Prime Cut

Суббота 20:55 – Хочешь убраться отсюда? – прошептал ей на ухо Струпьяр. И она знала, о чем он на самом деле спрашивает, знала, конечно, знала, на что она на самом деле соглашается, когда сплела их руки вместе и стеснительно посмотрела ему в глаза, и встала на цыпочки и приникла к его губам мягким, осторожным поцелуем. Знала. – Да, – сказала она, честно. – Хочу. У вас два (2) непрослушанных сообщения. Милочка, это Молли, мы все видели твоего… нового молодого человека… Так вот, выглядело, будто он тебя похищал, тащил тебя на пляж, и я думаю, что говорю за всех нас, но мы немного за тебя волнуемся… Ваше сообщение удалено. Миона, пожалуйста, скажи мне, что ты делаешь то, что мы все думаем, ты делаешь, потому что если не так, то я нахрен тебя бросаю, скотина-братец, нахрен, отплясывает на сцене с огромным влажным пятном на его штанах, и если это не будет... Не знаю я, когда у тебя будут внуки, мама, отстань, я на таблетках! Если унижение Рона, которое навеки вечные записывает на видео прямо сейчас оператор, не заставит тебя упасть на колени и отсосать у гребаного панк-рокера… Ваше сообщение удалено. Суббота 22:30 Гермиона никогда не была такой девушкой. Она никогда не занималась сексом с незнакомцем – почти незнакомцем – и никогда не пила водку прямо из горла – даже в колледже – и никогда не сбегала со свадьбы, чтобы проделать все вышеперечисленное, на общественном пляже, рядом с гаванью, среди острых каменных скал, по которым шла лестница, по которой они спустились, чтобы сюда добраться, к песку, забитому желто-зелеными высохшими клочками водорослей… Она никогда не была такой девушкой. Струпьяр скользнул в нее двумя пальцами, беззаботно сминая дорогой шелк ее платья, собранный у ее бедер, и она застонала, так это было хорошо, ее ресницы задрожали от ощущений, что дарили его умелые мозолистые пальцы, снова, снова… – Нет, – сказал он, проворачивая запястье и сгибая один палец, медленно, словно в поисках, неспешным, осторожным движением, от которого она улыбнулась ему в рот, потому что, потому что – «я кончу», подумала она, «я скоро кончу». – Посмотри на меня, Гермиона, нет, не закрывай глаза, смотри на меня… Она никогда не была такой девушкой. Она раздвинула ноги, брошенная футболка Струпьяра теплой лежала под ее спиной, звякнула пряжка его ремня, по внутренней стороне бедер что-то скользнуло, и вот он толкается вперед, и толкается, и толкается, и она чувствовала, как растягиваются ее мускулы, легкую боль в нижней части живота, которая разгорается все ярче и ярче, и он вздыхает, рвано, громко, отчаянно, и между его бровями образуется морщинка, и он снова и снова крутит бедрами, сменяя резкие толчки медленными движениями, и ее выдох словно выбили из нее, вспышка молнии ее оргазма уже разгоралась на уровне ее хребта… Она никогда не была такой девушкой. И такой не является. Но… Но… У вас пятнадцать (15) непрочитанных сообщений от [ГАРРИ ПОТТЕР – (714) 216…] (23:22) мы скоро уезжаем в аэропорт (23:23) джинни сказала ты на пляже с… струпьяром? (23:24) я (23:24) блин (23:25) это наверное все изза шампанского но (23:26) я даже не знаю (23:26) я просто пытаюсь сказать (23:27) просто (23:28) я нахрен рад за тебя гермиона (23:28) я нахрен рад что ты пришла сегодня (23:28) и я (23:29) блин (23:33) мне пора (23:35) позвоню когда мы прибудем (23:36) люблю тебя Воскресенье, 00:40 Песок постоянно лез под юбку платья Гермионы, приставал к ее ногам, и она чувствовала влагу между ее бедер, просачивающуюся через ее нижнее белье, прохладную, липкую и мокрую. Она не знала, что он сделал с презервативом – подозревала, что сунул куда-то в один из своих странных карманов на колене. – Предполагалось, что это я буду той, у кого все всегда будет в порядке, – вдруг сказала она, пропуская песок между пальцами. – Я никогда… Никогда не предполагалось, что я… Потеряюсь. – Потеряешься, хм? Она смотрела на океан, на темные бархатные волны, покрытые белыми пенистыми гребнями. – Да, – сказала она, чуть улыбнувшись – потому что на ее губах был вкус водки, а на языке – вкус Струпьяра, и если и был правильный момент заявить, что она «потерялась» - о боже мой – то именно сейчас. – Потеряюсь. Он убрал бутылку водки на другую от себя сторону и повернулся к ней, приподнимаясь и перекидывая через нее ногу, так чтобы его колени обхватывали ее бедра. Потом он наклонился вперед, посмотрел ей в глаза, его лицо было ненормально для него серьезным. Все, о чем она могла подумать – что от него пахло ванильной глазурью, сексом и ей, ее кремом для лица с запахом гардений, ее мятной жевательной резинкой, и это обжигало, это опьяняло, и в ее животе творился хаос, в венах – энтропия, и всего этого у нее никогда не было с Роном, ни с кем, и этого ей не хватало, этого ей хотелось… – Я упоминал, что играл когда-то в рок-группе? – спросил Струпьяр, обжигая ее лицо дыханием. Она покачала головой, убирая от лица волосы. – Нет. – Ну, мы как бы… Мы назывались «Ловители». Имели приличный успех в Лос-Анджелесе, даже некоторое время были на лейбле… Так что да, мы были «Ловители». Знаешь, почему, куколка? – Хочешь сказать, это не был какой-то там омерзительный эвфемизм для женских гениталий? Он расхохотался, его зубы блеснули в тенях между их телами. – Нет, но… Блин, так намного смешнее, мне надо обновить свою страничку на MySpace, – задумался он. Она опустила лоб на его широкое плечо. – Ты невозможный, знаешь? – беспомощно спросила она. – Короче, – протянул он, проводя руками по ее спине вверх-вниз, от чего по ней пробежала дрожь. – Мы назывались «Ловители». В основном потому, что это было мое прозвище в школе. – Что? – Ну, я… Это шутка как бы… У меня в школе была… Репутация, что я сплю только с подружками других парней. Типа, отлавливаю их? Поняла? Короче, это тупо, знаю, но на самом деле это было большее… – Чем «отлавливание» чужих подружек? Серьезно? – Хм, – сухо ответил он. – Дело ведь не только в панк-роке и кожаных куртках, куколка? – У, какое разочарование. Может у тебя еще и счет в банке есть? Может ты даже и не анархист? Что это за конспирация такая? Он фыркнул, зарывшись лицом в ее волосы, и она чувствовала его улыбку на своей коже, легкую, как перышко. – Короче, – снова сказал он, – отлавливание – это искусство. Смысл в… В преследовании, понимаешь? Это как бы, азарт охотника. В этом я был хорош. – И… – И, – многозначительно сказал он, – к чему я веду, так это… – Ты к чему-то ведешь? Какая радость. Он ущипнул ее за талию. – Вот к чему я веду, куколка – что я охрененно хорошо могу всякую хрень находить. – Да? Он коснулся губами ее щеки. – Да, – прошептал он. – Ты потерялась. Позволь мне тебя найти. Она коротко рассмеялась, ее сердце билось не в такт и не в ритм о ее ребра. – И что потом? – спросила она. – Что случится, когда… Ты меня найдешь? Он рассмеялся. Ударила волна, закричала чайка, и он быстро поцеловал ее, прикоснувшись губами к ее губам на короткий, едва мелькнувший момент, и все тут же закончилось. – Тебя отловят, Гермиона. Вот, что случится. У вас одно (1) непрослушанное сообщение. Привет, куколка, я, как бы, в десяти минутах, очередь на выдачу прав была, ну вообще, бардак просто, и был там один чувак, этакий брателло в свитере университета Южной Калифорнии, ну такой, он весь из себя прям нарывался, практически такой: «дерись со мной, Струпьяр», но я, знаешь, не стал, потому что знаю, ты эту Южную Дьяволицу отправила бы меня из полиции выкупать, если бы меня арестовали, а она нахрен ужас какой-то, Поттер – самый храбрый чувак, что я в жизни встречал, короче, ну, это, я скоро буду, на мне галстук, как я и обещал, люблю, пока. Ваше сообщение сохранено.