Сопли с рафинадом

BTS — Blue & Gray

      Ключи с милым брелоком в виде мишки звенькают в скважине. Уён заходит в квартиру и утягивает Сана за собой, захлопывая за ними дверь. — Только не говори, что ты не надел ничего кроме чёртового худака в такую погоду… — бормочет Чон, разматывая шарф на пребывающем словно в оцепенении парне.       Жёлтая ткань оказывается на крючке, а Сан только подцепляет подрагивающими пальцами край промокшей насквозь толстовки, чувствуя горячие ладони на своем животе. — Даже футболку не пододел? Сан~и, ты чем думал вообще? — Уён снимает куртку и разувается. — Прости, я как-то забыл… — Что на улице февраль? — Сан молчит, отставляя свои кроссовки в сторону, и Чон со вздохом тянет его из прихожей.       В квартире как всегда пахнет свежими булочками и шоколадом, а рука Уёна, всё такая же родная, сжимает ладонь Чхве. — Мне бы в душ… — лепечет Сан, не успевая опомниться, как оказывается в спальне Чона.       Кровать неаккуратно застелена пушистым бежевым пледом, стол завален бумажками, а на полу валяется подушка и ноутбук. Уён тянет друга за талию через весь бардак к шкафу, на ходу распахивая створки. — На, держи, это твои, — Сану в грудь прилетает белая футболка и теплые штаны, которые парень чуть ли не роняет от неожиданности. — Спасибо, — он улыбается и сжимает пальцами ткань, — я быстро… — Иди уже, не мёрзни, — Уён усмехается и треплет его по влажным волосам, — я пока чай тебе сделаю.       Сан стоит под горячим душем совсем немного, чтобы не тратить воду зря, и быстро вытирается полотенцем, которое теперь всегда лежит здесь после череды их с Чоном многочисленных ночёвок. Вещей Сана здесь, кажется, больше, чем у него самого дома, даже ещё один чёртов зонтик лежит на полочке для обуви, ждёт своего часа.       Дверь в ванную открывается ровно в тот момент, когда Чхве, уже в штанах, натягивает футболку. — Я тебе кофту принёс, — Сан не успевает опомнится, как на него надевают мягкий кардиган, — а то у тебя губы синие были… ты всё? Тогда надевай носки и идём, чай уже заварился.       Большое окно, занавешенное только какой-то полупрозрачной синей тюлькой, почти ничего не освещает. Тусклый серый свет падает на подоконник, тонкой полоской расчерчивая стол. После щелчка выключателя резко загорается лампа, слепя Сана желтоватым светом. — Как в склепе темно, ужас какой. Садись, — на плечи ложатся настойчивые ладони, и Чхве плюхается на стул.       Уён достаёт из микроволновки разогретые булочки и вздыхает. — Ну, не прямо из духовки, конечно, но если подождёшь, могу ещё сделать.       Сан греет руки о кружку и прикусывает губу, сдерживая тихий смех. — Уён~а, твои булочки с шоколадом я согласен есть даже замороженными, — у него под носом тут же оказывается тарелка с ароматной выпечкой, а Уён садится напротив. — Ну да, а мне потом тебя лечить, — фыркает Чон и тянется к тарелке.       Они берут по булочке, а Сан так и не может понять, как он вообще умудряется любить этого человека с каждой минутой всё сильнее, хотя кажется, что уже некуда. Плавающий взгляд на мгновение цепляется за милую родинку под глазом, за уютные морщинки от широкой улыбки и тень от ресниц на щеках. Лицо Чона освещено не полностью, но Сану хватает и этого, чтобы в который раз утонуть в его глазах. Голубая ткань кардигана мягкая и пахнет совсем как Уён, но с лёгкой примесью зелёного чая, кружка с которым обжигает пальцы Чхве. — Сан~и, ты завис, — парень отмирает, когда Уён щелкает пальцами перед его носом, и ставит кружку на стол. — А? — Чон хихикает этим своим голосом, от которого у Сана в груди что-то переворачивается. — Ты чем-то загружен, расслабься и дай себе отдохнуть наконец, — он тянется к другу через неширокий стол и привычно взъерошивает его волосы.       Пальцы путаются в прядях, а Сан только не мурчит, чуть опуская голову. — Согрелся? — он кивает и смотрит на Чона из-под чёлки. На щёку аккуратно ложится теплая ладонь и тянет Чхве наверх. Нежные губы чмокают его в самый кончик носа и растягиваются в улыбке. — Хорошо, допивай чай и пойдём посмотрим что-нибудь.       Сердце замирает на мгновение, и время словно замедляется. Сан моргает и не может отвести взгляда, пока Уён не садится обратно, убирая руку. Это короткое прикосновение значит для них куда больше, чем самый страстный поцелуй с языком, но сейчас они по прежнему смотрят друг на друга и молчат.       Чай заканчивается незаметно, как и полоска света на столе. На улице постепенно темнеет, и очертания фонарей размываются от капель, что бегут вниз по стёклам. Тишина, воздушная, как карамельный попкорн, заполняет собой маленькую кухню. Темнота за окном огораживает двух парней от всего мира, и им так хочется, чтобы сегодня не заканчивалось никогда.