дорогу скаут пытался узнать, что он там царапает, но вылезать из облюбованного места совсем не хотелось, а Майк, помимо прочего, ещё и отказывался что-либо показывать. — Да покажи ты, чего так ломаться-то? — потянувшись было к своему соседу, Питер остановился, видя, как стрелок резко прекращает своё занятие. — Слушай, — Майк, как и всегда, был доброжелателен, хоть и немного раздражён, — я покажу, как только закончу. Не люблю, когда кто-то стоит над душой… — Оба, так у нас тута художник завёлси? — подрывник добродушно хохотнул, не оборачиваясь к своим пассажирам. — Не художник я, просто отдушина такая. — Ну покажи, а? — скаут продолжал канючить, надеясь удовлетворить своё любопытство, но Майк был непреклонен. — Нет значит нет. Не могу я так, Питер, — строго посмотрев на скаута, снайпер продолжил: — Как только я доделаю эту страницу, обязательно покажу, но не в процессе, ладно? — Серьёзно? — Отчасти это было победой для паренька. — Да, серьёзно, — передразнив своего соседа в ответ, снайпер снова достал альбом, старательно усаживаясь под самым солнцем так, чтобы скаут не смог ничего увидеть. — Считай, что это у меня такая примета. Если покажу до того, как закончу — обязательно накосячу.       Довод казался весомым, и теперь ожидание было не таким уж невыносимым. От чего-то скауту думалось, что раз снайпер сказал, что покажет, значит, так оно и будет. — А у м’ня тож есть примета, — Мэнни встрял в свойственной ему манере, хотя и весьма вовремя. — Если арнитолаг пригвоздил где-нить на видное место феску, знач’т обязательно кто-то помрёт оч’ страааашной смертью. Сгорит там или его выпотрошат на живую, тута от ситуации зависит.       Скаут и снайпер переглянулись, имея схожие подозрения. Оба понимали, что за «феску» могут пригвоздить, однако что за орнитолог — никто из них понятия не имел. — Так, приятель, — захлопнув только что открытый альбом, снайпер посмотрел в затылок их водителю, — давай ты поподробней объяснишь? — Ага, тип чё за арнитолаг? — Орнитолог, — поправил Питера Майк. — Да похуй. — Аааа, молодёжь, вы ж пока не знакомились лично с нашим любителем птичьих погонял, да? — Оба вопросительно нахмурились так, словно Мэнни мог видеть застывший немой вопрос на их лицах. — Есть тута у нас, ну, не у нас, а у красных, адин такой снайпер. Тока он с луком и стрелами ходит и вечно злющий как чёрт.       В воспоминаниях скаута тут же возникла смерть той самой женщины, с которой он сюда приехал. Она погибла мгновенно, едва они начали толкать вагонетку, и, быть может, на её месте мог оказаться он сам. — Баб ненавидит вот прям люто, так что, окромя нашей шпионочки, женщины у нас не задерживаются. Он их, — оторвав одну из рук от руля, Мэнни провёл большим пальцем по своему горлу, высунув язык, — херак, и всё. А вот Феску не убивает. Она ж нам алкашку возит, ну, и нашим, и ихним.       Слушая говор подрывника, снайпер болезненно хмурился.  — Так што ежели иё кокнуть, иго усе прирезать захотят, эхех. Патаму, када его муха кусает иль он не с той ноги встаёт, он иё как-то вылавливает и прикалывает на несколько стрел на самом видном месте. И ежели кто пойдёт иё спасать из новеньких, а ведь пайдёт, ага, ниважна, красные это или наши, он на том и отрывается как какой-то псих конченный. В паследний раз он одного из своих же новеньких докторишек облил керосином и поджёг, а када тот потух, насадил его на столб. Я не знаю, чё иму за эта было, но его не выгоняют савсем. В город не возят, но и не выгоняют.       Подрывник замолчал, и теперь кроме кряхтения мотора авто и свиста ветра из окон не было слышно совершенно ничего. Скаут и без того понимал, что тут достаточно отморозков. Он даже не был особо удивлён услышанному, просто принимая тот факт, что есть на свете такие ублюдки, которые причиняют другим боль просто потому, что могут. О нет, скаута терзало совершенно другое. — Он типа птиц любит?       Питер поймал непонимающий взгляд снайпера, которого так и тянуло спросить: «Это единственное, что тебя заинтересовало?». — А, это... — Мэнни утер со лба пот. — Это ужо другая примета, хех, но тока хорошая.       Скаут навострил уши.  — Ежели этот псих дал кому-то птичье погоняло, значит, намеренно он тебе кишки на забор наматывать не станет, — расхохотавшись, подрывник резко закашлялся.       Кое-как откашлявшись, он сплюнул в открытое окно. Питер же не унимался, постепенно начиная понимать, что тут к чему. — Это тип какое? — Нууу, меня вот он кликает Грифом, дока вот называет Лагор, эта какие-та голуби вродь. Эхех, но, знаешь, дружка вашего он назвал Гекконом. Хер знает пачиму, это ж не птица, но Л’юс вроде даж не чешется из-за этого. О, а мелкого нашего инжи, знаете, как? Крапивник! Я даже хер знает, как эта пичуга выглядит, но ставлю свой единственный глаз, еж’ли она меньше воробья.       Подрывник принялся перечислять те немногие прозвища, которые помнил. Разговор скрасил поездку, и даже жара ушла на второй план, пока он рассказывал о тех отморозках, что успели прибыть сюда и погибнуть до того, как здесь оказался Питер. Но даже когда Мэнни устал перемывать кости своим бывшим напарникам, сосредоточившись на одной лишь дороге, скаут перенял на себя груз беседы, продолжая перечислять прозвища, но на сей раз бейсболистов. Рассказы о том, как публика называла своих любимых спортсменов, перетекали в байки и те же приметы, предвещающие хорошую или плохую игру, или даже исход сезона. Парень и не заметил, как начал с упоением рассказывать о своём старшем брате и его спортивной карьере. Снайпер всё это время тихо отсиживался за своим занятием, поглядывая то на скаута, то в окно, периодически пригубливая из прихваченной с собой фляги. Совсем скоро, стоило наёмникам выехать на более-менее ровную и накатанную дорогу, им стали попадаться другие машины и указатели. Въехав же в захудалый городок, скаут прекратил свою «работу дорожного радио» и принялся неуёмно расспрашивать их водителя, что это за место и что тут есть. Подрывник же был не так многословен, как раньше. В ответ на свои расспросы парень получил лишь: «Ну вот тама бар. Жратву и прочую хрень получаем тута. Шлюхи на трассе, как стемнеет. Атстань», — и не более того.       Припарковав микроавтобус, Подрывник велел обоим своим пассажирам идти и помогать ему с погрузкой уже заготовленных ящиков. Оказавшись в тени высокого ангара, покрытого выцветшей фиолетовой краской, что из себя представлял склад, Питер увидел, как Мэнни здоровается с местными рабочими и принимает у них из рук какие-то бумаги, не читая, подписывает их. С ним самим и Майком же трудяги не здоровались и словно не замечали их присутствия, молча выгружая увесистые ящики, которые им предстояло разместить в машине. Вмиг скаут снова почувствовал себя не в своей тарелке, прекрасно понимая, что они и не будут пытаться идти на контакт с потенциальными мертвецами. «Он всё равно уже мёртв», — прошелестел в воспоминаниях шёпот шпиона, от которого даже в жару кожа покрылась мурашками. — А те’рь быстра паехали в центр, — стоило им закончить распихивать ящики по микроавтобусу, как Дэмо тут же влез обратно на водительское кресло, заводя мотор.       И оба его попутчика без лишних пререканий оказались на прежних местах, с той лишь разницей, что теперь в салоне было заметно теснее из-за объёмного багажа и ящиков. Авто тронулось с места, и скаут возобновил свою шарманку, сколько можно гулять и где им встретиться к назначенному времени. Было видно, как постепенно Мэнни становился всё раздражительнее и грубее, в итоге резко дав по тормозам и оборачиваясь на заболтавшегося скаута, чтобы наорать на него и обматерить на чём свет стоит. Это произошло так неожиданно, что на пару секунд безудержного ора подрывника скаут даже потерял дар речи, не понимая, в чём дело, впрочем, в долгу он не остался. Стоило Мэнни лишь на секунду прерваться, чтобы набрать в лёгкие горячего полуденного воздуха, как Питер, поднявшись с места и резко придвинувшись вперёд, начал орать в ответ. Оба наёмника отрывались друг на друге, поднимая такой крик, что сидящий буквально тут же снайпер, вжав голову в плечи, опасливо положил руку на ручку двери, чтобы в крайнем случае ретироваться и не быть втянутым в конфликт. Закончилось всё так же неожиданно, как и началось. Мэнни велел ему проваливать, в то время как снайпер вылез из авто следом, бормоча себе под нос: "Я, пожалуй, тоже пойду". Напоследок подрывник проорал, чтобы они оба были тут в шесть вечера, после дал по газам и был таков.       В раскалённом воздухе повисло облако пыли и выхлопных газов. Отмахиваясь от этой ядерной смеси, снайпер оказался рядом с закипевшим скаутом, протягивая ему его майку. Выхватив свою одежду из рук Майка, Питер оделся, продолжая шумно дышать и ворчать от переполняющего его недовольства. — Не, ты видел?! Какого хера это было?! — Д’маю, у него прост’ похмелье, приятель. Сам подумай, он за всю д’рогу ни разу не выпил, хотя раньше с флягой не р’сставался. Не парься так, — стрелок расслабленно улыбался, хоть и был немного напряжён. Они стояли посреди безлюдной улицы, пока солнце только-только сошло с зенита. Одевшись, скаут вдруг почувствовал, как открытую кожу его начинало обжигать и печь, хоть он и не придавал этому значения. Наёмники, словно сговорившись, направились вдоль улицы, разыскивая взглядом какой-никакой бар или магазин. — Это ж не значит, что можно на меня орать, как на псину какую-то. Я ведь и въебать могу… Снайпер добродушно рассмеялся, поправляя очки. — Мож’шь, кто ж спорит. Но, думаю, не стоит. — Чё эта? — Нам ещё обратно как-то ехать надо… — А, точняк.       Прохаживаясь по пыльным улочкам захудалого городка, Питер окончательно убедился, что оказался в самой заднице мира. Из достопримечательностей тут были парочка баров, хлипкая пустеющая школа, заброшенная на вид ратуша да стоянка с авто на продажу. И снайпер, словно приклеенный, совершенно не хотел прекращать ходить вдоль раскалённых машин и микроавтобусов, заглядывая в их окна и заинтересованно осматривая один единственный грузовик для кемпинга, покрытый облупившейся серой краской и пылью. Питер же изнывал от жары и пекла, ощущая, как его кожа начинает краснеть и обгорать с непривычки. Увлечённый Майк даже и не заметил, как уставший от ожидания скаут исчез в направлении ближайшей тени, и побрёл дальше по пустеющим улочкам.       Первым местом, куда заглянул парень, оказался один из примеченных ранее баров. Толкнув тяжёлую скрипучую дверь, он оказался в прокуренном насквозь помещении, где было от силы три человека, включая бармена. Последний, едва заметив Питера, дёрнул бровью и налил воды в стакан, предлагая подойти к барной стойке. — И какая нелёгкая тебя сюда занесла, мальчик? Кивнув в благодарность за воду, скаут опорожнил стакан, жадно глотая прохладную жидкость. — Жарко у вас тут, жесть, — утерев губы, он снова посмотрел на круглого усатого мужчину. — Я тут по работе… — Да понял я, что не на каникулах. Ты мне лучше скажи, почему тебя в город привезли одного? — Ну, я не один тут так-то… И какая разница? — Питер вопросительно смотрел на своего собеседника, не выпуская из рук стакан. — Твои коллеги, — бармен ткнул пальцем в его сторону, указывая на синюю безрукавку, — только с другой стороны баррикад, совсем недавно заходили сюда. Будет очень неприятно, если из-за тебя в моём заведении устроят очередную поножовщину. — Мужик, да я и не собирался, просто… — Ты-то, может, и нет, но вот твои друзья вряд ли будут так же мирно настроены, — выдержав паузу и тем самым дав скауту возможность переварить информацию, бармен указал было на дверь, но осёкся, замечая вошедших. — Господи Иисусе, ну почему им всем взбрело в голову прийти именно в мой бар.       Обернувшись, скаут увидел виновников беспокойства хозяина заведения. Трое наёмников в красной униформе, и все, как один, уставились на парня, как на привидение. — Чтоб меня корова лягнула, — первым подал голос тот, что вошёл самым последним. То был невысокого роста мужчина в белой ковбойской шляпе и гоглах, и он, как ни странно, был настроен дружелюбнее остальных. — Моя Бэтси изрешетила тебя, как дуршлаг, ты почему тут живой сидишь? Эй, Потси, — обратившись к бармену, судя по всему, инженер красных едва не смеялся, — налей-ка ему чего, может, хоть так увидим, где какие дыры остались. — Живой, не живой, а пиздить одинаково приятно, — второй из компании, настроенный куда менее дружелюбно мужчина в армейской майке с выбритой головой, говорил сквозь зубы и был готов наброситься на скаута, если бы не сжавшая его плечо рука Инженера. — Ну-ну, тише, Гил, мальчик даже слова не сказал, а ты его уже убивать собрался. Не лучше ли сесть всем вместе и выпить по пинте…       Не успел «ковбой» договорить, как третий, высокий и рослый, Питер знал наверняка — пулемётчик, ринулся ему навстречу, хватая один из стульев и швыряя в его сторону так, словно он совсем ничего не весил. Бармен, трусливо взвизгнув, спрятался за стойку, пока скаут вытворял чудеса акробатики, уворачиваясь сначала от летящего в него снаряда, а после от размашистых ударов здоровяка. Питер не нападал, ему едва хватало сноровки и скорости, чтобы не попадаться под удары, однако, когда путь к отступлению ему перекрыл второй из недоброжелателей, всё же пропустил один, тут же ловя ещё и ещё… Закрываясь худыми руками, он не мог противостоять сразу двоим противникам и при этом атаковать в ответ. Парень яростно отбивался, целясь по известным ему болевым точкам, пинался и брыкался, когда его схватили в удушающем, но вскоре безвольно обмяк, когда вражеский пулемётчик прописал ему несколько тяжёлых ударов по животу и грудной клетке. С первым попаданием Питер ощутил, как все его внутренности перемешались со жгучей болью и подступили к горлу. Со вторым у него перехватило дыхание, и он совершенно забыл, как надо дышать. Последующие он помнил плохо, едва держась, чтобы не отключиться. Пытаясь придумать хоть что-то, найти что-нибудь похожее на оружие, что могло бы помочь ему, он успел лишь разглядеть, как их инженер мирно сидел на одном из столов, перебирая струны банджо и с упоением наблюдая за расправой.       И…       Выстрел.       Едва находясь в сознании, скаут подумал было, что выстрелили в него, однако осознав, что его перестали бить, перевёл слабеющий взгляд туда, куда смотрели все присутствующие. В дверях, направив револьвер в потолок, стояла до боли знакомая фигура. Мужчина в бордовом костюме и балаклаве на сей раз был не в очках, но в шляпе, что тем не менее не помешало его узнать. Он смотрел на обидчиков скаута, что-то спокойно приказывая им, Питер не мог разобрать, что именно. Мгновение, и мёртвая хватка вокруг шеи ослабла, отчего парень, обмякнув, едва не упал на пол, всё же удерживаясь на ватных ногах. — …Двое на одного, какая прелесть, — Шпион словно флиртовал с обоими, при этом умудряясь отчитывать их как малых детей. — Ни на секунду отойти от вас нельзя. Что дальше? Будем бить детей? Или беременных женщин? А может, давайте церковь подожжём, чего уж мелочиться. — Этот синий выродок должен в своей будке в пустыне сидеть, а не шляться по нашему городу, — подал было голос пулемётчик, пока спай сокращал между ними дистанцию. — Нашему? В каком месте он наш, свет мой? Ты увидел тут где-то красный флаг с эмблемой нашего нанимателя или у тебя есть ключ от города? Я не собираюсь краснеть за ваше скудоумие всякий раз, когда у кого-то из вас чешутся кулаки или что-то ещё.        Сидящий неподалёку инженер недвусмысленно хмыкнул, чем привлёк к себе внимание их «воспитателя».       Мужчина всё это время перебирал струны своего незамысловатого музыкального инструмента, наигрывая незатейливый мотив. Только теперь скаут понял, что всё это время он бренчал на своём банджо кантри. — А ты почему их не остановил, Бил? — Ну, какой я, а какие они, ты сам подумай. Под руку попадать неохота, а парень и сам должен за себя постоять, раз в город попёрся. — «Парень», — уничижительно начал шпион, смотря свысока на инженера, — имеет такое же законное право посещать город, как и кто-либо из нас. И ни тебе, ни мне, ни кому бы то ни было ещё не дано решать, куда ему ехать или не ехать. — Спай было успокоился, переводя заинтересованный взгляд на едва стоящего на ногах скаута. — Тем более когда он ещё не успел никому дорогу перейти. Господа, ну ладно, если бы вы пошли выяснять отношения с Мэнни, но не с тем же, чьего имени вы даже не знаете. Вот скажи, как я могу к тебе обращаться?       Скаут посмотрел в ответ на вставшего перед ним Спая, внезапно теряя дар речи. Лишь увидев голубые ясные глаза, обрамлённые пушистыми светлыми ресницами, он подумал, что перед ним стоял Льюис. Однако другой голос, другая мимика и совершенно другой характер. Словно откусив язык, скаут завис, хмурясь и силясь понять, наваждение это или действительно Льюис стоял перед ним и изображал из себя аристократа. — Ты меня... — Спай сощурился, заподозрив неладное, однако продолжил: — Слышишь? — Д-да, я, — парень осмотрел ещё раз присутствующих, проверяя, не поехал ли он крышей, но, глядя снова на шпиона, всё равно видел в его взгляде всё того же Льюиса, пусть и в костюме, — Питер. Питер Тёрнер. — Меня зовут Генри. Генри Ришар, — он улыбнулся. — Вот теперь другое дело.       Из-за приятной и такой знакомой улыбки скаут совершенно не ожидал получить от него удар. Ровный, быстрый, в какой-то мере благодетельный, даже не давший ему осознать боль от удара как таковую. Парень отключился, едва оказавшись на пыльном дощатом полу, ещё до того, как остальные трое бахнули смехом. Он погрузился в темноту, совершенно не осознавая, что вообще произошло.

***

      Снайпер опаздывал. Он, в принципе, мог совершенно позабыть о времени, когда был занят созерцанием прекрасного. Будь то искусная картина или разваливающаяся от ржавчины колымага, он был способен бесконечно долго прикасаться к шероховатостям, разглядывать мазки и трещинки или вдыхать запах истории той или иной вещицы. Так или иначе, оказавшись в назначенном месте, снайпер понимал, что он довольно сильно опоздал. Микроавтобуса не было и в помине даже спустя час безрезультатных ожиданий. Они уехали без него, и теперь Майк мог лишь тихо сокрушаться над созданной им же самим ситуацией. Его уже предупреждали, что автобусы в нужную сторону не ходят, а пешком дойти можно разве что дня за два. Его, обратившегося к нескольким водителям у дороги и получившего отказ, вдруг осенило, что сама судьба дала ему намёк к действию. Улыбнувшись, он решительно развернулся обратно, туда, где и проторчал всё это время. По крайней мере, он знал, как ему быть, пусть даже он и остался один в неизвестном ему городе. Совершенно один. Невнятное чувство досады кольнуло его, когда он осознал, что и скаут тоже его бросил. Горько улыбаясь, стрелок направился навстречу своей судьбе, даже не подозревая, что брошенным оказался не только он.