Страсть

      Страное убийство школьника не закончилось только на маниакальном исполнений, но и на том, что привело к Чон Юн Шику, опять, только на этот раз к его секретарю. Убитый оказался сводным братом секретаря Гон, который в свою очередь работает на председателя Чон уже пять лет. Из слов матери жертвы детективы узнали, что парень был более близок со старшем братом. Так как подросток часто хулиганил то явно были обиженные на него, но не до такого кровавого убийства. Мать почти живёт на работе, за сыном не углядела и не знала, чем тот занимается. В разводе, но бывший муж на правах отца часто навещал сына и естественно познакомил со своей новой семьёй. В том что братья, хоть и сводные, нашли общий язык ничего странного, наоборот, женщине было очень даже удобно что сын после школы зависал под наблюдением старшего брата. На вызов в полицию секретарь Гон не ответил, а в компаний сообщили, что секретарь взял отпуск. Первый за пять лет. В целях расследования детектив Ким отправился на его рабочее место, сначала не слишком выделяясь расспрашивал уборщиков и некоторых работников про поведение секретаря Гон и какие-либо странности. Из интересного только то, что часто выходил на пожарную лестницу, а в остальном тихая, серая, офисная мышь, очень трудолюбивая и вежливая. И судя по тому, что за пять лет ни одного пропуска, ни одного отпуска или хотя бы больничного выходного, мужчина и в правду любил работать или же мечтал о большой суме на свой банковский счёт. После Джин, прежде чем позвонить домой к секретарю, решил наведаться и к директору с несколькими вопросами насчёт дела, но только если тот свободен, без лишнего шума и удостоверений детектива. К его удаче директор как раз выходил чтобы отправится на встречу и позволил себя допросить примерно двадцать метров, что оставались до автомобиля.       “— Было ли странным поведение секретаря Гон в последние дни?”       “— Нет, обычное...”       “— Не говорил ли он чем будет заниматься в свой отпуск?”       “— Мы не на столько с ним общались... я был на столько удивлён что он берёт отпуск что просто дал согласие...”       "— Хорошо, спасибо за внимание не буду задерживать.”       “— Он как-то говорил что хочет вернутся в Китай, на свою родину, а теперь прошу меня простить, желаю хорошего дня!”       Китай, китайцы... Быстро перепроверив личную информацию секретаря, Джин уточняет что тот родился в Корее, но рос с мамой в Китае, вернулись обратно, когда тому было пятнадцать. Всё так спутано, но каким-то образом вокруг компаний Чон. При таком раскладе вещей главным подозреваемым становится секретарь, но и не исключено что таким образом председатель Чон отводит от себя взгляды полицейских. Трудолюбивый секретарь берёт так внезапно отпуск? С директором они вроде не очень общались, но он кидает идею про Китай. Странно всё это, их ведут в заблуждение, при чём одно на другое, или может это упрёки Чонгука о том, что нельзя просто так верить каждому слову Чон Юн Шика, не позволяют расслабиться и везти себя легкомысленно. Вдруг его секретарь сейчас где-то связан в заложниках или того хуже, под грудой земли? Как бы оно там ни было надо просто проверить алиби директора, но для начала надо пойти домой к секретарю Гон.       Джин помнит как вбивал адрес секретаря в навигатор своего автомобиля, помнит как сказал НамДжуну что перезвонит позже, помнит как подумал что странно при такой зарплате жить на столько далеко от цивилизаций и что возможно это просто загородный дом, а не постоянное жильё, помнит как струя крови ползала от глаза к волосам пока он висел вниз головой в перевёрнутом автомобиле, а ещё помнит как кто-то открыл дверь и в шею что-то вонзилось. Теперь же он уже как двадцать четыре часа (столько он насчитал после того, как пришёл в себя) непонятно дня или ночи, сидит связанный на бетонном полу в пустой комнате, полностью белые, голые стены. Он смог как-то встать и хорошенько ударится в дверь, отпинать ту ногами, кричать во всё горло что у него отлично получается, но дверь и не рухнула от его силы ни помялась, так же, как и на крики никто не отозвался. В буквальном смысле в комнате ни одного лишнего угла или заострённого края для того, чтоб об него тереть то, чем связали руки, по его ощущениям кабельную стяжку. Когда конфуз и шоковое состояние отступили, голова долго не выдержала и после стольких усилий начала адски болеть. Потому что вообще-то у её хозяина кожа лица стянута от засохшей крови из-за разбитой брови, и по венам всё ещё гуляет какая-та непонятная химия, Джин очень надеется, что это было просто сильное снотворное. Поэтому мужчина устроился на полу и начал всё анализировать, ситуация бесспорно обнадеживающая. Мобильника нет, руки связаны, боль по всему телу и в комнате нет окон, все признаки похищения. Джин усмехается:       — Ну хоть не убийство...       После детектив пару раз отрубался, кажется не на долго, продолжал беззвучно считать заново, безрезультатно пытался что-то ещё вспомнить и был искренне рад что мочевой пузырь молчал всё это время. Следующему пробуждению способствовала боль в бедро, а открыв глаза Джин увидел перед собой мужскую фигуру в маске, из-за которой видимо и болит бедро, не из-за маски, из-за фигуры. Нормально очнутся он не успевает, его просто грубо хватают под локоть и подняв выводят за дверь начиная толкать куда-то.       — Спасибо что хоть свет включённым оставили, а то совсем страх смертный... - смеётся Джин всё ещё сонно шагая по длинному коридору пытаясь осматриваться, - ты зачинщик всего этого? - на вопрос конечно же не отвечают, - настолько понравился что похитил? Можно было и по нежнее признаться, - гогочет Ким получая толчок в спину и ударяясь телом о дверь сбоку, которую открывает мужчина позади и толкает уже в другую комнату, - какой ты нежный. А на лицо страшный раз маску носишь? Поэтому похитил, а не познакомился нормально, - детектив кивает сам себе, - понимаю, не легко признаться такому красавчику как я, - видимо его задумка удаётся, и похититель раздражается, занося кулак для удара, Ким опережает, ударяя головой по носу. По плану следующий шаг должен быть побег, но вместо этого Ким чувствует адскую головную боль, а в следующею секунду оказывается прижат к стене с чужой рукой на шее. Хотя бы удалось его ударить, и судя по пятну на маске и нечёткой ругани удар был что надо. Ким ни секунды не вздрагивает от страха, просто насмешливо смотрит. Хоть переломы и синяки будут болеть это не значит, что стоит боятся преступника. Не для того стал детективом.       — Прекрати, - слышится спокойно со стороны, мужчина колеблется секунду стискивая по сильнее шею и смотря на покрасневшее лицо, но после отпускает, отойдя в сторону и становясь позади кого-то. Джин гладит шею выравнивая дыхание и осматривая незнакомого человека перед собой, после скалится, опять провокационно заговаривая:       — Как жаль, что ты просто шавка, - склоняет он голову в бок найдя взгляд злого мужчины, после обращается ко второму, - ты кто такой что позволяешь себе похищать человека среди белого дня?       — Кто? - улыбается мужчина, - председатель Чон!

***

      Чонгук ведёт ладонью от шеи по напряжённым лопаткам, останавливается на маленькой родинке не сдерживается и опалив палящим дыханием касается губами, ловя мурашки с нежной кожи. После ладонь скользит ниже легко сжимая, очерчивает талию, кусает под лопаткой и ощутимо шлёпает по ягодице толкая пальцы другой руки глубже. Тэхён стонет, улавливает губами солёные слёзы и стонет, выгибаясь в спине. Пальцы так хорошо проходятся по комочку нервов что тело вздрагивает от наслаждения, а член дергается готовый выпустить наружу, но Гук вовремя сжимает не позволяя, вынимая пальцы и в очередной раз отшлёпывая возобновляя красный цвет. Тэхён не жалуется, не умоляет позволить кончить или остановится, он лишь не раздумывая отпускает себя в сильные руки. Чонгук и так знает, как сделать ему приятно, озорная боль от лёгких шлепков и укусов, дразнящие касания эрогенных зон, ненавязчивая похвала после которой Тэ весь сжимается и трясётся, а Гук странно дёргается, кажется, готовый кончить лишь от одного вида, хоть это и не так. По его телу течёт жар возбуждения стоит услышать сладкие стоны, вены набухают при проникновении тягучего запаха в ноздри, а в момент соприкосновения кожи об кожи предэякулят течёт с головки межд. чужие бёдра. И хоть Тэхён и блуждает где-то в астральных параллелях, вместо простыней он сжимает сильные бёдра мужчины что пламенем обрушается сверху, ещё более распаляя того и провоцируя на действия.       — Бёдра малыш, - шепчет Чонгук, и несмотря на состояние нет сомнений что Тэ услышит. Хоть и дрожа младший приподнимается, выпячивая попу и соединив вместе ноги дёргает ушами, услышав мокрый шлепок от столкновения бёдер друг об друга, — вот так, - пропускает между зубов Гук, оглаживая по бокам скользит членом между половинок, задевает колечко мышц задерживаясь почти проникая, но одернув себя юркает ниже, делая толчок между сжатых бёдер проходясь по мошонке. Голое тело Тэхёна такое завораживающее и манящее, изгибы, гладкость кожи, вызывающая дрожь, а его послушность пробивает на то чтобы отдовать приказы и ещё больше подчинить.       Оба стонут, низко, длинно и с наслаждением. Тэхён уж слишком прогибается, поднимая ещё выше поясницу, уткнувшись лицом в простыни обеими руками хватает за бёдра что сильно толкаются в его, будто хочет плотнее, по дольше, ближе, ещё интимнее. Опустившись, старший прикусывает кожу шеи, с желанием втягивает и оставляет алеющий цветок, и так вдоль позвоночника, столько сколько позволяет ему гибкость. Выпрямляется и видит весеннею ветвь вишни, оплодотворённая собственными губами, после толкается, улыбаясь как безумный, ведь его любимый сводит сума своей нереалистичностью. Толчки быстрые, мощные, мокрые и громкие, как и стоны, застрявшие между двумя этажами. Одного крепкого касания на дёргавшемся органе и Тэ поскуливает, зажмуривая глаза и глуша голос мокрой тканью под собой. Он уверен, что кончит даже если его парень стиснет в кулак, поэтому отрывается от простыни и повернув голову в бок затуманено пытается найти взглядом этого зверя, что терзает его тело уже на протяжение двух часов. Чонгук красив, напряжённое лицо и приоткрытые искусанные в кровь губы, но сосредоточенный взгляд на своём парне, мокрая, блестящая кожа от пота, дёргающиеся мышцы под кожу во время каждого толчка, жилистые руки что так собственнически сжимают покрасневшую кожу. Он, особенно красив в такие моменты, когда наслаждается Тэхёном и доставляет ему невероятное наслаждение, которая чувствуется внутренне и в лимбический отсек.       — Чонгук, я больше не смогу, - хрипит Тэ поймав тёмный глаза. Тэхён думает, Чонгук исполняет. Опускается над ним и впивается в губы. Сначала облизывает смягчая, после сдавливает своими, не переставая движения бёдрами, хоть это и мешает поцелую, получается смазано, над губой, в нос, где-то у шеки, но возвращается к губам. Сминают губы друг друга, сталкиваются языками и покусывают, наслаждаясь своеобразным десертом. На секунду старший останавливается, отстраняясь для удобства чтобы развернуть Тэ на спину и расположится между его ног.       — Держись за меня, - Тэхён бы и так держался, но слышать некий приказ в исполнений самого вкусного голоса в его жизни, доставляет удовольствие совсем другого гастрономического смысла. Руки окольцовывают скользящею шею, а ноги, согнутые в коленях, сжимают по бокам рельефный торс. Тэ много раз убеждался, но даже так повторяет себе в голове: если ему было суждено переспать с мужчиной, то только с этим. Только с ним, Чонгуком. Особенно когда все касания говорят сами за себя: не отпущу, желаю тебя, сделаю тебе приятно, наслаждайся. Особенно когда на кончике носа и под полной губой искрятся крохотные родинки. Тэхён целует, жадно и с апетитом. Тэхён хочет всего себе и навсегда.       — Хочу тебя, - шепчет прямо в губы и Чонгук зарычав целует где-то в подбородок рукой обхватывая оба члена вместе и начиная надрачивать. Тэхён стонет, задрожав и теряя связь с миром пачкает обоих спермой.       — Люблю тебя, - шепчет прямо в губы Гук, Тэхён не отвечает.       Цветы успокаиваются, а бабочки выходя из укрытия лепестков взлетают на разведку. Двое засыпают с одними и теми же словами, прозвучавшие или нет, надеясь на один и тот же сон, мечтая в одну мысль. Сегодня и сейчас, чтобы время остановилось. Чтобы просто обычные люди неважно какого пола, чтобы увидеть, друг друга разлепляя веки, чтоб, когда утопают в объятиях друг друга не думать, что надо вставать.

***

      Клан разрушается на глазах, два дня, два чёртовых дня на протяжение которых Чонгуку до лампочки что происходит вокруг. Как на него смотрят члены клана и какие нашёптывания крутятся где-то там, некоторые даже изъявили желание об уходе, лидер кивнул, но не забыл спросить: “Вы полностью вернули долг?” из клана так никто и не ушёл. Вокруг все суетливы и чем-то заняты. Разве что НаИн более спокойна, она просто усердно учится, ходит по всему дому поднимая всем настроение заботливыми вопросами, готовит помогая повару и подкармливает тётушек работниц, а там рядом и воронята с другими заинтересоваными кадрами клана. В общем, если Тэхён узнает им всем не сдобровать. Хосок с Джексоном и ещё несколько крепких парней заходят в гости к бандам, вроде как предлогая партнёрскую взаимовыгоду, а вроде как с подозрением и навострившими ушами, малейшая мелочь, сплетня, может послужить их делу толчком. Воронята занимаются собой и ходят на тренировках, а после по-прежнему помогают НамДжуну, у них даже есть прогресс, но было бы кому всё это рассказывать. Юнги звонит, спрашивает как дела, ведь сам он достаточно занят. Чимин с БанЧаном всё ещё в Китае, и от них ни одного звонка, что на самом деле настораживает.       Тэхён тоже вроде бы и занят, а вроде бы и нет, тренирует ребят, сам тренируется, интересуется как дела у остальных и может ли в чём ни будь помочь, ответ всегда “нет”. А Чонгук всегда рядом, в буквальном смысле. Просыпаются вместе, завтракают, идут на пробежку после которого навешают тетушку из уличной закусочной, убеждаются, что та в здравие и ей помогают бывшие хулиганы, больше не пакостничая. Парочка возвращается домой с внушительной доставкой вкусной еды для работников дома и для них самих, повар ходит немного грустный, но принесённой едой наслаждается, так сказать, белыми слезами зависти. Дальше начинают приходить школьники и Тэ начинает ими заниматься, Чонгук рядом, наблюдает, улыбается замечая или засматриваясь на что-то, с некоторыми из воронят сам помогает, делает замечания и даёт советы. К самому Тэхёну вообще ноль претензий кроме того, что тот никак не хочет согласиться на спарринг. Ким в принципе смущается слышать это слово от своего парня, да ещё и тогда, когда оно сказано при стольких парнишках, те смеются над воркованием и потом в тихаря подкалывают. Чонгуку конкретно весело, он выглядит вполне довольным, и Тэхён смотрит, не понимая он выглядит или на самом деле так себя чувствует. Любая возможность, удобный момент, с подходящей атмосферой или нет (в любом случае старший создаст), Чонгук прижимается, подходит сзади ставя подбородок на плечо, чмокает незаметно, иногда заметно, что аж всех ребят в сторону бросает, а уже когда младший освобождается от дел, без каких-либо апелляций уводит в башню, для более интимных касаний и слов. В принципе это и есть причина, по которой половину клана смотрит косо на парочку. Чонгук не очень напоминает прежнего сурового Кроуна, а Тэхёна считают развратным обольстителем, который вертит молодым лидером в своих целях. На самом деле Ким и сам не знает, что делать. И это не просто по отношению к одному конкретному делу, а в принципе. Но если думать, что всё это часть его быта и существования что относится к простому смыслу жизни, которая в свою очередь одна у каждого человека, то да, это одно конкретное дело.       В тот день, после взрыва эмоций в порыве которых Тэ потерял сознание он, проснулся в башне цветов стиснутый со спины руками Чонгука что находился в каком-то возбуждений негативных эмоций и волнений. Держал крепко, дышал громко и смотрел насторожено на любое движение маленьких чешуекрылых, наровясь загрызть до смерти любого что решит вторгнуться на его территорию. Приходя в себя Тэхён сразу осознал, чем обернётся их расставание. Он каким-то образом понял, что на сердце Гука одна любовь, как и на его собственном. Сжав чужие руки своими Тэ, дал понять, что рядом, что с ним уже всё хорошо, а Чонгук тихо попросил больше не повторять тех ужасных слов на что младший кивком согласился и повернувшись поцеловал где-то в шею. Такой зашиты он никогда не ощущал на себе. Как и груз ответственности за чужую жизнь. Чон повалил на спину поцеловал в губы, в линию челюсти оставил след где-то на шее пальцами нащупывая чужие губы и уткнулся лбом в пылающий жаром изгиб шей. Так и заснул, проснувшись уже утром в тех же объятиях только в более удобной позе. Тэхён умиротворённо улыбался и пожаловался на недостаточность заботы со стороны своего парня. Типа, как можно заснуть так рано и не накормить своего возлюбленного, да ещё и спать при этом с довольным лицом, а у кое-кого желудок одно целое с позвоночником... было очень много слов и упрёков, которые настолько расслабляли сознание старшего что вроде и жалел, а вроде и что это за приятное чувство?       “Посмотрите на него, ещё и улыбается!”       Чон просто чмокнул, а чужой желудок заурчал, Тэ успел схватить нырнувшего под плед темноволосого на пути к его животу и смущённый просто попросил встать и по быстрее добраться до кухни. Несмотря что после, у них будет достаточно времени на подобные заигрывание, Чонгук всё-таки расстроился, что не получилось потискать тэхёнов пресс.       Ни одна ситуация не была прояснена, ни то, что случилось в компании, ни проблемы вокруг. Чонгук попросту игнорировал всё и следовал за Тэ повсюду, и не известно кем надо быть чтоб не заметить его страх, вот только непонятно чем или кем вызванный. Догадки есть, но Тэ не думает, что Чонгук в него настолько, а если это всё-таки и правда, то ему будет намного сложнее находиться рядом и притворятся что всё хорошо, что он ничего не боится и готов остаться вместе. Тэхён видит в глазах напротив готовность и решимость отказаться от всего ради него, но это будет большой ошибкой что чередуется сожалением, а также он чувствует, что сам готов уступить и остаться навеки с ним, запачкаться кровью ради него, и это грозит теми же последствиями. И есть одна простая вещь что им поможет — обсудить, и так же есть одна вещь, которая почему-то утрирована людьми, на самом деле такая же простая — страх, что останавливает их. Но идёт уже третий день их метаний из одной стороны в другую, которых можно было бы потратить с большей пользой. Тэхён не может больше просто так стоять, ему надо начать что-то делать, и не только для самого себя.       Вечером, часом ранее прибывания воронят на общую тренировку, Тэ соглашается на спарринг и Чонгук с искрами в глазах говорит звонкое “наконец-то”, после чего предлагает пойти в личную комнату для тренировок, но младший упирается в пользу общего зала чтоб обезопасить себя от шаловливых нападений, которые непременно покажут себя если они будут находиться в уединённой комнате, куда не все могут заходить. Чонгук конечно же не спорит лишь бы спарринг.       — В лицо бьём? - спрашивает Чонгук заматывая руки бинтом, Тэхён выгибает бровь задумываясь. Конечно, разукрашивать это богемное личико не хотелось бы, и это он не про свое.       — Как получится, - лукавит парень и затягивает закреп от лёгких защитных перчатках на запястье.       Они расходятся по разным боксёрским мешкам чтобы хорошенько размяться дабы избежать дальнейших ушибах и нежеланых травм. Тэ быстренько приседает пару раз разводя колени в стороны и нажимая на них выгибается в спине крутя плечами по очереди вперёд, и он уверен, что кое-кто явно отделается растяжением если продолжит так на него пялить, а не заниматься разминкой. Если бы не демонстрированный кашель, то Гук так бы и зависал вполне впечатлено, на аппетитные формы, но с трудом он отвернулся.       По истечению пятнадцати минут ребята разогретые поворачиваются и старший с ухмылкой протягивает сжатый кулак, по которому сразу же с улыбкой стучат перчаткой, некое рукопожатье. Чонгук активно двигает руками и делает пару пробных ударов на уровне головы, от которых Тэ уклоняется, уходя вниз и в стороны, отвечая так же быстро, но по бокам, встречаясь с зашитой в виде согнутых в локтях рук. Старший не теряет времени и заключив руки на чужой шее придерживая наносит удары коленом с боку вынуждая отступить к стене в защиту, но при следующем ударе Ким уходит вниз и увернувшись отходит от стены в сторону меняясь местами и наносит удар ногой сбоку так что Чон ударяется головой об стену зависая на пару секунд и возвращая глаза из под век, но Тэхён слишком вошедший в ритм наносит следующий удар и Чону приходится быстрее опомнится успевая уклонится да ещё и нанести удар по рёбрам и бицепсу.       — Долго будешь бегать? - усмехается Тэ имея в виду на самом деле другое нежели уклонение от ударов.       — Малыш, я только начал, - хмыкает Гук, вообще не задумываясь о смысле. Наносит следующий удар, но проигрышно ведь младший уходит вниз и быстро бьет несколько раз по рёбрам с обеих сторон чтобы в следующею секунду оказаться поваленным на матрас Чонгуком, который ловко увернулся, исчезая куда-то вниз и успешно схватив за бедро развернул кувырком оказался сверху с чужой ногой сжатой между своими. Наносит удары по поставленному блоку у лица.       Тэхён в итоге хватает за руку и помогая себе ногой сбрасывает тяжёлое тело с себя через голову быстро поднимаясь на ноги ожидая того же и от старшего, тот хорошенько ударившись спиной в разы чаше дышит. Чон ведёт плечами придя в норму за пару секунд и подпрыгивая начинает резво и с неким весельем делать пару шагов вперёд, а потом назад полукругом, не прекращая зрительного контакта с Тэ, который тоже с удовольствием наблюдает и ждёт что будет дальше. Чонгук заносит руку сверху дожидаясь реакция, но останавливается и ударяет левой в бок потом добавляет и ногой по бедру, клюнувшему на приманку Тэ не остаётся ничего кроме как ставить руки в защиту зная, что дальше последуют удары по лицу. Отходя назад от силы наступающих ударов младший сталкивается со стеной, но не намереваясь пропустить ещё один сильный удар от заигравшегося Чона уклоняется вниз и поднявшись отправляет старшего на пол ударом с ноги в районе головы, тот успел поставить руку для зашиты но от неё и приложился, плюс ещё и с другой стороны стена, попытка подняться провалилась и он просто помотал головой выдыхая, Тэхён же начал снимать перчатки выравнивая дыхание без малейшего намёка на продолжение.       — А ты реально силач, - с отдышкой говорит Гук, прислоняясь к стене. Тэ бросает перчатки на пол, подойдя садится перед своим побитым парнем, легко похлопывая того по шее улыбается.       — Ну как ты?       — Да так, в нашей паре явно ты за главного! - озорно поднимает уголки губ смотря в задумчивые глаза, а задумывается Тэхён о том что либо Чон слишком приложился головой, либо стоит добавить тумаков чтоб выбить из него все эти мыслишки. С сияющей улыбкой Чонгук хватает младшего за руку и потянув на себя заключает в объятия упираясь лбом гдкто в ключицу, начиная более спокойно дышать. - Я готов ходить вместе в ребятами к тебе на тренировках!       — Ты и так эти два дня в их рядах, - колет Ким поудобнее устраиваясь на чужом плече, и раз уж зашла речь, - У тебя других дел нету? Раньше еле время находил... - старший замирает, прекращая кажется даже дышать и Тэхён отстраняется от чужого тела. Гук избегает взгляда на себе и немного будто сдувается. Такой понурый вид просто вынуждает Тэ взять всё в свои руки, а конкретно лицо одного упрямца, - В чём дело? Почему ты так себя ведёшь последние дни? - вглядывается он в глаза напротив не найдя там ничего кроме запутанности.       — Мы можем не говорить об этом? - просит Гук при этом выглядя плачевнее чем когда побитый.       — Мы можем не говорить, но ты и сам понимаешь, что нам нужно, - Тэ сжимает крепкие предплечья смотря с ожиданием, но старший впадает в каком-то упрямстве получая громкий вздох в лицо, - Чонгук, детектив СокДжин пропал, а мы бездействуем! - восклицает Ким, хоть чего-то он должен сегодня добиться. А вот Чонгуку на самом деле плевать на какого-то там детектива, виделись они один раз только, знает только имя и то, что он виновник нахождения Тэ за решёткой. Была бы другая ситуация можно было бы иронично поблагодарить, но ситуация не является таковой.       — Я тут подумал, а что, если мы сбежим куда-то далеко? Будем отдыхать ни о чём не беспокоясь, - у Тэ брови поднимаются до корней волос от недоумения что творится с этим бескрылым лидером. Хорошо, возможно он и понимает в чём проблема, но она настолько чувствительна что парень решил не думать о ней. Хотя бы какое-то время, ведь проблем им и так хватает. Ким думал если согласится забыть слова председателя Чона, остаться просто рядом и не провоцировать нервы Гука своими слезами и “мы не должны быть вместе” то у них получится наслаждаться днями их отношений. Видимо Чон тоже так подумал, но слишком уж буквально.       — Ты же понимаешь на сколько будешь потом жалеть? - с укором спрашивает Тэ.       — Не буду, я буду счастливо жить с тобой, - Чонгук накрывает кимову руку своей и поднимает к лицу нежась об неё, - никакой опасности и бандитов, китайцы, наркотики и прочее, - Чон заглядывает во взволнованные миндалики, - ты, я, ещё НаИн, - Ким в ответ отрицательно мотает головой гладя горячую кожу под которой бежит жизнь, страсть к своему делу и неисполненные мечты.       — Теперь не только НаИн. Уже и Юнги с Чимином, Хосок, НамДжун, СокДжин, мама, у тебя целый клан и честь перед человеком что заботился о тебе, а у меня птенцы, - усмехается Тэ вспоминая как Гук тогда их так впервые назвал, - ты будешь грызть себя изнутри, потом начнёшь жалеть, будешь отрицать что это моя вина, но в конечном итоге захочешь обратно. А я буду чувствовать всё это в разы сильнее, ведь держу тебя рядом с собой, - с теплотой описывает один из грустных вариантов их будущего услышав которого Чонгук мрачнеет и хочет что-то сказать, но младший отрицательно мотает головой продолжая, - Мой Лидер, - внезапно прозвучавшие слова от Тэ кидают восприятие Гука в каком-то экстазе. Младший смущено прокашливается, после поджимает губы не ожидая что сказанное прозвучит настолько эротично, - я правда хочу найти детектива, позаботится о своей сестре, руководить младшими, и помочь тебе, - Ким кивает своим словам понимая что и в правду хочет себе такое будущее, - Давай мы найдём нашу крикливую пропажу, разберёмся с каждой проблемой по мере её поступления и будем вместе жить как и сейчас. Что думаешь? Жить вместе с приключениями или безмятежно и скучно? Я же знаю, что ты кайфуешь от своей жизни, - чуть прищурив глаза младший заигрывает бровями расслабляя обстановку.       — Я кайфую от тебя, - упрямица Чон и крепко обняв за талию прячет смех в чужой шее.       — Это да, но плюс твой клан и никаких угрызений совести это же какой уровень кайфа? - с интригой спрашивает Тэ. Вздохнув Чонгук тянет футболку на чужом плече в сторону и целует.       — Я на такое соглашусь только если ты назовёшь меня ещё раз своим лидером, или не раз, - капризничает старший, вообще забываясь и готовый делать всё что попросит его парень. Тэхён же облегчённо пропускает воздух через нос слыша такие позитивные слова.       — Мой Лидер, - без каких-либо смущений произносит он, Чонгук целует ещё раз плечо после такими же поцелуйчиками поднимается к шее горячо нашёптывая:       — Не сейчас, ночью, когда будешь стонать подо мной, - и поцеловав в щеку добирается до губ обрывая любые возмущения. Горячие ладони спускаются по спине до резинки спортивных штанов, одна скользит под ними, а другая ниже на ягодицу начиная её мять, добиваясь сладостного стона на собственные губы и в помещение раздаётся резкий звук хлопнувшей двери.       Парни, вздрогнув отлипают друг от друга. Тэ в миг становится багровым на лицо, но не только от стыда, но и от злости на них обоих. На своего парня, потому что ему бы лишь полапать, и на самого себя, потому что его бы лишь полапали, и всё, уплывает его здравый смысл. Он поворачивается к старшему что виновато улыбается, но это не спасает его от удара в плечо.       — А ведь я специально выбрал общий зал, - с упрёком давит на и так виноватый взгляд и встаёт, задумавшись кто бы мог их спалить. Скорее всего это близнецы, ведь они всегда приходят раньше всех чтобы подоставать своего хёна, но мог быть и кто-то другой, лишь бы не управляющая домом, а то бедное её сердце. Раньше Гук тоже не отлипал от младшего независимо от места нахождения и кто смотрит, но это что-то привычное между обычными друзьями в их то веке. А вот поцелуи и всякие интимные касания, это совсем другое.       — Ты и в правду думал, что это меня остановит? - выгибает бровь Чонгук поднявшись, Тэ поджав губы отводит взгляд.       — Я надеялся, что хотя бы меня остановит, - мямлит он больше для себя чем в качестве ответа, но всё хорошо услышав старший обращает на себя внимание коснувшись чужого подбородка.       — Эй, это же не смертельно, ну и что что увидел кто-то, я скрываться не собираюсь, и ты, который хочет жить вместе тоже, не сможет вечно скрываться, - Гук говорит серьёзно и уверенный в своих словах, но с присутствием некого сомнения в сторону Тэхёна, который замечает это.       — Всё не так, даже не смей думать что я стыжусь наших отношений, мне в принципе плевать на чьи-то предрассудки, - немного резко уверят младший смотря большими глазами но не решаясь продолжить пока не слышит немой вопрос с чужой стороны: но ведь что-то не так?, - просто позавчера несколько из ребят подрались со старшими. Не как обычно потому что те их задирали, а потому что я их наставник, - и он опять замолкает, на этот раз с загруженным выражением лица.       — Не умалчивайся, говори всё, - напрягается Гук, чувствуя неладное, он нежно проводит пальцами по щеке убирая щекочущие волосы за ухом, Тэ сначала косит взгляд в сторону, но потом вздохнув заговаривает.       — Якобы я тебя совратил и им должно быть стыдно за меня, - Чонгук сжимает руки в кулаки слыша подобную чушь, ладно про него можно судачить, но обижать Тэхёна таким образом, - попроще взгляд лидер, - усмехается младший заметив нарастающею злость, - меня это не обижает, но я хочу чтобы бессмысленные драки прекратились, на моих ребят синяки не успевают исчезать как старшие их освежают, - заглядывая в глаза на против он знает что Чон сейчас же пойдёт на поиски этих бесстрашных мужиков, чтоб выгнать тех из клана, но это не то, - Чонгук избить их в отместку и я могу, и если выгнать из клана всех обидчиков то клана не будет. Изменить чьё-то мышление очень не просто, а нам быть по сдержаннее и спокойнее не сложно, со временем они свыкнутся с мыслью. Разве так не выгоднее? - Тэхён хочет найти решение в пользу всем, Чонгук же...       — Никто не говорил, что выгода нашего клана в количестве, после всего произошедшего они должны рвать и метать по следу убийц, а они хрен пойми, чем озабочены, - чуть ли не давясь словами злится старший, извергая глазами чёрное пламя. Ким мило улыбается, видя всё это.       — И ты предлагал нам сбежать? - он, растрогавшись ставит ладонь на чужую шеку начав гладить большим пальцем дабы успокоить. Тэ во всём прав, сбежав сейчас от проблем позже старший бы не простил себе такое предательство самого себя и доверие бывшего лидера. Чон заулыбавшись делает шаг чтобы чуть-чуть ближе и обняв за талию опускает голову на тёплое плечо своего парня.       — Я бандит до мозга костей, - усмехается он.       — Знаю и не раз говорил тебе, - так же в ответ усмехается.       Чонгук начинает мотать головой из сторону в сторону вызывая щекотку и умиление. Им так уютно рядом друг с другом, так по особенно безопасно и тепло что не существует слов передать всю уверенность в том, что они друг за друга горой. Гук останавливается губами на шее, а Тэ зарывается пальцами в смоляные пряди гладя так будто живут вместе вечность и у старшего мурашки от этого предположения.       — Кхм, - братья Суда пакостно скаля зубы стоят в дверях наблюдая за парой. Увидев их Ким быстро отходит, тоже прокашливаясь и поправив задравшуюся футболку, лидер же просто почему-то с гордостью чешет шею, мол мой.       — Хён, мы всё понимаем, но что вы делали раз малыш Рейн запрещал нам входить, м? - Кисе выгибает бровь смотря то на одного, то на другого, и не в его силе скрыть пошлого намёка.       Если вспомнить, то именно они первые пришли со ссадинами по всему торсу и упрямясь не хотели говорить причину перепалки, пока рядом с ними не оказался и Раын с лопнувшей губой, тот сразу выдал “нам приходится прикрывать ваши с Лидером задницы”, возможно и не осознано, но из-за грубости и смысла сказанного Ким решил держать дистанцию на глазах у других. На самом деле вредный боксёр сказал всё это без упрёка, просто как помягче не знал, или слишком смущался говорить, что вступились за своих хёнов, ибо не чего их осуждать и обзывать. Ким просто сделал вывод что безответственно втягивать кого-то в свои проблемы. Вообще его удивил тот факт, что его ребята спокойно отнеслись к излишней близости с Гуком, хотя для братьев Суда Ким нашёл отговорку в их японских корнях, как он знает те являются отборными извращенцами и любителями всего нового. Но и остальные парни оказались весьма толерантными и просто усмехались, и подшучивали не со зла, за что в принципе можно и поблагодарить.       — Ничего такого противозаконного, - отвечает Чон дёрнув бровью (только попробуйте что-то не то сказать).       — Вообще-то в Корее всё ещё запрещены одноп.. аии, - Рэйн показывается где-то сзади этих наглых громил хорошенько стукнув Киру по спине, - ну ты мелкий нарываешься, - рычит парень, как-то дотягиваясь и поглаживая побаливающее место.       — Хён вы закончили спарринг? - громко спрашивает парнишка конкретно игнорируя громкое нытье и смех Кисе над братом, но встречается глазами с Тэхёном, потом переводит взгляд на ухмыляющегося Лидера, после обратно на Тэ который начинает пылать щеками из-за прозвучавшего спарринг, шум позади стихает и Рэйн чувствует ещё две пары глаз на себе. Последней каплей становится ещё одна встреча глазами со смущённым хёном и всё, парень закипев красным, мигом оказывается за дверью скатившись по ней вниз, руками охлаждая горячие щёки, а в тренировочной взрывается волна громкого смеха и такого же громкого “ау” а следом и “за что?” в исполнение лидера Чонгука.

***

      Солнце над Китаем разошлось не на шутку. Не маленькое население и постоянно активное, а добавить ко всему этому и место нахождения — центр Пекина, плюс быстрый шаг, толчки по всем конечностям и со всех сторон... Короче, привыкшем к расслабленной обстановке и бассейну под боком Чимину и БанЧану очень трудно преследовать в толпе несколько бандитских морд. Началось всё с того, что, узнав о пропажи детектива Чимин не знал куда деть своё волнение и желание помочь. Исчезновение Джина, который тайно расследовал дело наркотиков, с которым связан Тэхён не может быть просто совпадением. Поэтому что-то делать надо. Его тревогу и волнение прервал Чан с идеей пойти в полицию и узнать детали напрямую. А там им даже удалось зайти прямо в отдел его команды, которая, к сожалению, вообще без понятья чем занимался пропавший. Все как один могли с уверенностью и даже безразличием характеризовать Джина как одиночку неспособный с кем-то сработаться. Чаще всего на дела шёл один, а если участвовал в командных задержаниях, то всегда громко и не слушая приказы. Ребята в принципе догадывались что детектив проблемный, но услышанные слова как-то бесят и вызывают жалость. Лишь капитан отдела воздержался и никак не отзывался об детективе. Чимин всё внимательно слушал, пытаясь за что-то зацепиться, тем временем БанЧан исследовал глазами стол Кима и незаметно стащил несколько фотографий из папки на столе. Про последнее их расследование, команда же конечно ничего не говорила, не имея право на это и про дело Кима тоже, только то, что всё запутано, и они в процессе, поэтому Чан действовал по-своему. Пак, конечно, ни за что не упрекнул, они просто пошли с фотографиями к нынешнему лидеру клана Пак, у того явно хоть что-то да имеется на счёт запечатлённых на фотографиях китайцев. “хоть что-то” конечно не звучит многообещающе, но и “они сошки Цзинь Хуа” как-то маловато, но всё ещё что-то. Не сумев отпустить ребят в таком отчаянном виде, глава Чо решил, что место нахождения этих китайцев поднимет им настроение. И как оказалось те успели вернуться в Китай, днём ранее. Но, Чимин не видящий препятствий, сразу же попросил главу устроить скорейший вылет (через час его вполне устроило). Отправив сообщение: "мы в Китай, будем на связи", ребята сели в самолёт со спокойной душой.       Ага, на связи... глава клана любезно подсобил и путеводителем по Пекину, в виде своего человека на вражеской территорий, и после этого счёт времени потерялся. Они сидели в засаде довольно близко к месту нахождения группировки и не заметили воздействие глушилки, даже доверенное лицо главы Чо ни слухом, ни духом про это. Видимо очень успешно игнорируя свои обязанности двойного игрока. Но целеустремлённо прослеживая за любым движением ребята не заметили отсутствие любых уведомлений и звонков. На третий день засады они наконец увидели выходящих из здания нужных им китайцев, и все те четыре что были на фотографиях, вместе будто приклеенные, что конечно же ребятам только на руку. Избавляя от дальнейшей нудной и душной засады.       В настоящие же время оставив позади своего проводника, парни следуют за бандитами. На вид те не крупные, что сокращает вероятность серьёзной драки, хотя Чимин тоже не из разряда шкафов, но ликвидирует десятерых без проблем, к сожеленью не без ранений. Будто почуяв слежку четвёрка ускоряется и всё запутаннее передвигается, но никак не разделяясь. За то Чимин постепенно расстаётся со своим терпением раздражаясь, но в такой толпе схватить сразу всех не очень выполнимо, поэтому дышит глубже и продолжает ждать подходящего момента. По прохожденью нескольких минут БанЧан совсем неожиданно быстро догоняет преследуемых и заговорив на непонятном для Пака китайском улыбается и каким-то образом уводит тех в ближаиший переулок достаточно красноречиво заглядываясь на Чима. Забежав следом за ними Пак не удивляется, увидев прижатого к стене Чана.       — Чимин помогай, я один не справлюсь, - весело заговаривает Бан держа руки перед собой в обороне. Пак усмехается, присаживаясь на корточках и задрав штанину вытаскивает из привязанному к ноге чехла среднего размера кунай. И на что он только надеялся, знает же, что его цепной пёс бесполезен без огнестрельного оружья, особенно без снайперки. И какими-то извилинами мозга тот решил, что в засаде ему оружье ни к чему, даже пистолет. Двое из китайцев быстро переключились на Чимина с крайне обозлённым видом, и ждать тоже не собирались. Первый размахнулся ногой с намерением хорошенько ударить по голове, но Пак оттолкнулся в сторону оказавшись на земле сбоку, избежал удара и успел резануть по сухожильям, таким же образом развернулся у того за спину и порезал и вторую ногу отправив на землю взвывшего от боли мужчину. Внезапный шок остальных позволяет Чимину быстро разобраться ещё с одним подошедшим, а Чан без зазрения совести бьёт самого близко находящегося к себе в пах со всей силы, завершая удар коленом по носу в момент, когда тот согнулся, держась за заболевшее.       — Ты что им сказал? - спрашивает Чимин добираясь до третьего и вонзив полностью кунай тому в бедро хватает за шею и припечатывает к стене.       — Единственное что знаю на китайском, - усмехается Чан, выгнув бровь в вопросительном жесте, когда встречается взглядом с брыкающимся в руках Чимина мужчине.       — И что же это? - интересуется старший, ведь ну очень уж злыми выглядят бандиты и норовятся ударить даже не имея возможность двигаться.       — Я трахал твою мать, хочешь сделаю то же самое с тобой? - невозмутимо говорит Чан при этом скалясь. Чимин не в силах сдержать удивление теряется и чуть ослабевает хватку, злой бандит сразу же наносит удар оставив порез от кольца на щеке растерянного парня, который сразу же озверев возвращает удар в несколько раз сильнее и еще бьёт в солнечное сплетение окончательно выбивая из того пыл. Удары по лицу всегда были как табу для Пака. Один раз чуть не влепил даже девушки из-за того, что та дала ему пощёчину, поняв, что парень не собирается с ней встречаться, а просто переспал. Он и не обещал ей свадьбу, просто по пьяни оказались в одной постели, у той же были другие планы. Как-то он да сдержался и просто дал понять, что лучше бы им не пересекаться лишний раз.       — Ты же не материшься? - выгибает бровь Чимин срываясь на высокие ноты.       — Мне знакомый сказал, что если хочу получить в лицо от китайских бандитов, то это лучший способ, - Паку очень хочется узнать почему же именно такая фраза, но ответить не кому. Ни китайцы, скулящие от боли, ни БанЧан который не удосужился поинтересоваться такому бурному эффекту от вульгарного наезда.       В кармане вибрирует телефон светя именем Тэхёна на экране, обрадовавшийся Чим сразу принимает входящий, поднося к уху, но отстраняется стоит еле произнести:       — Алло...       — Ты придурошный, я тебя прибью при встрече, доставал меня все эти дни, а тут ни одного писка от тебя несколько дней. Не хватало мне пропажи Джина, ещё и вы, двоя, исчезли с поля зрения, - орёт, не запинаясь по ту сторону Ким. Чимин в растерянности дёргает глазом не зная, что ответить на такое отчитывание.       — Да мой телефон ни разу не зазвонил, - пытается оправдаться Пак, но опять отводит трубку по дальше от уха.       — Ну конечно, я тебе тыщу раз звонил и столько же слышал “абонент не доступен”, - утрирует старший, но кто его в этом упрекнёт. Явно не опустивший ушки Чимин, а БанЧан только и делает что смеётся над ним. Тэхён вздыхает, успокаиваясь и заговорив с кем-то после возвращается обратно к Чимину, но уже спокойно, - ладно, главное, что ты в порядке. Ну что там? Почему вы в Китай отправились? - Пак открывает рот чтоб начать объяснять, но трубку из его рук выхватывает Бан.       — Тэхён, это БанЧан, мы сейчас немного заняты и не уверены, что есть что сказать. Мы в порядке, - он проходится взглядом по мужчинам на земле и усмехается, - более чем. Давай мы сначала разберёмся и потом созвонимся? - Чимин понимает, что Тэ по ту сторону что-то упрямо бурчит, но видимо всё-таки соглашается и Чан бросает трубку переводя взгляд на него, - Тэхён передал что нам не жить если не перезвоним в ближайшие два часа, - и почему-то при этом младший невинно улыбается, будто восприняв сказанное за шутку.       — Ты же понимаешь, что мы не на вечность в Китае? - спрашивает Чимин тыча пальцем тому в грудь и увидев кивок вздыхает, отойдя на шаг, - и снайперка против Тэхёна тебе не поможет, - скрещивает руки на груди, Бан опять кивает усмехнувшись. Даже если и выйдет что-то со снайперкой, то по его душу придут: двадцать воронят, четыре всадника апокалипсиса и один бешеный Кроун, это как минимум. Как максимум три клана Корей.       — Именно поэтому мы ему перезвоним даже раньше часа, - Чим вздыхает, повернувшись к самому живому из всех, ведь часики тикают.       — Звони нашему шпиону, вряд ли эта морда заговорит на корейском, - Пак хватает лежачего за лицо заглядывая в глаза, тот злится со слезами и что-то бурчит на китайском, звучит конечно не доброжелательно.       Через полчаса к ним подходит их человек, а китайцы уже не лежат разбросаны по всему переулку, а дружно, как и привыкли, бок о бок в сидячем положений у стены. Все в сознание и боязно оглядываются то друг на друга, то на парней перед ними, то в сторону телефонов что у них отняли. На корейском они не разговаривают что выяснилось после несколько настойчивых попыток парней. Но вот при произнесённой китайской фразы Чана те так же остервенело пытались до него дотянуться, в итоге заработав по фингалу. Их сопровождающий которого оказывается, зовут Сайрус (Чимину кстати непонятно почему коренного китайца так зовут, а может это просто его здешний позывной). В итоге они решили обращаться к нему Сай, коротко и незамудренно, теперь мужчина поглядывает на парней с опаской. Просто он не в курсе чей сын перед ним, поэтому можно понять его опасения.       — Спроси, что они делали в Корее, - требует Чимин. Сай сразу же переводит, китайцы усмехаются и один из них что-то говорит с оскалом и переводчик сжимает губы медля с переводом. Пак, услышав знакомые слова что присутствовали в фразе от Чана немедля ударяет ногой того по челюсти моментально видя, как сознание покидает тело, - переспроси, - сквозь зубы. Сай передаёт, но бандиты молчат. Чимин рассматривая их по очереди садится на корточки перед одним из них что сразу дёргается в сторону, но сзади стена. Вытащив кунай показательно вертит им перед его носом, который кажется напуганее всех, а после вонзает ему в бедро, тот вскрикивает какие-то слова, остальные зажмуривают глаза отворачиваясь.       — Он говорит, что кого-то сопровождали, - Пак сжимая челюсти до скрипа, крутит нож в бедре наблюдая как сочится кровь.       — Мне надо всё по слогам ему обьяснять? - рычит парень и вздрогнувший Сай резко спрашивает что-то у мужчины.       — Ты так их всех к праотцам отправишь, - усмехается Чан что спокойно стоит оперевшись о стену, на что получает недовольный зырк.       — Либо они к праотцам, либо злой Тэхён следующие месяцы. Что тебе больше всего импонирует? - младший прокашливается, опустив уголки губ. Ему понятно только на половину почему Чимину так важен Ким, с которым знакомы они недостаточно для такой привязанности, но той части что ему ясна хватит чтобы посерьёзнее относится к делу. Грызясь между собой, парни пропустили момент, когда китаец заговорил, но они оба ожидающе посмотрели на Сая.       — Имени не знают, стопроцентный кореец, близок к главе Цзинь Хуа, - быстро проговаривает переводчик.       — И что же делал этот кореец, защищенный китайцами в Корее? - хмыкает Чимин изогнув бровь. Услышав вопрос уже на китайском, один из бандитов, рассматривает Чима проговаривая что-то, судя по интонации вопрос.       — Спрашивает не Пак ли ваша фамилия, - передаёт старший. Парень сужает глаза и выдаёт “и что с того?” после чего китаец заходится в безумном смехе и потеряв чувство самосохранения говорит то, что Сай боится перевести. Пак догадывается что это явно не пожелания счастливой жизни, но не видит причины умалчивания.       — Говори, - приказывает, теряя терпение и больно схватив переводчика за плечо.       — Убивали твоего папашу! - После произнесённого Сай поджимает губы в тонкую подрагивающею линию и отходит в сторону понимая кто перед ним. После первого резкого удара, Чимин звереет на глазах и в трансе гнева избивает китайца отшвыривая от себя ребят что пытались остановить. Остальные два китайца пытаются отползти в сторону, но каменеют стоит Чимину скалится на них. Он не знает было ли сказанное просто провокацией и необдуманной шуткой, так же он не знает дышит ли окровавленный мужчина, оставленный у стены, Пак всего лишь звонит Тэхёну:       — Вам лучше приехать в Китай, тут есть над чем поработать, - слова звучат бесцветно и совсем немного просяшие об ласке и утешений. Видимо ему отвечают согласием, и парень продолжает, - место положение скину сообщением, - и отключается даже не попрощавшись.

***

      Разговор с Тэхёном немного разгрузил мозг Чонгука и позволил вздохнуть новыми силами и осознанием что терять и бросать что-то из того, что он сейчас имеет будет трусостью и большой ошибкой. Поэтому, вечером Чонгук без предупреждения отправляется в дом своего детства. На каждом светофоре красный, а в голове мыслей много. У него есть только пара конкретных вопросов, но вот у отца думается, что тысяча банальных и сопливых. Ответить на них желания ноль, по типу упрямства и приобретённый суровый характер, но мягкая частичка, воспитанная его парнем, не позволит развернуться и уйти. Да и вряд ли его отец выложит все ответы и позволит выйти из дома, как и вошёл. Скорее всего первый потребует ответы, а уже потом сделает то же самое.       Узнав парня у ворот, женщина леденеет, меняя несколько эмоций на лице, но в конце концов оставаясь в неописуемом шоке прикрывает открывшийся рот ладонью. Чонгук хмыкает, узнавая молодое, красивое лицо мачехи, что будто время обошло стороной.       — Сообщи отцу что я пришёл, - и парень заходит, направляясь к особняку.       Цель у него на сегодня: вернутся домой с дневником рода Ким на руках. Хоть Тэхён и говорит, что с проблемами разберутся по мере их наступления, у Чонгука свои догадки на этот счёт. Он, конечно, перестал паниковать и боятся упустить Тэ из своего поля зрения, но ждать пока Ким решит его бросить не собирается. Почему он в этом уверен? Да потому что кожей понимает о чём думает младший. Между своей смертью и безумством Чона (точно передать сказанное отцом не сможет, хотя плохой смысл запоминается), Тэ конечно же выберет первое. Да, эгоистично по отношенью к трём домам Кроуна, но эта проблема так же важна, как и проблемы клана (для него). Сегодня он разберётся с этим, а завтра они вместе полетят в Китай, время хватит для всего. он сомневается что отец особо вчитывался в содержания дневника, а больше, за что зацепится и не за чего. Поэтому, да, сидеть сложа руки не вариант.       Внутри особняк изменился некоторыми деталями, но кроме большого семейного портрета, на котором есть и он сам (надо же, из реестра убрали, но фотографий оставили), Чон не всматривается в другие изменения и не теряя времени, пока хозяин отсутствует, поднимается на второй этаж, там, где библиотека и кабинет отца (сомневается, что их переместили). И вуаля, всё на месте и даже не заперто, повезло так повезло. Решает начать поиски с библиотеки, раз отец говорил, что не верилось в несуразицы, оставленные на страницах дневника, значит в сейф или под ключом точно не держал и, прежде чем шагнут за порог комнаты он замечает взволнованную мачеху в коридоре, но ухмыльнувшись заходит, оставляя дверь открытой. Скрывать ему не чего, просто если найдёт книгу сам, то у него автоматический план Б появится, в случае конфликта со старшим Чоном. Но и выходить из этого дома псевдоворишкой тоже бы не хотелось. Найдёт вещь, отужинает с отцом и все в плюсе.       Библиотека встречает приглушенным светом, простором и комбинацией запахов чистоты и бумаги. На самом дела очень заманчиво для книжных расхитителей и крайне сонливо для одного Чонгука. Он просто рывком поднимается по лестнице на второй этаж и бегло осматривает полки, как не любил ребёнком читать так и сейчас ничего не изменилось. Кроме того, что это выглядит эстетично парень ничего не сможет похвалить, ну и количество книг внушительное. Ему больше по душе активность и развитье тела, а не словарного запаса.       После первого быстрого осмотра Чон всё-таки вдыхает глубже и возвращается обратно к началу, более внимательно изучая хотя бы корешки и названия на них, подсознательно задерживаясь на любых оттенках серого. По большей мере на всех крупно напечатано название и автор, а об камуфляже дневника, под одной из книг, парень даже не задумывается (ну не стал бы отец так заморачиваться из-за книги что считает бредом, скорее всего просто где-то небрежно поставил). Уже рассмотрев весь этаж, парень спускается и на первом, относясь чуть серьёзнее к делу, даже вытаскивая некоторые из книг (все серой гаммы). Где-то на предпоследнем стеллаже, когда мысленно начинаются раздражённые вздохи, глаза находят корешок без надписи (точь-в-точь тот цвет) и руки сами к ней тянутся. На обложке тоже ничего, сплошной серый, никакого титульного листа или что-то по типу важной информаций (содержание, информация про автора или издание) просто сразу начинается с имени какой-то женщины, у которой фамилия Ким. Только этого конечно же мало для полной уверенности, поэтому Чонгук рыщет глазами дальше по тексту пока не натыкается на “...она была готова отдать кровь и свой дар для него, а он был неверным...”. Это видимо был рассказ от третьего лица про чью-то любовь, так похожий на тот, что рассказал тогда председатель Чон. Парень садясь за стол с интересом пролистывает, вчитываясь в текст, отдавая больше внимания первым двум рассказам. Слова другие, стиль текста старый, но смысл тот же что говорил отец. Вот только цепляться не к чему. Первый рассказ трагичный, второй похожий на историю об сталкере который почему-то решил не прикоснуться к объекту своих желаний, хотя чуть ниже девушка скромно написала “его взгляд ни на секунду не ускользал с моей дрожащей фигуры подобно порочной похоти хищника к добыче, пока скользил рукой по твёрдому органу...”. Чонгук не был знаком, да и не очень интересовался в школе древним корейским, но видимо слово член им было не знакомо, или стеснялись его говорить. Следующие истории однотипные: болезненные видения, быстро настигшая смерть в разных возрастах, никогда дольше тридцати лет. Большинство девушек были одиноки, некоторые в несчастном браке. На страницах встречались грустные историй проданных родными девушек, что было не редко в те времена (из-за долгов или просто ради денег), как и частое насилье со стороны покупающей семьи. В какой-то момент парень ужасается понимая, что род Ким принимали за проклятую семью, которой можно было пренебречь и пользоваться. Было удивительно ещё то, что в семье всегда рождались по две или больше девочек, и так род продолжался. Несмотря на то, что он благодарен всем и вся, в особенности мисс Ким что дала жизнь Тэхёну, он всё равно задумывается почему несмотря на такую трагичную судьбу, женщины из семьи продолжали рожать. Чувствуя грусть и какую-то непонятную вину Чон, пролистывает до последней историй, которая в каком-то роде должна имееть счастливый конец.       "Они познакомились ещё в детстве, но мальчик родился больным, единственное что он знал и делал это находился рядом с девочкой. Та, отвергнутая семьёй и окружением, влюбилась со временем в единственную поддержку, но ответа или надежду на семью не лелеяла так как парню были чужды такие понятья, он просто чувствовал необходимость быть всю жизнь с ней. В конце концов он окончательно сошёл сума, а она о нём заботилась в своём доме, так и состарившись вместе... Ким Си Джи, сестра Ким Чонха"       Как же это чёрт возьми странно воспринимать за реальность. То есть такие ситуаций имеют место быть и даже не редкость, но знать, что виной всему дар видения будущего... да и какие-то жалкие пять секунд погубили столько жизней. Чонгуку очень хочется пойти к Тэхёну и убедится, что тот реально имеет такую способность, потому что дневник в его руках просто сборник трагедий. Из раздумий его вырывает поднявшийся за пределы библиотеки шум, правда взволнованный, а не яростный, и хмыкнув Чонгук закрывает дневник покидая комнату захватив с собой находку. По лестнице слышится быстрый топот и либо хозяин дома тот ещё спортсмен, даже в свои сорок с чем-то (что не удивительно), либо...       — Хён... - вскрикивает нотами юного голоса паренёк, останавливаясь в начале коридора. Не только во взгляде, но и во всей колеблющейся фигуре распознаётся неверье, буквально на несколько секунд пока глаза встречаются с чонгуковыми, а потом ноги сами несутся к человеку перед собой, - хён.       Чонгук помнит, что его сводный брат, ребёнком очень капризно и упрямо пытался получить любой контакт или внимание от старшего. Но и сегодняшний рассудительный лидер когда-то был ребёнком и имел своё упрямство. Нехватка материнского внимания, то есть вообще полное отсутствие, и появление незнакомой женщины вместе с ребёнком за руку, не очень поднимали Гуку настроение и никак не мотивировали идти на какой-либо контакт. Сейчас же тот самый ребёнком, с которым они не виделись десять с чем-то лет, уже одного роста с ним, крепко обнимает нашёптывая что-то. Чон же просто стоит как стоял, они не были достаточно знакомы чтобы обнять в ответ. Трудно вспомнить, да и дело больше в том, что даже не слушал, чем ребёнок доставал в то время, поэтому ни теплоты, ни холода не чувствует. Но позволяет держать себя так несколько секунд, после чего отстраняет от себя.       — Вырос таким же доставучим... - больше для себя утверждает Чон чем хотя задеть парня перед собой.       — Вообще-то последний раз он нас обнимал, когда ты ушёл, и то потому что мы его успокаивали от плача, по той же причине, - слышится со спины парня. Господин Чон видимо поднялся следом за сыном. Чонгук всматривается в улыбающееся лицо напротив и усмехается. Да неужели?       Мальчишка не выглядит так будто хочет расспросить или выговорится, он просто анализирует вернувшегося хёна. По коридору эхом раздаётся, искрящееся, будто газированные пузырьки на языке “папа” и всё внимание обрушается на лестницу, у которой за перила держится маленький, пухлощёкий мальчик. Уже четвёртая персона на этаже мужского пола, как бы не развалился от столького тестостерона.       — Папа, - повторяется и, если честно Чонгук немного удивлён. Его отец быстро подходит, видимо испугавшись при виде пошатывающегося ребёнка и берёт на руки бросая взгляд на длинную лестницу потом на мальчика.       — Ты как тут оказался? - удивлённо спрашивает, получая в ответ громкую улыбку и вроде как гордую, - неужели сам... - пока отец общается с ребёнком и Чонгук за ними наблюдает, другой Чон продвигается на шаг ближе тоже чему-то своему улыбаясь.       — А ты я как вижу без дела не сидишь, ещё и в таком возрасте, - усмехается Гук, найдя сходства ребёнка и его родителей.       — Его зовут Ынхо, ему три... И ещё, я полон сил, - последнее старший говорит с долей обиды, - давайте спустимся, внизу жена накрывает стол.       Естественное поведение отца немного удручает, потому что не виделись они очень долго. В прошлом у них были не лучшие отношения и сейчас Чонгук тоже не собирался вернутся к любящей семье, но старший ведёт себя так будто, вот она дружная семья и один из их обычных вечеров за тёплым ужином... Гук же собирается просто посмотреть что из этого выйдет спускаясь следом за хозяином дома и играя в гляделки с любопытным малышом, что не отводит взгляд от незнакомого гостя. Стол всё ещё накрывают, “жена” и ей помогает видимо повар или помощница по дому.       — Милая, наш Ынхо преодолел всю лестницу, - с теплотой и нежностью говорит отец используя такие незнакомые Чонгуку слова.       В его детстве такого он не слышал от отца, а сейчас его прям не узнать, но Гук всего лишь хмыкает, пытаясь не задуматься о том, чего ему не хватало когда-то. Эту самую “милую” что испугано выпучивает глаза при услышанном, зовут Сэра, а её старшего сына что мнётся на одном месте - Джисон. Вряд ли можно утверждать, что они зло воплоти, разрушившее его семью (ведь маму он никогда не видел), но и с их появлением отец стал суровее и злее, поэтому Чонгук их не особо жаловал.       — Господи, куда я только смотрела... - взволновано оглядывает она ребёнка что начинает вертеться в руках мужчины, - за ним не преуспеть, - улыбается она.       — Это первый раз, когда он сам поднялся, - шепчет Джисон Чонгуку, второй и не испугался, и не удивился, просто кивнул, мысленно предполагая, что над его такими подвигами тоже когда-то радовались.       Хоть капельку, но должны же были быть и такие моменты? Женщина что помогает накрывать стол пристально на него смотрит, сама хозяйка тоже бросает взгляды уже убедившись, что с сыном всё хорошо, Джисон рядышком чуть ли ни на шее виснет, и парень чувствует себя не в своей тарелке. Самый спокойный тут глава семейства. Спокойный и довольный.       — Давайте сядем за стол, - предлагает старший Чон, и Чонгук сначала отлучается в вану, чтобы чуть успокоится и морально приготовится отвечать на все вопросы отца, не зря же он такой спокойный, без сомнения приготовил список вопросов, скучных и банальных, куда же без них.       Начался ужин тихо, только маленький Ынхо спрашивал то одно, то другое у родителей, либо сам рассказывал что успел сделать за день, о, а это на самом деле много и забавно. Чонгук в некоторых моментах улыбался и даже в неожиданном комфорте кушал поданную пасту с лососем, кажется по итальянскому рецепту. От предложенного отцом бокала вина отказался сказав, что за рулём, а на громкий вопрос самого младшего “как зовут дядю?” с улыбкой ответил “Чонгук, и я не на столько стар”. Сэра больше не смотрела странно или выжидающе (будто гость сейчас выкрикнет Аллах Акбар), а Джисон если бы не обладал длинными ногами упирающиеся в пол, то сейчас болтал бы ими под столом, как Ынхо, предполагается, что от радости. Пока ребёнок шумел неловкости не было, но у того видимо закончились новости и идей для новых диалогов, поэтому приходит время серьёзных разговорах старших.       — Чонгук, а каком клане ты говорил в прошлый раз? - решает сразу в карьер отец. Видимо суровость всё ещё осталось при мужчине. Чонгук не удивляется, это было ожидаемо, но взгляд на хозаику дома бросает что-бы проверить реакцию. А её нет, женщина заботливо вытирает соус вокруг губ малыша будто и не услышав. Парень откладывает вилку на салфетку и делает глоток воды.       — Клан Кроунов, - коротко отвечает.       — Да ладно? Ты один из его членов? - удивлённо спрашивает Джисон обращая на себе внимание хёна. Чонгук усмехается:       — Его Лидер, - гордо сообщает он и глаза младшего ещё сильнее расширяются в каком-то восторге. Мужчина во главе стола тоже оставляет приборы, сдержано.       — Хорошо, опустим это, - решает старший, но задумавшись продолжает, - хотя, прими мои соболезнования на счёт прошлого главы, - Чонгук удивлённо поворачивается к отцу.       — Вы были знакомы? - да, этот факт удивляет, потому что прошлый глава знал чей сын у него дома живёт.       — Близки мы не были, но достаточно знали друг друга чтоб отправить письмо на похоронах, - говорит отец беря бокал в руке, — это ведь он сам пришёл в компанию, с предложением своих услуг сыщика, и как раз после года твоей пропажи, - мужчина хмурит лоб, - если бы я только присмотрелся к нему... - бормочет сам себе.       — Наверное я бы повторил побег, - резко говорит Чонгук уловив сказанное.       Он не помнит счастливых дней детства чтобы любить дом и захотеть вернутся к нему, только одинокие и серые. Для некоторых вполне возможно что это просто мелочи, и главное что крыша над головой, но для Чонгука, дом в котором нет тепла, его никто не ждёт и не кому его услышать, был невыносим. Старший стискивает челюсть, как и бокал в руке. Ынхо совсем стихает, поймав какие-то утомительные волны исходящие от двух мужчин и мать пользуясь такой отговоркой решает уложить ребёнка спать, Джисон же даже не задумывается подняться со стула, наоборот навострив уши надеется, что ему позволят задавать вопросы, то есть что Чонгук позволит. Юншик немного косит взгляд в сторону своего второго сына, но не говорит, чтобы тот их оставил, делает глоток вина и сурово смотрит на Чонгука.       — Я знаю, что тот год был плохим для тебя. Что не вёл себя как отец, - ровно проговаривает, не отводя взгляд, - но убежать из дома? Тебе так повезло что жив, здоров, - выгибает он бровь с укором в голосе. Избежать такой беседы находясь за одним столом было невозможно. Чонгук хмыкает, задумываясь и невольно в голове всплывает образ Тэхёна, и в правду повезло оказывается, - мы сума сходили, и только после недавнего твоего появления отозвали заявление о пропажи, - Гуку хоть бы что, укол вины не пробивает его кожу, он просто смотрит в ответ. Лишь одна мысль крутится в голове, что стоило бы поинтересоватся раньше почему его не ищет полиция, раз отец говорит что он числился пропавшим.       — Много плохого что со мной приключилось, но даже тогда я об этом не жалел, - парень тоже выгибает бровь, - понимаешь? Я не говорю что сейчас, когда у меня всё хорошо, я не сожалею что сбежал, я говорю что мне даже тогда, ребёнком в контейнере торговцев людьми, не жалел о своём поступке, - Чонгук опускает бровь и в принципе заметив что повысил голос уводит взгляд в сторону, и как на зло в сторону Джисона, а у того лицо полно сожаления и грусти, губы пропали в тонкой линий и глаза на мокром месте. Чонгук вздыхает, вставая со стола, вряд ли есть ещё смысл тут остаться. - У меня всегда был только один вопрос: кто моя мама, хоть одну фотографию, причину смерти. А ты всегда орал и злился, но обзавёлся новой семьёй без каких либо объяснений, - на этом моменте Чон отсекает себя, не хотя винить кого-то в своих бедах, особенно когда Джисон так на него смотрит, - я ухожу, передай что Тортеллини были вкусными, - Чонгук любит всё традиционное, архитектуру, обычаи и уважительный стиль. Единственное что выбивалось из всего этого, была итальянская кухня, особенно паста, и видимо мачеха как-то это заметила и запомнила. Ещё одна причина, по которой не стоит ворошить прошлое и обижать грубостью. Парень отворачивается и быстро уходит, оставляя колеблющегося отца за столом.       На пути к воротам Чонгук останавливается тяжело выдыхая. Такая трата времени с этими ссорами, не говоря уже об эмоции. Уперевшись взглядом в ландшафт, понимает, что оставил дневник на стуле за столом и ещё раз вздохнув поворачивается к дому. Несмотря на неловкую ситуацию придётся вернуться, не оставить же то зачем пришёл.       Чон Сэра наблюдала за напряжённым диалогом со второго этажа еле сдерживаясь чтоб не вставить своё слово. Потому что чуть дальше, в своей комнате отдыхает малыш, а ещё, потому что всё ещё обидно. Она красивая, начитанная, уверенная в себя и способная женщина в достатке. Сможет без проблем руководить своим собственным бизнесом, а супругу стать каменой опорой. Ей не было надобности вешаться на чью-то шею или что постыднее, увести чужого мужа.       — Столько лет прошло, он должен знать правду, - говорит она, садясь за стол перед мужем что так и не пошевельнулся. Женщина убирает бокал из его руки и смотрит по очереди то на сына, то на мужа, - он этого хочет и ему обидно. Обидно и мне что считают за разлучницу, хотя я пыталась и хотела от всего сердца позаботиться о нём, - она поглаживает напряжённую руку мужчины в своей, совсем не стесняясь сына что так же ещё не отошёл от ссоры.       — Я не могу сказать, что мать просто бросила его, посчитав концом молодости и жизни, - говорит мужчина, буравя взглядом стол, - для нас она умерла. Лучше так чем правда, - более твёрдо заканчивает старший. Чонгук заходит тихо и резко заставляя всех вздрогнуть, - сын, - шепчет мужчина, вставая со стула и наблюдая как невозмутимый Чонгук подходит, забирает дневник со стула рядом с женщиной, которая вздрагивает, ещё сильнее зажмуривая глаза. Парень отворачивается опять чтоб уйти, но промедлив секунду решает оставить за собой:       — Женщина что меня родила, я должен был знать хотя бы жива ли она, - теперь Гук точно не будет относиться к ней как к свешенному родителю, но права знать кто его родил, у него всегда было.       Выходит, с дома уже не так быстро, как несколько минут назад. Вдумчивый и злой вид всё ещё остался, на что он не знает. Может и знает. В садике, в школе, дети честны и не понимают что слова ранят оставляя за собой травмы, сначала “мама говорит с ним не играть...”, “почему у тебя нет мамы?” а потом “его мама умерла”, “а как ты называешь свою мачеху?” и даже учителя перешёптывались за спиной, толи жалея, толи просто чтоб почесать язык, “бедный ребёнок, тяжело наверное”, “видела что у его мачехи тоже маленький сын, может поэтому и ушла госпожа Чон?”. Ребёнку то больно, на столько что каждый вечер спрашивает у отца, где его мама, даже зная, что может получить пощёчину. При каждом удобном случае пытается найти хоть что-то в доме намекающее на персону его мамы, и всегда бесполезно, лишь нарываясь на ругань отца. В итоге что? Бросила, а отец посчитал не важным хотя бы сохранить её фотографию. Не семья, а сокровище. Одна взяла и избавилась от балласта, второй вымещал злость и обиду от расставания, наплевав на ребёнка, который вообще-то не просил себя рожать. Поэтому то Чонгук и злой сейчас, на столько что сжимает кулак намереваясь ударить стену сбоку.       — Хён, я не кровный сын отца, - слышит старший голос Джисона позади себя и останавливается прислушиваясь в шум поступи, - я знаю что ты винил маму в отсутствие своей, но мама ни в чём не виновата, - Гук хмыкает у себя в голове кривое слово мама, - мой биологический отец умер, а твой отец с моей мамой были хорошими друзьями, скорее всего браком они решили поддерживать друг друга, - всё продолжает Джисон чуть дрожащим голосом пытаясь подойти ближе, - я очень хотел себе старшего брата, а ты был идеалом... - Чонгук решает что слишком сопливо для него и быстро уходит, оставляя поникшего парня.

***

      Тэхён стоит на веранде словно статуя, не двигаясь (только глазами туда-сюда) и ждёт, когда же ворота откроются, пропуская один конкретный автомобиль. Чонгук поступил очень необдуманно и ушёл ничего не сказав, оставив, итак, взволнованного звонком от Чимина Тэхёна одного, волноваться ещё сильнее. Конечно же ужас как несправедливо, ему тоже хочется быть в курсе всех дел, происходящих вокруг и имеющее хоть что-то общее с их проблемами. Воронят он почти что оставил сегодня на самообучение, а сам пропадал где-то в раздумьях прям по середине объяснения приёма. В итоге услышал “хён, иди отдохни”, младшие просто повторяли выученное до, ну и совсем чуть-чуть дурачились. Ещё Намджун позвонил и сообшил не маловажную информацию по поводу Джина, но Чонгук даже трубку не брал. Хочется его конкретно стукнуть и поворчать, что нельзя так поступать, в их ситуации и особенно со своим нетерпеливым парнем. На самом деле, а вдруг с Чонгуком что-то случилось, пока он сидит себе дома и не может ничего кроме как волноваться. Ещё и сердце начало сжимать непонятные волны боли с часу назад, и всеми частотами интуиций и сверхъестественного понятно, что дело в сердце Чонгука. Поэтому Тэхён хочет быть рядом, и не важно откуда эти чувства взялись и что тому причиной. Он, конечно, волнуется из самых искренних чувствах, но Чонгуку вдарить по любому надо, потом обнять, накормить и наконец (в этот раз уж точно) обласкать в постели. Однако всё рушится, когда ворота открываются. Парень спрыгивает с веранды оказавшись в два шага рядом с заехавшим автомобилем и еле сдерживаясь чтоб не скрести руки на груди словно злая жена, но Чонгук даже не паркуется нормально просто поднимает ручник и выходит. Тэ улавливает страное состояние и тусклый взгляд, но несколько часов нервного волнения берут своё, когда слова рвутся наружу:       — Ты ушёл ничего не сказав, и трубку не брал, а нам Намд... - Чонгук просто крепко сковывает в своих объятьях роняя голову на тёплое плечо Тэхёна, что будто каменеет от неожиданности.       — Тэхён, никогда меня не бросай, - просит Гук, и, если осязание не обманывает Кима, то ткань футболки на плече промокла, - пожалуйста никогда, - хрипло шепчет старший, повернув голову и теснее прижимаясь к пульсирующей шее. Тэ с опозданием в секунду отпускает волнение до и окунается уже в другие нарастающие вопросы, обнимает одной рукой за талию, а вторую зарывает в волосах на затылке своего парня с волнением поглаживая.       — Чонгук, что случилось? - тихо, Ким не переставая гладить, - что-то ведь случилось? - уточняет ещё раз. Гук отстраняется и специально избегая зрительного контакта накрывает тёплые губы своими, прижимается секунду и шепчет:       — Можно я скажу всё потом? Сейчас пожалуйста, будь со мной, - непохожий на себя Чонгук припадает снова к пульсирующим губам, пересекая рвущиеся вопросы. Замешательство принуждённо отодвигается младшем в сторону, будто смахнутым морганием ресниц, уступая желанию дать то, что необходимо его любимому. Тёплые касания и объятия, уютная постель и совсем немножко забвения.       Когда волосы Тэхёна солнышком укладываются на подушке, Чонгук забывает от чего же он такой грустный. Тяжёлые мысли сами испаряются стоит только коснутся красивого парня под собой. Тэ податливый, но непривычно тих, кусает губы сдерживая стоны от горячих поцелуев на шее и поглаживании обнажённой кожи. И несмотря на всё, дрожит и показывает желание помочь, утешить, любить. Не прекращает сжимать широкие плечи, хоть и судорожными касаниями. Чон медленно распаляет поцелуями по тазобедренным косточкам поднимая футболку и не снимая ныряет под неё слыша наконец взвизгивание, вызвавшее улыбку и моментальное представление как Тэ поджимает губы засмущавшись изданного звука. Он целует груди, легко кусает и посасывает, наслаждаясь быстрым темпом дыхания.       — Чонгук, они опять опухнут, - умоляюще поскуливает младший сжимая простынь в руках, прежде чем осознать, что возможно это не те слова подходящие накаливающейся, но тоскующей атмосфере.       Старший же, пропускает улыбку и без сомнений кусает бусинку соска, с силой всасывает и облизывает, упиваясь громкими стонами, после чего переключается на кожу рядом, где тоже очень мягко и вкусно. Сейчас его тревожит только обеспокоенный парень под его губами, понимает кто стал причиной этого и пытается донести что уже всё в порядке, в такие моменты на ум только один. Он знает на сколько приятно его парню несмотря на все сказанные нет, иначе кое-что у него в штанах не дёргалось с каждым новым укусом. Задыхаясь от жары Чон, избавляется и от своей футболки, и от чужой, проходясь взглядом и руками по дрожащим кубикам пресса и только томно вздохнув натыкается на протянутой Тэхёном смазку.       — Хватит меня мучить, - из-под мокрых ресниц смотрит младший, - мои раны давно зажили. Сколько мне ещё ждать? - будто капризничая, тянется за поцелуем. Ким просто слышал, что секс и вправду утешает, и помогает избавляться от стресса, и не важно какого будет ему. Если после всего Чонгук перестанет грустить.       Не то чтобы это было специально или нежеланием, Гук просто не знает, чем обернётся проникновение. Либо ему сведёт крышу и он, потеряв контроль поранит, либо позорно сразу же кончит. Поцелуи уже несдержанные, грубые, и это всё не очень хорошо       — Хватит тебе думать, - рычит Тэхён больно укусив и вытянув своего парня из раздумий, - я этого хочу, и я знаю точно, что ты не сделаешь мне больно, - Чонгук растеряно смотрит в глаза полные уверенности, и не понимает откуда ее там, ведь сам он совсем не уверен.       На самом деле руки Тэ трясутся, от возбуждения в перемешку с волнением, он совсем не боится, что будет больно, не раз чувствовал физическую боль, больше переживает что его парень сдерживается и слишком беспокоится, постоянно оставаясь неудовлетворённым. И если честно не дело быть таким сексуально опасным и держать всё только для себя, и Тэхёну не даёт, и сам без нормальной сексуальной жизни ходит. Примерно такие мысли были у младшего, когда планировал вечером “обласкать” избегающего полноценного секса любовника, сейчас же кроме желания растворить в себе все чужие беспокойства и превратить яд в лекарство ничего не осталось. Гук опускается и вовлекает в поцелуй крадя немного чужой уверенности, осторожно снимает чужие спортивки, выбрав удобную для обоих позу поглаживает крепкие бёдра. Добирается по всему торсу до белья поцелуями...       — Ну уж нет, не сегодня, - возражает Тэ. Вот всегда так, Чонгук заботится о нём всеми способами, расслабляет настолько что младший просто растекается, а потом поцелуй в лоб, укрывает одеялом и спокойной ночи. Но не в этот раз, - сегодня я кончу только от твоего члена, - от упрямства даже смущение исчезает, а вот Гук где-то застревает, не зная куда себя деть и что ему делать с таким нетерпеливым котиком под собой, нетерпеливый и жестокий. Силы сдерживаться у него на исходе, перед глазами одни лишь пухлые губы приоткрытые в экстазе, ритмично двигающееся тело от его толчков, многочисленные глубокие укусы на нежной коже и лишь его имя на чужих устах. Так как после таких бурных представлений ему быть уверенным что секс будет приятен для обоих?       Тем временем котик под ним схватил его руку, сначала поднеся к губам вобрав в рот два пальца и увлечённо увлажняя активным языком и посасыванием после опуская их к себе между ног, и даже не на пах, а сразу к колечку мышц. Чонгук с помутневшим взглядом хмыкает, кажется, принимая свое поражение когда нажимает на пульсирующее местечко слыша вздох сверху. Ким кусает губы и опрокидывает голову задерживая дыхание, он и вправду больше не потерпит. Собственная неудовлетворённость перемешалась с желанием утешить. Собственно вины его в этом нет, ведь, Чон злыдень такой, последние дни и ночи только и делает что пристаёт, но до конца ни разу, а у Тэ сны непонятно почему полны похотью и жара, и каждый раз проснувшись замечает, что Чонгук горит во сне тем же жаром что и он сам, а попытка прикоснуться заканчивает ударом тока. Поэтому лучше они уже сгорят наяву чем мучатся так каждую ночь, но старший по-прежнему умоляюще смотрит, и почему только выглядит так побито непонятно. Он же такой бесстрашный ко всему, но это ко всему обходит стороной всё что касается их отношений и в принципе персону Тэхёна, а точнее всё что касается его здоровья. Ну не умрёт же он если наконец потеряет девственность и займётся страстным сексом со своим красавчиком парнем!       — На самом деле я успел сегодня подготовиться, — вот на эти слова Тэ прячет раскрасневшееся лицо в изгибе локтя и вздрагивает, когда рука Чона замирает. Если бы всё пошло так как ему думалось пару часов назад то всё было бы хорошо, но говорить об этом когда его парень чем-то загружен, немного бьёт по совести, - мы завтра отправляемся в Китай, вряд ли найдём время для нас, и вряд ли разберёмся за день, два, - мямлит он подмечая что горячее тело нависает над ним, он даже может представить каким взглядом на него сейчас смотрят, - каждую ночь ты берёшь меня во снах, поэтому, я правда больше не могу сдерживаться, - Ким только и успевает что почувствовать резкое движение, а потом ахнуть от чувства проникновения.       — Ты и вправду трогал себя, - грудным голосом утверждает Чонгук свободно раздвигая два пальца внутри, только представив как это гибкое тело под разными углами проталкивает в себя длинные пальцы. В голове что-то рычит: ЭТО ВСЁ ТВОЁ, НЕ МЕДЛИ, НАСЛАДИСЬ, ЗАКЛЕИМИ. И клал он большой и толстый член на всё произошедшее за ужином. У него вон какое сокровище сжимается на подушках, а внутри себя грубые пальцы, заменяя собой любую семью и безответственную мать, - Когда только время нашёл? - делает глубокий толчок растягивая влажные стенки выгибая бровь и наслаждаясь приоткрытым ротиком.       — После тренировки, - простанывая разлепляет Тэ взмокшие ресницы и видя всё ещё знак вопроса на чужом лице добавляет, - в душе, - если в душе значит одной рукой опираясь об стенку, выпячивал попу и занося руку назад вводил один за другим пальцы, а при острых ощущениях поднимался на носочки, Чонгук закатывает глаза. Это же на сколько сладким выглядел его малыш подготавливая себя для него, срывалось ли его имя вместе со стонами?       — Я тоже на пределе, - хрипит старший рывком переворачивая Тэ на живот и приподнимая его поясницу, - помоги мне, - Тэхён не знает, как именно помочь, но он сам держит позу и толкается мягкой задницей в чужой пах придерживаясь за бёдра своего парня. Вскоре на ягодицах чувствует твёрдый, сочащийся смазкой член и нетерпеливо ёрзает, - всё по-прежнему, говоришь мне о любой боли, - опустившись к чужому уху говорит Гук и только после согласного кивка целует в затылок и поднимается.       Обильно выдавив смазку, размазывает её по всей промежности, вводя внутрь пальцами и шлёпая своим членом о чужом, зная точно, что в чужих яичках сейчас чувствуется приятная боль, крутя головкой у сфинктера и ухмыляясь от каждого блаженного вздоха в сопровождениях вздрагивания. Сначала легко толкается и сразу же выходит смотря на реакцию, но Тэ шлёпает возмущённо ладонью по чужому бедру и собирается что-то сказать, но задыхается, почувствовав резкую заполненность и пульсирующие разряды боли. Всё-таки размер пальцев ни в какую не идут с размером члена, к тому же Чонгук не из малых комплекций. Высокий, широкие плечи, крупные вены обвивающие жилистые руки, мясистые бёдра, сразу понятно, что между ног размер достойный. И видел его не единожды, чувствовал между бёдер и сжимал в руках, хотелось бы ещё исследовать языком и ртом, но это можно устроить утром или во втором раунде. Над ним приглушённо стонут, и парень понимает, что его напряжение стискивает Чонгука в себя.       — Прости, - шепчет он выдохнув и расслабившись. Гук опять опускается поцелуями на взмокшую кожу спины под которой чувствуется трепет мышц, пытаясь помочь и отвлечь, но тело не слушается, особенно когда мягкие, горячие стеночки так приятно обволакивают со всех сторон и толчок получается инстинктивно, Тэхён стонет. Боль болью, но помимо неё тело отзывается и отвечает толчком на встречу. По всему телу покалывания приятной боли и жара, количество слюны во рту растёт и младшему хочется больше, - хочу ещё Чонгук, сильнее, - просит и получает обжигающий шлепок по ягодице, а следом он сжимается и Чонгук рычит.       — Малыш, я не смогу держать себя в руках если продолжишь так дразнить, - говорит Чон делая поступательные толчки.       Он любит всем, руками, глазами, словами, поступками, а главное мыслью. Ему прямо сейчас хочется выругаться комплиментами на каждом толчке и услышанном в наслаждение стоне, но слова не выходят. Получаются звериные рыки и вздохи горячим паром из-зо рта, которые ему кажутся бешенством. С самого начала желал, чтоб их первый секс был не просто половым актом. Любовью и нежностью что они будут дарить друг другу, слова и касания что будут выражать все думы, а получается какой-то несдержанный секс. Зажмурив глаза, парень слышит частые и громкие стоны, а открыв ужасается картиной под собой. Тэ весь вспотевший и руки уже не на бёдрах Гука, а с силой сжимают простынь что та порвалась. Чонгук мысленно говорит себе остановится, но видит лишь как брызгает смазка с кажым исчезновением члена в покрасневшую дырочку и слышит быстрые, пошлые шлепки от чего ему становится ужасно стыдно и неприятно, вместе с этим наступает злость, а желание растерзать тело под собой становится всё больше. Узость и сила, с которой младший держит его в себе и не хочет отпускать сносит крышу, хотя ещё и ещё. В какой-то момент на шеках чувствуются слёзы, парень не понимает кто он и что происходит, и когда его успело так накрыть. Противостояние желаний души и желаний похотливого Я разрывает на куски.       — Чонгук, - слышит он задушенный крик под собой, - медленнее пожалуйста, - просит Тэ и понятно, что заплаканным голосом. Старший по щелчку каменеет, каким-то чудом придя в себя, сначала убирает руки с чужих ягодиц, на которых остался след как от обжога, потом хочет погладить крупно дрожащею спину, но взгляд возвращается на оставленные следы, и рука дрогнет уже почти коснувшись. Хочет позвать любимого по имени, но челюсть не смыкается, голос и вовсе будто пропал. Только слух нормально работает, и он слышит рваное дыхание вместе со всхлипами, лицо Тэ зарыто в простынях будто пытаясь заглушить себя и Чонгук быстро исследует тело под собой. Тщательно и со страхом рассматривая колечко мышц, что всё ещё сжимается вокруг члена, и он благодарен всем, кто бы ни повелевал этим миром что не порвал Кима.       — Тэхён, - получается даже меньше, чем шёпот, просто шевеление губ, - Тэ, - вторая попытка громче.       Он осторожно выходит из горячего тела и хочет фатально себе вмазать, когда видит с какой обессиленностью падает таз его парня на кровать. А ведь всё это время держал его приподнятым. Чонгук всё-таки взяв себя в руки дотрагивается до тонкой талий, поглаживает большим пальцем пытаясь передать свою мольбу и легонько поворачивает парня к себе лицом. Тэхён отворачивается и подняв руки скрывает лицо не хотя показывать себя.       — Малыш, мне так жаль, - шепчет и с осторожностью поглаживает бёдра сцеловывая прикрывающие лицо руки, - прости, я потерял контроль, - Тэхён отрицательно мотает головой всхлипывая, - Тэ поговори со мной, - молит старший хотя испарится в этот момент. Сперва успокоить, потом уже испарится.       — Мне, - подаёт голос младший, ужасно хриплый и задушенный голос, - мне не было просто больно, это было ужасно больно и приятно, - всё ещё всхлипывает, - на столько что я чувствовал будто меня разрывает, и я испугался такого ощущения. Прости что веду себя так, - у Чонгука внутри всё обрывается. Что за бред с ними происходит? Почему они не могут быть обычными и любить друг друга. Чтобы Чонгук не зверел от одного прикосновения, а Тэхён не просил прошения за то, в чём не виноват.       — Покажись мне, - просит старший, опираясь рукой сбоку головы Тэ. Тот сначала мотает отрицательно головой. У него лицо наревевшегося ребёнка, сто процент краснющее и опухшее, как показать себя такого, когда всё это произошло по его капризам и упрямству. Даже утешить не удалось, - Тэ, - слыша столько раскаяния в чонгуковом голосе думает ещё несколько секунд, а после тщательно вытерев влагу с лица опускает руки на грудь. Чонгук сразу же прикрывает опухшие и искусанные в кровь губы своими. Облизывает, мягко придавливает своими и нежно посасывает, - люблю тебя, - говорит между касаниями губ, столько раз на которых способен отрывать себя от любимых губ.       Это не его первое признание, он говорил уже несколько раз, и всегда не задумываясь почему, чёрт возьми, просто сердце так чувствует, что с Тэхёном надо до конца жизни. Ким постепенно успокаивается, начиная ровно дышать и перемещает руки уже на напряжённую грудь над собой, где защищённое грудной клеткой обеспокоено бьётся сердце. Целуются пока губы не немеют, сталкиваются язысками и поглаживают друг друга, но ни о каких укусах и речи не может быть. Хватит с Чонгука зверства на сегодня. Вскруженый изобильем чувств, дёргается, когда чувствует чужую руку на своём члене, видимо слишком погрузившись в нежность. Тэхён направляет крепкий ствол к своей дырочке.       — Давай попробуем ещё раз, - ногами околцовывает чонову талию, - я этого хочу, - улыбается в чужие губы и не может не заметить как старший колеблется. Чонгук не говорит нет Тэхёну, он говорит нет зверю что сразу оскалился почувствовав горячие касания. На этот раз он будет нежен, он не поранит.       При медленном проникновений парни стонут в унисон. Ким обнимает за шею и целует пульсирующею вену, чувствуя колосальное облегчение, буд-то только что исполнилось многолетнее желание. Его Чонгук очень красив, во всех смыслах красивый мужчина. Физически Аполлон по всем мужским критериям и пропорциям, а характер и душа искрятся правильностью, что не раз бросалось в глаза и замечалось, несмотря на то кем он является. Тэхён хочет мужчину над собой во всех смыслах, и хочет отдать себя целиком. На этот раз Чонгук запрещает себе сходить сума, хоть и не может объяснить какого уровня это наслаждение. Тело всё горит, руки дрожат, одна на мягкой талий поддерживая и чуть надавливая, другая всё там же, возле головы, чтобы удобнее целоваться. Толчки длинные и ритмичные как звучные стоны обоих. Чонгук толкается и любуется любовником, стараясь запомнить каждую моршинку. Глаза любят это раскрасневшееся лицо, глаза что зажмуриваются, потом открываясь в поиске губ Гука, губы что желанно припадают к собственным, руки что прижимают ближе, грудь что вздымается всё быстрее и быстрее ради него. С каждой секундой старшего оставляет волнение, и он просто отдаётся очарованию Тэ. Тот так бережно целует и стонет что ослепнуть и оглохнуть не будет трагедией, с такими последними воспоминаниями. Внутри ураган стихает и тело расслабляется будто понимая как надо, меняет темп и силу толчков с мягких и медленных на чуть короче и сильнее, потом мощнее и опять возвращается к мягким давая время парням насладится губами друг друга.       — Люблю, - надрывисто шепчет в какой-то момент младший и Гук останавливается.       — Что? - смотрит большими и стеклянными глазами. Тэхён ему этого ни разу ещё не говорил. Не зная причины, старший думал, что пока что не добился ответной любви, только симпатий. Тэ приподнимается и прямо в губы шепчет ещё раз:       — Люблю тебя, - и улыбается, счастливо вовлекая в тягучий поцелуй. Чонгук отстраняется и при виде такого изнеженного любимого с красными ушками от смущения, с дрожащим животом, где чуть глубже его сжимаю, с горячими ладонями что поглаживают его лицо. Он стискивает в мягкие объятья бормоча что-то непонятное и дёргает ушами слыша волшебный смех, - мне щекотно Чонгук, - дыхание старшего и в правду щекочет от того и смех такой приятный на слух.       — Я так счастлив, - внятнее говорит старший и оставив поцелуй на шее выпрямляется.       Обхватив обе ноги руками, поднимает их себе на левое плечо пряча в них смущённое лицо и на этот раз осознано глубоко толкается, не удивляясь громкому полу стону полу вскрику и зажмуренным глазам. Не зная куда деть руки, но чувствуя необходимость контакта со старшем, Тэ просто всеми силами постарался дотянуться до крепких рук что обнимают его бёдра, нормально не получилось, но Гук сам протянул руку на встречу и сжал обе запястья в обхват укрепив ещё сильнее позу и точность толчков. Тэхён опять плачет, вскрикивает и стонет во весь голос, всей силой сжимая проход в ответ и каким-то чудом среди своих вскриков улавливает блаженные стоны своего парня. Старший несдержанно кусает ноги что болтаются в такт, чувствуя желания растворится друг в друге. Сейчас видя лицо полностью в наслаждение понимает, что не делает больно как ему показалось несколько минутами ранее. Но расплывчатая и мало соображающая картина с тогда вообще не в сравнениях с тем на сколько он сейчас чувствует Тэхёна и его желания.       — Чонгук, - кричит Тэхён дёргая руками. Парень чувствует необходимость прикрыться. Его член что всё это время шлёпался о мокрую кожу пачкая её смазкой чувствуется будто набухает и вот-вот произойдёт что-то неправильное, - Гук, - кричит он, вновь вертя головой в разные стороны, но старший не слушается, чувствуя, что тоже скоро кончит.       — Вместе малыш, - рычит Чон и опустив чужие ноги ставит их себе на боках, а сам сжимает скользкую талию опускаясь чтоб поцеловать, но никак не прекращая толчки, лишь чуть замедляя пока не остаётся довольным губками что пылко ответили.       С точностью зафиксировав чужой таз, придерживая одной рукой бедро на своей талий гладит, старший начинает глубоко и волнисто толкаться, еле сдерживая собственные стоны, которые он уверен были бы девчачьими. Ким опять заходится во всхлипах чувствуя, как член внутри него задевает слишком много пульсирующих точек и честно не хотя первый кончить. В один момент Чонгук сгибается над Тэ на столько что упирается лбом под грудью, лижет и всасывает часть кожи с чмоком отпуская и повторяя то же самое рядом, толкая младшего в каком-то котле приятных пыток и вытаскивая этим пошлым чмоканьем. Ким не понимает, когда, но он приподнял поясницу в воздух просто свисая на крепких бёдрах Чонгука, опираясь о кровать только лопатками.       — Малыш, - шепчет Гук, ускоряясь и Тэхён вцепляется ногтями в горячую спину чувствуя, как сводит ноги начиная с пальцев, открыв рот в немом крике бурно изливается, ещё сильнее поднимая поясницу и сжимая горячо пульсирующий член в себя, почувствовав, как орган дергается, а после и как что-то горячее внутри стекает.       Чонгук подсунув руки под спину Тэ прижимает ближе, давя лбом на напряжённый пресс и благо с закрытыми глазами. Через минуту успокоившись парни опускаются на матрас, руки старшего поглаживают, успокаивая пока парень под ним не открывает глаза ныряя пальцами в мокрые волосы Гука. Когда младший чувствует горячий язык в районе солнышка ослабляет хватку давая Чонгуку больше воздуха, а тот выпрямившись слизывает белую жидкость с губ и подбородка, а посмотрев на него Тэхён приходит в ужас. Его парень держит один глаз закрытым, не прекращая с ухмылкой слизывать с губ чужое семя, и даже смакует с громким чмоком, а на опушенном веке вообще стекает то же семя. Тэ резко встаёт, придя в панику и не зная куда себя деть или чем будет лучше вытереть, ещё и боль колет в пояснице. В итоге он просто ладонью осторожно убирает всё что не должно быть на этом лице.       — Прости пожалуйста. Тебе не больно? Не щиплет? Попало в глаз? - ситуация на столько смущающая что вопросы сами вырываются, как и румянец на шеках. А кое-кто решает добавить масло в огнь и поймав суетливую руку мажет языком по ней. Тэхён вырывает руку прижимая её к себе, - Ты сума сошёл? Это вредно для пищеварения, - откуда такая информация в каштановой голове Чон не уточняет, но рукой спускается по линии между кубиками пресса и остановившись под ними надавливает чуть-чуть улыбаясь чему-то своему, обмякший кимов член сразу отзывается светя испачканой головкой.       — Вот тут, внутри тебя, тоже что-то вредное для пищеварения, - говорить такое совсем не стесняясь при этом заставить чувствовать партнёра стеснение очень в репертуаре Гука, но и ему мстят когда чужие колени соединяются пытаясь прижаться к груди хозяина, а ведь член всё ещё находится внутрь, и между бровей образовывается морщинка, а через зубы выходит шиканье, от почувствованной тесноты, - Тэ я совсем не против продолжить, - закрыв глаза лучезарно улыбается схватив за бёдра и притянув к себе тем самым проталкиваясь глубже. Ким стонет, стиснув чужие руки, ему так чертовски приятно, и слышать все эти пошлые заигрывания, и чувствовать своего парня в себе.       — Только если поцелуешь, - ещё как поцелует. Всё тело, куда только сможет достать и проникнуть.