***
Ло поднял взгляд к небу, такому бесконечно чёрному, но тут же заморгал, протерев маленькими кулачками глазки. Падал снег, такими красивыми хлопьями, придающими ощущение царящей в воздухе запретной для простых людей магии. И даже маленький Трафальгар, причастный к волшебству, не мог не замереть, поражённо открыв рот. Сверху раздался сухой смешок, и мальчик смущённо посмотрел на стоящего рядом с ним мужчину в пышной шубе и очках. Ло нахмурился, грозно зыркнув на опекуна, но тот лишь рассмеялся. — Ох, кроха, тебе нравится снег? — спросил он, растягивая слова. — Нет. Совсем нет, — мальчик шмыгнул носом, не по-детски серьёзно смотря. Ну не может десятилетнее дитя так! — А жаль. Такая красота… Однажды в снег с тобой случится счастливейший момент, уж я-то обещаю, — мужчина игриво подмигнул и схватил маленькую ладошку. — Глупости, ты не умеешь предсказывать будущее! — они двинулись вниз по улице, мимо сверкающих украшений. — Ты всё время врёшь и дурачишь меня. Достал! Не проще ли было просто напрямую сказать: я хочу, чтобы ты ради меня вытворял бесчинства. Думаешь, я и дальше буду оставаться таким? Я ведь повзрослею. Не думаешь, что месть придёт? — Хо-хо, зато твой дядюшка Доффи может прочитать твои мысли! — за маской с милой улыбкой Донкихот уже душил мальчика и вырывал не в меру хорошо подвешенный для его лет язык. — Ну же, малыш, чего сердиться? — впрочем, за глазами-блюдцами мальчика скрывалось примерно то же самое. — Врёшь! — А вот и нет! Поклясться? — Дофламинго предложил малышу мизинец, но тот грубо оттолкнул руку. Хотя всё ещё позволял вести себя, соображая, что так Доффи сойдёт за заботливого отца-одиночку, а не за сутенёра. По сути, он был явно ближе ко второму, но сейчас он маг, у которого Ло приходится учиться основам. — Да чего твои клятвы стоят? Гнилой тыквы? Или обглоданного чучела розовой птицы? — Напомни, чьими стараниями прекрасный фламинго превратился в тушку индейки? — руку Трафальгар крепко стиснули, и мальчик болезненно зашипел, силясь не показывать эмоции прохожим. Им нельзя выделяться, это и есть сегодняшний урок. Уметь слиться с толпой — базовый навык для независимого колдуна. — Я говорил, что это Коразон, а ты мне не веришь! — Цыц! Братца моего не трогай. Иначе расскажу ему, он расстроится и не будет выгораживать тебя от порки в следующий раз, — мальчик пристыжено опустил взгляд на припорошённую снегом мостовую. — Ну и не надо, — буркнул ребёнок. Донкихот задумчиво осмотрел маленькую фигурку. К его возрасту пройти через такое — достойно его преемника. Правда, хандрил мальчишка уже вторую неделю. Не мог он и дальше смотреть на грустную мордашку, со скрипом позволяя своему сердцу подтаивать. Мужчина немного растерянно огляделся. Что вообще нравится детям? Вокруг их было много, все с родителями, друзьями. Улыбаются так ярко, что аж тошно! Он перевёл взгляд на маленького Трафальгара, в глазах которого была жажда убивать. Так ведь гораздо лучше! Но не для долбанного десятилетки. Даже если это Ло. Взгляд из-за рыжих стёкол выхватил кукольный театр, перед которым столпилась детвора. Ну, они будут веселиться по-своему… — Эй, народ! — скандировал странного вида карлик. — Кто вечером придёт, тот со смеху помрёт! — дети заинтересованно оборачивались, ненавязчиво начиная тянуть родителей к карлику. И только Трафальгар не моргнув и глазом спокойно шёл рядом с Дофламинго, пока тот не замер на месте. — Будет вам очень-очень хорошо! — Ты чего? — Не скупись на деньги, богатей! Сегодня вечер смеха и страстей! — не унимался карлик. — Ло, как смотришь на то, чтобы немного взбодриться? — Кукольный театр? Ты серьёзно? — мальчик приподнял бровь, с крайним скептицизмом смотря на опекуна. — Вполне! И не думай, что я предлагаю тебе просто наблюдать, — в глазах Трафальгара появился интерес. — Мы будем в самом центре великолепного праздничка! Преподам тебе урок того, как надо веселиться! А как закончим тут — пойдём домой. Думаю, индейка как раз будет готова, — маленький чертёнок закивал дьяволу. Дети и их родители, в шатре перед сценой для кукол собралось человек двадцать, и кто-то всё ещё пытался набиться. Выгодное дело — привлечь внимание любимого чада какого-нибудь богатея! Таким никогда ни в чём не откажут. И Ло, и Дофламинго знали об этом не понаслышке, такая уж у них судьба, но сейчас они всего лишь покалеченные судьбой люди, которые не задумываются о чужом счастье, да и о своём не сильно-то беспокоясь. Один — безумный психопат, побывавший и на самой вершине, и в самом низу. Ему теперь не ведома была пощада к посторонним людям, он взял свою жизнь под контроль, окружил себя полезными людьми, получил необходимые связи, средства и знания. И он хотел той же судьбы для Ло, потому что мальчишка похож на него. Пока, может, малец не до конца понимает, как превосходно чувствовать себя на верхушке пирамиды из чужих жизней. Но Донкихот ему покажет, что бы там ни говорил его братец. Не надо ломать мальчика ещё сильнее, чем он сломан сейчас? У Дофламинго своё мнение: главное, единственное правильное. Он один из семи магов, которые вертят страной как захотят, и, пожалуй, даже среди них он выделяется влиятельностью. Сейчас же они с Ло прокрались за кулисы провинциального, путешествующего кукольного театра. Он убивает актёров на глазах у ребёнка, в целом не особо беспокоясь, Трафальгар видел много смертей, и эти люди для него не должны что-то значить. И правда — мальчик, казалось бы, даже не заметил. Всё держался с этой своей дурацкой осанкой и вздёрнутым подбородком. Ну не прелесть ли? Маленький аристократ, разве что нос без горбинки. В зале шумно, царит мягкий полумрак, маленькие дети шушукаются, ожидая начала. В первых рядах начинают замечать странный запах, но там сидели лишь малыши, откуда им знать, как пахнет свежая кровь, вытекшая из только что перерезанного горла? Ну, Ло в их возрасте конечно знал, но это другое. И вот красные шторки на маленькой сцене отворяются. Ничего необычного, но детишки замирают, в ожидании открыв ротики. Из-за кулис выбежала странная то ли птица, то ли что ещё. Это был пингвин, но в их местах о таких слышали только люди учёные. Взрослые начали щурится, присматриваться через монокли. Потому как никто из них не мог заметить нитей. Пингвин поклонился и встал по стойке смирно. — Гады! Гады все, кто здесь сейчас сидит! — заверещала птица, и люди вздрогнули. Кто-то возмутился, мол, детям нечего слышать такие словечки, но кукла не унималась. — На всех я вас зачем-то, просто так сердит! Потому что предо мною лишь ублюдки! Свиньи! Твари! — кто-то пытался выйти, подхватив детей и недовольно жалуясь вслух, вот только выход им загородил карлик, который звучно провозгласил, пока пингвин скрывался со сцены. — В театре такое впервые — все куклы сегодня живые! — он улыбнулся широко, да так, что казалось, сейчас его лицо треснет. Глаза были стеклянные, никакого осмысления в них не было. Он резко дёрнулся, схватил себя за шею, начиная душить, впиваясь ногтями в кожу. Кто-то завизжал, пытался выйти, но ткань палатки будто стала каменной стеной. А на сцену вышла следующая кукла. Это был волк, и когда он начал петь песенку, родители было начали как-то расслабляться, но потом текст вдруг резко начал клонить к кровавой сцене. Как волк разрывал зубами людей в деревне, как те кричали, истекали кровью, пытались бежать, но всё было без толку. Дети перед сценой сидели не в силах оторвать взгляда, но поголовно все безмолвно рыдали. Как будто неведомая сила не давала им пошевелиться. Кто-то из взрослых пытался спасти своё чадо, вот только тут же лишился рук — их как будто отсекло невидимое лезвие. А под куполом шатра раздавался хохот — смеялся труп карлика, всё продолжая твердить: «В театре такое впервые! Сегодня все куклы — живые!» Следующей стала девушка, которую буквально разорвало на куски, и внутри вместо набивки отчего-то оказались кровь и куски плоти. Человеческие. Кто-то из детей уже потерял сознание, продолжая сидеть без движения. Взрослые в отчаянии сбились в кучу у выхода. Они толкались, пихались, расцарапывали друг другу лица в попытках вырваться из адского театра. Напрасно. На сцену взбежал охотник с миниатюрным ружьём. И он лишь безмолвно начал палить оказавшимися удивительно реальными пулями. Чей-то глаз, висок, кому-то пуля залетела в разинутый от крика рот, пробивая голову. Пара детей тоже пала жертвой, но даже их тела продолжали сидеть. В воздухе царил запах крови. Охотник закончил стрелять и, подставив дуло к своему кукольному виску, нажал на курок. Мозг в голове, который теперь размазало по стенке, оказался тоже на удивление похожим на кусочек настоящего человеческого. И наконец — последняя кукла. Заяц, потрёпанный временем, без лапы, весь в крови, с горящим факелом в оставшейся конечности. — Пожар! — раздалось от него, и факел полетел в зал. Его тут же охватило пламенем, крики людей усилились. Никто не понимал, отчего же им не помогают те, кто снаружи? Почему? В душах начала угасать последняя надежда, а вскоре и жизни. Тела плавились быстро, никто так и не смог выйти из театра. Но кто мог бы им помочь? Ведь и украшенная к Рождеству улочка оказалась завалена трупами. Лишь мужчина в розовой шубе и причудливых очках шёл среди всего, неся на руках ребёнка. Он был зол. Ло не выдержал испытания, мальчику окончательно поплохело, как только заяц кинул факел. Ну хоть куклы он остатками кукловодов набил, какая-то польза от мальчишки была. А так он почти всё представление сидел бледный как смерть и, судя по всему, напуганный. И этого мальца неделю держали при пыточной инквизиции? Донкихот знал, что это правда, но лёгкое разочарование в нём всё же было. Трафальгару целых десять лет, а он от такого в обморок падает! Позор! Ну, наказаниями в семье Донкихотов никогда не пренебрегали.***
Хозяин распахнул глаза, чувствуя, как его мутит. Сейчас он спокойно отреагировал бы на нечто подобное, но вот ребёнком… Тогда он только начал забывать переломную трагедию его жизни, как Доффи добавил это. Его тогда наказали розгами и посадили за учебники на месяц. Он не жаловался, спокойно принимая. Разочаровал «добродетеля» — так он тогда думал. И Донкихот смел называть себя его дядюшкой? Но лучше ему ни физически, ни морально не становилось от того, что он поливал грязью дрянную птицу — проверено годами. Ведь через год после этого он сбежал сюда — в Лес. Трафальгар попытался подняться с кровати, но что-то подобное слишком ранило его душу, и без того искалеченную привязкой к лесу и пережитым, отражаясь на здоровье и состоянии тела. Вот она, слабость Хозяев. Ха, и почему он понял только сейчас? Куреха была права, всё лежало на поверхности. Ло кое-как поставил ноги на пол и начал расстёгивать свою рясу, в которой лёг подремать. Сейчас её узкое горло душило, перекрывая доступ к и без того недоступному воздуху. Он чувствовал, как начинает задыхаться, слишком уж резка была реакция его тела. Ло не рассчитал рисков, по глупости не понимал, почему все Хозяева и писали в журналах, что медленно, но верно погружаются в апатию, а потом кончают с собой. Лес просто их истощает, медленно, но верно захватывает и в конце концов зовёт к себе, чтобы ты стал его частью, удобрил своим телом, напитанным магией. Ужасная судьба, но от неё не сбежать, и Трафальгару просто нужно было признать, что так и произойдёт. Сейчас он не умрёт — он в доме, и Лес не может рассчитывать на то, что его тело кто-то отсюда вытащит. Ло остаётся лишь записать это, чтобы следующий был готов. Следующий? У него нет преемника, это точно не будет Шляпа, Санджи тоже не вариант — это должен быть маг. Робин или Докторину он обречь на такое не может. Получается, опять кто-то случайный. Остаётся уповать только на везение, чтобы это не был психопат вроде Доффи. Но среди магов таких подавляющее большинство, и он сам под толстой коркой из воспитания и характера точно такой же. Трафальгар тяжело дышал, понимая, что даже если он не умрёт, то как минимум будет валяться здесь в муках. Неприятное дело, однако… Сюда бы Шляпу. И вот опять. Этот невыносимый человек вернулся в его голову даже несмотря на то, что сам он отвлёкся на нечто настолько яркое, как тот день. К своему разочарованию, мужчина начал чувствовать, как ему становится легче, но ровно настолько, чтобы можно было хотя бы взять лекарства. Хозяин снова попытался встать, но бесполезно. За рясой в сторону полетела и рубашка, стало прохладно, но дышать всё равно было трудно. Ло хватался за шею, чувствуя, будто тонет, и невольно вспоминал того карлика. Задушил себя. А зная Доффи, он ещё оставался в сознании, делая это. Ну, он близок. В голове мелькали названия каких-то трав, лекарств, но ничего не могло бы подавить этот приступ. Тут магия. Он мог лишь думать о том, как дальше не допускать подобного. Жить как фарфоровая кукла, сторонясь каждого острого угла, дабы не пораниться. Разве что углами тут будут его собственные мысли. На улице раздался знакомый смех, Ло понял: Шляпа решил вернуться. Вовремя или нет — спорно. Но вроде как один, уже успех. Дверь скрипнула, и Луффи заткнулся, судя по всему видя задыхающегося колдуна. Парень быстро подбежал к нему, схватил за плечо, заглядывая в глаза. Ох, как ему шло быть серьёзным и встревоженным. Ло был бы в тихом восторге, если бы не думал, как ему сейчас не вырвать лёгкие из груди. — Эй! Траффи? Ты чего?! Варенья наелся, что ли? — Монки потряс его за плечо, другой рукой оттаскивая ладони от исцарапанного горла. — Что ты творишь, блин! Чёрт! Зашёл, называется. Говори, что надо! — Настойка… — Вот пьяница ты, Траффи, — шутливо, но тем не менее нервно бросил парень, ища флягу в кармане плаща. Недолго, Ло никогда её особо не прятал. Шляпа быстро вернулся к нему, сел рядом. Трафальгар отстранённо заметил, что от присутствия Луффи ему становится легче. — Так, открой ротик, будь хорошим мальчиком, — Хозяин послушался, стараясь игнорировать странное звучание фразы, и парень влил в него обжигающий алкоголь. Как ни странно, но это пойло, видимо, и правда от всех болезней… — Спасибо, — прохрипел Ло, спокойно опускаясь на подушки. Дышал он тяжело, пытаясь втянуть как можно больше воздуха. — Ты… Что ты тут делаешь? — А, я ребятам предложил и тебя позвать, сегодня Рождество, как-никак. Но вот смотрю, ты что-то не в том состоянии… — парень похлопал Трафальгара ладонью по макушке. — Ты лучше спи, потом объяснишь, что за хрень с тобой происходит. — Ха-а… И когда это ты стал таким вежливым, Шляпа? — Луффи фыркнул. — Радуйся лучше. А то как обижусь и снова перестану щадить тебя, старикашка. — К чему эта жалость? — прозвучало крайне уязвлённо. — Жа-алость... Звучит неприятно, согласись. Я бы сказал… Мэ, не знаю, что я сказал бы. Но ты мой друг, вот тебе и все объяснения. К тому же, ты и правда старичок со слабым здоровьем, нечего тебя калечить. — За старика я однажды отхожу тебя метлой по заднице, — Монки расхохотался. — Так ты ещё и злобный! У-у, плохих стариков на закате дней внуки одних бросают, ты знал? — Луффи хитро ему подмигнул, хихикая. — Бросай меня, Шляпа, — со слабой ухмылкой отозвался Ло. А вот Шляпа мигом посерьёзнел, напрягся. — Что, прости? Траффи, ты… — в глазах этого ребёнка-переростка уже едва ли не стояли слёзы. Ну что за невозможный человек! Трафальгар вздохнул. — До лета протяну, как минимум. Ну хоть помру до того, как ты окажешься почти что у власти, — усмехнулся он. — Эй! Это ведь серьёзно! Ты чем-то болен? — Трафальгар прикусил язык, силясь не ответить «тобой», как какая дама из бульварного романчика. — Нужны какие-то лекарства? — Считай, я и так долго пробыл хозяином. Тут ничего такого необычного. — Почему ты мне раньше не говорил?! — ох, судя по всему, Луффи на него обиделся. Ну молодец, Трафальгар, испортил ребёнку праздник! — Забудь, — тяжело вздохнул Ло, прикрывая глаза. — Считай это просто за неудачную шутку… — он почувствовал, как его легко шлёпнули по щеке. Видимо, так Монки намекнул, что не будь они друзьями, он дал бы ему серьёзную пощёчину. Через несколько секунд хлопнула дверь. Шляпа ушёл так же спонтанно, как и появился. Трафальгар помассировал виски. Как необдуманно было сразу же выдавать парню свои подсчёты. Лучше было вообще молчать. Да и он так, прикинул… Но всё же, почему иногда он не может просто удержать язык за зубами?! Ссора получилась спонтанной и вряд ли слишком серьёзной. Они сделают вид, что ничего не произошло. Ну, разве что Монки будет иногда сверлить его взглядом.