"Он сложен столь эстетично... Его лицо - воплощение европейской красоты, а фигура - копия Давида во плоти..."
Александр учился все дни напролёт, не отдыхая, хоть он и мог себе это позволить: родители сняли ему роскошную квартиру в центре Питера, чтобы не мешать тому заниматься, поэтому он жил один, но материала было очень много, а парню под зарез были нужны хорошие оценки. Кроме того, Саша просто не знал, как можно провести день, не занимаясь, потому что с детства его напрягали всем, чем могли и не могли, чтобы вырастить достойного преемника всех тех богатств, которыми владела семья Романовых. Сегодняшний день - воскресенье - не стал исключением: парень карпел над всеми заданиями, выданными его "любимым" деканом, а также впереди его ждало наиувлекательнейшее занятие под названием "проект-без-которого-ты-никому-не-нужен-на-следующем-курсе-лох". Было начало осени, поэтому в квартире стояла духота - Алекс, как разумный человек, хоть и с большим нежеланием, но отложил все задания и прошёл через целые баррикады, состоящие из тетрадей, учебников и канцелярии, дабы распахнуть балкон и впустить в свои харомы свежий воздух. Когда Саша встал с дивана (да, для занятий у него был целый кабинет, но уютная обстановка на диване привлекала парня куда больше, чем та строгость, которую ему приходилось терпеть с малых лет), по ногам прошла волна неприятной боли, потому что на протяжении предыдущих трёх часов блондин сидел неподвижно, с подогнутыми под себя ногами."Ты притягиваешь меня к себе, но я не знаю, как тебя поймать, как заговорить с тобой... О, мой Аполлон, прекрати являться мне во снах..."
Открыв балкон и выйдя на него, Александр почувствовал, как лёгкий тёплый ветерок прошёлся по его растрёпанным волосам и закрыл глаза от удовольствия, как кот, нежащийся на солнце. Время шло к закату, так что прекрасная погода дополнялась ещё и великолепным видом на горящие огнём линии неба далеко впереди, ближе к горизонту. Снизу доносились голоса прогуливающихся по вечерним улицам студентов, туристов и пожилых людей - в центре Санкт-Петербурга тишины не встретишь, но этот шум был приятен Алексу, потому что он устал сидеть в тишине (и даже несколько грустил от одиночества, но заглушал свои желания общаться учёбой). Неожиданно слух Романова привлёк очень знакомый голос, который не давал ему покоя ни днём, ни ночью. Саша опустил голову и увидел его. Он был тем самым "мимолётным видением", которое так манило к себе парня. Это был необыкновенно привлекательный мальчишка, которого Алекс не раз встречал в здании университета и с которым у него не получалось заговорить: красавец всегда был окружён либо ребятами, смеявшимися над остроумными шутками Аполлона, либо девушками, таявшими от одной только улыбки этого стройного ловеласа, либо учителями (наш аристократ не мог себе даже представить, зачем он им понадобился...) - в общем, личность была очень притягательная и, судя по всему, дружелюбная. И сейчас "это чудо" проходило прямо по той улице, на которую выходил балкон Александра, разговаривая с кем-то по телефону раздражённым, но прекрасным и глубоким голосом. Внезапно, когда объект наблюдения был уже под самым балконом, его голова задралась и глаза двух ребят на мгновение встретились..."Эти восхитительные сияющие карие глаза, отражавшие в себе не просто закатное солнце, а, казалось, целый мир так и затягивали Александра в омут, не давая возможности выбраться... А его будто выточенное из мрамора лицо, бледная, но здоровая кожа, аристократический нос, изящная линия губ..."
Разговаривающий по телефону лишь хитро улыбнулся, глядя то ли на смотрящего ему в глаза Сашу, то ли на отражавшееся в окнах небо, и быстрым шагом пошёл дальше, не переставая вести оживлённый диалог с наверняка бесившим его изо всех сил собеседником - Алекс же развернулся и вошёл обратно в комнату, закрыв балкон, потому что вся эта ситуация до ужаса смущала его.***
Сегодня в университете было малолюдно: понедельник, что сказать. У многих студентов уже давно вошло в привычку первым учебным днём на неделе считать вторник, а у некоторых и вовсе среду. Александр, конечно же, относился к той группе учеников, которые ни в коем случае не могли пропустить даже одного дня - он присутствовал в учебном заведении чаще многих профессоров, что заставляло многих ребят уважать его. Из занятий Саше предстояло отсидеть пару французского, английского и, как ни странно, на этом список заканчивался, потому что учитель русского языка заболел и решил по своей доброй воле отпустить студентов, о чём Романов узнал сегодня утром: на телефоне висело непрочитанное сообщение (у ребят был анонимный групповой час с преподавателями), в котором содержалось следующее "Ну что, говноеды, можете валить домой с моей пары, потому что я скоро откинусь /куча смайликов/ - тичар оф русский" . В общем, день предстоял быть спокойным, но не тут то было: из-за, скорее всего не заболевшего, а ушедшего в запой учителя русского, который должен был вести пару у третьей группы, группу Александра и, собственно, эту третью группу объединили на пару французского. Саша не любил большие скопища людей, поэтому предпочёл, изменяя своим традициям, сесть подальше. В самом начале занятия ученикам предстояло разбиться на пары: так они обычно проверяли домашнее задание, а мало с кем вообще знакомый Алекс, который обычно оставался один и работал с учителем, стал просто ждать, когда все эти шумные ребята разбредутся по друзьям и наступит тишина. Неожиданно чья-то фигура появилась перед Романовым. Он поднял голову и, о боже, увидел своего "Давида во плоти", да ещё и так близко, да ещё и смотрящего на него, да ещё и также хитро улыбающегося, как и вчера, когда Александр стоял на балконе."Как я могу спокойно смотреть на тебя, когда ты так идеален..."
Саша сконфузился во всём красочном значении этого слова, но умение держаться (спасибо семье аристократов) помогло ему скрыть весь постыдный жар, нахлынувший с огромной силой, и спрятать выступивший румянец. Тем временем красавчик обходительно заглядывал в глаза Алексу, будто ожидая хоть какой-то "показушной" реакции с его стороны, но вскоре он протянул свою великолепную ладонь с тонкими пальцами, на которых красовались два перстня, и сказал бархатным и уверенным баритоном, так ласково, что Сашино сердце то ли пропустило два удара, то ли наоборот - сделало два лишних: "Наполеон. А как мне называть вас?"