Сказка о двух сторонах

      В гостиной Слизерина царил шум. Они победили. И не просто победили, они победили с огромным преимуществом в двести очков. К тому моменту, как Регулус поймал снитч, они забили пятьдесят голов. Ловец команды соперников неуспешно исполнил финт Вронского, который мог бы сработать, если бы снитч не завис позади места, с которого он нырнул вниз. Внезапное пике привлекло внимание Регулуса, и он заметил сверкающий мячик, в то время как гриффиндорец уже устремился к земле. Излишне упоминать, что болельщики были вне себя.       Тем не менее Эмма не могла считать эту победу полноценной. В глубине души она знала, что команда Слизерина, скорее всего, выиграла бы в любом случае, потому что казалось, что Джеймс не был погружён в игру ни мыслями, ни сердцем. Хоть он и играл с присущим ему рвением и команда Гриффиндора была хорошо натренирована, парень то и дело отвлекался. Капитан слабо подавал квоффл, и было ощущение, что тактика соперников дезориентировала его сильнее, чем предполагалось. «Не нужно и трёх попыток, чтобы угадать, чем были заняты его мысли», — мрачно подумала она. Что касается Эммы, то девушка сосредоточилась на моменте, думая только об игре. Она хотела бы знать, что это говорит о ней как о человеке.       «Чёрт», — подумала Поттер. Регулус мчался к ней на всех парах: должно быть, её выдало выражение лица. Да будь он проклят за то, что всегда обращает на меня взгляд в самый неподходящий момент. По выражению лица Блэка Эмма знала, что его любопытство не остыло за несколько недель.       — Алекто, быстро… — начала она, но её рыжая подруга уже растворилась в толпе.       Эмма выругалась и, повернувшись, лицом к лицу столкнулась с Ловцом. Она мысленно приготовилась к предстоящему допросу. «Не стоило позволять ему набрасываться на меня с расспросами тогда, после тренировки, — подумала девушка. — Есть ощущение, что он хочет узнать все мои мысли до единой, узнать обо всём, что меня беспокоит». Но слизеринка знала, что дело не только в этом. С того момента, как они выполнили свои поручения от Тёмного Лорда вместе и получили свои Метки вместе, их отношения изменились. Никто из их друзей не имел подобного опыта, чтобы поделиться, поэтому они не поймут ту смесь гордости и ужаса ответственности, которая свалилась на плечи Эммы и Регулуса. По крайней мере до того момента, пока они не получат собственные Метки. Это заставляло их ещё больше волноваться друг о друге, ещё больше желать защитить безопасность друг друга.       Но Блэк удивил подругу: он просто прокомментировал матч:       — Хорошая тактика, Капитан. Почему бы нам не поднять бокалы за Кубок Хогвартса сейчас? Этим матчем мы, должно быть, сбили с толку почти всех.       Точно, после каждого матча по квиддичу заработанные очки добавлялись к баллам факультета. Эмма забыла об этом. Она внезапно ощутила, что чувство вины так и рвётся съесть её изнутри целиком, и слова вылетели изо рта девушки быстрее, чем она смогла их остановить. Слизеринка смутно слышала голос своего разума, говорящий, что сейчас ей нужно заткнуться, но тело не слушалось команд.       — У моей мамы Драконья оспа, и врачи считают, что это тяжёлый случай. И Джеймс играл сегодня плохо, потому что он очень волнуется, и я чувствую себя виноватой, потому что я не должна была играть хорошо, потому что я должна была думать о маме, а не о матче и…       Она остановилась набрать воздуха, чтобы продолжить свою тираду, но Регулус схватил её за руку. Эмма зашипела от боли — настойка растопырника отлично унимала боль, но сегодня она не успела ею воспользоваться. Он немедля отпустил руку, извиняясь. Почти бессознательно парень потёр свою Тёмную Метку. Поттер предположила, что у него она зудит так же сильно, как и у неё. Что-то подсказывало девушке, что это чувство не исчезнет никогда.       — Подожди, давай пойдём в более тихое место, — предложил он.       Эмма согласилась и побежала в угол гостиной, чтобы найти в сумке лечебную жидкость. После этого они двинулись к выходу. «Пойти в более тихое место» — это кодовое сочетание слов означало, что они сначала пролетят несколько кругов по периметру квиддичного поля, а потом отправятся на кухню, если беспокойство о проблемах не исчезнет.       — Эмма, Регулус, друзья мои, — Рабастан обнял их за плечи, уводя прочь из коридора, ведущего к выходу. — Не так быстро. Вечеринка только началась, а вы уже сбегаете? — он пригрозил пальцем. — Дурные манеры.       Эмма склонила голову, покраснев. Она надеялась, что Рабастан не надумал себе чего-то лишнего о них двоих. Лестрейндж заметил это, поэтому прошептал ей на ухо:       — Не волнуйся, я знаю, что ты святоша. Да и Регулус не спит со своими друзьями.       Лицо Поттер покраснело ещё больше, если такое вообще возможно. Джеймс не смог бы сдержать смеха, если бы увидел сестру сейчас. Эмма могла выходить из любых ситуаций с абсолютно невозмутимым лицом, но даже одна непристойная шутка могла заставить её покраснеть даже сильнее, чем Лили Эванс. Она уже успела представить, как бы её дразнил брат. К сожалению, слизеринка утратила власть над своим лицом и покраснели даже кончики ушей. Но, благо, Рабастану хватило ума прошептать это так тихо, что даже близ стоящий Регулус не услышал.       — Мне вот интересно узнать, что такого ты сказал Эмме, что она прибрела такой интересный цвет, Баст, — поинтересовалась Люсинда, когда Рабастан подвёл их к столу, за которым собралась вся их компания. — Я пыталась сделать это годами.       — Ну что сказать, у меня дар общения с дамами, — высокомерно ухмыльнулся парень.       Алекто и Эмма одновременно закатили глаза, а Люсинда усмехнулась. Лестрейндж выглядел огорчённым:       — Вы меня глубоко ранили, прекрасные девицы.       — Заткнись, Раб, — ответила Алекто, подтрунивая над ним. — Ты сам себя закапываешь.       Тот улыбнулся и повернулся к старостам:       — Так куда же вы крались?       — Хотели увидеть, как далеко мы обошли львов в борьбе за Кубок Хогвартса, — быстро ответил Регулус.       Эмма было впечатлилась скорости, с которой он придумал отговорку, пока не вспомнила, что Блэк думал о Кубке до того, как она выпалила своё откровение. Ей действительно нужно было собраться с мыслями и контролировать себя, как минимум на публике. Её мог услышать кто угодно. Более того, если бы таким «вольным слушателем» стал Северус, он бы не упустил возможности использовать эту информацию против Джеймса. Внутренне проклиная себя за свою же глупость, Эмма налила себе сливочного пива. Только Рабастан мог пить огневиски в пять часов пополудни. В голову девушки прокралась смутная мысль, что в этом году у них было слишком много вечеринок. Потом слизеринка вспомнила, что это был год «семнадцати».       — Выпьем за их неполноценность! — воскликнула она с максимальным энтузиазмом, на время отодвинув на задний план свои семейные проблемы.       — Пойдёмте все в вестибюль! — радостно добавила Люсинда. Девушка не забыла о том, что гриффиндорцы испортили её мастерски спланированную вечеринку в честь Дня рождения Эммы.       Слизеринцы восторженно подняли бокалы, разливая повсюду сливочное пиво, и двинулись вниз, чтобы посмотреть на огромные песочные часы, отображавшие баллы факультетов. Когда они оказались в вестибюле, их челюсти отвисли от шока.       — Пуффендуй? — жалобно протянул Рабастан.       — Как им это удалось? — даже Регулус выглядел слегка опешившим.       — Ну конечно, — рассудительно начала Люсинда, — пуффендуйцы ведь самые трудолюбивые и самые справедливые люди в Хогвартсе, поэтому они получают меньше штрафных и больше поощрительных баллов за хорошую подготовку к занятиям. К тому же мы обыграли их в квиддиче только где-то на десять очков.       С такой логикой никто поспорить не смог. Они постояли в вестибюле ещё несколько минут. Песочные часы Пуффендуя были заполнены более чем на три четверти, тогда как слизеринские — чуть больше чем на две трети, с учётом очков за сегодняшний матч. Следующим был только наполовину заполненный Когтевран и Гриффиндор, наступающий ему на пяты. Гриффиндорцы потеряли немало баллов из-за Мародёров. Обычно они компенсировали это квидиччем, однако сейчас у них было на двести баллов меньше, чем в любой другой год.       — Извините, — сказала пуффендуйка-третьекурсница, спрыгивая с лестницы. Она увидела, как слизеринцы смотрят на баллы факультетов, слегка захихикала, а затем помахала рукой, когда скрылась в классе, то ли спеша на Уход за магическими существами, то ли на Травологию.       — Вот нахальная обезьянка! — воскликнула Алекто, но выглядела она скорее впечатлённой, чем рассерженной.       Они всегда считали пуффендуйцев своими кроткими маленькими друзьями. Ни для кого не было секретом, что когтевранцы хорошо ладили с гриффиндорцами, в то время как пуффендуйцам всегда нравилось общество слизеринцев. Барсуки в целом были трудолюбивыми и ценили амбиции змей, несмотря на то, что всё-таки немного осуждали их пути достижения целей. В свою очередь слизеринцы были впечатлены тем фактом, что пуффендуйцы стояли за своих горой и были верны своему факультету. Они были добрыми, но немного тусклыми. Однако сейчас слизеринцы поняли, что в последнем были неправы. Вид на песочные часы преградила слизеринка-семикурсница, староста школы — Элизабет Фоули:       — Верно. А теперь возвращаемся в гостиную.

***

      Абсолютно всех слизеринцев созвали в гостиную факультета, из-за чего пространство комнаты стало некомфортно тесным и тёплым. Все гудели от сплетен, заглушая звуки пенящегося сливочного пива и хруста волшебных крекеров. Сбор студентов не занял много времени, потому что большинство всё ещё праздновали победу над Гриффиндором. Двое старост-семикурсников — Элизабет Фоули и брат Люсинды Эван — стаяли между диванами у камина, неловко отдёргивая воротники. Было видно, что они уже успели пожалеть о своём решении. Эван расстегнул мантию, но Элизабет метнула на него убийственный взгляд. Эмма почти смогла представить, как она шипит напарнику, что им нужно сохранять достоинство.       — Я думаю, вы все знаете, почему мы позвали вас сюда, — важно начала Фоули. — Мы заметили, что впервые за сто лет мы можем не выиграть Кубок Хогвартса вместе с Кубком по квиддичу. Как вам известно, баллы, которые выигрывает наша команда по квиддичу, добавляются к нашим изумрудам в вестибюле. Поэтому прежде всего я бы хотела выразить благодарность нашей команде и Эмме Поттер.       Словам старосты последовал шум аплодисментов и слаженный хор возгласов. Обычно в такие моменты Эмму переполняла гордость, но сейчас к ней вернулось чувство вины и неприятная тошнота. Поймав взгляд подруги, Алекто осторожно сжала её руку. Поттер широко улыбнулась.       — Однако, — продолжил Эван самым властным голосом, — на этот раз квиддича недостаточно. Пуффендуйцы старались изо всех сил, и в результате они обошли нас на двести пятьдесят очков. Это требует принятия радикальных мер. Мы не можем быть факультетом, который выиграл Кубок квиддича и не сумел набрать достаточно баллов, чтобы получить Кубок Хогвартса. Сейчас, во имя гордости всего Слизерина, я хочу попросить вас собрать каждую каплю своих сил и вложить их в учёбу.       — Да, я знаю, сейчас конец года и скоро уже каникулы. Пятый и седьмой курсы, я думаю, вы и без моих напоминаний осознаёте важность учёбы ввиду предстоящих экзаменов, сейчас я обращаюсь ко всем остальным: уделяйте внимание каждому предмету. Да, в том числе и Истории Магии профессора Биннса. Да, можно списывать. Я хочу, чтобы Когтевран потерял любую возможность заработать баллы из-за ваших поднятых рук на общих занятиях. Я хочу, чтобы пуффендуйцы потеряли веру в победу, когда мы обойдём их на Травологии. Я хочу, чтобы Гриффиндорцы подавились своим высокомерием, когда дело доходит до Защиты от Тёмных Искусств. Но больше всего я хочу, чтобы вы все поразили профессора Слизнорта на Зельях, дабы он без зазрения совести мог присудить дополнительные баллы для своего любимого факультета. Старосты, я ожидаю, что вы будете закрывать глаза на нарушения правил со стороны своих однофакультетников. Это война, и мы должны использовать любое возможное преимущество. У вас есть три месяца.       После завершения столь пламенной речи слизеринцы разбрелись по гостиной, чтобы обсудить сумасшествие старост. Шестикурсники тут же столпились возле облюбованного стола с закусками, а кресла у камина заняли семикурсники. Полупьяный Рабастан всё ещё был тут, и Регулус заставил исчезнуть бутылку Огневиски, раздражённо взмахнув палочкой.       — А этой весной они прямо-таки излучают радость, — сухо сказал Рабастан, не обращая внимания на пристальный взгляд Регулуса.       — Я не понимаю, почему они так взволновались, — добавила Алекто. — Мы не враждуем с Пуффендуем, и никаких конфликтов у нас не было. Это же не Гриффиндор. Тем более львы сейчас проигрывают по всем фронтам.       — Возможно, это как-то связано со слухами о том, кого назначат старостами в следующем году, — предположила Хелен, присоединяясь к однокурсникам. — В этом году были слизеринка и когтевранец, но поговаривают, что в следующем году выберут пару из одного факультета, потому что у нынешних возникает много ненужных споров.       — То есть, вы думаете, что они хотят, чтобы Слизерин выглядел лучше в глазах учителей? — спросила Эмма. — Зачем им это? Они же не вернутся в Хогвартс в следующем году.       Хелен лишь пожала плечами, но в разговор вступил Регулус:       — Скорее всего, это из-за пари факультетов.       — Пари факультетов? — спросила Люсинда от имени всех, кто учувствовал в обсуждении. У Блэка была раздражающая привычка озвучивать только часть информации и наслаждаться непониманием остальных.       — Что ж, гриффиндорцы шестого и седьмого курсов поспорили, что Слизерин, конечно же, не выиграет Кубок по квиддичу, но кроме этого, у них была вторая, более крупная ставка на то, что, поскольку Эмма из семьи гриффиндорцев, то есть шанс, что она выиграет для нас Кубок по квиддичу, но мы все равно не возьмём Кубок Хогвартса.       — Довольно сложная ставка, — с сомнением заметила Алекто.       — Ага, у вас есть три попытки угадать, кто затеял эту глупость, — сердито пробормотал Регулус.       Все сразу поняли, что здесь не обошлось без Сириуса Блэка. Конечно же, он имел возможность наблюдать за тем, как Эмма держится в воздухе дома, и знал, что перед финальной игрой Джеймс был не в лучшей своей форме. Это также объясняет, откуда об этом споре известно Регулусу. Большинство из компании полагало, что Сириус сообщил о пари своему брату, как только увидел рейтинг факультетов, но у Эммы было смутное подозрение, что Регулус следил за своим диким родственником. Тем более теперь он знал, что произошло в субботу.       — Как вы думаете, сколько поставил Эван? — спросила Эмма у Люсинды в попытке снять напряжение.       — Зная его, слишком много, — покачала головой Люсинда, но, похоже, это несильно беспокоило девушку.       Деньги не были проблемой для её семьи, но, несомненно, их родители не будут довольны, если их сын в который раз проиграет все, что ему дали на карманные расходы. В первый раз он компенсировал это упорным трудом, чтобы получить Метку. Но в этот раз они не проявят такой снисходительности. Люсинда выглядела так, будто ей все равно. Они с братом любили друг друга, но в остальном не вмешивались в личные дела. Люсинда была слишком захвачена вихрем романтических отношений в Хогвартсе, и Эван знал, что лучше не читать лекции своей ветреной сестре. Даже если он встречается с одной из её лучших подруг.       Эмма все еще задавалась вопросом, как всё это произошло. Обе её подруги отмахивались от расспросов: Люсинда говорила, что «случилось и случилось», а Алекто признала, что изначально она не планировала ничего больше интрижки на лето. Однако сейчас, глядя на рыжеволосую, Эмма не думала, что та не особо беспокоилась о том, что её парень, возможно, влез или не влез в серьёзные долги. Поттер уже не впервой задавалась вопросом, не начались ли эти отношения только потому, что Эван был полной противоположностью Уильяма, маггла, которого строго-настрого было запрещено упоминать. Словно почувствовав взгляд подруги, Алекто вопросительно подняла голову, но Эмма уже сосредоточилась на разговоре.       — В любом случае, — начал Регулус, — даже если я перестану снимать очки, я не перестану давать отработки только потому, что Эван попросил об этом.       — Иногда ты такой пуффендуец, — покачал головой Рабастан. — Никакого веселья.       — Да ладно, будто вам не приносило бы удовольствия наказывать Мальсибера и Уилкса, — защищала Регулуса Эмма, хотя она скорее была согласна с Рабастаном.       — Ты говоришь так только потому, что вам, девочки, не нравится, что они на вас пялятся, — поддразнил парень в ответ.       — Будто бы вам такое нравилось, — заметила Люсинда.       Так и родился их новый план, который помог бы выпустить пар.

***

      — Я не хочу! — завизжал Рабастан нехарактерным для него тонким голосом, изменённым при помощи магии, когда Алекто натягивала на него мантию с синей подкладкой. — Чья вообще это мантия?       — Моей кузины, — небрежно бросила Эмма, направив кончик палочки на лицо парня. — А теперь замри, Лу убьёт меня, если с мантией что-то случится.       Лестрейндж мученически застонал, но подчинился. Так как Регулус отказался принимать участие в этой «сомнительной затее», девушки решили, что пришло время проучить Рабастана. Он почти весь год безостановочно заигрывал со всеми девушками, отправляя их потом к Мальсиберу или Уилкису, флиртовал с Кассандрой Гринграсс, пока та не влюбилась в него, а потом оттолкнул её.       И все это, естественно, было лишь ради забавы. Но Люсинда решила, что пора показать слизеринцу, насколько раздражающими могут быть его «забавы», особенно когда они не ко времени. Алекто, конечно же, согласилась, так как устала от того, что Рабастан говорил ей перестать жаловаться, когда кто-то из парней делал ей комплименты. Эмма… Что ж, Эмма просто хотела насладиться испуганным лицом Рабастана.       Следуя инструкции старост, они всю неделю оттачивали различные заклинания и трансфигурацию объектов, пока в пятничный вечер не пришли к заключению, что готовы к воплощению своего плана. Чтобы словить Рабастана, они впрыснули Сонное зелье в шоколадный кекс, который парню вручила пунцовая Касс. Лестрейндж не забыл кокетливо подмигнуть девушке, пока поглощал сладость, но как только проглотил последний кусочек, покачнулся. Эмма умело провела его по коридорам подземелья с небольшой помощью уменьшающего вес заклинания.       Убедившись, что никого из семикурсниц нет и никто их не заметит, слизеринки спустили Рабастана по лестнице к комнатам девушек. Благодаря нескольким трансфигурирующим заклинаниям им удалось создать нечто напоминающее женскую версию Рабастана. Девушки не изменяли его зеленые глаза и длинные тёмные ресницы, но удлинили волосы до плеч. Точнее, до ног, но потом у Люсинды получилось их обрезать. Они подкупили Регулуса, пообещав тому мятное угощение, чтобы он уменьшил однокурсника до роста Лу, так как Блэк был единственным, кто к тому времени успел освоить заклинание уменьшения. Теперь Люсинда осматривала Рабастана критическим взглядом, время от времени подсказывая, что ещё нужно изменить, пока Алекто и Эмма лениво убирали его щетину, едва не лишив парня подбородка. Потом девушка взяла в руки косметичку, средство для выпрямления волос и приступила к заключительной части. Эмма с восхищением наблюдала за тем, как с помощью косметики Люсинда делала лицо Рабастана более женственным, чем она могла себе представить.       Удовлетворившись результатом, они парализовали Рабастана Петрификусом Тоталусом, не столько из-за необходимости, сколько из-за того, что Хелен нужно было попрактиковать это заклятье. Затем девушки покинули гостинную, подняв парня под руки. Когда они оказались на безопасном расстоянии от общежития Слизерина, Алекто сбежала, чтобы найти своего парня и проверить их результат. Тем временем Хелен сняла с Рабастана Петрификус Тоталус.       — Какого чёрта? — были первые слова Лестрейнджа, когда тот смог сдвинуться с места.       Он попытался вскочить и убежать, но встретил сопротивление в виде палочки Эммы, воткнутой в его грудь. Рабастан покачал головой в недоверии, но лица девушек оставались предельно серьёзными. Парень не часто становился объектом для розыгрышей.       — Не так быстро, — сказала Эмма. — Ты действительно думаешь, что ты сможешь избавиться от всего, что мы сделали, в одиночку?       — Я, чёрт возьми, могу попробовать! — парировал он.       — Но мы не поможем тебе, если что-то пойдёт не так. Сам знаешь, трансформировать себя сложнее всего, — ухмыльнулась Эмма, протягивая однокурснику зеркало.       — Регулус… — начал он.       — Следующие два часа Регулус будет занят другими делами. Но решать тебе.       Регулус был занят увлекательной беседой об истории домашних эльфов с Минки — очень хорошо осведомленной в этом вопросе эльфийкой. И дополнительно подкуплен ещё одной тарелкой мятных конфет на тот случай, если разговор закончится раньше нужного времени.       Хелен не смогла сдержать улыбку, когда посмотрела мимо них в коридор:       — Тебе лучше поторопиться с выбором, если не хочешь запутать бедного старосту.       — И да, если ты ему проболтаешься, мы будем всё отрицать и скажем, что это просто один из твоих розыгрышей пошёл не по плану, — прошептала с угрозой Люсинда, подойдя ближе к новоявленной когтевранке. — Ты же не думаешь, что он выберет твою версию истории с учётом того, что тогда будет вынужден назначить отработку или снять баллы с нас четверых?       — Я тебя ненавижу, — пробормотал Рабастан, опуская плечи в поражении. — Может, мне удастся получить удовольствие от всего этого.       Но в глазах парня не было веры в собственные слова.       — Удачи, — рассмеялась Эмма, хлопнув его по спине. Лестрейндж выглядел так, будто проглотил лягушку.       Когда Алекто приблизилась, они услышали её болтовню:       — Так ты не возражаешь, если она сядет с нами? Она единственная может превратить кубок в расплавленное серебро и обратно, не сжигая его в процессе.       — Хорошо, — фыркнул Эван в ответ, вероятно, раздражённый тем, что ему придётся войти в Большой Зал с группой из пяти девушек младше него.       Восприняв это на свой счёт, шестикурсницы начали беспечно идти по коридору, будто они были обычными подругами, направляющимися на обед. Эван ничего не сказал о девушке, похожей на Рабастана, и на его лице не появилось ни малейшего намека на то, что он заподозрил вмешательство волшебства в её внешность. «Это успех!» — подумала Эмма.       — Так как тебя зовут? — грубо спросил когтевранку Эван, когда они вошли в Большой Зал.       — Раб… ой! — Люсинда наступила на ногу Рабастана.       — И что это было? — Эван нахмурился.       — Кролик , — Рабастан озадаченно улыбнулся. — Это мое прозвище.       — Кролик, — медленно произнес староста, словно не мог поверить, как глупо это звучит. — И ты единственный человек, который может трансфигурировать кубок?       — Да! — пискнул Рабастан, очевидно непривыкший к своему новому голосу.       — Ладно, — проворчал Эван, прежде чем протиснуться между двумя семикурсниками-слизеринцами. — Извините, здесь недостаточно места для всех нас. Думаю, лучше познакомимся в другой раз.       Тон его голоса говорил об обратном.       — Миссия выполнена, — прошептала Алекто Эмме, когда они заставили Рабастана сесть рядом с Мальсибером напротив Уилкиса.       В тот день Северуса на ужине не было, но он пропадал и на более длительные промежутки времени, так что в этом не было ничего необычного. Эмма предполагала, что он скоро вернется с новым изобретением. Девушке пришлось признать, что заклинание Оглохни было идеальным. У Снейпа есть талант. «Почему ты думаешь о Северусе? — она мысленно ударила себя. —  Сейчас происходит нечто более интересное».       — Мне кажется, я не видел тебя раньше, — Мальсибер включил своё очарование на полную. — Ты всегда ужинаешь за слизеринским столом?       — Я просто пришла, чтобы показать своим подругам заклинание, — ответил Рабастан, сильнее запахивая мантию, когда Мальсибер попытался взглянуть на то, что было под ней.       Как же Эмме хотелось, чтобы они предусмотрели такое развитие событий и наколдовали ему грудь. «С другой стороны, может, так было даже лучше», — подумала она. Два шестикурсника полностью игнорировали слизеринских девушек, сосредоточившись на новой, может быть, даже более наивной добыче.       — О, умная и красивая? — восхитился Уилкис, глядя на «Кролика» своей лучшей версией щенячьих глаз. Эмма знала этот взгляд. — Так продемонстрируй нам заклинание.       В ответ Рабастан, всегда готовый похвастаться, превратил свой кубок в лужицу метала:       — Тут есть одна важная деталь: в конце нужно взмахнуть палочкой, чтобы жидкость не попала в стол.       — Может, ты могла бы прийти и помочь мне взмахнуть палочкой после ужина? — ухмыльнулся Мальсибер.       Рабастан выглядел невероятно оскорбленным. Эмма не думала, что он хоть раз в жизни говорил что-то подобное, не говоря уже о том, чтобы слышать такое в свой адрес. Тыквенный сок Люсинды разлился по столу.       — С тобой все в порядке, Люси? — «Кролик» озабоченно посмотрела на неё. — Думаю, нам стоит отвести тебя в Больничное крыло.       — Нет… Я… Я в порядке, — сказала Люсинда, задыхаясь от кашля. Лицо девушки побагровело, поскольку мозг не мог решить, смеяться ей или кашлять.       — Нет, я настаиваю, — Рабастан бросил на Люсинду грозный взгляд и встал из-за стола, но Мальсибер схватил его за рукав мантии, опасно близко к руке.       — Ты знаешь, где нас найти, — подмигнул он.       Рабастан уставился на него так, будто на его невинность посягнули самым грубым образом.       — Ага, — ответил он, выдернув свою мантию. — А теперь, если ты просто…       Алекто едва заметно кивнула Эмме, намекая, что с Рабастана достаточно. Пытки закончились, но веселье только началось. Эмма попыталась запечатлить выражение лица Рабастана в своей памяти, желая, чтобы оно не исчезло никогда.