Фазирование лени

      Мэдока затянул ремешок на перчатке, поправил перевязь с пистолетами и патронами и вышел из раздевалки, смазанно кивнув еще не до конца переодевшемуся Мирио. Стоило ему только закрыть за собой дверь, в облаке изумрудного дыма рядом с ним материализовалась жизнерадостно улыбающаяся Химэ.       – Я сейчас ослепну от белизны твоих зубов, – мрачно произнес Мэдока, с осуждением осмотрев Химэ с головы до ног. – Нельзя быть настолько яркой.       – Да брось, Мэдока, – ухмыльнулась Химэ и по-хулигански закинула руки за голову, – что тебе не нравится в моей улыбке?       – То, что она слишком счастливая, – проворчал Мэдока, бросив на подпрыгивающую от нетерпения Химэ недовольный взгляд.       – А почему она не должна таковой быть? – пожала плечами Химэ. Весь ее вид выражал огромное предвкушение – серые глаза лихорадочно блестели, а радостный оскал не сползал со смуглого лица. – Только не говори мне, что это не ты всю неделю составлял какие-то свои злодейские планы и тактики, изучая своих соперников из разных школ, все равно не поверю.       Мэдока поморщился и фыркнул – он все еще ненавидел проигрывать в любой дисциплине, а в спорах в частности, – и Химэ расплылась в насмешливой ухмылке: они оба прекрасно знали, что Мэдока действительно анализировал все данные, которые ему удалось собрать за несколько месяцев учебы в Академии, и придумывал стратегии, которые еще с самого начала могли бы ему помочь вырваться далеко вперед. Иногда Мэдоке казалось, что основной его причудой была не Госпожа Болотных огоньков, а собственный мозг – он обожал заставлять работать свою голову на максимум, ему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие прорабатывать огромные массивы данных и вычленять из них только самое необходимое.       Только при наличии строгой дисциплинированности и организованности Мэдоке удавалось достигать неплохих результатов. Не сказать, что уже сейчас он был на высоком уровне в плане сработанности с причудой, физической подготовки и прочих боевых мелочей, но он знал, что к экзамену на получение временной лицензии значительно продвинулся и стал ближе к получению звания героя на нескольких больших шагов.       Это было очень и очень сложно, безо всяких шуток. Не привыкшему держать себя в строгих рамках Мэдоке было крайне проблематично приучить себя к суровому распорядку, отхождение от которого без весомого повода каралось строго и неумолимо. К категории весомых поводов относились травмы и проблемы с семьей; если первые случались и достаточно часто, то последние, слава богу, отсутствовали. Ранения, переломы и ушибы лечились в темпе – несмотря на то, что Исцеляющая девочка всегда была готова помочь, Мэдока старался справляться своими собственными силами. Правда, так он делал, пока не осознал цену боли и времени, затраченному на выздоровление, – потом классный руководитель, обративший внимание на эту его «особенность», стребовал с него обещание не затягивать и обращаться к главной медсестре или ее помощникам в случае чего.       Мэдока считал, что ему еще очень и очень далеко до уровня Мирио, Амаджики или Хадо. Также он прекрасно знал, что пока еще у него были время и возможности, чтобы успеть дотянуться до той высоты, которую он поставил в качестве отправной точки для дальнейшей своей геройской жизни – главным было не упустить их.       Мирио догнал его, известил о своем присутствии тем, что с душой хлопнул Мэдоку по плечу с такой силой, что тот аж присел.       – Контролируй себя, Мирио, – клацнул зубами Мэдока и бросил на друга недовольный взгляд. – Если ты собираешься вывести меня из строя еще до начала экзамена, то я советую тебе сделать это там, где будет меньше глаз, будет темно и тихо. Например, – Мэдока огляделся и ткнул пальцем в какой-то неосвещенный закоулок, мимо которого они проходили, – во-он в том темном углу.       – В темных углах можно не только выводить соперников из строя, – томным голосом протянул Мирио и, прищурившись, взглянул на внезапно остановившегося Мэдоку. Мэдока, замерший на одном месте, поочередно нахмурился, вскинул брови, поджал губы и нервно дернул уголком рта. Выглядывавшая из-за его плеча Химэ имела примерно такой же вид, только еще более скептический – рассматривала она Мирио с крайне непонимающим выражением лица.       – Даже знать не хочу, что творится в твоей голове, – наконец тяжело уронил Мэдока, тряхнул рыжей челкой и снова пошел по направлению к залу, где они должны были собираться перед началом испытаний. – Ты мне втираешь какую-то дичь, Мирио.       – Ты предпочел бы, чтобы я затирал тебе про бананы? – тут же деловито осведомился Мирио. Мэдока скривился, как от зубной боли.       – Уволь, – проворчал Мэдока, и по одному выражению его лица стало понятно, что он думает обо всех странных предложениях друга. – Сосредоточься лучше на предстоящем экзамене. Кто знает, вдруг твоя голова сегодня смилостивится над тобой и разрешит себе разродиться парой-тройкой идей?       – Как грубо, Мэдока! – делано возмутился Мирио, видимо, желая надавить на совесть Мэдоки, которой у него отродясь не было – именно поэтому Мэдока лишь насмешливо фыркнул, всем своим видом показывая, что извиняться не собирается от слова совсем. Мирио наигранно всплеснул руками, словно сетуя на нахальство друга, но вслух больше ничего не сказал.       Зал, в котором их собирали, был огромным, и участников в нем было очень и очень много. На входе им выдали по особой перчатке и по конверту, наказали открыть его только после соответствующей команды распорядителя экзамена – в противном случае участник исключался и лишался возможности получить временную лицензию вплоть до следующего года. Угроза была простой, но действенной – во всяком случае, некоторые окружающие Мэдоку люди косились на конверт так, словно он был бомбой замедленного действия, а не хитроумно сложенным листом бумаги, и боялись в его сторону даже дышать.       Распорядителя Мэдока слушал вполуха – они с Химэ разделили обязанности таким образом, что он анализировал всех возможных соперников, а она занималась формальной частью экзамена, то бишь узнавала про задание и его особенности непосредственно от организаторов. От жаждущего привлечь его внимание к рассказываемому материалу Мирио он отмахнулся не глядя – Мэдока с непроницаемым выражением лица осматривал каждого, кто попадал в его зону видимости, и делал соответствующие выводы. Не зря же они заранее встали на небольшое возвышение, откуда было лучше видно всех остальных, – все было просчитано заранее.       – Мэдока, – шикнула Химэ и пребольно пихнула его локтем в бок, – открой конверт.       – Сама открой, – он пихнул в руки Химэ конверт и продолжил свое наблюдение за местностью. На периферии послышался недовольный вздох, ворчание и шуршание бумаги, а после Химэ подозрительно затихла, и Мэдока, отвлекшись от своего занятия, напряженно поинтересовался: – Что не так?       – Шанс получить «счастливый» конверт был один к десяти, – странным голосом произнесла Химэ, и Мэдока напрягся еще больше, хмурясь и уже понимая, к чему та клонит. – Из всех возможных рандомных конвертов ты вытянул именно тот, который вытягивать не следовало.       Исподтишка, стараясь никому не демонстрировать полученный предмет, Химэ, поджав губы, показала Мэдоке круглый значок с аккуратно выведенным словом «жертва» на металлической его поверхности.       – Его нужно прикрепить на самый верхний слой геройской экипировки, – Химэ, оглядевшись в поисках любопытных лиц, крутанула в пальцах блестяшку и, пододвинувшись поближе к Мэдоке, делая вид, что поправляет ворот его костюма, прядью волос незаметно прицепила значок ему прямо под отворот пиджака, затем кинула на прикинувшегося ветошью Мирио суровый взгляд. – Ты ничего не видел и не слышал, – лязгнула она сталью в голосе и угрожающе сузила глаза.       – Я могила, Химэ-чан, – слишком радостно по сравнению со смыслом сказанного пообещал Мирио, катающий в ладонях металлический кругляш. – За кого ты меня принимаешь?       Риторический вопрос Химэ проигнорировала, а потом тряхнула перед лицом Мэдоки красным листом бумаги с жирной шестеркой в пятой степени посередине.       – Огненный полигон, шестой квадрат, – обманчиво ласково произнесла Химэ и с силой ткнула Мэдоке в грудь пальцем. – Только ты мог схлопотать сразу двойное комбо, придурок!       – Да почему вы стремитесь убить меня еще аж до начала экзамена! – неподдельно возмутился Мэдока и схватил Химэ за кисть, тем самым избегая очередного тычка. – Успею я еще помереть, успокойся уже, идиотка, не отправляй меня на тот свет раньше времени!       – От одного тычка ты не помрешь, – злорадно оповестила Химэ и ткнула Мэдоку в бок другой рукой, и он крякнул, не ожидавший такой подлянки. Химэ с довольным лицом полюбовалась перекошенным лицом делано страдающего Мэдоки, а после смилостивилась и произнесла по ментальной связи: – Слушай меня внимательно, повторяю только один раз. Мы попали в огненную зону, где будут соответствующие ловушки, элементы декора и прочие радости жизни. Более того, мы стали жертвой – человеком, на которого будет вестись охота. Против нас играет девять охотников, более того, они не знают, кто из десятерых является жертвой, раскрывать свою личность запрещено правилами.       – Я, конечно, знаю, что вы разговариваете мысленно, но вы вообще в курсе, как странно вы выглядите, непрерывно таращась друг на друга? – с улыбкой поинтересовался наблюдающий за ними Мирио.       – Разумеется, – в один голос ответили Мэдока и Химэ, одинаково скривились от своей идентичности, но после снова перешли на рабочий лад, и Химэ продолжила: – Из всей десятки дальше проходят только трое при следующих возможных условиях: первое, охотник поймал жертву с помощью захвата. Второе, охотник совершил наибольшее количество захватов. Третье, жертва не была поймана до конца игры. Захват совершается с помощью перчатки, которую тебе выдали перед входом. Для того, чтобы осуществить захват, необходимо удерживать в руке с перчаткой значок в течение десяти секунд, тогда охотник или жертва объявляются выбывшими из игры и покидают поле боя.       Химэ кинула быстрый взгляд на зашевелившуюся толпу и растворилась в зеленом дыме. Участники начинали расходиться по своим полям боя.       – Ты на каком полигоне? – поинтересовался Мэдока у Мирио, когда они подошли к развилке.       – На воздушном, – Мирио махнул серой карточкой и улыбнулся. – Нам, увы, не по пути, – он почему-то замялся, в несвойственной ему манере качнулся с носка на пятку, но после передумал говорить то, что хотел, и просто хлопнул Мэдоку по плечу. – Удачи тебе!       – Ага, и тебе, – кивнул Мэдока, мазнул по странноватому Мирио беглым взглядом, первый двинулся с места и пошел направо – туда, куда вел красный указатель.       – Мы в шестой группе и на пятой начальной позиции, – мысленно произнесла Химэ, когда Мэдока свернул в нужную сторону, и угрожающе протянула: – Я советую тебе молиться всем богам, чтобы наша отправная точка была удачной.       – Какой у нас лимит по времени? – не отреагировав на угрозу, спросил Мэдока, выискивая взглядом направление своей позиции, и Химэ, чертыхнувшись его непробиваемости, раздраженно ответила:       – Полчаса. За это время может случиться все, что угодно.       – Твоя правда, – пространно согласился Мэдока и, переговорив с одним из организаторов, ответственным за распределение участников по позициям, пошагал в нужную сторону.       Стоило ему только переступить порог полигона, в лицо дохнуло таким жаром, что аж волосы на затылке зашевелились; Мэдока охнул, судорожно постарался проморгаться, замер на секунду, привыкая, а после уже менее уверенно пошел дальше.       – Химэ, – окликнул он причуду.       – Что? – раздраженно отозвалась та.       – Тебе понравится, – произнес Мэдока уже вслух, разглядывая огромную голограмму цифры пять, висевшую в воздухе. Она пропала сразу же, стоило только Мэдоке заступить в четко обозначенный для него круг.       – Какой ты ушлепок, Мэдока, – простонала Химэ, появляясь рядом. Ее волосы привычно окрасились в черный цвет, на тело наползла матовая броня, покрывавшая его целиком, а вокруг зажглись три кольца изумрудных огней, начавших закручиваться вокруг с бешеной скоростью.       Мэдока вынул пистолеты из кобуры, нащупал ленту связи и залихватски оскалился, чувствуя на себе внимательные взгляды сразу трех соперников.       Из всех возможных десяти позиций ему досталась пятая – находящаяся на открытой местности в самом центре огненного полигона.