Когда тает снег...

Бывает важно взглянуть на всё, что тебя окружает, по новому. Совсем по-другому. И при этом всём не вернуться к старому, искаженному взгляду, который часто не способен донести всю правду ситуации. Сейчас, и пожалуй только сейчас, взглянув на происходящее по-другому, Снежинка действительно осознала, насколько много она пережила и перенесла, насколько тяжко, нудно и до глубины души обидно было осознавать свою беспомощность, с которой всё же пришлось смириться, насколько тяжело было жить после всего случившегося, с тяжёлым осознанием того, что уже никогда не будет как прежде… Насколько трудно терять тот яркий огонёк жизни, который светится внутри каждого, а после слепо метаться по пути Судьбы в кромешной темноте, ведь больше нет того огонька, что давал тепло и свет… и она его потеряла… Этот огонёк жизни многие называют надеждой, верой в лучшее, внутренним стержнем, но совсем немногие могут понять, насколько тяжело, когда его нет… И сейчас, совсем ещё недавно, Снежинка узнала, что возможно, пусть не всё, но хотя бы что-то изменить. И когда она услышала от целительницы, что стала королевой, и смогла посмотреть на это по-новому, она увидела тот самый, утеренный много лун назад, огонёк. Весь мир изменился вокруг в один миг и это случилось тогда, когда она осознала, что носит в себе новую жизнь. Но ведь не она одна несёт ответственность за эту жизнь? Ведь об этот не знает он… И теперь перед ней стоит задача: стоит или не стоит говорить? (около недели спустя) Снежинка, впрочем, как обычно, сидела недалеко от палатки целителя и разговаривала с Крапивницей, в то время как Мушка готовила припарки для старейшин по просьбе Крапивницы. Ученица не особо спешила, стараясь сделать всё как можно аккуратнее, поскольку прекрасно знала, какая Скалистая придирчивая. Крапивница доедала небольшого кролика, а Снежинка мучалась над горсткой кервеля и пижмы из-за вновь подступающей тошноты. Конечно, теперь она вполне осознавала, что ей действительно нужны эти лекарства, даже скорее не ей, а её котятам. — Снежинка? — Белая кошка вздрогнула, услышав голос над ухом, и повернулась в сторону Крапивницы. — Можешь помочь мне сходить за травами? — А… Разве ты сама не дойдешь?.. — как-то тускло и безразлично кинула бывшая воительница. Сейчас её мысли были совсем о другом, и целительница прекрасно это видела, — Тем более, у тебя есть ученица для таких дел. — Ну, у Мушки достаточно дел, а вместе мы найдём их быстрее. Я хочу запастись травами, поскольку Выдроноска должна вот-вот принести котят, — Крапивница закопала кроличьи кости, оставив небольшой бугорок земли после ужина. — Тем более, я посчитала, что тебе пошла бы на пользу прогулка по территории. Ты давно не выходила из лагеря. «Давно не выходила из лагеря?» — Эти слова дали знакомый отголосок в её голове. Она слегка поежилась: в последний раз, когда она была за пределами лагеря, получила не самые приятные ощущения. — Так поможешь? — Да, — слабо кивнула Снежинка и поднялась на ноги, чувствуя, что апатия снова захватывает разум. Она устало выдохнула, слизывая травы и пытаясь подавить приступ рвоты. — Идём. Снежинка настолько сильно погрузилась в мысли, что не заметила, как прямо около выхода из лагеря путь перегородила огромная тень. Очнулась лишь тогда, когда до боли знакомый голос спросил: — А куда путь держишь, Снежок? Крапивница двинулась вперёд, обходя воина, и медленно направилась в лес, дожидаясь соплеменницу. Снежинка подняла взгляд на уже знакомого кота. — Мы идём за травами, — попыталась доброжелательно улыбнуться обладательница белой шерсти. — Ты и травы? — Левая бровь серого воина взлетела вверх, заставив проснуться в Снежинке лёгкое удивление. — Помнится, всего пять лун назад ты и думать не думала подаваться в целители. В последнее время та самая злость и раздражение, которые Снежинка привычно испытывала к этому воину всё меньше и меньше проявлялись, уступая место более теплому чувству. Но это сильно настораживало Снежинку, поскольку тёплое чувство было до боли в сердце знакомое, и воспоминания приносило не самые лучшие. Боясь повторить свою же ошибку, Снежинка уже много лун упорно пыталась подавить это чувство и перевести его в своего рода ненависть. И в какое-то время это даже получилось, но вот только со временем это стало всё меньше и меньше похоже на «ненависть». — Времена меняются Сокол, — тихо выдохнула она, — И не всё может оставаться прежним. Снежинка, чувствуя его взгляд, который всё больше придавливал к земле, обогнула Сокола, и как можно быстрее выскользнула из лагеря. Не кинув и взгляда на целительницу, Снежинка направилась в лес, погружаясь в мысли о тех чувствах, какие она испытывала. «Если я правильно поняла, Сокол идёт в охотничий патруль. Ох, Великие Звезды, хоть бы с ним вновь не встретиться в лесу!» — фыркнула она, — «Не хочу его видеть. Потому что когда его вижу, не могу понять, что чувствую.» Стоило лагерю скрыться из вида, как Снежинка почувствовала какое-то облегчение, словно железные тиски, державшие её долгое время, исчезли. Она полной грудью вдохнула лесной воздух, чувствуя, как силы вновь наливают израненное, и в последнее время ослабленное тело, а постоянная усталость и апатия уходят на второй план. — Снежинка?.. — голос кошки был мягким и успокаивающим, но когда она повернулась, Снежинка смогла увидеть тревогу в её зеленых глазах. — Что это было? — Это?.. — переспросила Снежинка, уточняя, что имела ввиду целительница. Она почувствовала, как сердце грозится сломать ребра. — О, если ты не знала — это Сокол! Лучший воин племени, сын Скалистой и Пятношкура, земля ему пухом, мой бывший лучший друг, а ещё моё наказание по жизни, посланное мне Предками! В ответ Крапивница лишь разочарованно покачала головой, срывая листья и цветки бурачника. — Я не про это. Я прекрасно знаю, кто такой Сокол. — отвернулась Крапивница, — Я ожидала от тебя шипения, оскорблений и острых слов, а как оказалась, ты ограничилась простыми и сухими фразами. Хорошее настроение? — Нет, просто не хотела получать порцию негативных эмоций, — ответила Снежинка, повторяя действия целительницы. Хотелось как можно быстрее закончить с помощью и хоть немного просто насладиться прогулкой по лесу. — Это не дело, Снежинка, — произнесла Крапивница, внимательно заглядывая в синие глаза. — Твоя беременность заметна, лучше скажи об этом Соколу. — Нет, — упрямо покачала головой бывшая воительница, прикрывая хвостом круглый живот, и поморщилась, когда почувствовала толчок под ребрами. — Пихаются? — улыбнулась целительница и лизнула Снежинку в лоб. Напряжение, исходящие сильными волнами от кошки, напрягало целительницу, от чего, та, решила её немного успокоить, сменив тему разговора. — Хулиганят, — улыбнулась она в ответ, отводя глаза. Прошло уже столько лун, а ей всё не хватает смелости признаться самой себе, что она зря пытается уцепиться за прошлое. Что было, то прошло, и в любом случае, как бы того ей не хотелось, она уже не сможет ничего изменить. «Я не хотела этого, не хотела…» — хриплый, холодный голос звенел у неё в голове каждую луну. — «Я не желала ей зла, правда…» — этот голос вновь заставил Снежинку содрогнуться и сглотнуть ком в горле. — Снежинка, хватит, мне больше не надо…. — позвала Крапивница. «За что мне всё это? Где я свернула не туда? Что сделала не так и за что меня так карают Звезды?» — Снежинка? Снежинка завертела головой, чувствуя как голоса в голове вновь смешиваются в густую кашу. Тяжело уже было различить реальный голос зовущей целительницы и звенящий внутренний голос, который принадлежал самой Снежинке. Воспоминания прошлого, короткими, но яркими отрывками всплыли в голове и Снежинка тут же попыталась их утопить где-то в своей памяти, глупо оправдываясь перед собой. «Это была случайность, я не хотела… Это была случайность…» — Снежинка! Резкий, не присущий Крапивнице голос буквально вырвал Снежинку из липких дум, заставляя оторваться от корней бедного, пережеванного бурачника. — Не пугай меня так! — фыркнула бурая кошка, — Я тебя зову-зову! Что «случайность»? Чего это ты не хотела? — Я? — удивилась Снежинка, отпрянув от целительницы. — Не хотела со мной в лес идти? — вновь спросила Крапивница, подбирая корни растения, — Ну так и сказала бы. — Да, нет… — Не хотела котят? — взволнованный голос Крапивницы стал более грустным и тихим, — Я понимаю, тяжело, но всё возможно пережить. Не всё случается так, как мы хотим. «Точнее — ничего» — Да, нет, что ты! — вспыхнула Снежинка, понимая что половину своих мыслей сказала вслух, — Это просто мысли вслух… — Пойдём теперь на Охотничью Полянку, — буркнула бурая кошка, подбирая корни бурачника, с которыми, к слову, Снежинка крайне переборщила. — И что там? — Снежинка отвернулась от целительницы, не желая сталкиваться с ней взглядом и побрела в сторону названного места. — Там ведь одни кроличьи норы. — И не только! — заверила её целительница, — Там, между прочим, очень даже много ромашки растёт! Снежинка почувствовала удар изнутри тела: «Там ведь Сокол…» — Н-но там сейчас охотничий патруль, — попыталась возразить кошка, надеясь, что удастся избежать лишней встречи с бывшим другом. — М-мы ведь всех кроликов перепугаем… — Ой, подумаешь! — отрезала Крапивница, — Кроликов они где угодно наловят, а мне нужна ромашка! — Ну ты прямо «истинная целительница» — фыркнула Снежинка, отметив что ещё чуть чуть и они подойдут к назначеному месту. — А ты — «бывшая охотница», раз так остро реагируешь на улов, который принесёт охотничий патруль, — не осталась в долгу Крапивница. «Ох, Крапивница, если бы ты знала, что волнуюсь я не из-за улова, а из-за участника этого патруля, то ты скорее бы назвала меня «озабоченной королевой», никак иначе!» — Отлично, — скорее себе, нежели соплеменнице, кивнула Крапивница, выбегая на Охотничья Поляну. Снежинке сразу попался на глаза участок земли, полностью усыпанный белыми цветами со множеством лепестков. — Видишь, мы пришли раньше патруля! — Да, — буркнула Снежинка, особо не слушая бормотание бурой кошки. Не обращая внимания на «всякую болтовню» целительницы, она стала срывать белые цветы, пытаясь не углубляться в свои мысли. Прошло какое-то время и, как и говорила Крапивница, кошки справились довольно быстро, собрав достаточное количество трав. Крапивница мимолетно отвлеклась, наблюдая за каким-то видом трав, которые не встречали раньше, а Снежинка, как и всегда, созерцала природу. — Любит, не любит, любит, — Кошке порядком так надоело торчать на этой поляне под однотонный монолог целительницы. Найти общую тему для интересного разговора Снежинке не удалось, поэтому от нечего делать, та стала просто считать лепестки цветов, в ожидании когда же Крапивница даст сигнал, что можно возвращаться. — Не любит, любит, не любит, любит… — Да любит он, любит! — фыркнула целительница подбегая к соплеменнице. Её монотонное бурчание сменилось на сердитое шипение. «Любит… Да я и не сомневаюсь. Это сколько же нужно упорства, чтобы так меня преследовать, Сокол!» — Снежинка обернулась и заметила, что Крапивница забавно трясёт лапами, подпрыгивая на месте от жгучего ощущения. Надо же, какая ирония, Крапивница упала в крапиву! — А я? — отрешенно бросила белая кошка, прижимая чёрные кончики ушей. — Что ты? — Люблю? — вопросом на вопрос ответила та. — Ой, а мне покуда знать?! — взвилась раздраженная кошка, — Я целительница, а не звёздная провидица, чтобы к котам в душу заглядывать! Ничего не знаю я про тебя, это ты сама решай! — Как ты так умудрилась свалится в крапиву? — прыснула Снежинка, наблюдая за танцующей целительницей, но её голос прервал шелест листвы за спиной. Кошка перестала смеяться. Кусты заходили ходуном, сердце Снежинке пропустило удар, и к её великому сожалению на поляне появился охотничий патруль. — Да я её с окопником перепутала… — прошипела Крапивница, не обраща внимания на патруль котов, — Ай-ай-ай-ай, жжется сильно… — И снова здравствуйте, дамы, — мурлыкнул знакомый голос за спиной кошек, а после, его заглушил смех Светлолапы. — Давно не виделись, Сокол, — Снежинка опустила взгляд в пол и стала подбирать свои ромашки и ромашки целительницы. — Скучала? — усмехнулся воитель. — Не дождёшься, — отрезала Снежинка, сердито буркнув. Но злость эта была совсем другая… Такая, какую она много-много лун назад испытывала к воину, готовая его придушить за то, что он наябедничал её наставнице, что она проворонила дичь. — Полагаю, тебе с Крапивницей не стоит гулять одной в лесу, — сощурил глаза Сучок, обращаясь к сестре. Снежинка машинально прикрыла живот хвостом. — Особенно сейчас, когда нам так и не удалось прогнать лисью шайку с территории. — Ну что вы стоите, как каменные валуны! — вновь фыркнула целительница, пропуская мимо ушей слова Сучка, — Болотник! Нет, ну ни совести, ни воспитания! Ну помоги же целительнице, всё равно ведь ничего не поймал! Рыжий воин выпучил зелёные глаза и прижал уши, будто котенок, отчитанный королевой. Конечно все знали, что Крапивница пыжится не всерьёз, но тем не менее, ей перечить не стали. Болотник тут же подбежал к кошке, подобрал пучок цветов, и вся толпа, длинной вереницей побрела в сторону лагеря. Снежинка, волоча лапу, медленно шаркала в самом конце патруля, пытаясь найти глазами Крапивницу, которая шла одна из первых. Светлолапа скакала рядом с целительницей, увлечённо рассказывая как один Полуденный воин нагрубил ей у границы: — Представляешь? — возмущалась Светлолапа, обращаясь к Крапивнице, — И он мне говорит, что это я боюсь темноты! Ой, да что б он понимал, Полуденный засоня! Болотник просто слушал болтовню воительницы, не пытаясь вставить и слова, ведь на то были две причины: во-первых, Светлолапа была той ещё болтуньей, и перебить её — себе дороже, во-вторых, воин всё равно ничего бы не сказал, ибо рот был занят ромашкой. Сучок, который тоже был участником патруля, тащил упитанного кролика, поэтому молча брел рядом с сестрой. — Тебе не тяжёло? — побеспокоился Сучок, наблюдая за усердно пыхтевшей Снежинкой, которая пыталась не свалится в канаву справа и удержать пучок бурачника. — Нет, я справлюсь, — отмахнулась Снежинка, опираясь на передние лапы. Её взгляд невольно упал на серого, впереди идущего воина, и почувствовала, как внутри зарождается огонёк решительности и уверенности. «Ненавижу тебя Сокол, ненавижу! Ненавижу, потому что не могу простить тебя! Потому что не могу простить себя! Ненавижу, потому что как бы не старалась, не могу забыть!» Она сощурила глаза и невольно рыкнула, представляя, как оставила бы ему пару-тройку шрамов. «Зачем ты только влез в мою жизнь! Будто пассий у тебя мало!» — Её вновь колотит от этого жгучего гнева, от этого раздражения. Когда-то она это испытывала к Малиновке… «Ты должна признаться, пока не поздно…» — повторила она себе, ускоряя шаг. Надо же, как быстро меняется настроение! Вроде бы утром и внимания не обратила бы на него, а сейчас так и хочется вырвать ему хвост! — Ты иди вперёд, со мной все хорошо. Сучок кивнул и, ускорив шаг, нагнал Светлолапу, которая уже заходила в туннель лагеря. Снежинка глубоко вдохнула, удостоверившись, что они с Соколом находятся поодаль и их не услышат. Воин явно торопился, они отстали, поэтому его вполне могли бы вот вот окликнуть, поэтому она поспешила: — Сокол? — позвала кошка, останавливаясь, выплевывая травы. «Сейчас или никогда!» — Да? — кот так же остановился, положил пойманную сороку и обернулся, выгибая бровь в знак вопроса. — Что? — А я… Хотела сказать, что… — Снежинка замялась, чувствуя колющие чувство внутри. Дыхание перехватило, и взгляд стал метаться по воину, судорожно ища за что зацепиться. «И что сказать?» — спросила она у себя. «Два слова? Я беременна? Да он же меня прибьет и не заметит… » — Холодные сомнения пришли так же быстро как и неожиданно нахлынувшая уверенность, и холодным кусочком льда поселилась в животе. Эти сомнения тянули её всё ниже и ниже, твердя ей «Может не надо? Может не стоит?», «Молчи, молчи, молчи!» Снежинка почувствовала нехватку воздуха, поэтому судорожно открыла рот, пытаясь не задохнуться. Кот принял это за её попытку заговорить, поэтому в ожидании склонил голову на бок, будто поторапливая кошку. Она пошатнулась, в ней кипела такая гамма чувств, которую она ещё не разу не испытывала: страх, волнение, сомнения, жгучий гнев к воину, тёплое чувство, похожее на надежду на светлое будущее, что всё наладится и обойдётся… — Что я б… — Что ты… — учтиво продолжил воин, кивая головой в нетерпении. Но тут послышался топот глашатой и Снежинка вцепилась в неё взглядом, будто кошка сейчас вытащит её из самой глубокой и безнадёжной ямы. — Сокол, где барсук тебя носит?! — резкий вопль Полночи заставил Снежинку съежиться и прижаться к земле. Воин резко обернулся, наблюдая за разъяренной глашатой, что в нетерпении шагала к нему. «Ну же, быстрее!» — внутри Снежинки вновь раздался торопливый толчок, бьющий в живот изнутри. — Я ведь давала тебе распоряжение, чтобы ты организовал последнии испытания Льдиночки и Травинки! Забыл? Усатик прошёл испытания? — Усатик прошёл испытания и готов к посвещению, Льдиночка заболела и её испытания переносятся на несколько дней, Травинка тоже ещё не готова, — разочарованно буркнул воин темно-серой кошке, и обернулся к соплеменнице, игриво подмигивая: — Расскажешь? — Знаешь, я думаю что это… — Снежинка поняла, что разговор за шёл уже куда-то не туда и нужно срочно придумать отмазку, поскольку сказать правду — смелости уже не хватит. «Что ты там говорила, Снежинка? Сейчас или никогда? Что ж, похоже никогда…» — Неважно. — Как будет настроение, сходим прогуляться! — Напоследок кинул воин и засеменил за глашатой, направляясь в лагерь. — В таком случае, у меня никогда не будет настроения, — Снежинка обиженно фыркнула и направилась в лагерь. — Неважно… — вновь отрешенно повторила она, даже не задумываясь что за их диалогом наблюдали. — Неважно, — кивнула бурая кошка за её спиной. Снежинка обернулась и увидела знакомую сожительницу, которая так настоятельно рекомендовала ей сказать про котят. Крапивница подошла ближе, сочувственно положив хвост на плечо белой кошки, и тяжело вздохнула, будто ощущала тот тяжёлый груз, что несла соплеменица на плечах. — Неважно, но это пока. У тебя осталось меньше луны, Снежинка.