Поодаль от барной стойки

      После вечеринки с друзьями незаметно пролетели месяцы. И Питер как никогда раньше увлёкся своей работой, пропадая за барной стойкой до позднего вечера. Кафе стало более оживлённым местом, поскольку пьяное веселье мистера Старка в баре не осталось незамеченным, и теперь тихое местечко на отшибе города в спальном районе стало местом высокой посещаемости. Однако Паркера это даже немного обрадовало. Его расспрашивали про миллионера, про него самого, про Ника Фьюри, но Питер, по наставлению последнего, с милой улыбкой отвечал, что Тони Старк просто очень любит кофе, а кофе в этой кофейне самый лучший в городе.       За месяц активных расспросов энтузиазм фанатов и недругов миллионера заметно поубавился. Однако многим посетителям действительно понравился кофе, который здесь варят. Молодые девушки, хихикая, отвешивали бариста комплименты самых разнообразных сортов. Не сказать, что такой расклад событий не радовал Питера. Правда первое время он очень краснел и отвечал невпопад, но потом несколько привык и уже не терялся во время лёгкого флирта. Словом, жизнь его, местами скучная и в основном рутинная, постепенно превращалась в более энергичную и богатую на события. Это вгоняло в некий дискомфорт, потому что Паркер никогда не любил шумихи и повышенного внимания к себе (с чем он, в принципе, никогда не сталкивался).       Мистер «золотые штанишки», как называл его Локи, стал гораздо реже появляться на глазах бариста. Дружбу это ничуть не сломило, напротив, даже в какой-то степени укрепило. Питер переписывался с друзьями в общем чате и, в целом, не жаловался. Порой он вспоминал времена, когда его родители ещё были живы. Паркер ничего толком не помнил, поскольку был слишком мал, но тем не менее это наложило свой отпечаток. Тётя Мэй прекрасно справлялась с родительской заботой, и всегда была для парня, как настоящая мама. Но отца ему не хватало всегда. Ему хотелось ощущать и его любовь тоже, хотя бы аналог. И тем не менее муж тёти Мэй скончался, как и надежды Питера обрести полноценную семью.       В день его размышлений людей было мало. Стояла знойная жара, июль. Совсем скоро Паркер уже должен решить свою судьбу на ближайшие несколько лет. Теперь это не так сильно его удручало, ведь рядом всегда были его друзья.       Не сказать, что один из них не казался витающим в облаках. Локи всё время будто был душой в другом месте, в своих размышлениях, при этом отношения между ним и братом несколько потеплели; лёд неприязни, кажется, начинал оттаивать. Недавно Лафейсон написал Паркеру загадочное сообщение со словами: «Сегодня зайду». Питер предчувствовал разговор о любовной драме. Это его немного веселило, потому что он знаком с Локи уже почти год, и толком не мог полно охарактеризовать своего друга. Такая загадочность порой внушала разные чувства, но харизма молодого актёра не могла не впечатлять бариста. Паркеру нравилось думать о том, что такой холодный, с непонятным внутренним конфликтом, человек открывал ему маленькую дверцу в глубины своей души.       — Я не сильно припозднился? — раздался вдруг приятный тенор Локи, стоящего во всём чёрном.       — О! — обрадовался бариста. — Так ты даже времени не написал. Всё нормально. Скоро уже закрытие. Кстати, дружище, ты не запарился в такой одежде? Сегодня же ужасная жара, я тут как мокрая тряпка потом теку.       — Ты даже в такую жару болтлив, — улыбнулся Лафейсон, подсаживаясь напротив Питера. — Я думал тандем из духоты и жары поубавит твой гиперактивный пыл.       — Чёрта с два!       — Что ж, — тихо заговорил Локи. — Как ты, наверное, помнишь, я рассказывал тебе о девушке, моей коллеге.       — Конечно, помню! Такое забудешь…       — Не юли, — прищурился мужчина. — Дело в том, что она…       Романтическая драма разворачивалась на глазах Питера. Он стоял, протирая чашки, и внимательно следил за ходом повествования Локи, который выглядел очень пасмурно, минорно. Однако всё оказалось не таким уж и драматичным, по итогу. Паркеру просто хотелось приобнять друга за плечо и ответить, что для такого красивого мужчины найдётся ещё женщина, свободная и к тому же влюблённая. В него, конечно же. Но бариста осознавал, что другу такие слова будут не к месту.       — Слушай, Локи, — мягко заговорил Питер. — Я понимаю, что она тебе очень нравится, и в этом нет ничего плохого. Если ты действительно хочешь ей счастья, то позволь ей быть самой собой. Сейчас ей плохо, и ты должен её поддержать. Ты не будешь плохим человеком, если продолжишь испытывать к ней романтические чувства. Главное заботиться о ней, раз она так тебе дорога. Не стой в стороне, всё хорошо. Ты всё делаешь правильно.       На лице Лафейсона читалось лёгкое облегчение. Он действительно считал себя виноватым в том, что влюбился в девушку, у которой уже был партнёр. Но, действительно, мучить себя не стоит.       — Мы ведь не виноваты в том, что чувствуем.       После этого разговора настроение Локи казалось спокойным и местами даже весёлым. Тор заметил эти удивительные изменения в брате и заподозрил неладное, а именно, что он чего-то ему не рассказывает. Зато делится с Паркером. Не то что бы Одинсон не привык к тому, что Локи ему не доверяет, но он не мог не удивляться тому, как простой юноша, чуть за восемнадцать лет, сумел достучаться до холодного Лафейсона. По правде, через несколько дней Локи внезапно поделился с братом тем, что творится у него на душе, и почему он был мрачнее тучи в определённые дни. Тор был так тронут, что, возможно, даже заплакал бы, если бы не сумел сдержаться.       Казалось, всё налаживается, и только душа Паркера ещё немного металась. Правильно ли то, что он делает? Куда идёт по течению жизни? Как общается с людьми вокруг? Иногда ему казалось, что всё абсолютно бессмысленно, но он довольно быстро успокаивал себя тем, что это мимолётные приступы тоски, которые появились из-за предстоящих перемен в его жизни. Такие томления были частыми для юноши, потому что любая смена обстановки могла заставить его изрядно поволноваться. Тем не менее, в кофейне становилось всё менее людно, как и раньше, а солнце нещадно слепило глаза неосторожным прохожим.       Именно поэтому тётя Мэй любила оставаться дома под кондиционером, купленным много лет назад у какой-то старушки. Чай пить хотелось всё меньше, а лимонад заканчивался довольно быстро во всех магазинах неподалёку. Признаться, ей очень не хватало Питера, особенно учитывая тот факт, что скоро он будет попадаться ей на глаза всего пару раз в год. Случалось, однако, так, что тётушку Мэй навещал Ник Фьюри, параллельно рассказывая, как проходят дела у Паркера. Они довольно-таки сблизились за этот год, и женщина даже не боялась рассказывать другу о своих переживаниях, в особенности о том, что она очень любила своего мужа, и ей до сих пор тяжело. Тяжело без него, тяжело от того, что она не может позволить себе найти кого-то другого. Ник, кажется, понимал её, постоянно кивал, соглашался, поддерживал. Мэй видела в нём хорошего друга, на первый взгляд пугающего, но в душе довольно заботливого и доброго. Шарма придавало и отсутствие глаза, историю потери которого Фьюри никому не рассказывал.       — Вы, должно быть, где-то служили, Ник? На самом деле, я не хотела поднимать тему с вашей травмой, поскольку боялась, что вы сочтёте меня бестактной, но любопытство во мне побеждает…       — Всё нормально, — со странной улыбкой ответил владелец кафе. — Это довольно глупая история, но мы с вами сблизились… Я очень этому рад, к слову. А насчёт моего глаза… Что ж. Это был просто один очень хитрый, но до ужаса красивый кот, которого я, видимо, замучил своей настойчивостью.       — О!.. — расстроенно вздохнула тётя Мэй.       Ник лишь загадочно улыбался. Но на душе у женщины потеплело от таких откровений, доверенных ей.       Честно говоря, Паркер с подозрением относился к их дружбе. Ему казалось странным такое сближение начальника и тётушки, но в какой-то степени он был рад, что она нашла себе собеседника. Только жаль, что им стал угрюмый Фьюри. Хотя, возможно, как Питер сам думал, Ник может просто скрываться за маской холодности, прямо как Локи.       В один из дней друзья, наконец-то, собрались вместе. Тони всё старался отшучиваться, но по нему было видно, что он расстроен. Скоро Питер уедет, и на душе становилось неспокойно. Миллионер привязался к мальчишке, как с собственному сыну. Он осознал, что может поддержать подростка, развеселить его, дать напутствия на жизнь, и это разогревало в нём желание завести собственную семью, которой он бы посвятил всё своё время. Оказывается, поддерживать малышню, да и людей в целом не так уж сложно! Однако сможет ли он хорошо воспитать будущего человека, вопрос другой.       — И что же, пупс, ты решил с направлением в университете?       — О! — взволнованно вздохнул Питер.       — Да, Пит, мы все за тебя переживаем, расскажи нам, — подбадривающее поддержал Тор.       — Если тебе не сложно, конечно, — добавил Локи, чувствуя, что такие прямые просьбы могут давить на бариста.       — Да не переживай, всё хорошо! Просто… Знаете, я тут так долго пробыл, просто представить себе не могу, как отсюда уйти… Это кажется таким безумием! Я так в последний раз себя чувствовал, когда переходил в среднюю школу. Ну, знаете, задиры там всякие, плюс перераспределение одноклассников, которые пойдут кто куда, и всё такое. В общем! Я много болтал с людьми за время своей работы, в том числе и с вами, да и вообще как-то по жизни всех слушал, думал, помогал… Ну и… Я хочу попробовать отучиться на психолога! Но, честно, только не смейтесь, работать бариста мне тоже очень нравится… В общем, возможно, что я буду в будущем снова за барной стойкой, но уже с образованием психолога. Пока не знаю, как точно это всё будет выглядеть. Боже! Я впервые сказал это вслух, и это звучит так комично…       — Да уж, бариста-психолог, — улыбнулся Тор. — Один сеанс — одна чашка кофе. И название заведения «Кофейный мозгоправ».       Тони смотрел на Одинсона с нескрываемой неприязнью, осуждающе и молчаливо. Локи, как бы невзначай, покашлял, укоризненно глядя в глаза брату.       — Ну я это так, ты не подумай, Питер. Просто шучу. Думаю, ты будешь классным психологом, потому что бариста ты уже классный! К тому же, если работать не в кофейне, а в каком-нибудь баре, столько историй услышишь, стольких успокаивать придётся… Да и вообще, психолог — профессия благородная, нет ничего такого в том, что тебе это нравится, как и работать в кофейне. Я просто решил немножко разбавить атмосферу, а то ты выглядишь кисло.       — Из-за тебя даже шоколадка кислой станет, — вздохнул Локи.       — Да нет, спасибо, я понимаю, — успокаивающе улыбнулся Паркер. — Всё нормально. Просто мне кажется, что это бред… В мыслях действительно звучало лучше.       — Никакой это не бред, — махнул рукой Старк. — Просто Тор у нас должен был стать клоуном, а не тренером.       — Я же говорил, что он ходячий пример для стендаперов… Высмеивай — не хочу.       — Да, я хорош, — улыбнулся Одинсон. — Прости, если обидел, Питер. У тебя очень клёвые планы на жизнь, честно.       — Да не нужно извиняться, всё отлично! Давайте лучше повеселимся в последний раз. Через пару дней придут мои результаты, и если честно, я очень боюсь…       — Всё будет хорошо, — похлопал Паркера по плечу Локи. — Мы верим в тебя, всё получится.       И вечер действительно удался. Парни успели погулять по Нью-Йорку, в котором как днём, так и ночью, на улицах кипит жизнь, выпить в баре, который обрёл популярность после предыдущего появления в нём мистера Старка, поесть пиццы дома у Тони. Время было уже заполночь, когда миллионер обнаружил Паркера, стоящего на балконе, задумчиво глядящего куда-то вдаль.       — Всё хорошо, мартышка? — осторожно спросил Тони, подходя ближе.       — Конечно, мистер Старк, — улыбнулся юноша. — Просто любуюсь городом, из которого, возможно, скоро уеду. Мне здесь нравится, но знаешь, как-то не по себе от того, какой он огромный… Я бы хотел жить в каком-нибудь тихом британском городке. в Портсмуте, например… Там так спокойно! Ну, по крайней мере на картинках в гугле…       Тони рассмеялся и похлопал парня по плечу, встав рядом. Бариста немного сконфузился, не понимая, что смешного он выпалил.       — Знаешь, ты очень забавный, Питер, — сказал Тони. — Мне кажется, тебя ждёт хорошая жизнь. Я рад, что ты не стесняешься быть самим собой.       — Ты хотел сказать, клоуном? — улыбнулся парень.       — Ну нет, эта роль уже занята блондинчиком, — отмахнулся мужчина. — Знаешь, пупс, я очень боюсь становиться отцом.       Эта фраза была такой внезапной, что Паркер даже немного опешил.       — Что ты, мистер Старк… Из тебя вышел бы прекрасный отец. Ты же, как никак, Победитель.       Тони загадочно улыбнулся и мирно зашагал обратно в зал, где над чем-то смеялись Локи и Тор.       И уже через несколько дней бариста сидел перед экраном ноутбука, не в силах зайти в личный кабинет. Мороз, бегущий по его коже, напоминал о юношеской неуверенности. Однако, как сказал сам Тор, это неотъемлемая часть его обаяния. Локи с братом сидели рядом, подбадривая Питера, а Старк лишь заботливо гладил его по спине. Порой слова помогают меньше, чем простое присутствие.       — Ну, я начинаю…       Так и кончились спокойные размеренные деньки в кофейне, преисполненные рутиной и особой ноткой спокойствия. Друзья старались навещать парня в его последние дни почаще. Локи будто сиял от чего-то, как, впрочем, и Тор. Им обоим стало комфортнее в качестве свободных братьев. Это радовало.       Тётушка Мэй же прожужжала все уши бедному Нику Фьюри, который был приятно удивлён слышать голос своей дорогой подруги, пускай и не в очень удобное для него время. Мужчина подумал, что было бы неплохо попрощаться с таким ответственным работником, как Паркер.       И вот, в преддверии отъезда к новой жизни, полной таких же новых эмоций и людей, Питер стоял на перроне, ожидая своего часа. Вокруг было довольно тихо, несмотря на то, что совсем скоро должен был приехать заветный поезд, который увёз бы всех по своим делам. Впрочем, тишина длилась не долго, и тётя Мэй засуетилась возле племянника.       — Питер, мне кажется, к тебе гости…       Парень обернулся, и радость наполнила его душу. Рядом оказались друзья и даже чопорный Фьюри, который мило улыбался. Правда непонятно, кому именно.       — Ты был очень хорошим сотрудником, Питер, — заговорил хозяин кофейни. — Мы с тобой, конечно, уже говорили об этом, но я решил, что приду сюда и ещё раз скажу тебе это лично. Ты заслужил высоких похвал.       — Огромное вам спасибо, босс! — заулыбался Паркер.       — Осторожнее, пупс, не лыбься так широко, а то муха залетит, — рассмеялся Тони, приобнимая парня за плечи. — У тебя замечательный племянник, Мэй!       — Согласен! — поддакивал где-то неподалёку Тор.       — Мы будем скучать по тебе, Питер, — проговорил Локи.       — Ох, я сейчас расплачусь, кажется…       — Спасибо вам всем, мои дорогие, — смахивая слёзы, улыбнулась тётушка. — Я так старалась быть хорошей воспитательницей Питеру… Дорогой, я очень тобой горжусь! Уверена, твои родители, глядящие на тебя с небес, счастливы так же сильно, как и мы.       Она заботливо поцеловала юношу в лоб, капая на него слезами, которые парень старался незаметно вытереть. Когда все они обнялись на прощание, поезд уже подходил к перрону, и редкие пассажиры станции медленно подбирались к дверям. Питер, счастливый от того, кем он смог стать благодаря таким чудесным людям, выпалил у входа в свой вагон:       — Я никогда не забуду этот чудесный год, спасибо вам за всё, я очень вас люблю! Теперь моё место будет где-то поодаль от барной стойки, но я обязательно вернусь! Пускай и через несколько лет, но я снова буду здесь!       И его подростковая фигура скрылась где-то за закрывающимися дверьми вагона, под громкие слёзы тёти Мэй, плакавшей от смешанных чувств радости и печали, и все стоящие друзья были преисполнены приятной грустью за парня, который привнёс в их жизни что-то совершенно новое.       А Тони стоял, не в силах пошевелиться, и лишь улыбался вслед Паркеру, который сам ему стал, как родной сын. Питер же считал Старка не просто Победителем, заслужившим стакан воды, но и отцом, заботившимся о нём целый год. И теперь юноша с подступившими слезами махал на прощание из окна уезжающего вдаль поезда.       Не навсегда, но точно на очень долго.