***
Заслышав шаги в коридоре, Гермиона притаилась в тени у входа в камеру. К ней явно направлялся один человек, и это был её шанс на побег. Петли решётки скрипнули, затем волшебник, судя по силуэту это был Джагсон, прошёл в камеру и поднял палочку, чтобы зажечь свет. В тот же миг Гермиона запрыгнула Пожирателю на спину и принялась неистово бить по голове. От неожиданности Джагсон начал размахивать руками и попытался скинуть с себя Грейнджер. Однако, она вцепилась ногтями одной руки в его лицо, а другой рукой потянулась к палочке. Джагсон зарычал и схватил Гермиону за волосы, перекинул через плечо и закричал: — Скорее сюда! Девчонка пытается сбежать! Приложив ладонь к кровавым следам на лице, он сфокусировал взгляд на пленнице, которая уже стояла перед ним в оборонительной позиции. С его палочкой в руке. — Ступефай, — выкрикнула Гермиона и Джагсон отлетел к стене. Палочка слушалась не очень хорошо, но сила заклинания оказалась достаточно велика для обезвреживания. Грейнджер выскочила в коридор и попыталась аппарировать, представив лес Дин. Ничего не вышло. Скорее всего над поместьем стоял антиаппарационный щит. Гермиона ринулась по коридору в надежде добраться до выхода из замка, пока не появились другие Пожиратели. Пробежав несколько метров, Гермиона услышала перестук шагов двух человек, она предположила, что это Долохов и Беллатриса. Гермиона остановилась и принялась озираться по сторонам в поисках укрытия. На её удачу, если удача вообще имела место в подобной ситуации, в коридоре было достаточно ниш. В некоторых из них по-видимому раньше стояли доспехи, что дало Гермионе возможность притаиться в одном из таких укрытий. Она увидела и пышные волосы Беллатрисы, и высокую мрачную фигуру Антонина, которые пробежали мимо её укрытия, затем подождала пару минут, прислушиваясь к удаляющимся голосам, и выбралась из ниши. Пройдя двадцать метров и свернув в новый коридор, она обнаружила ступени, ведущие к тяжёлой на вид двери. Наколдовав Люмос, Гермиона подошла к лестнице, но внезапно почувствовала позади себя тяжёлое дыхание. Волоски на коже встали дыбом, и она медленно обернулась. Это был Долохов. В его глазах сверкал огонь злости, губы были сжаты в тонкую линию, между бровями пролегли морщинки. — Ступефай, — голос Гермионы, высокий и напряжённый, перерезал тишину коридора. Пожиратель одним лишь движением кисти невербально отклонил заклинание. — Я думаю, ты можешь лучше. — Экспеллиармус, — ещё одна попытка потерпела неудачу. Руки Гермионы дрожали, палочка не хотела слушаться волшебницу, но казалось, что она так близка к побегу, что Гермиона попыталась снова, — Петрификус Тоталус! Инкарцеро! Долохов сохранял невозмутимость и спокойствие, отбивая эти заклинания. Незаметно он приближался, и как только Гермиона замешкалась, он воспользовался моментом и сильно ударил её внешней стороной ладони по лицу. Гермиона ахнула и свалилась на пол, ударившись скулой о каменный пол, палочка отлетела в сторону. Антонин склонился над ней и прошептал, разглядывая её окровавленное лицо: — В другой раз не мешкай и нападай сразу, мисс Грейнджер. Долохов связал её невербальным Инкарцеро, а палочку вернул появившемуся в сопровождении Беллатрисы Джагсону. Пожиратель до сих пор пытался залечить царапины от ногтей и синяки от удара об стену, Белла оказалась не сильна в лечащих заклинаниях. — Как ты узнал, что надо вернуться в этот коридор, Антонин? — обратилась Беллатриса к мужчине. — Потому что она — маленькая хитрая маггла, и я уже выучил её zamashki, — последнее слово Антонин произнёс на своём родном языке. У Гермионы был слишком живой ум, чтобы не заметить этого, несмотря на страх, боль и незавидное положение. Женщина перевела взгляд на связанную девушку и прошипела: — Ты правда рассчитывала сбежать от нас, грязнокровка? Нам придется устроить тебе наказание, которое ты никогда не забудешь. Это станет тебе уроком на всю оставшуюся жизнь, несмотря на то, что она будет короткой. Гермиона могла только беззвучно плакать. Она не могла поверить, что так бездарно потеряла шанс на побег и обрекла себя на ещё большие страдания. Надежда на спасение угасала в ней с каждым днём и сегодня окончательно рассыпалась в прах. Эти люди, если их можно было так назвать, не дадут ей быстро умереть – она обречена остаться в темнице Малфой-мэнора, пока её не убьют или пока она не сойдёт с ума, как родители Невилла.***
Как только трое Пожирателей вернули Грейнджер в камеру, стало не до разговоров. Мужчины рассредоточились по углам, Долохов наколдовал цепи прямо из каменной стены, Джагсон запер дверь сильными заклинаниями и остался на месте, крепко сжимая палочку в руке, будто Гермиона снова могла её отнять. Беллатриса развеяла связывающее заклинание и тут же крепко приковала запястья цепями. Затем взмахнула палочкой, и цепи заставили Гермиону держать руки высоко поднятыми. Настолько высоко, что она практически повисла в воздухе, и пришлось встать на носочки. — Похоже, ты до сих пор не поняла, в каком положении оказалась, грязнокровка, — протянула Белла, недобро сверкнув дикими глазами. Затем направила палочку на Гермиону и одарила сильнейшим Круциатусом. Пятиминутная пытка показалась многочасовой, из-за наручников и неконтролируемых судорог она вывихнула запястье и ободрала кожу на руках. Если раньше Пожиратели пытали её ради информации, то теперь она разозлила их по-настоящему и пожинала плоды своего неудачного побега. — Ты никогда не думала о том, что ты не создана для мира волшебников? Тебе не место здесь. Ты беспомощная, жалкая маггла. Слабая и никчемная, твои друзья не захотели тебя спасать, потому что ты не нужна им. Таким, как ты, нужно запретить размножаться с чистокровными волшебниками. К счастью, у меня есть для этого отличное средство. Гермиона беззвучно плакала, слёзы стекали по лицу и собирались на подбородке. От высыхающей солёной воды лицо нестерпимо чесалось, руки онемели, напряженные мышцы ног подрагивали. Беллатриса потянулась к карману на платье и вытащила на свет склянку. Внутри бултыхалась розовая перламутровая жидкость. Она перевела взгляд с зелья на Гермиону и недобро сверкнула глазами. — Ты знаешь, что это такое? Гермиона испуганно дёрнулась в сторону, но лишь ещё сильнее содрала кожу на запястьях. — Это зелье бесплодия, и оно сделано специально, чтобы исключить проникновения полукровок в наш мир. Ты выпьешь его – добровольно или под Империусом. — Нет! Нет! НЕТ!!! — Гермиона истошно закричала. — Я не буду его пить, вы не можете сделать этого! Я не хочу, пожалуйста, не надо. — Значит под Империусом. Гермиона замотала головой. Она не могла поверить, что всё это происходит с ней. Вся её возможная будущая жизнь пролетела перед глазами в одно мгновение. Она могла бы закончить школу, встретить мужчину её мечты и полюбить его, родить ребёнка. Но теперь всё это не имело смысла. Если она не умрёт здесь, то никогда не сможет воплотить мечту в жизнь. Джагсон тем временем приблизился к пленнице и произнёс «Империо». Гермиона тут же расслабилась и послушно выпила зелье. В этот момент заклинание спало, кандалы раскрылись, и она рухнула на пол. Грейнджер немедленно попыталась вызвать рвоту, но ничего не выходило. Слёзы продолжали катиться по её щекам, но теперь она не всхлипывала беззвучно, а рыдала навзрыд. Через несколько минут низ живота скрутило сильнейшей режущей болью, и Гермиона, обхватив руками колени, начала кататься по полу, не прекращая выть, как раненный зверь. Белла откровенно наслаждалась зрелищем и скалилась, Долохов стоял с равнодушным видом и как будто скучал, Джагсон медленно продвигался к выходу из темницы – ему больше нравилось практиковать Круциатусы. В конце концов, Пожиратели ушли, хотя Беллатриса и порывалась угостить Гермиону парочкой проклятий. Долохов, однако, заметил, что она ещё нужна для допросов, и Грейнджер оставили в покое. Промучившись от боли ещё с полчаса, показавшиеся ей вечностью, Гермиона продолжала плакать и не смогла уснуть, несмотря на усталость. Она чувствовала внутри только пустоту.