Цвет храбрости

      Как и положено герою магической Британии, Гарри тихо поплакал в туалете кафе-мороженного, злясь на себя, на какого-то глупого и странного злодея и на окружающих его людей.       А если бы этот бандит сам себя случайно убил, они бы его фотографию в рамочку повесили и каждый раз, когда мимо проходили, причитали, мол: «Прекрасный, ты нас избавил от такого зла! Мы назовем в честь тебя своих детей и будем молиться на твое фото»?       Волшебники были странными, и их мышление в голове Гарри не укладывалось от слова совсем. Каким боком он для людей герой? Он же обычный ребенок, даже не знающий о том, что произошло.       Единственное, что было интересно и, может быть, слегка логично в волшебном мире — книги, которые они купили. Защита от темных искусств, зельеварение, трансфигурация. Гарри был уверен, что не вылезет из комнаты до конца каникул. Если, конечно, родители вообще отпустят его в Хогвартс после сегодняшней выходки. Мама будет долго обижаться.       Честно говоря, он бы не отпустил. Потому что выглядело всё ужасно сумбурно и странно. Живёте вы спокойно, а потом к вам приходит женщина, которая показывает всякие фокусы и говорит, что есть школа, где такому учат. Вероятно, папу придется долго упрашивать. Поверить он сможет, но относиться будет скептически, учитывая, что не видел магических трюков Макгонагалл.       Да и сам Гарри ничуть не лучше. Узнал, что его родители погибли его защищая, и только потом подумал о том, что они были очень хорошими. Как Бетти и Тобиас. Вероятно, Поттеры были бы классными родителями. На секунду Гарри задумался, как сложилась бы его жизнь, если бы они остались живы. Но воображение отказывалось работать, скидывая все на усталость и переутомление.       К сожалению, спустя десять минут саможаления, в дверь туалета постучалась Макгонагалл, и пришлось успокаиваться. Гарри умылся, придирчиво разглядывая свое отражение в зеркале и раздосадовано рыкнул, наблюдая за шрамом на пол лба.       «Почему он не мог шрам где-нибудь на спине оставить? Жизнь бы легче была», — злобно думал он, моча водой волосы и укладывая их так, чтобы челка закрывала шрам.       Выходило, честно говоря, ужасно. Но и Гарри не был парикмахером, чтобы у него с первого раза получались хорошие причёски. Повезло же ему с такими волосами уродиться, спасибо генам.       Выходил он из туалета гордо, как и положено настоящим героям. Сам заплатил за свое мороженое и кофе, которое успела выпить Макгонагалл за время его отсутствия, и извинился перед женщиной — она была не виновата, что ей сложно говорить о смерти друзей.       Гарри бы не смог сыну Джессики рассказать о ее смерти, если бы пришлось.       После их небольшого разговора произошло тихое перемирие: Макгонагалл говорила с Гарри, но сама на диалог не шла. Ждала, пока тот сам спросит что-либо. Может, ей было неловко. Честно признаться, Гарри тоже было очень неловко говорить с профессором после разговора в кафе.       Следующим пунктом в списке Макгонагалл, судя по всему, шел магазин Олливандера. Там продавались волшебные палочки. Честно, Гарри был не просто удивлен. Он был ошарашен, когда увидел магазин.       Большое, потрепанное жизнью здание с едва читаемой табличкой — было единственным в Британии магазином, где продавались волшебные палочки. Разве у такого места не должен быть огромный бюджет, тысячи покупателей в рядках ещё на улице и красивая вывеска, привлекающая внимание каждого? Хотя, если подумать, все и так знали про этот магазин, а лишние деньги Олливандер наверняка оставлял себе. Большой загородный дом, красивая одежда...       — Возьмите себя в руки, мистер Поттер, — на удивление, первой произнесла Макгонагалл, наблюдая за округлившимися глазами мальчика. — Ведите себя прилично.       Она уверенно открыла скрипящую, выглядевшую совершенно не внушительную дверь — откуда любой может украсть что угодно, — и зашла внутрь. Вздохнув, Гарри последовал за ней. Интересно, что преподает профессор Макгонагалл?       — Добрый день, мистер Поттер, — радостно донеслось откуда-то из-за угла и Гарри еле сдержался, чтобы не застонать. Он что, так плохо прикрыл шрам? Или они правда на его фотографии молятся? — Какая честь, что вы зашли к нам. Так похожи на своих родителей. Кажется, как будто они заходили только что.       Из-за угла появился низкий старик с седыми, практически белыми и пушистыми волосами. Его квадратные очки сверкали в темноте комнаты, словно два маленьких фонарика. Олливандер широко улыбался и, честно признаться, это выглядело слегка жутко. Между тем он продолжал:       — Вы удивительно на них похожи. Больше крови Джеймса: те же волосы, фигура. А вот глаза — Лили. У нее были такие красивые глаза. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, из ивы. А ваш отец выбрал палочку из красного дерева; одиннадцать дюймов, более гибкая, подходящая для превращений. Но хочу заметить, что не…       — Волшебник выбирает палочку, а палочка — волшебника, — наконец подала голос Макгонагалл, легко улыбаясь. — Не загружайте ребенка, мистер Олливандер. Он и так восхищен происходящим.       — Конечно, Минерва, — старик добродушно улыбнулся, смотря на женщину, и вновь повернулся к Гарри, резко меняя интонацию, из-за чего мальчик слегка вздрогнул. — Вы левша или правша?       — Эм, — глубокомысленно изрёк Гарри, с удивлением оборачиваясь на Макгонагалл.       Та вопросительно приподняла бровь, а в ее глазах блеснуло непонимание:       — Вы не знаете, где левая, а где правая рука, мистер Поттер?       — Отчего же, — вспылил Гарри. — Я знаю. Но я пишу и той, и той рукой.       — Интересно, очень интересно, — задумчиво изрёк Олливандер, оказываясь рядом с мальчиком. — Не просто так вы герой магической Британии.       «Они что, все только одной рукой писать умеют? Или у них герои те, у кого возможности в написании выше, чем у других?».       Гарри предпочел промолчать под внушительным взглядом Макгонагалл. Он прикусил губу, внимательно наблюдая за тем, как вокруг него в воздухе кружат двигающиеся линейки рулетки.       — А зачем вы измеряете?.. — наконец не сдержался он.       Макгонагалл тяжело вздохнула, как только услышала его голос и, сочувственно взглянув на Олливандера, уселась на стоящий у входа дряхлый стульчик.       — О, Гарри, — старик, даже не дослушав вопрос, мгновенно вскинулся, радостно улыбаясь, как будто ждал этого вопроса всю жизнь. — Тут очень много факторов, которые важны при выборе палочки.       Гарри вскипел. Они что, тут все не считаются с детьми? И читают его мысли? Как будто так легко понять, что он хочет спросить. Пока что все взрослые волшебники, кроме гоблина Гоблидурха. Интересно, его можно назвать волшебником? И продавца в Фортескью? Они были какими-то неправильными взрослыми.       — Я и спросил, чтобы их узнать, — хмуро произнес он, чувствуя, что Макгонагалл готова испепелить его спину.       — Мой отец обучал меня этому годами. Если ты хочешь посвятить этому жизнь, — задумчиво протянул Олливандер, разглядывая Гарри, — то я готов тебя научить.       — Не готов, — постарался более уважительнее ответить Гарри. — Но я могу в любой момент поменять свое решение.       Посвящать жизнь изучению того, как делать деревянные палочки — не хотелось. Особенно с Олливандером, который казался вовсе не добрым дедушкой, а каким-то хитрым стариком.       Олливандер будто и не расстроился. Лишь забавно улыбнулся, как будто ответ мальчика его не обидел, и протянул ему палочку одной из коробок:       — Попробуй эту.       Внутри все затрепыхалось. Каково это, ощущать в руках свою волшебную палочку? Какого вообще в руках держать палочку? Гарри аккуратно коснулся кончиками пальцев холодного дерева и задумчиво повертел палочку в руке. Обычная деревяшка.       — Что-то должно произойти? — поинтересовался Гарри, стараясь вспомнить движение, которое сделала Макгонагалл сегодня утром, демонстрируя магию.       — Взмахни палочкой, — донеслось откуда-то сбоку, и Гарри аккуратно вскинул руку вверх, выписывая незамысловатый узор.       Но палочка как и лежала в руке, так осталась лежать, даже не дрогнув.       — Вы интересный покупатель, мистер Поттер, — восторженно пробормотал Олливандер, забирая палочку.       Гарри старательно попытался выдавить из себя улыбку.

***

      Если бы у Гарри спросили, что больше всего его раздражало в волшебном мире, он бы без промедления ответил, что выбор палочки.       С каждой минутой гора палочек на столе Олливандера становилась больше. Казалось, уже сотни вытянутых коробочек лежали друг на друге. Ни одна палочка не реагировала на Гарри.       В сердце поселилась тревога. Вдруг Макгонагалл ошиблась, и он не волшебник? Женщина в углу выглядела ошарашенно. Она каждый раз удивлённо приподнимала брови и тяжело вздыхала, как будто сомневалась в чем-то.       Бросать на нее непонимающим взгляды Гарри уже давно перестал. Макгонагалл лишь кивала головой, когда замечала его растерянность и отводила взгляд, словно знала что-то, но уверенно не хотела ничего говорить.       — Очень интересно.       Гарри тоже было очень интересно. Насколько частое это явление, такие покупатели? Сколько примерно времени в год тратится на покупку волшебных палочек для первокурсников? Что он делает остальные девять месяцев? Можно ли купить две палочки и вообще, что будет, если сломать свою? И как Олливандер вообще выбирает палочку, которую ему предложат? Казалось, с каждой новой палочкой он забирался ещё глубже в самые дальние углы.       — Я даже не подумал о ней, — раздосадовано протянул Олливандер, пробегаясь пальцами по стеллажу с коробочками. Заметив нужную — больно уж потрепанную, из слегка потертого на некоторых местах, бархата, — он ловко вытащил ее. — Тис, перо феникса. Забавно, что у того, кто оставил вам этот шрам, сердцевиной палочки тоже было перо феникса. К сожалению, другое. Зато, то же самое дерево. И есть ещё кое-что, с чем вам лучше разобраться самостоятельно.       — Мистер Олливандер, но мы же ещё не испробовали ее в деле? Может, она мне не подойдет?       Олливандер нахмурился, словно забыл о том, что Гарри действительно даже не брал палочку в руки, а затем загадочно улыбнулся:       — Не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника. И эта палочка выбрала вас.       Он вытащил палочку из коробки и протянул ее Гарри. Мальчик вытянул пальцы вперёд. Палочка словно прыгнула ему в руку, обжигая пальцы приятным теплом. Из нее вылетел лёгкий залп искр, на секунду осветив темное помещение и заставив, вроде бы, задремавшую Макгонагалл вздрогнуть.       — Я же говорил, мистер Поттер.       Мальчик кивнул. Он был слишком уставшим, удивлённым и слегка раздраженным, чтобы пытаться выведать что-то у Олливандера. Единственной возможностью что-то узнать он пока что не хотел пользоваться. Вдруг в магическом мире будет более классная профессия? В любом случае, он всегда сможет вернуться к обычной жизни. Правда с каждой секундой его уверенность в этом становилась меньше — странный мир словно затягивал в самую пучину и не хотел отпускать.       Палочка стоила на удивление недорого, учитывая, что это был один из самых главных в магическом мире предметов. Но, с другой стороны, Олливандер был единственным, — как Гарри понял, — во всей Британии производителем, так что денег на жизнь ему точно хватало.       Макгонагалл отказалась идти с ним ателье, всплеснув руками на слова о том, что он боится идти один, потому что ничего не знает.       — Вы взрослый человек. Хочу напомнить, мистер Поттер. Скажите, что идете в этом году в Хогвартс, а Малкин сама все поймет и сделает. Я устала сидеть в ожидании чуда в душных помещениях.       Гарри чуть было не ответил, что это её прямая обязанность, как сопровождающего, но вовремя прикусил язык — она учитель, а проблем с учителями ещё до начала учебы не хотелось.       Пришлось заходить одному. В ателье, к счастью, было свежо, красиво и свободно. В отличие от лавки Олливандера тут не пахло старостью и сыростью, жутко бьющей по носу.       — Мадам Малкин, верно? — он уставился на пухлую женщину у стойки. — Добрый день. Мне необходимо приобрести одежду, которую носят волшебники. Я в этом году еду в Хогвартс и в письме, которое мне прислали, сказано, что нужны мантии и ещё шляпа.       Гарри с самого детства ненавидел ходить по магазинам. В особенности один, когда нужно было что-то уточнять у продавцов. Почему-то ему было ужасно неловко и он начинал слишком много говорить, добавляя к самому главному кучу ненужной информации.       Один раз он даже разговорился с продавщицей о недавно открытой пиццерии рядом с торговым центром, о самых лучших вкусах там. Спас от бесконечного, — продавщицы любят говорить, — разговора с Лоренс. Он появился вовремя, извинился перед женщиной и, стараясь не смеяться, утащил брата. Тогда Гарри пробыл там полтора часа.       Мадам Малкин молчала и словно сканировала его, слегка прищурив глаза и обводя взглядом сверху вниз и наоборот. Гарри опустил глаза, чтобы случайно не пересечься взглядами — рядом с этой женщиной ему было отчего-то не комфортно.       — Какой красивый мальчик!       Удивленно моргнув, он оторвался от изучения своих ботинок и перевел глаза на женщину. Она словно светилась изнутри, придумав что-то.       — Что вы, мадам, — подражая героям маминых сериалов, протянул он. — Не думаю, что я могу стоять рядом с вашей красотой.       Что-что, а женщины везде были одинаковыми. Мадам Малкин слегка покраснела, заулыбалась ещё сильнее, став ещё немного привлекательнее, и отмахнулась рукой:       — Льстец! Всё сделаем, дорогой. Всё сделаем. Пойдем за мной.       Она зашла за ширму, подзывая Гарри. Он сделал пару шагов и тут же оказался в другой комнате. Небольшая, но полностью покрытая зеркалами с двумя небольшими подмостками в самом центре. Комната впечатляла. Он почувствовал себя как в комнате смеха, только вот зеркала не искривляли его внешность.       А ещё в самом центре, на подмостках, стоял мальчишка. Белобрысый, разглядывающий его с таким царственным видом, что стало не по себе.       Гарри старательно попытался отвести взгляд, но глаза не слушались. Они разглядывали красивую черную мантию на мальчике. Выглядела она внушительно. Может, конечно, не из-за фасона или материала, а из-за того, что была на этом мальчишке, но взгляд она цепляла без особых сложностей.       Гарри глубоко вздохнул, слегка растерянно оглянулся по сторонам, в поисках внезапно пропавшей мадам Малкин, и устало улыбнулся. Заводить знакомства нужно было уже сейчас:       — Привет. Тоже в Хогвартс, да?       Мальчик, до этого придирчиво рассматривающий его, поднял голову, а их взгляды пересеклись. В чужих серых глазах на секунду блеснуло узнавание, сразу же сменившееся непониманием. Он быстро отвёл взгляд, слегка нахмурившись, из-за чего на его, кажется, идеальной коже, пролегли лёгкие и едва заметные складочки.       Пару секунд мальчик молчал, заставляя Гарри заметно нервничать — он до последнего надеялся, что скрыл шрам и его не узнают. Переступив с ноги на ногу, он открыл было рот, чтобы как-нибудь окликнуть блондина, но он сам повернулся к нему.       — Добрый день, — мальчик расправил плечи, легко улыбнувшись. — Да, я тоже в Хогвартс. В этом году буду поступать. Надеюсь, что попаду в Слизерин. Единственный нормальный факультет, как по мне.       Гарри задумчиво прикусил губу. Во-первых он забыл представиться, а его собеседник видимо не хотел этого делать. По его взгляду было понятно, что Гарри для него какой-то неправильный. Не нуждающийся в уважении.       «Опять ты накручиваешь себя».       Тяжело вздохнув от осознания пропасти в знаниях, которыми обладали жители волшебного мира и он, Гарри отчего-то вспомнил мамины любимые фильмы про аристократов. Мальчик выглядел как пародия на них. Постаравшись сдержать смешок, он пожал плечами:       — Честно, я вообще без понятия, какие факультеты есть. Пару минут назад я знал только о существование Гриффиндора.       Мальчик заметно разочаровался. Улыбка спала с его лица и уголки тонких губ слегка опустились вниз. Гарри мысленно пожалел что не умеет рисовать. Если бы он был художником, то обязательно запечатлел бы собеседника. «Мальчик и зеркала» — звучало вполне неплохо.       — Их всего четыре, — ответил он заметно поскучневшим голосом. — Можешь почитать в книге по Истории Магии, которая есть в списке необходимых учебников.       Позади Гарри неожиданно оказалась портниха, больно кольнувшая его иголкой. Он тихо ойкнул, оглянувшись на девушку и, наконец разглядев иголку, похолодел от ужаса. Она была огромная.       — Извините, — едва слышно произнесла портниха, протягивая ему пару лоскутов ткани. — Выберите материал.       А об этом он, честно говоря, не подумал. Приняв в руки тонкую стопку, Гарри пробежал пальцами по каждому кусочку, старательно хмуря брови в попытке вспомнить, какой была на ощупь одежда, которую его мама всегда не разрешала покупать.       — В этой синтетике ты будешь весь потный, Гарри, лучше не нужно, — внимательно разглядывая выбранную во время шоппинга одежду сына. — Я тебе другие рубашки присмотрела. И футболки тоже.       За свою недолгую осознанную жизнь Гарри понял одно: шоппинг с мамой — плохая затея. В итоге тебе всё равно придется покупать то, что захочет она. Конечно, тебе дадут иллюзию выбора — предоставят рубашку одной фирмы, но разных цветов, — но это не по настоящему.       Сейчас же, он мог выбрать любой материал. Он мог выбрать себе одежду полностью самостоятельно. И почему от этого чувства слегка начинало подташнивать? Бросив исподлобья взгляд на ткань, из которой делали мантии мальчику напротив, он старательно сравнил ткани в своих руках.       — Можно из этой и этой, пожалуйста. По одинаковому количеству, — Гарри слегка нахмурился, когда портниха забирала материалы из его рук. — Я не очень в этом разбираюсь, мадам Малкин знает.       Девушка понимающе кивнула, и скоро на ее месте оказалась другая. Глубоко вздохнув, Гарри подумал о том, что выбор материалов был далеко не самым сложным испытанием за сегодняшний день.       Пару минут он старательно стоял ровно, чтобы облегчить работу портнихам, но вскоре не выдержал и повернулся в сторону мальчика, с интересом его разглядывая. У него был точеный профиль, как у греческих богов на картинках, и забавная шевелюра светлого, почти белого цвета. Гарри даже подумал, что если бы этот мальчик был произведением искусства, то обязательно красивой статуей из белого мрамора.       Мальчик выглядел словно… Имя вертелось на языке. Гарри старательно углубился в память, пытаясь ухватиться за воспоминание, а потом резко улыбнулся. Мальчик похож на персонажа из книги Ханса Кристиана Андерсена. Вроде его звали Кай. И после того, как Снежная королева его забрала, он наверняка выглядел так.       Стоять было слишком скучно, а вывести на разговор мальчика было бы неплохо:       — Ты похож на Кая из сказки про снежную королеву. У тебя волосы удивительно белые и глаза бледные, с первого взгляда кажется, что прозрачные. И по поведению чем-то смахиваешь. В магическом мире есть аристократы? Ты был бы хорошим аристократом.       Мальчик медленно повернулся к нему, выглядя слегка растерянным. Из угла донесся тихий смех. Гарри нахмурился — если его слова поймут как издевку, будет очень не хорошо. Он не любил, когда его критиковали. Еще с самого детства не выдерживал чужих слов неодобрения со стороны малознакомых людей. И если мальчик сейчас поймет это как критику или какую-то грубость, то Гарри простит его, даже если он даст кулаком ему в нос. Будет за что. Потому что девушки, судя по всему, восприняли его слова именно так.       — Я не знаю твоего имени, — начал мальчик, слегка придвигаясь к нему. — Но ты явно не можешь так говорить с теми, кого только что увидел. Это неосмотрительно и глупо. Лучше держать язык за зубами.       Гарри замер. Мальчик был абсолютно прав, с какой-то стороны. Но Гарри просто хотел подружиться, сделать комплимент. Он действительно не видел таких снежных, будто неземных людей.       — Мой тебе совет — в первое время наблюдай и слушай, а только потом думай и говори.       Задумчиво прикусив губу, Гарри опустил взгляд на портниху, ловко орудовавшую руками с его мантией. Ему понравились слова этого странного мальчика. И он определенно хотел узнать, существуют ли в волшебном мире аристократы. Краем глаза наблюдая за блондином, Гарри отметил его идеально прямую спину и вежливый, французский манер говора, когда он отвечал мадам Малкин, собираясь выйти из магазина.       — Мадам, позвольте я отойду на пару минут? — тихо произнес он, слегка улыбнувшись девушке, которая шила ему одежду.       Она мягко взглянула на него, помогла снять мантию и хитро улыбнулась:       — Конечно, милый, я смогу закончить уже без твоего присутствия.       Гарри вежливо кивнул, аккуратно вытаскивая руки из длинных и широких рукавов. Он быстро слез с подиума, отмечая в голове только что услышанную фамилию, и в пару шагов догнал мальчика. На лице растянулась улыбка — видел бы его Лори, точно бы похвалил!       — Спасибо, Малфой. До встречи.       Мальчик удивленно взглянул на него, быстро скрыв эмоции на лице и произнес что-то вроде прощания, пожимая протянутую руку. Он так быстро покинул магазин, что Гарри на секунду задумался, не исчез ли он прямо перед ним.       Гарри глубоко вздохнул, постаравшись успокоить бешено стучащее в груди сердце. Он не то, чтобы был общительным и спешил всем понравится. Но вроде у него удалось сгладить первую и не очень удачную встречу с будущим одноклассником.       «Это было попросту вежливо и, возможно, даже полезно. Учитывая, что ты не знаешь, как вести себя в таком обществе», — подсказал голос внутри него.       От размышлений перед закрывшейся дверью его отвлекла мадам Малкин:       — Все готово! Мантии обойдутся в 15 галлеонов, милый, — она немного замялась и легко выдохнула. — Если согласишься сделать пару фотографий для нашего журнала с новинками, я смогу отдать их тебе бесплатно.       Гарри издал непонятный для него самого звук, похожий на удивленный вздох, и мотнул головой. Возможно, это было неплохой идеей. Тем более сэкономить пару монет, которые он мог бы потратить на книги о волшебном мире, он был не против. Уже представив глаза родителей, когда они узнают о том, что он сейчас собирался сделать, улыбка на лице Гарри стала еще шире.       — А давайте, — радостно произнес он, надеясь, что МакГонаголл действительно согласиться зайти с ним в книжный во второй раз.       Улыбка на лице мадам Малкин расцвела еще ярче, пока она не сообразила позвать фотографа и не вынесла новые мантии.       «Раз уж я герой, то почему бы и не побыть моделью», — подсказал голос внутри него, когда седой мужчина с длинной бородой попросил его улыбнуться.