Конец зимы для Венлинг всегда был чем-то особенным и радостным. Все потому, что именно в это время года почему-то было меньше всего заданий и она занималась тренировками или еще какими-либо делами. В это время, несмотря на сезоны оттепели и дождей, где мерзкого было больше, чем приятного, она получала особенное удовольствие от прогулок. Наверное именно из-за того, что девушка часто любила ходить без зонтов, наслаждаясь каждой упавшей на нее каплей, она не была так восприимчива к болезням, как другие. Во всяком случае Венлинг была убеждена, что время года, когда родилась ее мать, не могло вызывать у нее отвращение и болезни, которые она так презирала. Прогуливаясь по улицам, где было мало людей из-за серости и сырости, ученица медленно направлялась к небольшой кофейне, находившейся на углу улицы.
— Добрый день! — весело отозвалась бариста, встречая скорее всего первого посетителя в этот утренний и негожий для всех день выходных. Пока что все столики были пусты, но от этого места веяло спокойствием и уютом, напоминая юной особе о деньках, когда ее родители были с ней и воспитывали ее в тепле и радости.
— Добрый, — за всю долгую и напряженную неделю девушка улыбалась так искренне в первый раз. Видимо преддверие праздника ее матушки сильно менял ее настрой. К этому дню Венлинг особо тщательно выбирала все подарки и настраивалась на то, что не будет ни в коем случае в плохом настроении идти на могилу к самому нежному и дорогому ее сердцу человеку.
— Что будете брать? У нас в ассортименте недавно добавились творожные лепешки с медом и ягодами, не хотите попробовать первой? Наш повар искусный мастер, — весело отозвалась девушка, протягивая возможный список напитков прихожанке, улыбаясь так же по-доброму, как и она, стараясь произвести хорошее впечатление.
— Пожалуй, сегодня у меня прекрасное расположение духа, так что готова опробовать творения вашего повара, только можно еще сверху слегка полить шоколадом? — поинтересовалась девушка, а ее глаза загорелись, при виде красиво оформленной посреди всего меню фотографии лепешек.
— Конечно! Все, что пожелаете! — у баристы улыбка стала еще шире от того, что она смогла продать новый товар сразу же. — Что-то еще желаете?
— Несомненно, не буду же я всухомятку уплетать лепешки, — усмехнулась Венлинг, все-таки остановив свой выбор на напитке. — Еще какао с зефирками, пожалуйста.
— На этом все? — дождавшись утвердительного ответа, работница кофейни продолжила. — Тогда с вас тридцать пять юаней.
— Спасибо, — ученица положила пятьдесят юаней, проходя на мягкий диванчик в самом углу, кидая напоследок с полуулыбкой. — Сдачу оставь, тебе нужнее.
— Огромное спасибо! — восторженно ответила бариста, а Венлинг лишь усмехнулась по-доброму, ведь эта особа скорее всего даже старше ее самой, но по внешнему виду и не скажешь. У работницы кофейни было миленькое детское личико, а макияж делал его еще более нереальным и детским. В то время сама посетительница с легким макияжем, который она научилась делать по туториалам в интернете как раз для этого дня, выглядела чуть старше. Персиковый свитер, свободно сидевший на ее плечах, был широким и заправлялся в длинную юбку клеш, что была ниже колен, а сбоку красовался вырез, достигающий середины бедра, аккуратно открывая вид на стройные ноги, облаченные в невысокие полуботинки на высокой подошве. Весь образ дополнял черный плащ, длинной почти до пола, что можно было даже удивиться, как он остался до сих пор чистым. Если бы не важность события, Венлинг не надела бы такое ни за что.
Пока юная особа ожидала своего заказа, она все же решила поделать что-то, что обычно делает ровно за три дня до важного события. Все, что она делала может и не всегда вызывали у нее восторг, но было уже традицией, которую ни в коем случае нельзя было нарушать. Странно, но она еще с двух лет помнила именно три дня до дней рождения каждого члена семьи.
В первый день они вместе шли есть в кофейню и там вместе, пока им несут заказ, писали письма будущему виновнику торжества. В это действие каждый вкладывал какое-то особое значение, а потом шли покупать наряд для будущего торжества, благо, средств на это хватало. Можно было написать все, что угодно, главное, чтобы это было дорого для вас и для человека, которому пишешь. Во второй день они вместе проводили дома, убирая каждый уголок, приводя дом в самое наилучшее состояние. Однажды отец ее семейства даже успел поменять уголки в гостевой комнате, потому что ему не понравилось, что лучший день для их семьи будет проводиться с такими старыми и некрасивыми углами, которые все увешаны паутиной.
А на третий день наступало торжество. В это время они все вместе готовили еду к столу, а вечером приступали к играм и веселью, радуясь все вместе. Конечно, в годы после смерти родителей у Венлинг не было компании для третьего дня, но она все равно не смела унывать и грустить. Это было главное правило: «Можешь чувствовать себя плохо и быть чем-то недоволен, но три дня торжества найди силы, чтобы подарить члену семьи незабываемые эмоции.»
— Ваш заказ, — нежный женский голос заставил посетительницу оторваться от написания письма для матери и посмотреть на ароматное блюдо, поставленное перед ее носом. — Приятного аппетита!
— Благодарю, — с улыбкой ответила девушка, все же не бросая свое дело, а дописывая начатое до конца. Когда лист бумаги был сложен и аккуратно убран в белый конверт, Венлинг все же приступила к блюду перед ней, с теплой улыбкой вспоминая дни, когда она была рядом со своей семьей.
Крупные снежинки падали с неба, заставляя маленькую девочку с изумлением наблюдать за тем, как они медленно опускаются на землю, а потом сразу же таят.
— Мам, почему они сразу же пропадают? — спросила малышка, тыкая в окно уютной кофейни. Ее родители еще не сели, расплачиваясь за заказанную еду, а их дочь уже вовсю смотрела в окно, наблюдая за всем, что происходит.
— Потому что уже тепло и снег не может долго держаться на земле. Поэтому он пропадает так быстро, — объяснила красивая женщина, садясь рядом и так же смотря на снежинки, улыбаясь, когда ее чадо то удивленно замирало, а восхищенно раскрывало рот и глаза.
— Милая, сейчас мы будем писать письмо, посмотришь потом на то, как падают снежинки, хорошо? — отец семейства присел напротив прекрасной половины своей семьи, удовлетворенно наблюдая за ними. Редко такие дни выдавались, когда они могли все вместе собраться и посидеть. Из-за работы это иногда получалось сделать только в дни рождения кого-то, что выпадало как раз на те даты, когда задания не дают по какой-то причине.
— Письмо? Кому? — девчушка тут же оживилась, обращая все свое внимание на отца, садясь за стол и вырывая лист бумаги и ручку, уже полностью приготовившись писать.
— Твоей маме, — ответил мужчина, погладив дочь по голове, мягко щелкнув по носу. Смешно насупившись, девочка заметила, как мать тоже берет лист бумаги и начинает что-то писать.
— А ты тоже будешь себе писать письмо? — спросила девчушка, открывая рот, подаваясь вбок, ближе к женщине.
— Да, дорогая, себе писать письмо, для того, чтобы в следующем году сравнить результат прошлой себя. Это нужно, чтобы всегда стремиться к новым границам и успехам, Лю Юн*, — тихо ответила мать, начиная выводить красивые и ровные иероглифы на бумаге.
— Вау! А я напишу о том, какая ты красивая и умная! — восторгалась малышка, начиная старательно выводить те иероглифы, которые она уже изучила с родителями. Их было не много, но этого вполне хватало, чтобы написать то, что хотела Венлинг. Когда все, что она знала, закончилось, она свернула лист бумаги и засунула в белый конверт, который лежал на столе. Потом повернулась к матери и торжественно произнесла. — Я не смогла написать все, что думала, потому что знаю очень мало слов. Но я хочу, чтобы ты знала, что это самое лучшее и дорогое, что я могу сказать!
— Хорошо, — с улыбкой ответила женщина, принимая конверт, а маленькая девочка с довольной улыбкой и румянцем села на свое место.
На бумажке была лишь одна фраза, которую девочка заранее выучила с отцом, чтобы написать это в письме. «Я люблю тебя и буду любить всегда»
Венлинг еще полчаса сидела в кофейне после того, как какао был испит, а лепешки съедены, теперь же она направилась медленно в сторону больших торговых центров, заходя в магазин одежды, стараясь найти самую светлую одежду, что только была. Мать всегда любила светлые вещи, поэтому девушка решила, что пойдет в том, в чем будет не стыдно прийти на могилу к матери. Красивое бежевое платье в клетку и бежевое, чуть темнее, пальто показались юной особе очень даже привлекательными, поэтому она без раздумий взяла эти вещи, направляясь уже в другой отдел, подыскивая обувь, которая могла бы подойти под выбранный ею образ.
Конечно же она не могла пойти в той, которая у нее есть. Высокая обувь не будет ее красить, а мать любила в своей дочери именно обаятельность и хрупкость. Она бы все сделала, чтобы до Венлинг ни в коем случае не дошло дело, которым она занималась всю жизнь со своим мужем. Это был единственный повод, чтобы одеться, как милая девушка, а не как солдат или хулиган.
— Наверное, мама была бы рада, если бы я чаще носила подобную одежду, — проговорила себе под нос девушка, а потом выдохнула и даже не сразу заметила, как в кого-то нехило так вписалась, чуть не упала. Возмущенно отшатнувшись в сторону, девушка хотела было начать возмущаться, но не посмела испортить важный день, который по традиции не должен был оскверняться плохими словами и возмущением. Поэтому девушка лишь подняла голову, чтобы извиниться и даже улыбнулась, напоминая себе, какой же важный сегодня день. Однако как подняла голову, так и застыла, лишь на автомате говоря. — Прошу меня простить за мою неаккуратность…
— Стоит ли мне сделать вид, что мы не знакомы и я ничего не слышал? — прозвучал вполне ожидаемый вопрос от стоящего напротив мужчины, коим оказался ее учитель по биологии. Черное пальто, свободная кофта, того же цвета, штаны, в которые заправлена верхняя часть и блестящие почти что ботинки. Все в мужчине было не так привычно, но от этого только сильнее притягивало взгляд. От удивления Венлинг даже открыла рот, широко раскрыв глаза, неотрывно наблюдая за стоящим напротив.
Сам наследник Цзян был не менее удивлен, потому что ошибки быть не может и перед ним стояла его подчиненная, вот только его даже смущало не то, что она перед ним, а ее внешний вид и манера речи. Оба стояли молча и просто рассматривали друг друга.
— Цзян Чэн, ты чего встал? Дальше начинается женский отдел, — прозвучал чей-то посторонний голос сзади наследника и ученица словно пробудилась ото сна, тут же обращая внимание на подошедшего молодого мужчину, что не оставил ее без своего внимания. Нахальная ухмылка и лисий взгляд за него сказали, о чем мог подумать этот гость.
— Простите, не хотела вас беспокоить, — все еще проявляя дружелюбность и обаяние девушки, которое старалась вложить в дочь матушка, Венлинг хотела скрыться куда подальше и не встречаться больше ни с кем, но этому видимо было не суждено случиться.
— Подожди! Может составишь нам компанию? А то с этой ледышкой даже не поговоришь, — пришедший схватился за запястье девушки, от чего на миг она даже потеряла самообладание. Знала же, что будет так, если не уйдет вовремя, но нет! Ей нужно было во что бы то ни стало еще мгновение посмотреть на такой непривычный образ начальника! В тот момент, когда ее схватили за руку и боль от еще не прошедших синяков прошибла все тело неприятной волной, она готова была забыть про все обещания родителям и прямо сейчас устроить хорошую драку.
— Ты!.. — Венлинг резко развернулась, напрягая руку, но в этот момент она встретилась с обеспокоенным взглядом Цзян Ваньиня и злость словно сама по себе сошла на нет, а в разуме все успокоилось, превращая нескончаемую бурю в величайший штиль, где можно было услышать только свои мысли, медленно складывающиеся в голове. На лице снова появилась улыбка, а тело расслабилось. — При всем уважении к вам, молодой господин, я не имею возможности сейчас пойти с вами.
— Да ладно, я… — в миг на руку говорившего мужчины легла рука Цзян Чэна, а его грозный взгляд заставил того вздрогнуть и отпустить несчастную жертву событий. — Ну что ты так смотришь?
— Прости, сегодня у меня действительно нет времени и желания даже объяснять суть ситуации. Может, завтра расскажу, если захочешь? — настолько непривычен был тон девушки, что сама удивилась тому, как по-доброму обращалась к самому раздражающему человеку. Даже улыбалась она ему не язвительно, даже не с усмешкой, а нежно и дружелюбно, как и другими людьми в эти торжественные дни. Однако, все же не позабыла, кто перед ней. Уходя, она не могла не подколоть его. Поэтому уже заворачивая за угол, ученица обернулась к нему. — Цзян Чэн, да? Буду знать!
— Вот же… — нервно повел бровью наследник Цзян, сжимая кулаки до побеления костяшек, чуть ли не до скрипа зубов сжимая челюсть. А после развернулся к названному брату и грозно на него посмотрел. — Вэй Усянь! Смерти хочешь преждевременной?
— Ты не говорил, что знаком с такой милашкой, — весело отозвался мужчина, хлопнув рукой по плечу Ваньиня, встречаясь с уже привычным раздражением со стороны стоящего напротив. Несмотря на то, что его угрожающе схватили за ворот и замахнулись, он продолжал говорить о своем. — А как ее зовут? Где ты успел познакомиться с ней? А кто она?
— Заткни свой рот… — процедил учитель биологии, хмуря брови. Нет, все-таки сравнивать этих двоих нельзя было. Венлинг по сравнению с ним еще молода и не так раздражает, ее хотя бы убить не хочется, только треснуть хорошенько, чтобы запомнила. Этого кадра вообще ничего не брало, в агентстве уже не раз усиливали меры его воспитания и никакого плода это не дало, лишь головную боль и страдания. Его Цзян Чэну хотелось действительно убить на месте, чтобы больше это существо мужского пола его не доставало своей пустой и раздражающей болтовней. — Эта девушка моя подчиненная, из-за которой меня отстранили от работы основной, а ты, дурень, дал ей еще один повод обращаться ко мне неуважительно.
— О, а что же ты тогда так застыл, увидев ее? И почему я не услышал ничего неприятного в твою сторону? Мне показалось, что она наоборот вела себя очень даже уважительно к тебе и ко мне, — настоятельно утверждал Вэй Усянь, тыкая пальцем в плечо брата, смотря с вызовом в его глаза и ехидно улыбаясь. Нет, ну правда нарывался! Напряжение вроде бы и возрастало с каждой секундой, но на него просто невозможно серьезно злиться, потому что такое лицо Вэй Ин делает, когда до кого-то допытывается, что лучше бы он вообще исчез и не напрягал. — Или ты что-то скрываешь?
— Я сам впервые видел ее такой спокойной… — из-за безысходности и понимания, что из него все равно вытянут ту информацию, которую хотят, произнес Цзян Чэн, устало опуская руки. Хотел бы он сам понимать, какого черта эта странная девчонка вдруг сменила не только образ в школе, но и на выходных ходит, словно простая гражданская девушка. Это ставило в тупик, учитывая то, с каким трудом он сам добивался подобного внешнего вида от нее в школе и на какие ухищрения пошел, чтобы все же это произошло. А ее манера разговора? Ее точно не подменили? Вдруг он обознался? Быть не может, это точно Венлинг. — И в такой одежде.
— А в какой она обычно ходит? Ты вообще мало рассказывал про нее, особенно в последние две недели. Раньше каждый день слышал возмущения насчет ее гадского поведения, — без умолку говорил Вэй Усянь, раздражая и так сбившегося с толку Ваньиня. — Как ее зовут, ты так и не ответил? И почему она сначала явно хотела на меня накричать?
— Во-первых, ты надавил ей на запястья, у нее там синяки и не такие уж безобидные, — на выдохе ответил наследник Цзян, поворачиваясь к Вэй Ину. Конечно, в этот момент, будь он на месте Вэнлинг, не потерпел бы, что его хватают за больное место незнакомые люди. И плевать было бы ему на то, что они старше и может сильнее, хотя бы наехать она могла, что как бы и ожидалось от нее. Все же у нее и впрямь была причина, по которой она сдержала свой порыв злости и предпочла быть дружелюбной? — Ее зовут Лю Венлинг, о ней и Цзысюань говорил, что не девушка, а оторва. Так оно и есть. Дерется со всеми, кто нарывается и дерзит всем, кто попадется. Из-за постоянных драк ей назначили усиление мер, что будут проходит в нашем агентстве, потому что на данный момент она моя подчиненная.
— Усиление мер? Все так плохо? — изумился собеседник, от удивления широко раскрывая глаза, явно не ожидая услышать подобную информацию. — Сколько же ей делали предупреждений?
— Если верить ее словам, то больше десяти, — непринужденно ответил Цзян Чэн, пожимая плечами, совершенно не удивляясь подобному, потому что за почти три месяца, проведенные в ее компании, он уже привык к выходкам несносной ученицы.
— А она не промах! — изумился Вэй Усянь, хлопая брата по плечу, задорно смеясь, совершенно не имея желания обращать внимание на угрюмость со стороны собеседника, продолжая говорить то, что взбредет в голову. А потом в какой-то момент он остановился и обернулся, словно его прошибло осознание чего-то ужасного. — Подожди-ка… А это она что ли тебя пристрелила на твоем последнем задании?
— Надо же, соизволил вспомнить? — недовольно осведомился Ваньинь, скрестив руки на груди и выжидающе смотря на названного брата, который обрабатывал новую информацию.
— Тогда я понимаю, почему ты так на нее реагируешь! — вдруг весело сказал мужчина, чем ошарашил второго. Вэй Усянь подошел ближе и хитро прищурился. — Видимо она все же попала тебе в самое сердце, Цзян Чэн!
— Завались!
***
На самом деле Венлинг даже считала эту ситуацию вполне забавной, если бы ее не хватали за запястья. Даже не злилась. К тому же ей нехило подсобили, ведь называть своего временного начальника полным именем не хотелось, а называть Ваньинь как-то странно. Ей даже приходила мысль спросить у него самого, но тут даже не пришлось этого делать.
— Цзян Чэн, значит? — проговорила она себе под нос, потирая подбородок и смотря перед собой. Сейчас она шла с множеством пакетов из магазина, чтобы начать готовиться к торжеству, пусть оно и пройдет уже который год в полном одиночестве. Эта мысль уже давно ее не смущала, так как ученица давно не устраивала этого мероприятия из-за ряда событий в ее жизни. Да и маленькой она была. За последние пять лет она всего лишь два раза сделала ритуал по всем правилам семейства Лю.
Мысли о подготовке периодически сбивались дурацкими воспоминаниями внезапного столкновения. Несомненно, называть первым именем своего начальника, да даже просто человека, что на шесть лет старше нее было самое грубой дерзостью, но Венлинг и не такое делала. Молодые девушки часто хотят знать о первом имени их обожаемого человека, поэтому это был как минимум повод лишний раз манипулировать своим учителем. Ведь он не распространяет личную информацию в широкие круги.
Зайдя в свою маленькую квартиру, девушка устало осмотрела не особо чистое пространство вокруг. Пусть она и не особо любит грязь, вещи она не всегда убирала сразу же на место, поэтому сейчас небольшая куча вещей лежала на черном мягком диване, на который хотелось завалиться и не вставать, но нужно было начать уборку сейчас, чтобы завтра после школы это не причинило много бед и не заставило ее бегать из стороны в сторону в последний момент в попытке успеть.
— Как бы хотелось, чтобы был хоть один человек, который мог бы составить мне компанию. Так и со скуки умереть можно… — проговорила ученица, устало разбирая пакеты и аккуратно раскладывая новые вещи по своим местам. В целом, сегодня ей нужно было лишь кинуть вещи в стирку и подготовить все к завтрашней генеральной уборке.
Покончив со всем необходимым, Венлинг уселась на диван и взглянула на фотографию, что висела над зеркалом. Там была она и ее родители в их последнее проведенное вместе торжество. Смотря на счастливые лица родителей на фотографии, в горле у девушки застревал тяжелый ком горечи, а глаза жгло от сдерживаемых слез.
— Я так скучаю… — шепот получился почти беззвучным, потому что сил говорить не было. Хотелось свернуться в калачик и плакать, как маленькой девочке, но она не могла. Ее положение не позволяло расслабиться, да и родители не будут счастливы, если она будет плакать и терзать себя из-за них. Похлопав себя по щекам, ученица встала с места и гордо подняла голову. — Нечего киснуть! Слезами делу не поможешь.
На этих словах Венлинг пошла в сторону ванной, решив, что лучше закинуть вещи стираться сейчас, чем завтра. А еще предпочла привести в порядок купленные вещи, чтобы опять же не делать это завтра.
— Что-то мне кажется, что завтрашний день будет трудным морально для меня…
***
Как оказалось, пробуждение Венлинг произошло за две минуты до будильника и чувствовала она себя просто прекрасно. Утренний душ, горячий завтрак, который она на скорую руку приготовила себе, иногда выглядывающее из-за туч солнце. Все это радовало девушку до такой степени, что мысль о том, что сегодня ей придется держать себя в руках и быть дружелюбной в честь матери, не казалась ей такой уж и ужасной.
— А что там по погоде на завтра? — спросила она себя, ожидая, пока жарятся кусочки мяса для сегодняшнего бенто в школу. Взяв со стола телефон, она быстро узнала нужную информацию, которая только сильнее ее обрадовала. — Завтра будет потепление и ветра почти не должно быть. Отлично! Матушка, тебя и погода обожает!
Наверное, чтобы разговорить эту несносную особу и расположить ее к себе, нужно было заговорить с ней о ее родителях. Мало того, что она будет чувствовать себя лучше после разговора о них, отношение к собеседнику меняется координально. Это одно из чудес ее характера. Стоит заговорить с ней особенно о матери, как она меняется в лице и становится более оживленной и доброй, если ты конечно не говоришь что-то дурное про семью непутевой ученицы. Ни о ком она так тепло не отзывается, как о своих родных. Конечно, уже давно не было людей, которые начали бы с ней хотя бы просто говорить не о работе или еще чем-то.
Покончив со сборами, Венлинг уже медленно шла по улице, выйдя на час раньше обычного, чтобы дойти до школы пешком. Погода располагала, настроение тоже, почему бы и нет? К тому же, завтра для нее праздник! Словно снова ей шесть лет, она шла по тротуару, забегая на бордюр и стараясь удержать равновесие, крутилась вокруг себя и улыбалась прохожим. Пару раз в год можно, ведь ее родители достойны того, чтобы видеть ее в свой день счастливой, не просто же так они умерли.
Правда в какой-то момент она не смогла удержать равновесие и начала незаметно для себя падать с бордюра, осознавая это слишком поздно. Уже приготовившись падать и лицезреть свой позор прямо возле ворот школы, она почувствовала чьи-то руки на своих плечах, возвращающие ее в прежнее положение.
— Столько людей пострадало от твоих рук, ты пережила немало несчастий, от чего такое счастье на лице у убийцы? Ты смогла достать кого-то в очередной раз с утра по раньше? — прозвучал за спиной мужской и на удивление приятный в данный момент для ученицы голос ее начальника, что до сих пор держал одну руку на ее плече.
— Когда я кого-то достаю, лицо у меня другое, — довольно отозвалась Венлинг, задирая голову назад, почти кладя ее на плечо ее спасителю и смотря на него, ярко улыбаясь и тут же разворачиваясь к нему лицом. — Доброе утро, спасибо, что помог.
— Ты под кайфом? — поднимая одну бровь вверх, спросил Цзян Чэн. Из всех возможных вариантов, этот был более логичным, чем что-то еще, ведь эта странная девица просто так не будет себя вести подобным образом, что-то явно ее заставило.
— Что? Нет! — возмущение на миг появилось на ее лице и теперь она даже была похожа на саму себя.
— Откуда мне знать? Ты все время вела себя как непонятно кто, а сейчас тебя словно подменили, — отозвался учитель биологии, на миг замолчав, словно вспоминая, что хотел сказать, либо просто думал, стоит ли вообще что-либо говорить. Вдруг несносный характер снова вернется и ему придется страдать уже не от интереса, а от постоянной болтовни своей подчиненной. Однако спустя время все же продолжил. — Ты вроде бы хотела чуть позже объяснить все? Что именно объяснить ты хотела?
— А, так ты запомнил, я думала, что такие вещи тебя не могут заинтересовать, — усмехнулась Венлинг, разворачиваясь и медленно следуя к зданию школы, заводя руки за спину и смотря на небо, совершенно не беспокоясь за то, что до сих пор находится на неустойчивом пути в виде бордюра.
— Сложно не заинтересоваться, когда твой подчиненный, что вынес мозг за достаточно короткое время, ведущий себя, словно исчадье ада, вдруг начинает еще и извиняться перед тобой и не начинает привлекать к себе внимание, — скептично произнес Ваньинь, следуя за своей ученицей, что непринужденно ступала вперед, ни на миг не оступаясь, словно все это время, пока она скакала по бордюру, она лишь прикидывалась неуклюжей.
— Я расскажу, если так интересно, — уклончиво ответила девушка, разворачиваясь и смотря в глаза своему собеседнику. — У вас же завтра нет уроков по расписанию?
— Да… — еще больше не понимая, к чему клонит эта странная женщина, Цзян Чэн даже не сразу понял, какой вопрос задали, а когда дошло, потер переносицу и устало спросил, словно уже уморился разговаривать с ней. — Почему ты знаешь МОЕ расписание лучше меня?
— Мне нужно было умело тебя избегать две недели, потому что не было особого желания видеться с тобой, — с милой улыбкой ответила Венлинг, что по внешнему виду и не скажешь, что она могла бы сказать что-то подобное. Да и вообще выглядела она и вела себя явно не соответствующе своим словам.
— Что там с расписанием? — Цзян Чэн закатил глаза и выдохнул, понимая, что это даже хуже, чем обычно, потому что теперь все, что говорила эта девчонка сопровождалось улыбкой и выглядело страннее обычного. Казалось бы, подставь ей другие слова под образ и выйдет самая прилежная ученица.
— Я завтра не приду на уроки, вы меня довезете до определенного места, если хотите узнать причину моего странного поведения, — такой непринужденный тон. Она точно монстр. Говорит так спокойно своему классному руководителю, начальнику и надзирателю в одном лице, который еще и должен ее перевоспитать, что она не пойдет на уроки. Это верх наглости от Венлинг за последнее время.
— Не кажется ли тебе, что это явно не равноценный обмен? — говоря это, наследник Цзян еле сдерживался, чтобы не перейти на более раздраженный тон, но они стояли совсем рядом со школой и будет выглядеть так, что он просто раздражается на милую и улыбающуюся ученицу. Она же сейчас явно сможет выставить ситуацию в свою пользу! Это раздражало мужчину, от чего нервно дергался глаз, а мысли пребывали в беспорядке. Как эта мелкая девчонка умудрилась так быстро найти рычаги влияния на него?
— Ваши условия? Я прошу завтра прикрыть меня перед учителями и отвезти в одно место, — Венлинг слегка наклонила голову в бок и посмотрела выжидающе на собеседника, продолжая. — Если вы считаете, что информации о том, что же со мной не так мало за это, можете предложить что-то сами. Так получилось, что это событие для меня куда важнее моей гордости… Поэтому сделаю все. В рамках разумного, конечно…
— Жаль, вернуть меня обратно на мой пост ты не сможешь, — усмехнулся Цзян Чэн, прикрыв глаза и удивляясь, что же такое важное может быть для человека, что полгода портил свою репутацию ради того, чтобы ее выгнали со школы, а сейчас сделает все. Открыв глаза, учитель биологии обошел ученицу и пошел в школу.
— Это значит «я подумаю над твоим предложением» или «я не буду делать ничего, сама справляйся»? — спросила Венлинг, хватая как-то даже аккуратно мужчину за рукав пальто, привлекая к себе внимание.
— Почти, — повернув голову в сторону подчиненной, сказал будущий директор, добавляя с ухмылкой. — Это значит, что я придумаю тебе задание позже, обговорим это после уроков, потому что сейчас будет собираться слишком много народу вокруг и могут пойти лишние слухи.
— Как много… Мои версии мне больше нравились, — буркнула ученица, отпуская рукав, но в ответ получая легкий щелбан. — За что?
— Ты заслужила, — только и ответил Цзян Чэн, уходя и оставляя Венлинг одну.
— Придурок…
Продолжение следует…
Лю Юн* — первое имя Венлинг, которое дается при рождении ребенка и при получении имени в быту его использовать могут лишь самые близкие люди. Также можно использовать его, чтобы проявить прямое неуважение к человеку. Напомню, что Вэй Ин и Цзян Чэн тоже имена, данные при рождении. Вэй Усяня называли Вэй Ин, чтобы показать свое неуважительное отношение к нему.
P.S.
Венлинг собирается использовать имя Цзян Чэна, чтобы слегка подразнить его, не для того, чтобы проявить свое неуважение к нему, как к старшему)))
