Пролог
23 февраля 2020 г. в 20:42
1522 год, дворец в провинции Гелиболу
В тишине покоев можно было различить даже треск пылающих свечей, мрачную обстановку не нарушали звуки человеческих голосов. Если бы в свете пламени не были видны силуэты нескольких девушек, можно было бы предположить, что покои пустынны. Наложницы сновали вокруг молодой женщины, что сидела у зеркала неподвижной статуей. Еще юное красивое лицо было абсолютно спокойным, лишь большие зеленые глаза выдавали нервное напряжение хозяйки покоев. Наложницы осторожно расчесывали длинные золотистые пряди и укладывали их в косы, черные траурные одеяния госпожи резко контрастировали с белизной ее лица и золотом волос.
— Госпожа моя, — в комнату бесшумно вошла невысокая калфа и поклонилась.
— Подойди, Амина-хатун, — девушка жестом отослала служанок, что готовили ее ко сну, из комнаты и обратила все свое внимание на калфу — Что случилось в столь поздний час?
— Госпожа, из столицы прибыл гонец с посланием от султана, — казалось, что эта новость ничуть не заинтересовала девушку, однако живые глаза ее заблестели.
— Проси немедленно, — двери покоев отворились и гонец из Топкапы передал девушке послание. Быстро развернув письмо и несколько раз перечитав строки, госпожа улыбнулась.
— Инш Аллах, пришли добрые вести, госпожа, — Амина внимательно смотрела на хозяйку дворца и ждала её ответа.
— Да, хорошие, — отложив письмо девушка поднялась и подошла к окну, ведущему в сад, — Прикажи начать сборы, мы возвращаемся в столицу…
***
Хюррем-султан пребывала в скверном расположении духа — рождение дочери существенно скорректировало её планы относительно укрепления своих позиций в гареме. Слава Аллаху, Сулейман был рад рождению Михримах и охлаждения отношений не произошло. Однако же остальные обитатели гарема, в том числе Махидевран, доставляли рыжеволосой любимице Падишаха множество негативных эмоций. Вот и сейчас ненавистная мать старшего наследника встретилась на пути Хюррем.
— Мальчика, я рожу мальчика, — голос Махидевран-султан был полон ехидства — И еще рожу, у меня будут только одни мальчики. Ты же так говорила?
— Надо идти, нас ждет лекарь, пошли, — Нигер-калфа отчаянно пыталась не допустить скандала.
— Говорила, ну да, — Хюррем старательно сдерживала свои эмоции — И я рожу еще много сыновей, а ты больше даже девочку родить не сможешь. Султан к тебе не прикоснется, не захочет, ну хоть умри, — ярость в глазах соперницы придала Хюррем-султан уверенности, и она отправилась к лекарям в приподнятом настроении. Гарем закалил ее характер и научил радоваться боли соперницы.
***
Немногочисленная прислуга дворца сновала по большим покоям с сундуками и свертками, сборы подходили к концу. Одаренная множеством редких вещиц, привозимых мужем из походов или получаемых им в качестве дара от послов и купцов, Хафизе не желала оставлять редкие книги, ковры и зеркала в своем старом дворце, а стремилась увезти их с собой, не как память о казненном супруге, а как ценность. Будучи хорошо образованной, султанша ценила и редкие фолианты, и произведения искусства.
— Моя госпожа, Ваши вещи собраны, если пожелаете, мы можем отправиться в путь, — Амина-калфа была необычайна рада предстоящему отъезду, те месяцы, что ее госпожа провела в трауре по казненному супругу, не принесли ей счастья, а возвращение в Топкапы сулило её госпоже новую спокойную и счастливую жизнь рядом с семьей.
— Какая ирония, — султанша усмехнулась, окинув взглядом комнату, — Когда-то мой супруг привез меня сюда и пообещал, что я никогда больше не буду несчастна, никогда не переживу вновь траура. И что же произошло? — калфа молча наблюдала за своей госпожой, что совершенно преобразилась за последние два месяца — Я вновь овдовела, первого моего мужа казнили, когда мне было 15, его казнил мой отец-повелитель, второго мужа я потеряла сейчас, его казнили по приказу брата-повелителя. И вот я вновь переживаю это. Отчего же это не боль для меня, а освобождение? Грешно мне так думать, да, Амина?
— Что Вы, госпожа, — калфа подошла ближе и ласково посмотрела на султаншу — Если уж оба Ваших брака были для Вас мучением, может быть освобождение Ваше и возвращение в столицу принесут долгожданное счастье.
— Одному Аллаху известно, — девушка вздохнула — Говорят Хатидже овдовела недавно и уже вновь готовится к свадьбе, может и меня брат опять замуж выйти заставит. На все ведь теперь воля его, он Падишах.
— А как Валиде-султан примет Вас во дворце?
— Надеюсь, что хорошо. У них с моей матерью не было конфликтов, так что и мне с ней делить нечего. Я еду к брату, к племянникам и к сестрам, я еду в лоно Династии, может там я обрету покой.
— Госпожа, — в покои вошел евнух — Все готово, мы можем отправляться.
— Хорошо, я сейчас приду, — Хафизе окинула взглядом покои, где было проведено столько лет.
» Я — Хафизе Ханым-султан, дочь Султана Селима Явуза и его жены, сербской княжны, Юлдуз-султан, рожденная в году 1499 во дворце Топкапы. Моя мать рано покинула этот мир, и я осталась на попечении у гарема моего отца. Жестокий и мнительный, в последние годы своей жизни он был беспощаден к врагам и бывшим соратникам, но неизменно нежен ко мне. В 12 лет я была выдана замуж за Дукаганизаде Ахмеда-пашу, который благодаря этому браку смог укрепить свои позиции в совете и стать Великим Визирем. Но должность Великого Визиря неразрывно связана с риском быть казненным, эта участь и постигла моего мужа — в 15 лет я овдовела и была отослана к старшей жене отца Хафсе-султан в Манису, где мой брат Шехзаде Сулейман был наместником. О, эти счастливые годы подле брата и сестер… В 18 лет Султан Селим вновь выдал меня замуж за Искендер-бея, что привез меня в этот дворец и обещал сделать счастливой, но все эти годы я не была счастлива — словно птица в клетке я жила с нелюбимым мужчиной. Искендер тоже стал Великим Визирем, и тоже был казнен. Теперь я покидаю этот дворец, бывший мне клеткой, и возвращаюсь домой».
***
Активные приготовления к приезду сестры Султана Сулеймана начались примерно пару дней назад, но за это время по гарему разнеслось столько слухов, что Нигяр-калфа и Сюмбюль-ага не успевали одергивать девушек, которых приезд султанши заинтересовал в силу того, насколько масштабной была подготовка к ее визиту. Однако Хатидже-султан не заботил приезд сестры, равно как и другие события гарема, единственно важное для нее событие — свадьба с Ибрагимом-пашой — было уже не за горами и невеста прибывала в нетерпении поскорее упорхнуть в свой собственный дворец, где она будет счастлива с любимым мужем.
Вот и сейчас, завтракая в покоях Валиде, султанша казалось совершенно не слушала разговор матери с Махдевран и Гюльфем о предстоящем приезде Хафизе-султан.
— Хатидже, ты совсем меня не слушаешь, — Хафса нежно улыбнулась дочери.
— Матушка, простите, я просто задумалась. Вы что-то спросили?
— Хафизе прибудет на днях, я хотела бы, чтобы вы все поддержали ее. Она потеряла мужа, ей нужна наша поддержка.
— Не волнуйтесь, госпожа, мы не дадим султанше скучать, — Гюльфем-хатун всегда была тактична — Право только я не знаю, как нам быть, ведь Хатидже-султан готовится к свадьбе, а у Хафизе-султан траур.
— Вот ты и займись ей, пусть не чувствует себя одинокой пока Хатидже готовится к свадьбе. Своей мудростью и своей компанией отвлеки ее от грустных мыслей, чтобы к торжеству она уже отошла от своего горя и смогла вместе с нами отпраздновать свадьбу Хатидже и Ибрагима, — Валиде улыбнулась бывшей наложнице сына — Махидевран, а где наш Мустафа?
— Он завтракает с повелителем, — мать старшего наследника сияла. Осознание того, что у Хюррем не родился сын, делало Махидевран счастливой даже вопреки тому, что она уже давно не была фавориткой падишаха.
— Госпожа, — в покои вошла Дайе-хатун — Госпожа моя, кареты Хафизе Ханым-султан подъезжают ко дворцу.
— Как быстро к нам добралась султанша, — Валиде поднялась и султанши встали вслед за ней — Сообщите повелителю о приезде сестры…