Не смотреть на Драко Малфоя

Она злилась. Он стоял перед ней, скрестив руки на груди. Поджав губы. Уставившись на нее раздраженным взглядом. Ситуация не предвещала ничего хорошего. От слова совсем. Ей была крышка. Все началось с глупого желания присутствовать на квиддичной тренировке Слизерина. С ней был Гарри, хотевший понаблюдать за их игрой, чтобы быть готовым к тактике во время настоящего матча. Гермиона увязалась следом просто, потому что… вдруг захотела. Гарри удивился, но не мог противиться желаниям подруги. Когда солнце начало садиться, а большинство игроков уже слезли с метел, он предложил уйти. Гермиона почти согласилась, но на полпути к замку вспомнила, что забыла на трибунах сумку. Кое-как она убедила Гарри, что дойдет до своей спальни самостоятельно. Сумка в самом деле преспокойно ждала ее между лавок. На поле никого не было. Практически. Кроме одного человека. Он летал очень высоко, отрабатывая какие-то хитрые финты. Гермиона почти зачарованно смотрела, пока до нее не дошло, что этот кто-то скорее всего ловец. А значит, на сто процентов Малфой. Супер. Она пялилась на него минут десять. И продолжала это делать. Гермиона спустилась вниз к полю, проходя вдоль него, продолжая вглядываться в небо. Уже смеркалось и по периметру зажигались фонари. Когда Гермиона дошла до выхода, то остановилась, бросив последний взгляд на небо, а затем засеменила обратно. Потому что она хотела так. И потому что… она чувствовала, что он почему-то выкаблучивался на этой огромной высоте перед ней. Она остановилась у самой кромки перил, куда сбрасывали свою атрибутику для тренировки игроки. Там лежал рюкзак Драко, Гермиона присела рядом, замечая, как фигура в небе начинает снижение. Когда Малфой коснулся ногами земли, то тут же направился к трибунам и к ней. Он тяжело дышал от сложного полета, волосы были взмокшими и разметались по высокому лбу. Он даже не посмотрел на нее, лишь бросил мимо фразу: – Заблудилась? Гермиона вскочила, внезапно осознавая, какая дура. Потому что пришла, села и чего-то ждала. А что от него можно ждать? – Я просто забыла тут свою сумку и вернулась. Он хмыкнул, доставая из рюкзака бутылку с водой. Припал губами к горлышку. Начал жадно пить. Струи катились из его рта по подбородку, падая на форму. Оставляя мокрые пятна. – Ну, ты перепутала, Грейнджер. Это моя сумка. Странно, может, пора позаимствовать парочку очков у своего шрамоголового дружка? – он перевел дух и накинул рюкзак на плечо. – Просто интересно смотреть на тебя в воздухе. Мама всегда говорила, что честность – это лучший ответ. Но мама не была знакома с Малфоем. Он рассмеялся, обнажив зубы в издевательской улыбке. – Лучше, чем Поттер? – Я не это сказала. – В любом случае, у меня есть дела поважнее, чем разговор с малышкой-грязнокровкой Грейнджер. Adiós. Он отсалютовал ей и направился в раздевалку. И Гермиона мысленно прокляла себя за то, что не умеет держать язык за зубами. – Здесь никого нет, Малфой. К чему твое наигранное презрение? Он остановился, медленно развернулся к ней и сложил руки на груди. Ей крышка. – Не заговаривайся. Холодный чеканный тон. В стиле Малфоя. – Ну… а как назвать наши с тобой встречи? – Самой большой ошибкой моей жизни, видимо. Гермиона почувствовала, как горят ее щеки. Будто он дал ей пощечину. Ведь он не вел себя так, когда они были вдвоем. Он не был мил, но по крайней мере не оскорблял. Он мог спокойно разговаривать. И поддерживать беседу. Как обычный парень. – Твое притворство… это просто смешно. – Она хмыкнула. Но продолжала накликать беду с его стороны. Весь разговор превращался в выяснение отношений. – Смешно – это то, что ты уже себе успела надумать. Я тебе говорил и повторюсь снова: не строй иллюзий. По тому, как приподнялась его верхняя губа, Гермионе стало понятно, что он злился. Испытывал раздражение. Отвращение. Что ему не терпелось закончить этот разговор. – Тогда не давай поводов их строить. – Выпалила она. – Не мои проблемы, Грейнджер. Широким шагом он вновь направился к раздевалке, оставляя Гермиону одну на поле. Она ничего не могла сказать ему вслед. После его слов вообще не хотелось ничего говорить. Когда первая игра сезона закончилась выигрышем Слизерина, Гермиона поняла, что хочет умереть. Красно-золотым галстукам появляться в коридорах по одиночке было вообще не рекомендовано. Если они, конечно, не хотели оказаться в ловушке злорадствующих слизеринцев. Это была их первая победа за долгое время, и праздновали они ее на всю катушку. На третий день они поуспокоились. К своему внезапному разочарованию Гермиона заметила, что Малфой больше не появлялся в их условленном месте. И вообще не ходил один по замку. За ним повсюду таскались его дружки, облизывавшие его комплиментами с ног до головы. Если он раньше был Слизеринским принцем, то долгожданная для зеленого факультета победа заставила студентов короновать его. И по его самодовольному лицу было видно, что его все устраивает. Гермиону это дико раздражало. После всех уроков она медленно прогуливалась в сторону квиддичного поля. И нет, она делала это не потому что хотела его увидеть. Просто ей хотелось пройтись в одиночестве. Последние дни вымотали ее. Она никогда с таким рвением не отбирала очки у вкрай охамевшего змеиного факультета. Самое удивительное, что даже первые-вторые курсы вели себя так, будто им все дозволено. Интересно, как же слизеринцы вели себя до того, как Гриффиндор на ее первом курсе впервые за много лет завоевал Кубок школы, отобрав у змей? Погода менялась в худшую сторону. Приближалась середина сентября. Квиддичное поле встретило пустотой и прохладой. Трава начинала жухнуть, ветер гулял между трибун. Она медленно прогуливалась, пиная ногой рыхлую землю, когда из раздевалки появился Малфой с метлой наперевес. Гермиона сделала вид, что его не видит. – Опять склероз, Грейнджер? – окликнул он ее, взбираясь на метлу и вмиг оказываясь рядом, паря чуть выше ее головы. Она не отвечала, обошла и продолжила идти. У Гермионы не было никакого желания впадать в перепалку. Немного подумав, она развернулась и направилась к выходу с поля, чтобы просто не видеть его лица. Не слышать голоса. С нее хватит унижений. – Я к тебе вообще-то обращаюсь. – Мне плевать, Малфой! Ты первый сейчас задел меня, отвали! – зло выпалила она, ускоряя шаг. Он летел за ней и был гораздо быстрее. Слегка обогнав ее, он приземлился и перегородил ей дорогу. – Объяснись. – Приказал Малфой, слегка опираясь на метлу. Гермиона попыталась его обойти, но он наклонился в другую сторону, загораживая дорогу. – Дай мне пройти. – Твердо сказала она, не смотря ему в лицо. Он был прав, ей нельзя на него смотреть. Нельзя, потому что его самодовольная улыбка… эта кривая ухмылка. Она просто выводила ее из себя. Заставляла психовать, сжимать пальцы в кулак, зло топать ногами. Он бесил ее. Малфой бесил ее до дрожи. – Пока ты не скажешь, почему ведешь себя, как фурия, не пойдешь никуда. – Потому что ты! – вспыхнула она. – Ты ведешь себя эти дни как самый настоящий кретин, подначивая всех свои тупых дружков делать пакости всем… нам… и деканам! Ох, подумаешь, святой Слизерин победил в первой игре сезона! Не говори «гоп», Малфой, пока не держишь Кубок квиддича в своих мерзких лапах! Она выдохнула и совершила ошибку. Посмотрела прямо в его лицо. Малфой выглядел немного шокированным. Брови в изумлении приподняты. Уголки губ опущены. Он этого не ожидал. – Задета хваленая львиная гордость? – насмешливо спросил он, наклоняясь вперед. – Пошел ты. Гермиона зло толкнула его плечом и быстрым шагом направилась к выходу с поля. И да, она слышала позади себя шаги. – Проигрывать надо уметь, Грейнджер! – крикнул он ей в спину. – Как и выигрывать! – бросила она через плечо, видя, как он нагоняет ее, чувствуя, как хватает за плечо и разворачивает к себе. – Ты та-ак очаровательна, когда злишься. – Малфой склонил голову вбок, одаривая ее своей широкой улыбкой. – Только не говори, что ты устроил эту двухдневную показуху ради того, чтобы вывести меня из себя. Потому что я не верю. Ты ведешь себя так отвратительно всегда. – Слишком много слов тратишь для меня. Как он мог оставаться таким спокойным? И тут Гермиона почти физически ощутила, как ее следующая фраза слетает с языка. – А может ты просто никак не можешь нарадоваться тому, что наконец оказался лучше Гарри? – она делает шаг от него, вырывая плечо из цепких пальцев. Улыбка медленно сползла с его лица. – Что ты сейчас сказала? – тон не предвещает ничего хорошего. – Что слышал! – бросает она ему в лицо. – Бедный Драко Малфой! Всегда в тени знаменитого Гарри Поттера, а тут… удалось хоть в чем-то его одолеть. Только это ничего не меняет, понял? Ты для всех, по-прежнему, трусливый и гадкий Пожира… Она испугалась его лица. Того, как оно резко преобразилось, исказившись в уродливой гримасе. Глаза стали пустыми и холодными. – О, да, грязнокровка. Продолжай. Малфой начал развязывать защиту на левой руке. Она упала на пожелтевшую траву. – Чего ты замолкла? Говори. Гадкий Пожиратель. Приспешник Волан-де-морта. Тот, кто провел его сторонников в Хогвартс. Ну? – он говорил тихо, но она все четко слышала. Одним быстрым движением Малфой задрал рукав тренировочной кофты, открывая взору Гермионы метку. Его метку. Она все еще была яркой. Череп открывал рот, выпуская змею. И Гермиона смотрела с ужасом, потому что никогда прежде не видела ее так близко. – Хочешь прикоснуться? Давай! – он тут же схватил пальцы Гермионы, не обращая внимания на ее сопротивление, и прижал к татуировке. Она не видела, как от боли скривилось лицо Малфоя, но видела, как контур вокруг рисунка становился красным, затем начала сочиться кровь. После этого ей удалось вырвать свою руку. – Знаешь, в чем дело, Грейнджер? – раны на его руках не спешили затягиваться. – В том, что даже после своей смерти Темный Лорд продолжает жить во мне. В моем отце. В каждом казненном Пожирателе. В каждом, кто находится в Азкабане. И от этого никто не может избавиться. Никогда. Он тяжело дышал, а затем резко спустил рукав до самого запястья. – Ты думаешь, я это выбирал? – он смотрел прямо на нее. Гермиона чувствовала, но не смела поднимать на него глаз. – Я бы умер, Грейнджер. Но никто никогда не спрашивал меня о том, почему это случилось. Всех интересует лишь эта херова метка. Позорное клеймо. Его слова вколачивались в ее голову. Гермиона всем сердцем жалела, что завела разговор. Она его жалела. Мальчика, у которого не было выбора. Драко Малфоя. – Ты молчишь, Грейнджер. Потому что ты меня презираешь. Как и все в этом хреновом замке. И даже если я воскрешу каждого, кто умер в той битве, то уважения ко мне не прибавится, потому что… – Это не так! – горячо возразила она, посмотрев прямо в глаза Малфоя. В глаза, в которых маячком пульсировала тоска. Боль. Безысходность. – Я видела, каким ты можешь быть, - торопливо продолжала она, будто боясь, что он прервет ее, – и ты не такой. Ты можешь быть отзывчивым и веселым, и говорить без… высокомерия и… издевок. Он хмыкнул. Отвернул голову. И Гермиона сделала то, что никак от себя не ожидала. Сделала шаг вперед, протянув руку к его лицу. В миллиметре от щеки ее пальцы замерли, а затем она дотронулась. До бархатистой кожи. Малфой вздрогнул и, ей показалось, еле заметно подался навстречу. – Я видела, какой ты. – Снова зачем-то сказала она. – Это что-то меняет? – вздернутая бровь. Взгляд, направленный на нее. – Это меняет все… Драко. Его имя звучало на губах непривычно. Особенно в такой обстановке. Она еще не скоро привыкнет называть его так. – Ты такая заноза, Грейнджер. – Он устало улыбнулся. – Ты ведь теперь не отвяжешься? – Нет. – Выпалила она, пытаясь улыбнуться в ответ. Малфой одним резким порывом притянул ее к себе, утыкаясь носом в волосы. Делая глубокий вздох. Сердце Гермионы сделало кульбит. Она обняла его за плечи, зарываясь пальцами в платиновые пряди. Так непривычно. Почти неправильно, но никакого отторжения. Лишь желание защитить его от самого себя. От мрака, который поселился в нем и растет с каждым днем. Малфой отстранился от нее, наклоняясь к лицу. Она смотрела на его губы. Неизбежность того, что сейчас случится, захлестнула ее. – Когда солнце встает, темнота рассеивается. – Шепчет она ему в лицо. Он наклоняется ближе. Вздыхает. – Тень всегда остается, – шепчет, облизывая губы, а затем. – Я не стану целовать тебя, Грейнджер. – Малфоевская усмешка вновь появляется на его лице. – Не сегодня, по крайней мере. – Тут же добавляет, видя ее распахнувшиеся глаза. – С чего ты взял, что… я вообще этого хотела… Малфой. – Гермиона задыхается от эмоций, пытаясь взять себя в руки. Он отходит от нее, разворачивается и идет к метле. – Ну-ну. – Бросает через плечо. – У меня тренировка вообще-то… детка. – Как ты меня назвал? Но Малфой уже взмывает в небо и делает финт. – Это тебе на прощание, Грейнджер! Увидимся. Ты ведь дежуришь сегодня, да? Она хочет что-то возмущенно ему крикнуть, но молчит, смотря, как метла поднимается все выше и выше, набирая высоту. – Такой придурок. – Бурчит себе под нос и разворачивается к выходу. И улыбается.