When the clouds cover the sky

Дом встретил нас затхлостью и темнотой, в первую секунду я даже испугалась, что камин перенёс нас не туда, но размышлять было некогда. Я выскочила на пыльный ковёр, выволакивая за собой Барти, не успевшего отцепиться от меня и перехватить инициативу. — Петрификус Тоталус! — у меня была буквально секунда преимущества, и я её использовала. Барти повалился на пол. Пару мгновений я смотрела на него, а потом перевела волшебную палочку на камин и отсоединила его от общей сети. Это не было спасением, но могло отсрочить появление мракоборцев, другие способы перемещения были более длительными. Аппарировать ко мне не могли, потому что я всегда держала защиту от аппарации. Оставалось скрыть дом защитными чарами, так что обнаружить его можно было только если кто-то внутри применит магию. Когда я закончила, то в истощении села на пыльный ковёр, рядом с лежащим на нём Барти. Мне не хватало духа сразу снять с него заклятье и трудно было подобрать слова. Я дотронулась до его руки пальцами, понимая, что, вероятно, это последний раз, когда я могу прикоснуться к нему. — Я всё ещё люблю тебя. — тихо сказала я. — Но мы оба знаем, что иногда любовь ничего не меняет. Мне хочется поговорить с тобой, но я знаю, что ты попробуешь завладеть палочкой. Предупреждаю сразу — если у тебя получится, первое же заклинание снимет завесу, и сюда смогут попасть мракоборцы. Я убрала с его лба упавшие пряди волос и отошла к стене, подальше. Напряжение внутри сжимало сердце в крошечный комок, мне было тяжело двигаться, казалось, что кровь в теле стала густой и вязкой. — Оживи, — шёпотом произнесла я, направив палочку на Барти. Внутри всё замерло, и только чудом я не упала в обморок. Терять сознание сейчас мне было совершенно нельзя. Сначала мне показалось, что заклинание не сработало, тогда я подалась вперёд, и увидела совсем не то, что ожидала. Крауч-младший так и лежал на спине и смотрел в потолок, а на его лице растягивалась безумная улыбка. Наконец он рассмеялся и рывком сел, разглядывая меня, словно мы увиделись впервые. — Это очень интересно, — сказал он вкрадчиво, будто собирался поведать мне какой-то секрет. — Так неожиданно. Ты удивляешь меня сегодня весь день. Меня начала бить дрожь и я сжала палочку сильнее, опасаясь, что в самый неподходящий момент мои пальцы предадут меня и разожмутся. — Меди, — он прикрыл глаза, улыбка не сходила с его лица. — Я должен признаться, я недооценивал тебя всё это время. Кто бы мог подумать… Я сглотнула комок в горле. Он говорил так спокойно. Это пугало меня, я не знала, что произойдёт в следующую секунду. — Хозяин вернулся, — помолчав немного, добавил он. — Вернулся благодаря мне. И даже отчасти тебе, Меди. Я уже начала понимать к чему он ведёт. Впрочем, и так было очевидно, что Барти захочет убедить меня присоединиться к Волдеморту вместе с ним. Он периодически предпринимал попытки уговорить меня и раньше, а теперь, если он сможет сбежать, а меня заберут живой мракоборцы, наша с ним история будет закончена. Что бы ни происходило сейчас, мы всё равно были связаны, обречены стремиться друг к другу, и в глубине каждого из нас жила надежда, что второй осознает и примет сторону другого. — Молчишь? — Барти ухмыльнулся. — Он ещё не в зените силы, но это вопрос времени. Наша победа будет скорой, и тогда, я обещаю тебе, ты получишь ту самую спокойную жизнь. Сможешь остаться дома и готовить мне ужины, как ты всегда мечтала. Я сообщу, что ты не знала, что я жив все эти годы. Закрою глаза… на твоё невмешательство. Разве не этого ты всегда хотела? Я открыла рот, чтобы сказать, что он ошибается, но не смогла произнести ни слова, потому что на самом деле он озвучил мою самую большую и самую несбыточную мечту. Я просто хотела жить. Жить рядом с ним. — Ты такая тихая сегодня… — он поднял бровь. — Ты боишься меня, Меди? Но тебе нечего бояться. Сегодня ты всё сделала хорошо, правильно. Теперь от тебя требуется лишь продолжить в том же духе. Подойди и отдай мне палочку. Подойди, Меди, не бойся. — Нет, — еле слышно ответила я. Улыбка исчезла с лица Барти. — Я ничего тебе не сделаю, глупенькая. Нам нужно аппарировать в безопасное убежище, которое я подготовил заранее. Только я знаю, где оно. Если бы это было возможно, ты могла бы отправить нас туда сама, раз так боишься потерять контроль. Но ты же понимаешь, что это невозможно. — он говорил со мной медленно, как с ребёнком. Или как с умственно-отсталой. Словно вся проблема заключалась в том, что я не понимала чего от меня хотят, и как испуганный зверёк оборонялась от тех, кто желал мне добра и хотел помочь, и если он будет чуть терпеливее и растолкует мне всё, то я наконец соглашусь и пойду с ним. Я подумала, что, наверное, со стороны выгляжу совсем забитой и шокированной, если Барти так легко удавалось сохранять самообладание и веру в желаемый исход, учитывая что у меня была волшебная палочка, а у него нет, а на хвосте у нас висели мракоборцы, которые наверняка сейчас патрулируют улицу и ищут способ обнаружить дом, не дожидаясь всплеска магии. — Барти, я знаю, чего ты хочешь. Можешь не повторять это на разные лады. Я понимаю. — ответила я, чувствуя, как стянуло пересохшее горло. — Хорошо, — он слегка наклонил голову. — Тогда подойди. Всего несколько шагов, и весь этот кошмар кончится. Мы отправимся туда, где будем в безопасности. Он так уверенно говорил, что я почти физически ощущала как мои ноги едва ли не против воли готовы пойти к нему. Я глубоко вдохнула пыльный воздух родного дома и выдохнула. — А что будет потом? — спросила я, стараясь звучать как можно менее эмоционально. — Мы ведь не останемся в этом убежище на всю жизнь. — Конечно нет, — в его голосе появилось нетерпение. Он уже начинал злиться, что связался с такой тупицей. — Я свяжусь с Тёмным Лордом и мы примкнем к нему. Не хочешь носить метку — не надо. Будешь нашим целителем. — А если я не хочу примыкать к Тёмному Лорду? — О дьявол, Меди, ты опять за старое, — теперь на его лице вместо улыбки была вселенская усталость. — Куда ты пойдёшь? У тебя никого нет. Ты никому не нужна. Кроме меня. Я твоя семья, твоя родня, твой единственный близкий, Бреслин. Его слова втыкались в моё сердце как острые иглы. Они были чистой правдой. — Думаешь о своих друзьях? — продолжил он. — Я навёл справки. Аббот много лет женат и работает в Министерстве, он и пальцем не пошевелит ради тебя, рискуя потерять тёплое местечко. Стоун… А с чего ей доверять тебе? Ты ведь ей не доверяла. Ничего не рассказывала, а потом сбежала с преступником. С Пожирателем Смерти. Афина… Спуталась с Роули. Но они наверняка постараются заслужить прощение Тёмного Лорда. Она не станет прикрывать твою задницу. У тебя только один выход. И этот выход — я. Так что давай прекратим этот цирк. Он встал с пола. Я направила на него палочку и покачала головой. — Есть ещё один выход. И я склоняюсь к нему. Я не могу допустить, чтобы самый сильный и преданный слуга Волдеморта воссоединился с ним. Это будет значить конец для магического мира. Для того мира, в котором жила я. Барти слегка поморщился, когда услышал как я называю его Повелителя по имени, а на остальное даже не обратил внимания, и сделал шаг по направлению ко мне. — О чём ты, Меди? Ты же не сможешь. Не сможешь причинить мне вреда. Ты всегда меня любила и терзалась страхом за родных и близких. Их больше нет. Есть только я. Между нами больше никого нет. Ты моя. — Я принадлежу только себе! — выпалила я, и, схватив с тумбочки вазу, швырнула её ему под ноги. Осколки разлетелись в стороны, Барти отпрыгнул. — Ты не посмеешь! — он сощурил глаза и посмотрел на меня. Красные всполохи в его карих глазах полыхали как закат. — Прекрати, Бреслин. — Если ты попробуешь забрать палочку, я убью тебя! — Даже если ты сможешь, что тебя ждёт потом? Будешь гнить в Азкабане или тебя найдёт мой лорд! — он опять улыбнулся, но эта улыбка была похожа на оскал. — Поверь, уж лучше сгнить заживо в тюрьме, чем то, как он покарает тебя. — Меня не будет ждать ничего! В моей жизни уже давно ничего нет, и смерть меня не пугает. Я озвучила то, что давно зрело в моей голове. Я не могла позволить себе предать весь мир. Жить, зная что из-за моего выбора умрут сотни и тысячи невинных людей, я бы не смогла. Как бы сильно я ни была зависима от Барти, во мне ещё оставалось что-то человеческое, и я не могла поставить на кон счастье всего мира ради своего. Но и жить без него, жить зная, что я не смогу больше прикоснуться к нему, зная, что я больше не увижу эти глаза, было выше моих сил. Я пробовала. Я пыталась, когда мой Барти был в Азкабане, когда его держал в подвале его отец. Это была не жизнь, и ничего не могло меня спасти, даже когда ещё была жива моя мать. А теперь… Теперь я даже не могла представить, какая бы пустота обрушилась на меня. Итак, я озвучила. Оставалось сделать. Сделать это я, конечно, не могла. По крайней мере не так быстро, не сейчас. — Час назад ты вызвала телесный Патронус! — Барти начинал осознавать, что я не просто угрожала ему в истерике, а говорила искренне и обдуманно. — О чём ты думала?! — О тебе. — И ты считаешь, что сможешь меня убить? — он захохотал. — Ты? Меня? Я нужен тебе больше, чем воздух. — Значит, я задохнусь. Я видела, что ты сделал с Лонгботтомами. Я знаю, что ты убивал не раз. Ты прикончил при мне своего отца, и собирался убить четырнадцатилетнего мальчика. Ты монстр, Барти. Я люблю тебя, но знаю, на что ты способен. Впервые, за всё время нашего разговора кроме гнева на его лице отобразилось что-то похожее на страх. — Почему же ты не сдала меня раньше? Почему не позволила дементору выпить мою душу? Если ты… давно оставила надежды. Если ты приняла, что я ужасен. Что я не человек… — он протянул ко мне руку, и я с трудом переборола желание вложить свои пальцы в его ладонь. — Это тяжело, — честно сказала я. — Сквозь чудовище, в которое ты превратился, я вижу того мальчика у пруда, который когда-то вступился за меня. Я вижу остатки прежнего тебя, которые проглядывают сквозь манию быть лучшим для твоего Повелителя. — Посмотрите, ей тяжело, — Барти горько усмехнулся. — Давай, детка, пожалуйся мне, как тебе будет тяжело убивать… меня. — Если бы я собиралась убить кого-то другого, ты бы первый велел мне сделать это без колебаний. — Так давай! — внезапно закричал он, заглядывая мне в лицо. — Давай же, Меди!!! Одна Авада и всё кончено! Почему ты тянешь со своими речами, как в плохой книжонке?! Решила быть героиней?! Так будь ей! Я отшатнулась, но тут же восстановила равновесие. За время своих воплей, которые выглядели чистейшей истерикой, Крауч-младший не забывал пододвигаться ко мне. Он провоцировал меня, при этом рассчитывая, что я потеряю бдительность. Но я оказалась устойчивее. Мы медленно кружили по залу, будто в ритуальном танце. — Какой же ты хитрый мудак, — я осторожно отступила. — Я почти начинаю верить тебе, и сомневаться в своих решениях, но потом ты делаешь что-то и я убеждаюсь, что мы обречены. Ты всегда будешь идти к своей цели, а цель у тебя одна… — Служить моему Лорду, — он слегка кивнул. — Меди, всё ещё не поздно отдать мне палочку. Ты испугана, утомлена, ты переживала весь год, потеряла свою маму, хранила тайну и сохранила… Меди, моя девочка… От его голоса, такого знакомого, такого нежного, внутри меня всё плавилось. Хотелось отбросить палочку, шагнуть к нему и поцеловать, зарыться рукой в его волосы, прижаться к нему. Я моргнула и воскресила в памяти Фрэнка и Алису. Они учились в Хогвартсе вместе с нами, мечтали, любили. У них есть сын. Во что их превратил Барти и такие как он? Сколько ещё таких бледных теней от живых людей он оставит позади себя, желая быть полезным Волдеморту? — Нет, — и мы продолжали кружить. Если не обращать внимания на палочку, сжатую в моих пальцах до онемения, мы должно быть выглядели очень странно со стороны. Не отводя глаз друг от друга, мы предугадывали все движения, все колебания в темпе, словно были единым организмом, разделённым по ошибке. Мы не могли даже солгать друг другу. Он не решался кинуться на меня, но я понимала, что он перебирает варианты. В нём виделись то гнев и ярость, то быстрый ход мыслей, то нежность и боль. — Рано или поздно ты не выдержишь. Или не выдержу я. И что тогда? Ты сможешь это сделать? Уничтожишь меня? — Себя самого, настоящего себя, уничтожил ты, многим ранее этого дня. — Это всего лишь философские рассуждения. Вот он я, Меди. Могу взять тебя за руку, могу обнять тебя, могу поцеловать, могу заняться с тобой любовью. И ты готова меня убить? — Мне придётся найти в себе силы. — А если ты не найдёшь? Я предпочитала не думать о том, что Барти сомневается, что я смогу убить его, но не сомневается в том, что я легко покончу с собой. Наш разговор шёл по кругу, и казался мне бесконечно закольцованным. Несколько раз Барти бросался ко мне, но я успевала отбежать. У меня всё ещё была палочка, но вот энергия уже заканчивались. За окном брезжил рассвет. — Ты же не решишься. Измотаешься, и я заберу палочку. — он говорил будто даже с жалостью. — И что тогда, убьешь меня? — я решила поиграть в его же игру. — Заберу с собой. — А если я буду вести себя неадекватно? — Ты и так неадекватна, — на лице Барти мелькнула улыбка. — Спрячу тебя в надёжном месте. — Под Империусом? — Конечно. Не бойся, я не буду заставлять тебя делать ничего дурного. — Как мило с твоей стороны. — Почти как с твоей делиться планами о моём предстоящем убийстве. Я споткнулась, и он метнулся ко мне, но я успела выставить палочку вперёд. — Назад! — Меди… Моя Меди… До чего я тебя довёл… На моих висках выступил холодный пот, сердце разрывало грудь изнутри. Вероятно, через пару часов я бы сама собой упала замертво. Я взглянула на него… Голова кружилась. Больше так продолжаться не могло. — Подойди ко мне, — сбивчиво прошептала я. — Я хочу попрощаться. Вне зависимости от того, чем всё кончится. — Отдай мне палочку, — Барти почти умолял. — Ты нужна мне. Всё будет хорошо. Не совершай ошибку. — Поцелуй меня. Один поцелуй. Не пытайся напасть. Я прошу тебя… Только один поцелуй. Он сделал несколько шагов ко мне. Медленно, желая убедиться, что я не передумаю. Я наставила палочку на его лоб, и аккуратно отвела руку в бок, продолжая направлять на него моё единственное оружие. Он подошёл. Его глаза блестели от слёз. Наши губы соприкоснулись. Нежный и прощальный, поцелуй перешёл в волну страсти и боли, мы целовались исступленно. Я уже почти расслабила руку. — Мне так жаль… — прошептал мой Барти. Его рука рванула вверх, и он схватил волшебную палочку, дергая её на себя. Я оттолкнула его свободной рукой, из палочки вырвался сноп искр и нас откинуло в разные стороны. Барти поднялся за долю секунды и кинулся на меня. Его лицо, с красными дикими глазами почти утратило человеческие черты, на нём высохли слёзы и отражалась только ярость. — Авада Кедавра! Я никогда раньше не применяла это заклинание. Я никогда никого не убивала. Никогда никого. Кроме Барти. Комната озарилась зелёным светом. На полу лежал Барти Крауч-младший. Мой Барти. Мёртвый. Я истошно завыла, не веря, что смогла это сделать, и кинулась к его телу. На его лице застыла гримаса удивления. Удивления, не страха. Он до последнего так и не поверил, что я смогу убить его. А я смогла. Я провела онемевшими пальцами по его лицу. Закрыла глаза, которые теперь были самыми обычными, карими, утратив зловещий красный отблеск. Дотронулась до губ. Отчаяние затапливало меня. Всё было кончено, необратимо. У меня больше не было пути назад, не было шанса передумать. Теперь я понимаю, что меня бы не отправили в Азкабан — я помогла Барти сбежать, и я же его убила, в очевидном состоянии аффекта. Меня ждала бы больница Святого Мунго. Всё стало бы, как предрекала Даллис — сошла с ума, и стала пациенткой там, где раньше была целительницей. Но к чему всё это? Мне не нужно было такое жалкое существование. Боль жгла изнутри, а я собирала остатки своей решительности, чтобы поставить точку в своей никчемной жизни. Раздался грохот, и входная дверь треснула. Я никогда так не торопилась как в тот момент. Торопилась покончить с этим, потому что только что лишила себя единственного смысла в своей жизни. Я приставила палочку к виску. Это оказалось проще, чем я думала. Моя воля к жизни истекла настолько, что я не ощутила даже малейшего импульса остановиться. В дверном проёме показались люди, но это было уже абсолютно не важно. — Авада Кедавра. — выдохнула я и это был мой последний вздох. В меркнущем свете мне показалось, что я видела лицо склонившегося надо мной Снейпа. Потом я не видела уже ничего. 2012 год, окрестности Хогвартса, берег реки Чаррен — Так, а кто это был на самом деле? — светловолосый юноша в нетерпении прикусил губу. — Это и был Снейп, — пожав плечами ответила ему прозрачная молодая женщина, витавшая над надгробием. — Он потом приходил сюда, мы беседовали. — По вашей истории вы вроде бы нелюдимая, а у вашей могилы чуть ли не целые компании собираются. — он отложил очередную стопку исписанных листов. — Эллиас, твоя покойная мать была бы поражена твоей бестактности. — ответило ему привидение. — И странному выбору специальности. — Мисс Бреслин, мы же уже обсуждали это. — парень недовольно поморщился. — Мне интересны призраки, я люблю изучать человеческие судьбы, путешествовать, и я не вижу смысла искать прибыльную должность в кабинете, где меня будет тошнить от моей работы и окружения. — Хорошо, — она приземлилась на надгробие. — Как вы думаете, о чём ваша история? Об отчаянии? О любви? О несправедливости мира? — Как высокопарно, — призрачная Бреслин усмехнулась. — Я бы сказала, она об ошибках. О том, как тяжело, когда от твоего выбора зависят чужие жизни. — А я бы сказал, она о предательстве. Если тебя предали единожды, предадут и дважды. И о том, как ужасно умереть в шаге от цели. — внезапно раздался голос из второго надгробия, и оттуда вышел призрак мужчины. Эллиас отшатнулся, листы бумаги разлетелись в стороны, он хотел закричать, но из горла раздался только еле слышный хрип. — К-Крауч-младший? Вы тоже тут?.. — Как видишь, — он поднял бровь. — Страшно? — Я… Я думал… Вы пошли дальше. Вы же… Не показывались все эти годы… — А ты что, жаждал интервью со мной? Жутким Пожирателем Смерти? — он расхохотался, и Эллиас ощутил, как по его спине ползут мурашки. — Мне не было смысла идти дальше. Всё моё осталось здесь, а там меня не ждало ничего хорошего. — Так вы… — парень, словно оглушенный, переводил взгляд то на один призрак, то на другой. — Вы… — Не смогли разлучиться даже после смерти, — Барти жутко ухмыльнулся. — Романтично звучит, а? Призрачная Бреслин спрятала лицо в ладонях. — Вас похоронили вместе… — Твоя мама, — подала голос женщина. — Да… Она рассказывала. Но не могла рассказать многих подробностей. — Они их и не знала, они были ей не нужны. Она была отличной подругой. И вырастила замечательного сына. — Мне её не хватает, — Эллиас потупил взгляд в землю. — Избавьте меня от этих соплей, — словно выплюнул призрак Крауча. — Я и так обречён терпеть вечное нытьё своей убийцы. — У неё не было выбора, — вступился за Меди мальчик. — Выбор, — Бартемиус оказался перед самым его лицом, глядя на него сверху вниз. — Есть всегда. Юноша нервно сглотнул. Он знал, что привидения не могут причинить вред живым, но призрачный Крауч вёл себя так, будто мог. — И я свой сделала. — тихо прошептала Бреслин. Эллиас собрал свои записи с земли, и сложил в толстую папку. — Я приеду весной. Когда допишу диссертацию. — Я буду ждать, — прозрачная женщина робко улыбнулась. Юноша торопливо пошёл в сторону Хогвартса, иногда оборачиваясь. Нужно было успеть на платформу. Он уже скрылся из виду, и так не увидел, как призрачные пальцы мужчины и женщины переплелись. — Ненавижу тебя. Но иногда думаю, что на твоём месте я сделал бы то же самое.

Medi Elaina Breslin 22 августа 1963 — 24 июня 1995 Bartemius «Barty» Crouch Junior 18 апреля 1962 — 24 июня 1995