Ангелы начал

      Говорят, есть такие места, которые обретают собственный характер и начинают жить своей жизнью. У «Ритца» было на это время, и характер он выработал истинно по-британски хладнокровный. Тем больше было его удивление, когда теплым июльским вечером список чудес в его ресторане был превышен в два, а то и в три раза.       Первое чудо было уже привычным: внезапно освободился столик в углу у окна. На самом деле, оно было настолько привычным, что «Ритц» без всякой посторонней помощи материализовал рядом со столиком очень удивленного официанта с бутылкой вина в одной руке и подносом с блинчиками – в другой. Это произошло ровно за пять секунд до того, как к столику вихляющейся походкой приблизился худой мужчина в черном костюме и черных же круглых солнцезащитных очках. Он бурно жестикулировал и, хотя его собеседник шел в нескольких шагах позади, каким-то непостижимым образом было понятно, что его экспрессивная речь обращена именно к нему.       - Они все время ссылаются на естественность в природе, но не перенимают у нее лучшего! – Ловко перехватив у официанта бутылку, мужчина в практически танцевальном па плюхнулся на стул и принял настолько расслабленный вид, что обнаженная античная статуя в нише посмотрела на него с одобрением.       Его спутник – полная противоположность: в кремовом старомодном пиджаке, с копной белых вьющихся волос - сел напротив совершенно ровно, сложив на коленях руки, и вежливым кивком поблагодарил официанта, поставившего перед ним тарелку. При этом было заметно, что он не упустил нити разговора и чрезвычайно взволнован его темой.       - Так как ты, сказал, они называются? – Блондин был, казалось, одновременно смущен и заинтересован, и это было настолько мило, что у «Ритца» екнул лифт.       - Бо-но-бо! – Торжественно произнес по слогам мужчина в очках. – И так они решают все конфликты. Что, если бы люди так же решали все свои разногласия? Или хотя бы самые значительные? Представь себе, ангел: встречаются главы сверхдержав, например, США и… неважно! И как положено, в присутствии мировой прессы…       Казалось, что выглядеть настолько смущенным невозможно, но «Ритц» был уверен, что если он сейчас разом погасит все огни в ресторане, уши ангела обеспечат романтическое освещение всему залу.       Но вернемся к превышению лимита чудес. Второе чудо произошло чуть раньше и было совершенно новым и куда более масштабным: вторая пара посетителей не потрудилась освобождать столик: она просто его создала. Вместе с уютной нишей, закрывавшими ее цветами и небольшим фонтанчиком. И готовым заказом. Первый из новых гостей выглядел как крепкий пожилой мужчина с густой седеющей шевелюрой. Рукава кипенно-белой рубашки были закатаны, обнажая сильные руки с длинными ловкими пальцами, вертевшими что-то блестящее, вроде тех металлических головоломок, наводящих на мысль о кандалах и Тауэре. Заметив недовольство «Ритца», он, не отрываясь от головоломки, едва дернул плечом, меняя неподобающие синие джинсы на черные классические брюки. Его спутник, мужчина лет тридцати, сидел напротив, нахохлившись над креманкой с мороженым. Его можно было понять: когда тебе без ничего пятнадцать тысяч лет, хочется, чтобы тебя воспринимали как-то серьезнее, но если уж напросился в ученики — терпи. Так что молодой мужчина поковырял ложечкой в мороженом, обвел взглядом зал и задал вопрос, терзавший его с самого появления в «Ритце» первой парочки.       - Учитель, что такое ангел начал?       Учитель отложил в сторону головоломку и пододвинул к себе свою порцию мороженого.       - Это ангел, который был в самом начале. Если угодно, первый из ангелов. Их может быть даже и больше одного, но они гораздо могущественнее прочих, хоть по ним обычно и не скажешь.       - Почему?       Пожилой мужчина вздохнул, отправил в рот ложку с мороженым и задумался на несколько минут.       - Всякому творцу становится однажды скучно или, если угодно, одиноко. И вот сидит он на краю Ничего и лепит из хаоса Что-то. Сначала он и сам не знает, что именно, но постепенно заготовка оформляется в ангела. Творец долго возится с ним, поправляет там и тут, оглаживает перышки, рисует глазки… много глазок… очень много… Неважно. Словом, в этого, самого первого ангела, он вкладывает очень много безвременья и сил. Потом смотрит на него, и понимает, что что-то с ангелом не так. Он не совершенен. Но уничтожить его творец не может: рука не поднимется. Тогда он откладывает ангела в сторону и начинает лепить следующего — более совершенного. И так он лепит одного ангела за другим, и всякий раз у него получается все лучше и лучше. Все быстрее и быстрее. Пока ему не надоедает. Тогда он решает создать что-то еще. Не-ангела. Правда, обычно все равно получается ангел, хоть и мучается он с ним не меньше, чем с тем — самым первым. И вот перед творцом уже целая армия ангелов, а среди них только два ангела начал: первый и последний — в которых вложено больше всего сил.       Мороженое быстро кончилось и учитель просительно возвел очи вверх и вправо: в сторону кухни. Подошел официант и поставил на стол еще одну креманку; мужчина благодарно кивнул и снова принялся распутывать головоломку. На скатерти, в месте, где она лежала, осталось прогоревшее пятно.       - И что она тут опять наворотила? - Он недовольно крякнул. - Четыре галактики в одной куче? Как я вообще должен это теперь распутывать?       - Ладно, - ученика десерт по-прежнему мало интересовал. - С первым все понятно: он ангел начал, потому что был в начале. А с последним-то что? Почему он не ангел, например, конца?       Хронос, бог Времени, Развязывающий-все-узлы, совершенно неподобающе хрюкнул:       - Потому что с последнего ангела обычно начинаются все неприятности!