Живём ситуацией!

Если хорошо подумать, то в магическом мире было не так много правил, которые нельзя нарушать. И это далеко не три запретных заклинания, как подумал бы среднестатистический выпускник Хогвартса. И это далеко не те правила, которые бы рискнули нарушить самые шибанутые гриффиндорцы и самые отважные рейвенкловцы. И это именно то, что Гарри Поттеру, конечно, кто если не он, приходилось учить по ходу действия в срочном порядке и в попытке не сдохнуть. Первое и самое главное правило гласило: не возвращай мёртвых к жизни. Правило простое, легко запоминается, имеет лазейку в лице себя любимого для везучего и не очень волшебника. В противовес им всегда — хотя тут что-то подсказывает Гарри имела место быть какая-то мерзкая и стрёмная история — существовали некроманты; урождённые, которым можно только сочувственно вздохнуть, и обучаемые, которые пошли на этот путь по самым разными далеко не радужным причинам. Второе правило было чуть менее категорично: не вызывайте, не верьте, не провоцируйте, не говорите, не впускайте в своё тело, не взаимодействуйте и не заключайте сделок с высшими демонами. Что тоже было не так уж и сложно, как ему объяснила Гермиона — высших демонов не больше сотни, затем кто-то вроде архидемонов в районе дюжины и даже сам Сатана. Правило имело исключение в лице более слабых и спокойных демонов, всё же существовали в их мире демонологи! А значит, что это наука, причём процветающая и более-менее двигающаяся потихоньку вперёд в познании природы демонов. Но и там находились редкие кадры, которые забывали об настоятельной рекомендации не вызывать высшего от греха подальше, как для себя, так и для мира. Гарри уверен, что однажды из-за одного такого любопытного и появилась концепция Избранных. Третье правило уговаривало, прямо взывало к малейшим зачаткам разума у читавшего: не ищи бессмертия. Выглядело это так, словно писал как раз отчаявшийся бессмертный маг, который может всё ещё бродить по свету. Этой догадкой Гарри решил не делиться с друзьями, мало ли что, найдут ещё старика, убьют вопросами о магии. В общем и целом, Гарри правила считал простыми, несущественными, которые не нуждаются в громоздких формулировках или вообще обсуждениях. Да. Гарри так считал. А потом разом нарушил все три правила. Оглядываясь назад, уже-не-Гарри мог сказать, что это была его самая, самая, пресамая плохая идея, но… они должны были умереть. Все они: Пожиратели, предатели, убийцы, психопаты, зачинщики войны — унёсшие жизни беспричинно многих. Гарри ненавидел их всей своей душой; ненавидел так, как не думал, что вообще способен. И он знал, что никто не сможет понять его полностью. Хэй, он же герой, герои так не поступают! — Гарри хочет сплюнуть к чёрту, он не герой, никогда им не был и не станет. Он мальчишка, чьё детство было рабством, а вся юность — длинная попытка не сдохнуть и не дать умереть своим близким. Сюрприз: он облажался. Особенно ярко он это почувствовал с бездыханными телами Тонкс и Ремуса, чей маленький сын в один миг стал сиротой. Гарри Поттер не герой — больше всего на свете он хотел отомстить. И тогда он услышал голос. Во сне. Механический, отдающий эхом, но в тоже время сладкий и завораживающий. Гарри никогда не видел демона — настоящего, прям самого настоящего демона — и долго рассматривал причудливый жёлтый треугольник, убирая ассоциации с масонами, которых помнил ещё с дневных псевдо-правды передач. Он сказал, что его зовут Билл Сайфер и что он может помочь. Гарри прекрасно понял в чём; Гарри не собирался врать ни себе, ни демону; Гарри точно знал, что это закончится катастрофой. Однако, вот же он, Герой Магической Британии, роющий свежую могилу, оскверняя чью-то память, дабы добыть свежей мертвечины. Зачем? — Гарри предпочёл не спрашивать. Каждый ингредиент явно намекал ему, что заклятие тёмное, чернее его волос и густой смолы. Но отступать было поздно, — говорил себе Поттер, глуша ехидное, почему-то голосом демона: ты просто не хочешь. Биллу нравился мальчишка, как утверждал он сам, а Гарри не привык верить разного рода непонятным живым треугольникам на слово, то и дело предлагавшим заключить с ним двойную сделку, не уточняя и толики условий. — Т̧ы҉̛ ͜͞в̧̢е̕д̷̢͝ь҉̀ ̡̨н҉́е͘ ͞͞б҉͢о̡͠и͏ш͠ь͢͠с̷͢я͘͜ ͏с̴м̕е̵̨р̀͝ти, ̴И̴͢зб͠р̶̡́а̨́н̧н̸͟͠ый̧͟͢? — Биллу нравилось называть его именно так, чувствуя, что мальчишку это чуть раздражало, а это намного большее, чем он мог раскопать в пустоте этой дважды-вернувшейся-души. Гарри смотрел на него утомлённо; глазами цвета Смерти — хотя только урождённые некроманты знали какого цвета у их увековеченной покровительницы глаза — кровоточащим шрамом и болью потери за весь мир. Гарри был бы лакомым кусочком для любого демона, хоть низшего, хоть высшего, и проще было бы потребовать в уплату душу, да исполнить желание щелчком пальцев. Однако, была проблема. Крайне важная деталь, о которой все безумно любят забыть. Билл Сайфер — не демон. Он жадное до развлечений космическое существо без возраста и собственноручно уничтоженным от скуки родным миром. И сейчас с Гарри случилось самое страшное: он был интересен Биллу. А тот не из тех, кто упускает из рук мало-мальски любопытное развлечение. У самого Гарри не было ни инстинкта самосохранения, ни чувства меры, ни ума иногда — по словам почившего профессора зельеварения, его там изначально не было — а потому когда всё идёт не так, он даже не удивляется. Стоит, отойдя на шаг от адского варева неопределённого цвета между зелёным и жёлтым, и флегматично поправляет очки на буквально восставшую из мёртвых женщину лет тридцати семи — Гарри сам не понял почему запомнил её свежее чистенькое надгробие — с неестественно жёлтыми белками глаз и вертикальными вытянутыми зрачками. Билл потянулся, противно хрустя костями, ровно до того момента, пока шея не повернулась на сто восемьдесят градусов, и демон, кажется, смущённо хихикнул. — О да, так нас точно никто не заподозрит! — воскликнул Гарри, решая, что хватит с него переживаний и борьбы за жизнь. Живём ситуацией!