Шоколад

Осознание приходит к ней не сразу. Она замечает странное пятно фиолетового цвета на ткани. Расстегивает молнию и с ужасом разгребает смятые тетради, исписанные корявым и размашистым почерком. Она вот-вот закричит, но сдерживается, сжимая кулаки. Аой злится и на себя, и на Хашибиру, снова проклиная его. Без сомнений, судьба издевательски смеётся над ней. Канзаки хмурит лоб, затем проверяет карманы юбки. В левом – у неё, как раньше, лежит телефон и свёрток чека из продуктового.«Кошелёк,» — доходит до неё. Не то, чтобы Иноске похож на вора или вроде того, но волноваться за вещи она не перестала. К тому же в её сумке столько конспектов, которые ей крайне необходимы. Она убеждена, что по любой вещи человека можно сказать, кем он является. Иноске, по всей видимости, – растяпа(неудивительно), раз забыл свой телефон во внутреннем кармане сумки. Наверное, она уже никогда не увидит ни кошелька, ни конспектов, ни учебников. Однако, его телефон, поцарапанная раскладушка с разбитым экраном, – единственный способ связаться с ним. Листая список имён абонентов(естественно, записанных неверно), она доходит до некого «Монзиро». Аой раздраженно стучит пальцами по столу. На минуту ей показалось, что Иноске наслаждается, когда неправильно произносит или пишет имена всех, кого знает. Не зря же он так уверен в себе, а это один из способов утвердиться за счёт других: своё имя знаю хорошо, а остальные – так. Но произошедшее сегодня показало обратное. Он не эгоист, он придурок. Канзаки прислоняет телефон к уху и вслушивается в длинные гудки. Внезапно стало невыносимо тихо, что у неё перехватило дыхание, и от волнения она начала шастать по комнате, цепляясь глазами то за окно у кровати, то за настольную лампу. Скорее всего, случился очень неловкий разговор. Она так и видит, как Танджиро подходит к другу и спрашивает:«Эй, Иноске, тут ты мне звонишь». Ей нужно полностью сконцентрироваться на речи, которую она выскажет либо Камадо, либо Хашибире, чтобы не создавать новые конфузы. Нужно сказать всё быстро и по делу. Не хочется выставлять из себя дуру, которая не в состоянии и двух слов связать. —Да?.. — Танджиро звучит не слишком спокойно, даже неуверенно. Наверное, она оказалась права, и парень не совсем понимает, что сейчас происходит. А это означает, что Иноске где-то рядом с ним. — Это Аой Канзаки! Учусь в параллельном классе! Иноске здесь? — протараторила девушка и тут же запнулась, уже готовая ударить себя по лбу. Хотела не мямлить в трубку, а в итоге ввела всех ещё более смущающую ситуацию. — Мм..Иноске? Да, он со мной. Вы что-то хотите от моего друга? — он всё-таки разобрал что-то из услышанного лепетания и постарался как можно вежливей ответить ей, — Мне позвать его? — Да, мы с ним перепутали сумки. Не мог бы он подойти к телефону? — это произносит уже не спеша. Она мысленно благодарит Камадо за разряжение обстановки. Аой следует сказать «спасибо» в следующий раз вживую, но сейчас посторонние шумы и приглушённые голоса, доносящееся из телефона, томят её в ожидании. Девушка вздыхает и ругает себя за подобную несдержанность. — Да? Слушаю! — Это Аой.. — Кинзаки? А! Ну, и что случилось? — он грубо перебивает её, хотя она и не против: уж лучше так, чем снова повторять эту нелепую «скороговорку». — Я Канзаки, придурок! Моя сумка сейчас находится у тебя, а твоя - у меня, — ей захотелось придать своему голосу нотку строгости. — Скажи, где и когда мы сможем встретиться? — Дура! Я не придурок! Ясно?! — и после этих слов начинают идти короткие и отрывистые гудки. Она вздрогнула от такой громкости и готова поклясться, что точно оглохла на одно ухо. Удивление и растерянность в мгновение испарились, и уже злоба начала кипеть в Канзаки.«Да, что с ним не так? Это же и его вещи тоже! Неужели он так сильно обиделся?Придурок!» — гневно рассуждает Аой, скрипя зубами, и морщит лоб. Телефон зазвонил и немного дёрнулся в её руке. Конечно, она принимает вызов и ждёт. — Это Камадо, прошу прощения, но Иноске говорит, что сможет встретить Вас после тренировки, в парке у станции в семь, — Танджиро становится не по себе, ведь он практически слышит резкие вздохи и выдохи в трубку. — Отлично, — выпаливает она, и хочет сказать что-то ещё гневное, но вспоминает, что на другом конце находится Камадо, который, в отличие от Хашибиры, попытался помочь ей вернуть сумку, поэтому девушка смягчается. — Спасибо. — Конечно, нет проблем! — парень уже не казался таким напряжённым. Им обоим полегчало, и, перекинувшись парой фраз, они спокойно закончили разговор. Аой расслабляется на несколько секунд, но затем садится за уроки. Всё-таки домашнее задание никто не отменял, а у неё завтра контрольная по химии. К тому же отличный способ отвлечься перед встречей с Иноске, что, как она уверена, доставит ей кучу неприятностей. Однако, как только Канзаки присаживается на стул, понимает, что учебник находится в её школьной сумке. Она мычит и хватается за голову, всё будто валится из её рук. А виноват в этом Иноске, это уж точно! Но девушка не сдаётся и решает заглянуть в вещи Хашибиры. К счастью, сегодня, на урок химии, он не забыл свой учебник. Она немного брезгует. Его сумка похожа на мусорный пакет. Внутри довольно грязно, а в карманах валяются всякие листочки, упаковки от разных конфет и шоколадных батончиков, жёлуди, каштаны и один бумажный самолётик. Зачем Иноске хранит весь этот хлам в и так уже настрадавшейся сумке? Кто ж знает? Наверное, даже он не даст внятного ответа. Учебник, который она достала из этой свалки, книгой назовёшь с натяжкой. Выковыривая пальцем шоколад, что прилип к обложке, Канзаки делает ещё один вывод: он настоящая свинья, сильно любящая поесть, а правильнее, пожрать. Девушка прислоняется к столу и открывает нужный параграф. В черновик она записывает новые уравнения, затем переворачивает страницу и приходит в изумление. Рядом с реакцией гибридизации с остатками калия поселился дикий, но очень маленький кабан. Только он мог нарисовать такого зверька, немного перекрывая своим искусством формулы. На следующей странице появляются два кабана. Они свирепо дерутся друг с другом: сталкиваются острыми клыками, бьются копытами и, видимо, пыхтят. Художник из Иноске, конечно, так себе. Каждый кабан имел по три мускула на ногах, широкие плечи и огромные глаза. Но даже с явными проблемами в анатомии, можно понять, что происходит на рисунке. Аой ловит себя на мысли, что она давно забыла про химию и с интересом наблюдает за жизнью зверей, которые обитают на бумаге. Вот, кабан отдыхает в лесной траве неподалёку от реакций слабых солей и сильных кислот. «Хорошие пловцы» - видно только голову зверя, плавающего в луже(озеро показать он не смог, поэтому подписал картинку). Они прыгают, бегают, носятся между листами, словно потеряли дорогу домой. Кажется, учебник по химии превратился в некое подобие справочника с увлекательными зарисовками и фактами о вепрях. Внезапно, в правом верхнем углу расположились и другие животные, подозрительно напоминающие близких друзей парня. Канзаки улыбается и думает, что это довольно мило. Странная привязанность или одержимость этими зверьми, ей кажется, что-то значит для Хашибиры. Изображение его друзей только подтверждает её догадки. Уж очень он старательно обводил глаза, штриховал тени, замазывал. Хотя, может, она накручивает себе, и он просто поехавший? Канзаки переворачивает ещё одну страницу и чуть было не смеётся во весь голос. «Иноске 100000 уровня» – это, естественно, круто, но невероятно смешно. Перед началом следующего параграфа нарисован огнедышащий кабан с крыльями, с мускулами и шипами по всему телу. Совсем рядом автор этого шедевра приписал, что это существо, когда встаёт в полный рост достигает 3 метров. Глупость и крутость этого рисунка несоизмерима. В какой-то степени, она даже понимает его, иногда хочется побыть кем-то другим. Но кабаном, который больше похож на мифическое существо, чем на реального зверя... Его воображению стоит только позавидовать. Аой не находит слов, чтобы описать это явление. «Иноске такой Иноске,» – только этим можно объяснить буквально всё, что делает Хашибира. На самом деле она уже не чувствует неприязни к парню. Возможно, он не так плох. Немного придурковатый и вспыльчивый. Так сказать, со своими тараканами в голове. Ну, или кабанами. Но он не плохой, правда, признать это довольно трудно. Девушка откладывает учебник и решает, что слишком много она думает о нём. Ей остаётся только надеяться, что этот интерес быстро растворится в заботах и делах, а после возвращения сумки она совсем забудет про Хашибиру. Конечно, то, что произошло сегодня, не останется без последствий. Лучше всего, если они станут знакомыми, которые иногда будут встречаться взглядами, понимающе кивать и расходиться в разные стороны. Да, так будет лучше. «Хм, а про мою сумку?» – размышляет Аой. Про неё нечего сказать. Тетради в обложках, заполненный дневник, обед, упакованный так, чтобы не съесть всё сразу, конспекты по биологии и химии, в пенале три ручки, одна из которых с блестящими чернилами, – стандартно для каждой ученицы старшей школы, которая хочет поступить в мединститут. Самая заурядная сумка. Она смотрит на время. Ещё тридцать минут и всё это закончится. Девушка устало вздыхает, ложится на кровать, смотрит в потолок и одной ногой задевает его вещи. Аой чувствует себя вымотанной, будто гиря давит на её грудную клетку. Её нога непроизвольно качается, запутавшись в лямках. Сумка падает, и тетради с учебниками, а также весь хлам, оказываются на полу. Без раздумий девушка садится на колени и начинает убирать. Она небрежно забрасывает смятые листы, книжки, каштаны и жёлуди, школьные принадлежности; парень о существовании пенала, видимо, и не подозревает. Среди упаковок замечает глянцевую бумажку, всматривается и берётся двумя пальцами за плотный край. Её глаза округляются. Внезапно стыд накатывает на неё тревожной волной, когда Канзаки поднимает старенькую портретную фотографию небольшого размера и подносит ближе. Она сконфуженно застывает. Изображённая на фотографии женщина просто вылитая Иноске. Такая же красивая. Те же большие глаза с пушистыми ресницами, волосы такого же цвета, собранные в хвост, правильные черты лица и бледная, почти белая, кожа. Однако всё это касается внешности. Хашибира создаёт о себе совсем другое впечатление. Она же не скалит зубы, лишь добродушно и робко улыбается, словно женщина не ожидала, что её начнут снимать. Её вид излучал спокойствие, приветливость и важность, что присущи каждой матери. А насколько Аой известно, у Иноске из близких лишь бабушка. В тот же момент картина, сотканная из лоскутков предположений и догадок, полностью сформировалась в её сознании, вызывая лишь жалость. Фотография возвращается на место, и Канзаки закидывает сумку на плечо. Девушка торопливо закрывает дверь дома и направляется к парку, погрузившись в свои мысли. Чувство вины терзает её и, будто грозовая туча, нависает над ней. Ей становится неловко, даже жутко. С ускорением воздух бьет сильнее по её ушам, но и приятная свежесть не спасает ситуацию, поэтому она нервно сглатывает, стискивая зубы. Внутри всё сжимается в комочек. Ей не следовало смотреть на фотографию, лезть в чужую жизнь. Это непростительно. Но вот наступает семь часов и её всю трясёт, ведь на первой же скамейке, которую она видит, сидит Иноске, непринуждённо скрестив ноги по-турецки. Он со скучающим видом изогнулся, подпирая голову рукой. Заметив Аой, парень изменился в лице и нахмурил брови, а его фигура выпрямилась. — Эй! Забирай! — грубо прохрипев, он протянул ей её вещи. Нервно перебирая ногами, она подходит ближе и неуклюже снимает с себя его сумку. Канзаки выдаёт свою растерянность в каждом жесте. Поэтому просит в своей голове, чтобы Хашибира не сильно обращал на это внимание. Но губы предательски дрожат, а глаза щурятся и краснеют, не зная куда деть свою вину. От волнения сердце стучит сильнее. Она не смеет поднять свою голову, чтобы посмотреть с каким презрением он осуждает её. У него есть на это причины. Аой и сама испытывает отвращение к себе. Но Иноске кривится от усталости в руке. И вообще, не догоняет: чего она так трусливо копошится. — Ты чего? Долго я буду руку держать?! — спросил непонимающе парень и повысил голос, затем посмотрел на свою ладонь, совершенно не скрывая потертых букв, написанных шариковой ручкой, и произнёс. — Канзаки? — Я Канза... — Аой хотела исправить его, но тут же смутилась. — Ой. Он встал в полный рост, выхватил свою сумку из её рук и зашагал вперёд, оставляя Аой позади. Она стоит, как вкопанная, несколько секунд хлопая ресницами. Парень что-то раздраженно бурчит себе под нос, не замечая ни обеспокоенных вздохов, ни негодования в устремлённом на него взгляде. — А, моя сумка? — озадаченная девушка прозвучала ещё напряжённей. — Ну, так темнеет уже! — Хашибира продолжает шагать. — Я не знаю, где ты живёшь. Быстрей иди, иначе заброшу твою сумку на дерево! — Не смей, придурок! — она ускоряется и приходит в себя. — Я не придурок, ясно?! Так, он проводит её до дома, и только у дверей они проверяют сумки. Аой расстёгивает молнию, и кивает головой своему собеседнику. Иноске улыбается, чем заставляет непроизвольно вспомнить фотографию. — О, точно! Я же съел ту печеную штуку в пакетике, она на рыбу ещё похожа. — он жестами старается изобразить рыбу, но выходит непонятная лодочка. — Тайяки? — Аой взволновалась, не зная, как реагировать, поэтому попыталась принять равнодушный вид. — Ты открывал мою сумку? — А какая разница? Я проголодался. Просто, ты это... Сама делаешь эти таяйки? — он смутился, по-детски надув губы, и почесал затылок. И, кажется, Канзаки никогда не видела его таким милым. — Да,.. — она сжимает лямки сумки и ждёт следующих действий парня. — Тогда это очень вкусно. Сделаешь ещё? На удивление, Аой соглашается, и Иноске с блеском в глазах прощается с «Касяки», за что девушка тут же его поправляет. Он не услышит её и вряд ли запомнит, и вроде бы это должно её раздражать. Но какая-то нелепая улыбка застывает на лице, а щеки привычно горят. Дверь закрывается и Канзаки с облегчением вновь садится за уроки. Она наконец со спокойствием достаёт кошелёк, учебник по химии и конспекты. Все её вещи не пострадали. Какое счастье! Аой находит тот же параграф и обнаруживает нежданного гостя. Кажется, и в её учебнике поселился дикий кабан.