Cosy prisons

У Гермионы было одно воспоминание, которым она очень дорожила. Оно было связано с её родителями, в то время, когда их ещё не разделил волшебный мир. Летом, незадолго до начала первого учебного года в Хогвартсе, Гермиона с родителями отправилась прогуляться по Лондону и предложила прокатиться на колесе обозрения . Находясь в кабинке между мамой и папой и рассматривая Лондон и его окрестности, Гермиона чувствовала себя самой счастливой девочкой в мире. Весь тот день они провели вместе, держась за руки и поедая «Фиш’энд’Чипс». Когда Гермиона стирала воспоминания Грейнджерам, она оплакивала это чувство. Она ясно осознала, насколько ненавидит Волдеморта и его приспешников, из-за которых должна прятать своих родителей на другом материке и скрываться самой. Находясь в лесу с Гарри и Роном или в темнице, она не давала пугающим мыслям ходу, но во сне она оказалась не защищена. Гермиона не сразу поняла, что находится без сознания. Всё вокруг было таким же как в тот день 1991-го года, только она была не 11-летней девочкой, а собой нынешней. Она стояла на улице у входа в кафе, а напротив стояли её родители. Они не улыбались, а смотрели на неё пустыми глазами. Гермиона пыталась позвать их, но родители никак не реагировали, а затем рухнули на землю. Она хотела приблизиться к ним, но не могла сдвинуться с места. Грейнджер кричала, кричала и кричала, пока резко не распахнула глаза. Всматриваясь в балдахин над кроватью, она не сразу вспомнила события предыдущего вечера. Резкая боль в плече заставила Гермиону подскочить на кровати; когда она приняла сидячее положение, одеяло упало на колени, и Грейнджер обнаружила, что на ней только трусы и носки. Плечо было перебинтовано, повязка проходила наискосок через солнечное сплетение. Грейнджер пыталась размотать бинты и посмотреть на рану, оставленную Долоховым, как вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату зашёл человек – причина всех её бед. Увидев его, Гермиона быстро схватила одеяло и прикрылась им, Антонин лишь закатил глаза. — Я уже всё видел в Мэноре, так что можешь расслабиться, — Долохов прошёл в глубину комнаты и присел в кресло, напротив кровати, — ты всегда так громко спишь? Полночи слушал твои крики. — Вы проткнули меня ножом. Это логично, что мне будет больно и я буду кричать, — парировала Гермиона, краснея под его взглядом. — Ты кричала не из-за раны, а из-за своих снов. А рану я обработал. — Долохов сверлил её взглядом, практически не моргая. Грейнджер стало неуютно, и она отвернула лицо к стене справа. — Не понимаю твоего недовольства, ты же сама напала на меня с ножом, а теперь обвиняешь меня в своём ранении. Гермиона лишь насупилась. Типичные размышления для Пожирателя Смерти: обвинить жертву, заставив чувствовать свою несостоятельность. Не дождавшись от неё ответа, Антонин резюмировал: — Ты идиотка, мисс Грейнджер. — Прошу прощения? — Ты идиотка, — повторил Долохов с усмешкой, — что ты собиралась делать, если бы тебе удалось напасть на меня или даже убить? Камин заблокирован, пароль знаю только я. С моей смертью блок не снимается, никто не может зайти в поместье и никто не может выйти. Домовики отзываются лишь на мой зов. Вокруг поместья стоит защитный купол, само здание ненаносимо и обладает родовой защитой. Опять же с моей смертью купол не исчезает, зайти на территорию нельзя и выйти тоже. Ты просто умерла бы здесь от голода. Достойная смерть для самой умной ученицы Хогвартса? — Домовиков не удивила бы такая долгая тишина? — Гермиона цеплялась за последние доводы, прекрасно понимая, что её план с нападением изначально был обречён на провал. — Они не привязаны к этому дому или ко мне. Гермиона теребила уголок одеяла, а Долохов продолжал разглядывать её лицо. Затем он резко встал и направился к выходу, у самой двери он обернулся к Грейнджер: — Трудно ожидать от тебя повиновения, но не выходи из этой комнаты после 9 вечера. В остальное время можешь бывать, где хочешь. Гермиона посмотрела ему вслед и ничего не ответила. Откинув одеяло, она направилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, но заметила кое-что необычное на тумбе. Она протянула руку к предмету, с удивлением осознав, что это потрясающее и дорогое издание «Божественной комедии» Данте. Этой книги точно не было здесь вчера, значит её вероятно принёс Долохов. Честное слово, он был загадочным Пожирателем Смерти.

***

Гермиона, конечно же, читала Данте и не раз, но окунулась в повествование с удовольствием. Ей так не хватало книг, особенно не связанных с тёмными искусствами. Просто художественная маггловская литература. После сытного позднего завтрака, который ждал её на кровати (снова незаметные домовики), она читала практически до самого вечера. Взглянув на часы, Гермиона поняла, что у неё есть ещё двадцать минут до местного «комендантского часа» и поспешила вниз к книжному шкафу. Гермиона уже направлялась в комнату с томиком Эдгара Аллана По, но звучавшие стоны из приоткрытой двери в комнату Долохова заставили её остановиться. Сначала она решила, будто кто-то мучается от боли, но почти сразу же покраснела, так как сообразила, что именно происходит. И как назло под её ногами скрипнул пол. Буквально в тот же миг, дверь распахнулась и над ней навис Антонин. Он был не совсем одет – рубашка была расстёгнута — и не совсем трезв, судя по запаху огневиски. — Мерлин, тебе обязательно делать всё наоборот? Я же сказал не ходить здесь после девяти вечера! — Но ещё нет девяти, — пискнула Гермиона. В просвете двери она увидела двух женщин, которые посматривали на них с интересом. Антонин захлопнул дверь, и без света из комнаты коридор погрузился во мрак. Он наколдовал невербальный огонёк, который парил над их головами, освещая их лица. — Что это за магия? — Гермиона завороженно смотрела на маленький фонарик, прижав книгу к груди, — Я никогда не ви… — Замолчи! — прорычал Долохов. Он опёрся руками по обе стороны от Гермионы и приблизился к её лицу. — Может быть мне стоит пригласить тебя присоединиться к нам сегодня? Или лучше позвать других Пожирателей? Они найдут чем тебя занять, чтобы у тебя не осталось времени шататься по дому. — Нет! — Гермиона попыталась оттолкнуть его, упершись ладонью в грудь, но Антонин даже не сдвинулся. Грейнджер поняла, что их лица находились непозволительно близко, так, что кончик его носа практически соприкасался с её. Гермиона задержала дыхание и посмотрела Долохову в глаза. Он будто бы на секунду растерялся, бросил взгляд на её губы и резко оттолкнулся от стены. — Убирайся, — тихо произнёс Долохов. Гермиона шумно выдохнула и бросилась в свою комнату, закрыв дверь. Она вся дрожала, в ушах шумело и сердце стучало, как после марафона. Как ему удавалось всегда пугать её, не делая ничего особенного? Да, он пытал её, но и другие тоже пытали. Однако она не чувствовала такого смятения после Круциатусов Беллатрисы. Она должна была бояться Фенрира, но оборотень лишь вызывал презрение и брезгливость. Другие встретившиеся ей на пути Пожиратели Смерти не оставили вообще никакого заметного эмоционального следа. Такая насыщенная встреча в коридоре заставила Гермиону пересмотреть свои планы на вечер: она собиралась прочитать томик По, но не хотела напугать себя ещё больше, так что отложила его подальше, даже не открыв. Она всё ещё дрожала, когда направилась в ванную комнату и очень надеялась, что Долохов не сделает ужасных вещей с ней поутру в качестве отмщения.