***
На дворе подали ужин — запеченных карпов с овощами. Вечер выдался по-летнему тёплым, так что по окончанию трапезы никто не спешил уходить. Двор постепенно наполнился мерным гулом негромких разговоров. Вечер был так мил и привычен и, конечно, никому не было дела до служанки, шастающей по озёрам. Впрочем, ей это было только на руку. — Хозяйка за меня не спрашивала? — окликнула Яна хлопочущую на кухне напарницу. — На твоё счастье – нет, — ответила та, добродушно улыбнувшись. — Но ты б больше не бегала, в следующий раз не повезёт. — Знаю-знаю, — примирительно подняв руки, отозвалась прогульщица. Пробежавшись взглядом по лицам приезжих, оживлённо переговаривающихся за своими столиками, Яна быстро нашла столичных. Заметив же, что ни сурового полицмейстера, ни его сподручного рядом не было, она облегчённо выдохнула. Александр отличался поистине английской пунктуальностью, а значит, если он не пришёл сейчас, то не явится вообще. — Вечер добрый, господа, — почтительно улыбнувшись, поздоровалась девушка. Николай кинул короткое приветствие, всецело поглощенный какими-то, известными только ему, мыслями. Следователь, едва закончивший трапезу, отставив пустую миску, которую тут же забрала расторопная служанка, предложил девушке присесть. Поправив юбку, не опрятности ради, а от нервозности, девица опустилась на лавку. — Я Вас слушаю, — держа спину нарочито ровно, сказала она. В голосе не слышалось ни страха, ни тревоги, но всё это читалось во взгляде, так внимательно изучающем дознавателя. Он же, в свою очередь, внимательно наблюдал за ней. Яна, не выдержав пристального, однако совершенно беззлобного взгляда, смущённо отвела глаза. — Что Вы знаете о душегубе? — Он приходит — скотина дохнет, дети болеют. Ну и люди пропадают. — закончила девушка так безразлично, будто это было обыденным явлением. — Относительно Ваших способностей — продолжил Яков, сложив руки на столе, — Вы связываетесь с нечистью. Можете ощущать её присутствие? Ведьма коротко кивнула. — А призывать? На этот раз кивок был гораздо уверенней. — Прекрасно, — довольно заключил дознаватель, — Надеюсь, Вы не откажете следствию в сотрудничестве. — Буду рада помочь. Теперь я бы хотела получить свою оплату, — ответила девушка, чуть наклонив голову. Мужчина молча положил длинную иглу на деревянную столешницу, отчего глаза девушки жадно заблестели. Приколов иголку к фартуку, она благодарно улыбнулась. — Вас найдут, когда Вы понадобитесь, — следователь встал из-за стола, Николай поднялся за ним. — Разумеется, — Яна встала, парой движений расправила юбку, — Доброй ночи.***
Николай поднялся к своей комнате, коснулся ручки хлипкой деревянной двери и замер. Внезапная настороженность, не вызванная ровным счётом ничем, просто не давала не то, что переступить порог, просто открыть деревянную дверцу. «Да что ж я, баба что ли?» — эта мысль внезапно придала уверенности и писарь, собравшись с духом, распахнул злополучную дверь. — Я тебя уже заждалась. Гоголь схватился за дверной косяк, удержавшись от падения. Его напугало не столько присутствие кого-то постороннего, а то, кем он, точнее она, оказался. На застеленной кровати, с улыбкой глядя ему в глаза, сидела девушка, которую Николай никогда бы не встретил в своей земной жизни, — мавка, умершая от руки Всадника несколько лет назад. Писарь часто заморгал, надеясь прогнать видение, но девушка не исчезла. — Оксана? — Узнал, — мавка довольно улыбнулась, — Думала, забыл уже. — Да тебя забудешь, — нервно поправив ворот рубашки, ответил Николай. Он почти поверил в то, что утопленница — не видение. — Но как? Ты же… — Ч-ш-ш, — подойдя ближе, Оксана приложила пальчик к побелевшим губам писаря, — Погоди с расспросами. Девушка прильнула к груди писаря, крепко прижалась к нему, вслушиваясь в стук бешено колотящегося сердца. Николай, застыв, молчал, пытаясь осмыслить происходящее, но это короткое замешательство не было верно истолковано взбалмошным женским умом. — А ты, как я вижу, даже не вспоминал обо мне, — обиженно поджав губы, заключила Оксана — Не в этом дело. Послушай… — составив более-менее связный ответ, но всё ещё не приведя мысли в порядок, начал Гоголь. — А в чём тогда? — перебила его обиженная мавка. Мужчина выдохнул, подняв невидящий взгляд на девушку. Ему нужно сосредоточиться. — Присядь, — глухо ответил он. Оксана присела на край кровати, демонстративно надув губы. Николай устало опустился рядом с ней, не зная, с чего начать разговор. — Давай сначала, — это он сказал больше себе, чем Оксане, — Как ты… — он бы сказал «выжила», но вид её говорил, что она всё ещё мертвячка. Но девушка и так всё поняла. — Честно, я слабо помню, как это было, — начала она, — Я будто проснулась от плохого сна. А потом увидела ведьму — Янку, дворовую девку. Она говорила, это случайно вышло. — Оксана коротко пожала плечами, — А ты здесь зачем? В двух словах Николай объяснил цель своего приезда, но мавку это, казалось, не удивило. — Знаешь что-то о нём? — Ничего нового не скажу. Николай прикусил щеку. Отчего-то он думал, что Оксана скажет что-то новое. Девушка же, остыв, не стала донимать его расспросами, таким уставшим выглядел писарь. — Ты поспи, а то бледный, как смерть. — ласково проведя холодной рукой по щеке, отозвалась мавка, — Зови, если что, тебя везде услышу, — улыбнувшись, добавила она. Не успел Николай моргнуть, как Оксана исчезла, оставив по себе лишь призрачный озёрный запах. Натянувши на себя ночную рубашку, писарь лёг в пахнущую свежестью постель и, едва коснувшись подушки, провалился в сон.