Достойны ли мы своего счастья?

      Глава 1.              Поздний вечер. Лазурное небо, словно очищаясь после очередного, уже почти прошедшего, дня, уносило мягкие облака далеко за небосвод, скрывая их в своей пучине. Яркие солнечные лучи, весело поблёскивая, покрывали саванну своим ласковым светом, плавно переливаясь из оранжевого в светло-розовый цвет.       У берега реки лежала молодая гепардиха, грустно смотря на своё отражение в воде. Она выглядела, без преувеличения, изящно. Стройное, гибкое, поджарое тело было усеяно множеством разнообразных пятен, расположившихся на, словно пух, мягкой шерсти. Её лапы украшали небольшие белоснежные «носочки», а на мордочке блистали два зелёных, словно огранённые изумруды, глаза. В свете солнечных лучей, они были похожи на магические огоньки невообразимой красоты, завораживающих одним только видом.       Но сейчас, в её великолепных глазах можно было прочесть безграничную тоску и глубокую печаль, которые, вместе с невесёлыми мыслями, терзали душу пятнистой красавицы, словно раз за разом болезненно отрывая от той большие куски. Она была уже достаточно взрослой, и за ней постоянно бегали самцы, что совсем не удивительно, ведь такую самку вряд ли где найдёшь — она такая единственная. Но, несмотря на все старания ухажёров, она не подпускала к себе кого-то достаточно близко. Она понимала, что у гепардов так заведено – провести короткий роман, а потом бросить обременённую самку на произвол судьбы.       Она хотела любви. Нет, не такой короткой, какую мог ей предложить практически любой гепард. А истинной, страстной, безграничной любви, которая пылающим огнём согревала бы душу. И она знала того, кто мог бы ей дать это. Но от этого не становилось легче, ведь вместо приятного тепла, этот огонь сжигал все чувства, причиняя неистовую боль. Ей хотелось выть от бессилия и ощущения того, что она никогда не обретёт своё счастье. А всё потому, что тот, кого гепардиха полюбила всем сердцем, тот, кто мог бы подарить ей заветное счастье, был львом. Мало того, он был львом, который принадлежал к королевской семье Прайда великого короля Симбы, в котором сурово чтят абсолютно все традиции, не говоря уже о межвидовых отношениях.       Вновь осознав это, пятнистая красавица тяжело всхлипнула. Её прекрасные глаза затмила пелена, а вскоре, в них возникли тяжёлые, полные страданий, слёзы, плавно стекавшие по пушистым щекам и мягко приземлявшись на золотистый песок. Гепард невольно зажмурила глаза, опустив свою мордочку на передние лапы, время от времени слегка всхлипывая и подергивая ушком.       — Фули? — неожиданно раздался сзади слегка грубоватый, уверенный, но, в то же время, ласковый и трепетный голос. Голос, заставивший красавицу вздрогнуть, но совсем не от страха, а от переизбытка чувств к обладателю этого голоса. Гепардиха резко развернула голову, пытаясь сфокусироваться своими, застеленными лёгкой пеленой, глазами на потревожившего её печальные раздумья объект. Перед ней стоял молодой, сильный лев, с, ещё не совсем пышной, но уже полностью обвившей шею и коснувшейся груди, ало-красной гривой, которая украшала, блестящую в вечернем освещении, золотистую шерсть. Его мускулистое плечо украшала ярко-рыжая метка в виде оскалившегося льва — такая же, как и у самой красавицы.       — Фули, я тебя повсюду искал, — нежно сказал лев, подойдя к ней почти вплотную, аккуратно присев рядом.       — Не стоило, Кайон, — со мной всё в порядке, — ответила она, с трудом скрывая дрожь и отчаяние в своем прекрасном голосе.       — Что ты говоришь? Конечно стоило, я же не могу не волноваться за свою лучшую подругу, — слегка возмутившись, ответил золотистый самец, взглянув на печальную мордашку Фули. Но увидев слёзы, которые едва заметно стекали по щекам гепардихи, лев сразу сменил тон.       — Что случилось, Фули? Тебя кто-то обидел? — обеспокоенно спросил принц у своей подруги, слегка продвинувшись к той.       — Нет-нет, всё действительно хорошо, не переживай, — проговорила пятнистая красавица, слегка отвернув свою мордочку от друга, но в самом конце произвольно всхлипнула, заставив льва понять, что что-то явно не так.       — Фули, только скажи кто, и будь уверена — я лично найду и уничтожу этого мерзавца, — молвил ало-гривый самец, нежно коснувшись своей могучей лапой спины красавицы.       Фули, почувствовав на себе касание, моментально приняла решение о том, что ей следует сделать прямо сейчас. Пока есть шанс сказать, пока живёт надежда.       — Кайон, я… — на мгновение запнулась Фули, а затем робко, почти шёпотом сказала — я давно хотела с тобой поговорить.       - Я тоже, Фули, — сразу же ответил самец, после чего добавил:       — Не возражаешь, если я начну первый?       Гепардиха взглянула на, сидящего напротив неё, друга. На его мягкую шерсть, шелковистую гриву, янтарные, кажется, бездонные глаза, и его обворожительную, мягкую, добрую, искреннюю улыбку. Он сводил её с ума. Её лапы начинали подкашиваться, дыхание слегка участилось, а сердце начало стучать чаще, будто брало разгон, для того, чтобы в один момент вырваться наружу.       Принц воспринял молчание своей подруги, как знак согласия, и, собравшись с духом, слегка неуверенно начал:       — Ты знаешь, Фули, мы с тобой давно знакомы, и раньше я как-то не особо задумывался над этим, но сейчас я всё решил, и понял, что не смогу больше жить, не сказав тебе это.       Фули не могла поверить своим ушам. Инстинкты говорили ей, что все её мысли напрасны, что ничего не будет. Но сердце… Сердце неистово кричало, молило о том, чтобы сейчас прозвучали те самые, такие желаемые, такие необходимые слова.       Выдержав неловкую паузу, Кайон тяжело вздохнул, а затем, медленно приблизившись к гепардихе, робко прошептал ей на ухо, обжигая своим тяжёлым дыханием:       — Я тебя люблю.       Да. Она не ослышалась. Она не могла поверить, что только что прозвучало именно то, что так долго хотела услышать. Её разум затмили радость и счастье, в одно мгновение вытеснив оттуда всю печаль и грусть, заставляя гепардиху замереть, наслаждаясь моментом.       — Фули, ответь мне, прошу, — вновь моляще прошептал лев, а затем, слегка отодвинувшись и взглянув в её прекрасные глаза, продолжил:       — Достоин ли я быть твоим навеки?       Но она молчала. Молчала, медленно, но верно, утопая в солнечных глазах своего избранника, чувствуя каждый его вдох, слыша каждый удар его огромного, любящего сердца.       — Я знал, что так будет… — уныло произнёс золотистый самец, опустив свой взгляд в песок, словно высматривая там что-то.       — Прос… — хотел было он продолжить, но его оборвал резкий толчок, заставивший его потерять баланс и упасть на спину, а следом он почувствовал, что Фули прижала его всем своим телом.       — Фули, ты… — округлив глаза, прошептал Кайон, глядя на свою возлюбленную, но она вновь не дала ему договорить, оборвав его на полуслове страстным поцелуем. Она ловко проникла в открытую пасть избранника своим гибким язычком, сплетаясь с его языком в безумном вальсе. Они ощущали тяжёлое, прерывистое, горячее дыхание друг друга на своих щеках. Исходящее от них тепло и непозволительна близость, сводили их с ума, полностью затмевая какие-либо обдуманные мысли.       Разорвать этот поцелуй их заставило лишь чувство жжения в лёгких от критической нехватки кислорода. Оторвавшись друг от друга, они вновь заглянули друг другу в глаза — в них горело страстное пламя, вовлекающее в свою поразительную глубину. Желание воплотить в жизнь самые заветные, кажущиеся ранее несбыточными, мечты, брало верх над мыслями влюблённой пары, вытесняя всё стеснение и ломая все барьеры.       Кайон неотрывно смотрел на мордочку избранницы. Да, он сошёл с ума. Сошёл с ума от счастья, едва почувствовал сладкий вкус губ гепардихи. Из последних сил, он смог выдавить из себя обдуманные слова, преодолевая весь свой порыв:       — Теперь я твой навеки. И я сделаю всё, что ты пожелаешь.       Фули, услышав эти блаженные слова, неспешно подвинула свою голову так, чтобы нависнуть над золотистым ухом льва, лишь для того, чтобы, томно дыша, сказать то, о чём она так давно мечтала:       — Единственное, чего я желаю, это ты, Кайон.       Эти слова пронзили уши самца. Он грезил о том, чтобы услышать их, но понимал, что это никогда бы не произошло. Но судьба иногда приподносит нам самые фантастические подарки, от которых мы не в силах отказаться.       Молодой лев, окончательно потеряв контроль над собой, резким движением перевернул гепардиху на спину, нависнув над ней, а затем стал трепетно её вылизывать, плавно опускаясь всё ниже и ниже. Его золотистая лапа нежно поглаживала бок его любимой, вызывая у неё прилив удовольствия и громкое урчание. Последняя, хоть в какой-то мере, трезвая мысль мельком пронеслась в голове молодого льва, прежде чем так же молниеносно покинула её вместе с чувством реальности и времени, оставляя за собой лишь безграничную любовь и страсть:       — Неужели, это правда?       Кайон, совершенно потеряв рассудок от нахлынувших чувств и эмоций, продолжал нежно вылизывать свою пятнистую избранницу. Каждое пятнышко подвергалось трепетным ласкам самца. Аромат, исходивший от гепардихи, манил его, а её тяжёлые, громкие вздохи, словно молили его о продолжении.       Но они совершенно не спешили, наслаждаясь каждым заветным мгновеньем, которое им даровало небо саванны, сплетя воедино нити судеб двух таких разных, но таких необходимых друг другу, сердец. Лёгкий ветерок слегка шумел вокруг влюблённых, разнося их порывы страсти по округе, давая понять, что время не остановилось, а лишь замедлило свой неумолимый ход, растягивая короткие секунды в длинную вечность. Они сплелись в одно монолитное целое, совершенно позабыв о всём происходящем вокруг. Ведь всё подождёт до завтра, до нового цикла круга Жизни, в котором воссияет ещё один заветный огонь любви.