***
— Lumos. Гарри с удовольствием наблюдал за вспыхнувших в глаза Лори восхищением, за недоуменным взглядом отца и побледневшей матерью. Они сидели на его кровати в полной темноте. Перед ними горел маленький огонек, словно осколок блестящий на солнце, которого точно не могло быть в такое время суток в его комнате — Это удивительно, — прошептал Лори. — Ты удивительный. Щеки Гарри зарделись. Он не ожидал, что у него получится повторить хотя бы одно из заклинаний описанных в учебнике по Чарам для начинающих и продвинутых, но каждое слово будто откликалось внутри него. Гарри буквально чувствовал, как теплый комок энергии, волшебства, поднимается по его телу, проходя сквозь палочку и вырываясь наружу. Книги, которые он с МакГонаголл приобрел в Косом переулке были самыми интересными из тех книг, которые он когда-либо читал за свою жизнь. Каждое слово будто было готово вырваться из его подсознания еще до того, как Гарри находил его глазами. Словно то, что было написано в книгах — всегда жило глубоко внутри него. Такая удивительная степень родства с магией не отпускала его. Он с удовольствием освоил заклинания, о которых успел прочитать. Помогал родителям по дому при помощи палочки, устраивал маленькие представления в своей комнате и каждую ночь не переставал мечтать, откладывая книгу из-за слипавшихся глаз. Что же ждет его дальше? Гарри прочитал все книги, которые они купили, и злился на профессора, которая не позволила ему купить их еще больше. МакГонаглл отругала его за фотосессию, сказав, что он умудрился выставить себя в не лучшем свете и пообещала рассказать об этом его родителям. Гарри только хихикнул на это заявление, представляя лица Бетти и Тобиаса. Про Лори он вообще молчал, надеясь, что он узнает последним. Мадам Малкин пообещала прислать Ларису журнал, как только он появится в печатном виде. Это обещало быть незабываемо. Гарри изучил все, что мог, повторяя информацию по третьему кругу последние дни. Он злился, что не мог попробовать сварить хотя бы одно из описанных в книгах по Зельеварению зелье, поскольку родители строго настрого запретили ему приближаться к котлу до отъезда в Хогвартс. Он погружался в воспоминания, прокручивая в голове фигуры волшебников, которых он встретил за свое небольшое путешествие и улыбался, чувствуя, как предвкушение крутится у него где-то в желудке. Его тянуло в волшебный мир. Он был рад любой похвале за его магию, но больше его радовали глаза отца. Тобиас не мог поверить в происходящее, каждый раз сомневаясь в своей нормальности. Гарри заставал его задумчивые взгляды, когда отец отрывался от своей работы, но не мог трактовать их как-либо. Эти взгляды значили для Гарри гораздо больше, чем все остальное. Отец был восхищен им и его магией, отец не мог найти объяснения тому, что происходит вокруг его сына и внутри его. А Тобиас всегда знал ответ на любой вопрос. — Гарри, я пока всё еще промолчу, поскольку это слишком для меня. Но это… — отец приспустил очки, протягивая руку к огоньку, словно пытаясь его схватить в руку и отправить на исследование в научный центр, — действительно удивительно. Мама нежно поцеловала Гарри в щеку и гордо вскинула голову: — Мой мальчик, самый невероятный. Я горжусь тобой. Гарри тихо рассмеялся, взмахнув палочкой и уводя огонь теплого света подальше от пальцев отца. Огонек взлетел к потолку и рассыпался по всей комнате светящимся звездопадом. В доме на Третьей Авеню раздалось синхронное «вау», потонувшее в ярком смехе маленького волшебника.***
Дамблдор был не спокоен. Впервые за одиннадцать лет он не понимал, как мог упустить такую важную деталь. Его планы рушились у него на глазах. Тщательно спланированное воспитание Гарри в семье его матери пошло коту под хвост. Он рос не в той семье, не в тех условиях, которые могли бы сформировать из него героя. Он рос обычным мальчишкой, который не смог бы пожертвовать собой. А даже если бы и захотел, ему бы не дали это сделать. Дамблдор тяжело вздохнул. Он понимал, насколько это тяжелый выбор. Он понимал, что он нес ответственность за всё происходящее в магическом мире. И он не мог совершать ошибки. В ту ночь, в Годриковой впадине он поклялся себе, что Лили и Джеймс Поттеры погибли не зря. Он поклялся себе, что мальчик закончит их дело, освободив тысячи людей от нависшей над ними опасности. И все шло хорошо. Он написал Дурслям письмо, где всё подробно объяснил. Он отвез мальчика им на порог, проследив, чтобы ребенка забрали в дом. И, наконец, позволил себе расслабиться и забыться. Он был чертовски глуп, не подумав и проверить, как подействует его заклинание на Дурслей. По его плану они должны были оставить мальчишку у себя и терроризировать его, ненавидеть. Но они попросту избавились от него сразу, как обнаружили на пороге. Дамблдор навел справки, пытаясь понять, в какой момент все пошло не так и понял, что сразу же. Мальчишка попал в хорошую семью, рос в окружении тепла и любви и, казалось, был настолько нежным, насколько может быть нежным маленький волшебник. Альбус был неосмотрителен и глуп. Феникс пропел тихой трелью над его головой, заставив директора отвлечься от тяжёлых мыслей. Ему не нужно напоминать о его ошибках. Он сделает все, чтобы исправить их. Альбус тяжело вздохнул и запечатал письмо в конверт. Завтра утром оно уже будет у Артура Уизли, и все вернется на круги своя.***
Рон тяжело вздохнул, наблюдая за стремительно приближающейся к двенадцати часам стрелкой часов. Отец попросил его спуститься в сад, чтобы обсудить кое-что чрезвычайно важное, ровно в полдень. Рону не нужно было раздумывать над тем, что скажет ему Артур. Он примерно понимал в какую сторону будет двигаться их разговор, поэтому сейчас старался усмирить вьющуюся вокруг него магию. Он не хотел, чтобы отец видел ее. Это было не характерно для светлых волшебников. Перси посоветовал Рону молчать. И побольше кивать головой, даже если Артур будет говорить глупости и оскорблять кого-либо. — Тебе нужно научиться быть умнее. Противник не будет для тебя противником, пока не направит на тебя палочку, — задумчиво сказал Перси, разглядывая медленно поднимающееся за окном солнце. — Ты всё еще его сын. Он все еще верит в то, что ты Светлый. Не дай ему возможности усомниться в этом. Иначе он превратит твою жизнь в ад, раньше чем это могло бы произойти. Перси был прав. Рон давно отметил для себя, что его брат был прав абсолютно всегда. Но это пугало его больше всего. Он понимал, что не хочет называть Артура отцом, но не мог противиться этому. Он понимал, что он ненавидит его всеми клеточками тела и души, но не мог этого показать. Его жизнь в его же доме всё больше превращалась в холодное заключение с грозным драконом, готовым разорвать его на части, сделай он хоть один не верный шаг. Рон тяжело вздохнул и закрыл глаза, пытаясь успокоить магию. Она собралась вокруг него словно кокон, прикрывая со всех сторон. Рон слабо улыбнулся и поспешил вниз. Если он оступится на этой битве, он будет знать, что не один. Перси всегда был рядом. Перси всегда бы его поддержал. Артур ждал его рядом с яблоней, улыбаясь и разглядывая ярко-красные плоды. Рон постарался скрыть презрение — если красный цвет яблок был такой гордостью для отца, то насколько же был промыт его мозг превосходством Гриффиндора среди факультетов. — Рон, привет! Спасибо, что спустился вовремя, — Уизли широко улыбнулся и махнул рукой в сторону небольшой тропинки, ведущей к лесу. — Давай прогуляемся. У меня есть для тебя потрясающая новость. Рон слегка повел плечом, внимательно вглядываясь в лицо отца. Он словно светился изнутри. Оставалось надеяться, что в своей маниакальности Артур не подкупил распределяющую шляпу, чтобы она отправила его в Гриффиндор. Не то, чтобы Рон не любил этот факультет. Он не любил отца и его взгляды. А еще хотел правды, поскольку устал жить во лжи и тайнах. — Представляешь, Роннальд, — воодушевленно начал Артур, вдыхая в грудь побольше воздуха, — мне написал Дамболдор. Он сказал, что Гарри Поттер хочет с тобой дружить. Представь, герой Британии — твой друг. Рон выдавил из себя подобие улыбки и кивнул головой. Артура это устроило. Он продолжил идти вперед, периодически оглядываясь на сына и восхищался, восхищался, восхищался. Рон задумался. Он не совсем понимал, какой же бред несет отец. Как какой-то человек мог выразить желание дружить с тем, кого он не видел ни разу в своей жизни? Отец окончательно сошел с ума? Или это какой-то грандиозный план, в котором он пытается исправить «испорченную», из-за поступления Перси в Слизерин, репутацию семьи? "С этим точно нужно будет разобраться", — задумчиво пробормотал Рон себе под нос, заставив отца на секунду замолчать и удивленно взглянуть на него. — Что ты сказал, Ронни? — улыбнулся Артур, заискивающе вглядываясь в лицо сына. — Что я очень рад, папа.***
Часы, проведенные в семейной библиотеке не дали никакого результата. Драко старательно говорил себе, что он просто не внимателен, продолжая выискивать похожее лицо даже на портретах в коридорах. В мальчике было что-то. Что-то смутно знакомое. Последний месяц отец всё время был занят, а мать всё больше времени проводила в своем кабинете. Драко не уставал отмечать, что родители словно перестали замечать его, — да еще и перед его отъездом в школу! Ему даже не нужно было внимание, ведь он давно научился обходиться сам с собой. Он просто хотел уточнить, убедиться. Обычный человек не мог так сильно впиться в его память. Драко понимал, что мальчик не просто так сумел зацепить его внимание. Зато к Драко приходил Яксли. Он тренировал его в дуэльном зале, наблюдая за тем, как с каждым днем ребенок Малфоев становится все задумчивее и растеряннее. В один из разов Яксли не выдержал. Он пустил в Драко жалящее, наблюдая, как мальчик засмотрелся на какой-то портрет в другом конце зала: — Дракон, куда смотришь? — ехидно протянул он, увидев обиженный взгляд. — Намеренно хочешь подарить мне победу в еще не начавшейся дуэли? Драко недовольно потер плече, понимая, что Яксли прав. Если бы он сейчас был на дуэли, его отвлеченность гарантировала бы ему мгновенным проигрыш. Драко же не любил проигрывать. Он опустил голову, аккуратно усаживаясь на дуэльную сцену и взглянул на своего тренера: — Когда мы с отцом выбирались за покупками в Косой, я встретил мальчика, — тихо начал он, разглядывая ботинки. — Я не знаю, чем он так привлек мое внимание, но он был какой-то не такой. — Дай угадаю, темноволосый, зеленоглазый мальчишка, с плохими манерами? — хмыкнул Яксли, подходя к резко вскинувшему на него голову Драко. — Булстроуд тоже видел его. Драко неверующе уставился на волшебника, ожидая, что он продолжит, но Яксли с довольной ухмылкой продолжал молчать. — Кто он? — наконец не выдержав их молчаливого противостояния, произнес мальчик. — Я искал в хрониках, прошел практически все коридоры Мэнора, выискивая похожие лица, но не смог найти никого похожего на него. Яксли самодовольно улыбнулся. Мальчик был умен, мальчик был проницателен и рос весь в отца. Люциус мог бы гордиться своим сыном. А поскольку, по мнению Яксли, Люциус и там слишком гордился всем, что его окружало, у него были все шансы раззадорить его сына и пошатнуть самооценку Люция: — О, Драко. Твой отец точно так же задается этим вопросом, — тихо протянул он, наблюдая за вытянувшимся лицом и отмечая, что Люций ему это не простит. — Это наш маленький герой — сам Мальчик-Который-Выжил.***
Люциус устало оглядел свой кабинет, пытаясь почувствовать магию Яксли в Мэноре. Примерно в это время он всегда приезжал, чтобы потренировать Драко и немного побесить Нарциссу громким смехом в доме, разносящимся эхом по коридору. К сожалению для Яксли, Нарциссу смех не бесил. Она была рада, что тренировки в магии стали для ее сына чем-то приятным. Ей больше не нравилось общение Яксли с Люциусом, поскольку находясь вмести они почти всегда превращались в безрассудных молодых парней, забывающих о своих манерах. Яксли уже уехал и Люциус разочарованно опустился на кресло, рассматривая книги, которые ему удалось забрать для «проверки» из Министерства. Мальчик, Поттер, был похож на наследника фамилии Принц, но взгляд — совершенно не типичный для этой семьи взгляд. Такой взгляд Люций видел лишь пару раз, навещая Нарциссу еще во время учебы, в поместье Блэков. Поттер не мог быть связан с этими семьями совершенно никаким образом. Дверь в кабинет резко открылась, впуская внутрь маленький ураган: — Ты. Ты совершенно ничего не сказал своему единственному и родному сыну! Ты даже не подумал спросить у меня, знаю ли я что-то. А я знал, весь месяц знал, но ты даже не поинтересовался, — разъяренно возмущался Драко, впиваясь серыми глазами в лицо отца. — Ты мог поговорить со мной, и тогда бы нам не пришлось в одиночку задаваться вопросами о Поттере. Люциус мысленно отвесил Яксли реверанс. Знал же, как отреагирует Драко, узнав, что отец что-то скрывает. Но его больше зацепили слова сына о том, что он тоже что-то знал. Люциус кивнул головой на стоящее рядом кресло, наблюдая, как его наследник совершенно некультурно устраивался на нем с ногами. На губах появилась легкая улыбка: — Что же ты знал, Драко? — Я видел Поттера в магазине мадам Малкин в тот день, — гордо вскинул голову Драко. — Я мог бы рассказать тебе больше, помочь узнать то, что ты хотел узнать. Вместе бы мы сделали это быстрее. Люциус кивнул. Драко в целом был прав — он мог бы сразу сказать сыну о том, почему ему так резко понадобилось отлучиться. Мог сразу рассказать о странной магии Поттера, признать, что к мальчику стоит присмотреться. Но Люциус не был уверен ни в чем после той ночи, когда Том Риддл погиб, а сына Поттеров никто не видел. Ни одной записи в медицинский учреждениях, ни одной фотографии или статьи о том, как жил ребенок все эти одиннадцать лет. — Прости, я действительно не подумал об этом. Мы можем поговорить сейчас, если хочешь, и… Не дав закончить отцу фразу, Драко вызвал домашнего эльфа и попросил принести напитки, а затем деловито кивнул: — Конечно хочу. Остаток вечера они провели вместе. Драко не скупился на эмоции, пару раз выругавшись совершенно по-блэковски и с интересом вступал в перепалки. Еще больше он раззадорился, увидев фотографию юного Поттера в журнале с новой коллекцией мантий: «Посмотри на него! Просто посмотри!». — Он похож на Сириуса Блэка, — наконец тихо выдохнул Люций. — Похож на мать Нарциссы. Его лицо, его взгляд. Я не могу понять, каким образом у Поттеров родился такой сын. — Поттеры ведь светлая семья? — тихо прошептал сын, с явным изумлением сопоставляя факты в голове. — Эмпаты — это темные маги. — В этом то и дело. Я всё еще не уверен, что мальчик — тот, о ком мы знаем. И я все еще не могу понять, откуда у него такой глубокий, не сводящийся шрам. Драко радостно сверкнул глазами, поудобнее устраиваясь в кресле: — Père, я займусь этим. Думаю, у меня будет больше возможностей, чтобы за ним понаблюдать. Люциус жалел, что Драко пошел в Блэковскую породу. Он всю жизнь мечтал о своем наследнике, но с каждым годом, наблюдая за сыном, всё больше убеждался в том, что войдет он в магическую силу, переняв магию матери. Но иногда, совсем редко, он радовался огню в глазах Драко. Радовался тому, что его сын был другим.