Шоколад

— А кому ты подаришь шоколад?— спросила Канао, будто совсем не заинтересовано, хоть на лице у неё появилась улыбка, а на щеках выступил лёгкий румянец. — Всем, — сдержанно ответила Аой, устало плюхнувшись на диван. Канао села рядом с ней; готовка отняла у девушек много сил, поэтому сейчас они тихо и спокойно прилегли. С полузакрытыми глазами Аой вздыхает и, расположившись удобней, прижимает колени к себе. — Это же ваше первое 14 февраля, — добавила Цуюри и, сняв заколку, распустила волосы, запрокинув голову назад. — Наверное, ты просто счастлива, — она закрыла глаза и, делая глубокий вдох и выдох, заснула. Знала бы Канао какое «счастье» Канзаки предстоит поздравлять завтра. Он, наверняка, забыл об этом дне. Но Аой не жалуется, жаловаться – это скорее к Зенитсу, страдальцу вечному, не к ней. Иноске Хашибира, парень Канзаки, и не такое вытворял: забыть про какую-то дату – это полбеды, но забыть имя своей девушки...перед её же родителями...затем коверкать их имена... Вообщем, Иноске такой Иноске, другим он и не может быть. «Почему она только с ним начала встречаться?» – вопрос, терзающий Аой часто в последнее время. Не из-за красивого же лица? Она ведь не из таких, кто ценит оболочку партнёра. Однако, честно признаться, ценить было что: спортивное телосложение и красивое, практически женственное, лицо. Если юношу нарядили бы в платье, закрывающее все мускулы, то легко было бы спутать Хашибиру с милой девушкой. Правда, басистый и очень громкий голос выдал бы его. Но симпатичная внешность основной причиной, почему она с ним связалась, не являлась. Пытаясь найти ответ на вопрос, Аой вспоминает тот день, когда они начали общаться. Точную дату она не назовёт, но, кажется, это произошло год назад, хоть знает Хашибиру намного раньше: кто ж не знает болвана, который вечно влипает в неприятности из-за нарушения школьных правил. Это был тёплый день, и девушка возвращалась домой после уроков, радуясь, что учёба наконец-то закончилась.

***

— Уйди с дороги! Чёрт! Канзаки оборачивается и тут же вскрикивает от испуга: на неё с огромной скоростью летит со склона Иноске на велосипеде. Парень жмёт на тормоза, резко падает вперёд, врезается и сталкивает её с ног. Они оба оказываются на земле. Боль звенит в ушах секунд пять и раздаётся эхом по всему телу. Затылок ужасно заныл, и хочется заскулить от неприятного чувства. Придурок, который сбил её, отпрянул и поднялся, направившись куда-то в сторону. Девушка жмурится, лежит на асфальте, осознавая происходящее. В голове со звоном проносятся мысли, смешиваясь в кучу. Она поворачивается на бок, откашливается и пытается встать на ноги, опираясь на правую руку. Канзаки понемногу приходит в себя, и первым, что попадается ей на глаза, – это Иноске, который придерживает одной рукой этот чёртов велосипед, а другую трёт об рубашку, уже закинув сумку на плечо. Она хмурит брови, когда видит, что тот садится на велик, будто сейчас ничего не произошло и он на скоростях не влетел в неё. Аой никогда не чувствовала себя пустым местом так, как сейчас. — Ты! — Иноске наконец замечает её обиженный взгляд. — В порядке? — Да,— она пытается выглядеть безразличной, но её лицо говорит об обратном: губы искривляются и немного дрожат, глаза щурятся от недовольства. — Придурок, ты сначала научись смотреть дальше своего носа. Девушка высокомерно вздергивает свой нос и отворачивается от него. На самом деле, ей страшно. Она безответный человек. Не свойственно ей так бросаться оскорблениями, как и заступаться за себя. Может всё просто накопленное за день высвободилось наружу, а может она сильно стукнулась головой? Аой застывает, руки её цепляются за подол юбки. Скрывая своё волнение, она ищет глазами школьную сумку, что упала вместе с ней, но каким-то образом не оказалась рядом. — Я не придурок, ясно! Я, Иноске Хашибира, будущий чемпион в этом... вело... Велоспорте! Вот! — прокричал он. Канзаки медленно разворачивается, совершенно не пряча своё удивление. Конечно, ей было известно, что он тот ещё эгоист(по крайней мере, у неё сложилось такое впечатление о его персоне, ведь вечные самоуверенные крики «Я круче тебя, Кампоко!», услышанные где-то в коридорах школы, другое представление о нём не давали). Но подобные выражения соответствуют ребёнку с недостатком внимания, а не старшекласснику. Аой не выдерживает и смеётся. Уж слишком наивно это прозвучало. — Что смешного?! Дура! — Хашибира искренне недоумевает и скалит зубы, а его выражения лица от негодования становится ещё смешнее. — Просто,— она успокаивается и прекращает смеяться.— Неужели Камадо вступил в кружок велосипедистов? Его рот приоткрывается. Иноске хмурится и в мгновение замирает. Её догадка оказывается верна, и она улыбается, на этот раз уже стараясь скрыть свой смешок. Тут и великим Шерлоком не надо быть, ведь каждый раз, когда его друг, Танджиро Камадо, находит новое хобби, Хашибира сразу прилагает все свои усилия, чтобы стать лучшим в этом деле и переиграть «Гонпачиро». Но Аой радуется этой маленькой победе. Она осматривается; её сумка приобрела весьма потрёпанный вид и теперь валяется на асфальте. «Хоть бы ничего не разбилось,» — думает девушка, когда тянет её за лямки. — Да, неправда это! Камабоко здесь не причём! — парень оправдывается, но Канзаки ему не верит и хмыкает тому на прощанье. — Ну, хорошо, — Аой уверенно идёт дальше, специально игнорируя все выкрики Хашибиры. Но некая тревожность подкралась к ней сейчас и затормозила её размеренный ход. То ли сумка стала тяжелее, то ли травма, полученная за сегодня, напомнила о себе. В любом случае, она осознаёт: что-то здесь не так. — Эй! А ты кто? — он догоняет её, неаккуратно кладёт руку на хрупкое плечо и буквально дергает. Девушка молчит, немного задумавшись. Стоит ли говорить своё имя человеку, который забудет его через несколько дней? Нет, через минуту? Раз забудет, то уже всё равно? Канзаки посмотрела в его глаза и тут же смутилась: оказывается, они очень большие и не просто зелёного, а дико зелёного оттенка. Однако серьёзность на её лице не исчезла. — Ну, скажи! — Канзаки. Я Аой Канзаки, в параллельном классе учусь, — спокойно проговорила она, отчего Иноске показалось, что девушка очень кр... крутая. — Вот как. Может это? Тебя до дома подвезти? Аой недоуменно поднимает брови, оценивающе разглядывая сначала Хашибиру, затем велосипед. Её щеки по дурацкой привычке покраснели. Скорее от возмущения и удивления, чем от смущения(хотя и не без этого). — А то ты хромаешь, как старый пёс! — добавляет он, без стеснения продолжая смотреть на неё. Последние слова задевают девушку, уголки её губ опускаются. Она резким движением руки сбрасывает его ладонь с плеча и переводит раздражённый взгляд в сторону, гордо вскинув подбородок. Канзаки отказывается от такого заманчивого предложения. Парень садится на велосипед и, бросая последний взор на неё, ухмыляется, чем немного озадачивает её. — Увидимся, Катаки! — Иноске уезжает, и уже где-то слышит:«Я Канзаки, придурок!». Она проклинает удаляющуюся вдали фигуру Хашибиры. Ей больше не хочется видеть ни его самого, ни его велосипеда, даже Танджиро попал под горячую руку. Эти мысли не покидают её, пока она не приходит домой и не понимает. Это не её сумка.