Яд

Накатило в номере молдавского отеля, когда парочка в соседнем номере трахалась. Саунд: Коридор " В открытое небо" …       Маленькая постсоветская страна, до которой никому нет дела. Аэропорт. Полупустой, ленивый, заспанный. Пассажиры самолета бредут к таможенным постам не торопясь. Два часа ночи, поздно торопиться. — Ваш паспорт, — зевает таможенник. — Цель приезда? — Туристическая, — вру я. — Проходите, — клацает штамп в паспорт он.       Я выхожу в холл и набираю номер в телефоне, но не звоню. Последняя возможность передумать и спустить все на тормозах. Я знаю, ты поймешь. Даже, наверное, вздохнешь облегченно, мол, и хорошо, что все по-старому. — Сколько можно трепать друг другу нервы и трахаться словами?! — обрываю крамольные мысли я и тыкаю в кнопку звонка. — С меня хватит.       Ты отвечаешь не сразу. Я чувствую твои сомнения, страхи и опасения сквозь расстояние. Как всегда. Ты — это почти что я, но не совсем. И это «не совсем» сводит меня с ума. Два года общения в интернете, год хождения вокруг да около, полгода жаркого словесного вирта, неделя мучительных раздумий — и вот… — Ты предложил встретиться, не я. Ну же, будь мужиком, ответь! — говорю в трубку я и слышу долгожданное: — Привет, Феникс.       Мужской голос, не низкий, не высокий, с едва заметной хрипотцой тщательно скрываемого волнения, рождает в глубине моего существа улыбку. — Здравствуй, Боярин, — отвечаю я, слышу, как меняется твое дыхание, и понимаю, что мой голос тебе понравился. — Прилетел? — спрашиваешь ты вероятное, но не очевидное.       Еще бы. Я сто раз мог передумать. Как и ты. И это стоит уточнить. — Могу улететь обратно, если ты… — Нет! Нет… Если не в этот раз, то никогда. Не думаю, что моих нервов хватит еще на одну попытку.       В паху тяжелеет, и я говорю то, что думаю. К черту! — Если бы ты был сейчас здесь, я бы тебя поцеловал. На глазах у всех! — Хорошо, что меня там нет, — смеешься ты. — Выходи на VIP парковку, я тут один. Черный Ауди Q7 с европейскими номерами.       Я отключаю телефон, поправляю небольшой рюкзак на плече, кидаю освежающую пластинку в рот и медленно иду на выход. Реальность — не виртуальность. Там нам было хорошо вместе. Что будет здесь? Мы оба давно уже не верим в чудеса, в любовь до гроба и в то, что однажды найдем того, без кого жить не сможем, хоть и пишем об этом неприличные сказки на сайте для извращенцев.       На улице тепло, темно и пусто. Я иду к джипу, стоящему под одним из трех фонарей на всю парковку, возле которого, в тени, прислонившись к дверям спиной, стоишь ты. Насчет роста чутка приврал — не один в один с моим, а чуть ниже, но мне это на руку. Свет фонаря скользит по идеально круглой и безволосой маковке, оставляя лицо в тени. Я улыбаюсь. И правда лысый.       Ты замечаешь меня, выпрямляешься, и я ускоряю шаг. Десять… пять… два… Второй фонарь, до этого тускло мерцавший по соседству, внезапно загорается и заливает парковку ярким светом. Я смотрю на тебя в упор и понимаю, что зря согласился на эту встречу. Как и ты. Потому что в твоих глазах я вижу не разочарование, нет! Хуже. Одобрение и даже толику восхищения. Наверное, ты видишь то же самое в моих, потому что отворачиваешься, чтобы открыть дверь водителя и спастись, но… Поздно. Для нас обоих поздно.       Я делаю шаг вперед, закрываю дверь и впечатываю тебя в нее грудью. Вжимаюсь в твою спину и ягодицы, склоняюсь к уху и шепчу, касаясь его губами: — Соглашаясь на эту встречу, мы надеялись разочароваться друг в друге, не так ли? Хотели убить все, что клокочет между нами, раз и навсегда. Мы циничны, умны и обтесаны жизнью, но… Может быть, все, что случалось с нами раньше, вело нас к пониманию того, что иногда чудеса случаются? — Опасный ты тип, — разворачиваешься ты и прихватываешь меня за талию, запуская вторую руку в мои волосы. — Очень, — соглашаюсь я, кладя руку на твою щеку.       Провожу пальцем по твоим выразительным губам и делаю то, что хотел сделать давным-давно: целую тебя. Сначала вежливо и аккуратно, а потом, когда ты, невнятно ругаясь, сжимаешь кулак в моих волосах и перехватываешь инициативу, жадно и глубоко. — Не здесь! — вырываешься ты. Тянешь за волосы назад, запрокидывая мою голову вверх, целуешь в кадык и отпускаешь, выскальзывая из западни между мной и джипом. — Садись в машину. Now! — Да, дорогой, — смеюсь я, обходя машину. Сажусь на пассажирское сиденье. — Как скажешь, дорогой.       Ты наклоняешься ко мне и затыкаешь меня жестким поцелуем, в котором я чувствую отголоски тщательно скрываемого желания, которое, я уверен в этом, очень скоро перерастет в страсть, которой мне так не хватает в жизни. — Я прошу тебя об одолжении, — говоришь ты минуту спустя, усаживаясь на своем месте ровно и цепляя ремень безопасности. — Не говори ничего до тех пор, пока мы не войдем в наш домик. — В наш домик? — переспрашиваю я, разом вспоминая о том, что боярином тебя называют не зря. — Я решил, что номер в отеле нам не подойдет, если мы… — Если мы что? — Потерпи до домика, прошу тебя!       Я киваю и отворачиваюсь к окну. Мы выезжаем со стоянки, радио старательно страдает на английском, заполняя тишину, которую невозможно хранить долго. — Посмотри на меня, — не выдерживаешь ты спустя десять минут.       Я улыбаюсь маленькой победе, но стираю улыбку и поворачиваюсь к тебе серьезным. Ты смотришь то на меня, то на дорогу, то снова на меня со странным выражением на лице, которое я расшифровать не могу. — Что не так, Боярин? — Ты застал меня врасплох. Если бы я увидел твою фотографию, то… — Ни за что бы со мной не встретился, — перебиваю его я. — Да. Ты слишком хорош для меня. — А ты слишком богат для меня. Это ущемляет мою гордость, но не отталкивает меня от тебя. — Твоя гордость ничто по сравнению с моим сердцем, — стискиваешь руку на руле ты. — Давай не будем говорить про сердце сегодня, — предлагаю я, так же, как и ты, не желая принимать никаких решений, и кладу руку на твою ногу. Поглаживаю и подкрадываюсь ближе к паху. — Давай займемся безопасным ознакомительным сексом. — Безопасным для чьей задницы? — Для обеих, — закатываю глаза к потолку машины я и убираю руку.       Упрямый! Сколько раз мы это обсуждали? Не счесть! И снова-здорово: я главный, я брутальный, я не могу под тебя лечь. Тьфу! Я ведь не абы кто! Получение удовольствия от моего члена в заднице — это не унижение, а милостивое принятие моего искреннего восхищения. — Это как? — Приедем — покажу.       Десять минут — и мы заезжаем на территорию отельного комплекса для богатых Буратин. Я смотрю на безупречный ландшафтный дизайн, чистоту и основательность строений и понимаю, почему ты выбрал это место для нашей встречи. Здесь ты чувствуешь себя как дома. У тебя опять все под контролем.       Я выхожу из машины и иду за тобой следом, раздеваясь на ходу. Все под контролем, да? Размечтался. Только не я и не то, что происходит между нами, хотим мы того или нет. — Я снял домик на двое су…       Ты включаешь свет в небольшой прихожей, оборачиваешься и смешно хлопаешь глазами в изумлении, потому что я стою перед тобой в одних джинсах. — Иди ко мне, — говорю я, закрывая входную дверь, и маню тебя пальцем. — Нет уж, это ты иди ко мне, — мигом приходишь в себя ты, ведясь на мою провокацию, как последний лопух.       Мне не нужны чаепития, разговоры, копания в эмоциях и прочая туфта. Мне нужно твое тело. Для первого реального раза этого вполне достаточно, если учесть, что мозги мы друг другу вынесли давным давно. Ты берешь меня за руку и тянешь в темноту гостиной, но я торможу на границе света и тени. У меня мало времени, и я хочу использовать его по полной. Хочу, чтобы ты увидел меня при свете, запомнил и не смог выкинуть из головы ни под каким предлогом! — Что ты задумал? — останавливаешься ты.       Я наклоняюсь, снимая кроссовки и носки. Выпрямляюсь. Кладу руку на ремень и расстегиваю его не спеша, чтобы ты заценил мой пресс и мои длинные пальцы. Звякаю пряжкой, вжихаю молнией на ширинке и скидываю джинсы. Провожу рукой по узким стильным плавкам, поправляя стояк. — Твоя очередь, Боярин. — Ох ты ж еб… Какой же ты все-таки провокатор! — хрипло стонешь ты, скидывая куртку. Срываешь джемпер, сдергиваешь ботинки, отпинывая их ногой в темноту, и через секунду отправляешь в полет джинсы. — Я тебя за это изнасилую! — Кто кого изнасилует — большой вопрос, — хмыкаю я и приближаюсь к тебе, чтобы облапать, облизать, зацеловать и… Нет. Не отыметь. Не в этот раз. — Идем в спальню, — обнимаешь меня ты. Целуешь в губы, в щеку, в шею. Шаришь по мне руками везде, не задерживаясь надолго на одном месте. — Если ты хотел свести меня с ума, у тебя получилось. — Если мы пойдем в спальню, то займемся не сексом, а борьбой. Оно тебе надо? — Если дело касается тебя, теперь мне все надо! — Что ж, ты сам напросился, — смеюсь я, выворачиваясь из твоих медвежьих объятий. — Веди, Сусанин. — Только после вас, — склоняешься в шутовском поклоне ты, останавливаясь перед узкой крутой винтовой лестницей на второй этаж. — Не могу. Ты ж у нас главный, тебе первому и идти.       Я шлепаю тебя по заднице, вынуждая сделать шаг вперед. Ты, невнятно ругаясь, ступаешь на лестницу. Свет из прихожей очерчивает квадрат боевых действий, я на мгновение зависаю, любуясь перекатами ягодиц под твоими труселями, но спохватываюсь и останавливаю тебя рукой на бедре на границе света и тени. — Что… — оборачиваешься ты, но я сдергиваю с тебя труселя, и вопрос отпадает сам собой. — Меня ждет сюрприз? — И не один, — на полном серьезе обещаю я, не уточняя, что не все сюрпризы будут приятными.       Кладу руки на твои бедра, веду ладонями на бока, на поясницу, на спину вверх до лопаток, в итоге прилипая к твоему солнечному сплетению губами. Твой стояк ерзает в районе моей груди. Я прогибаюсь в спине и спускаю руки на твои ягодицы, чтобы зажать его между нашими телами. — Чего ты добиваешься? — хрипло спрашиваешь ты.       Откашливаешься. Запускаешь руки в мои волосы, поднимая мое лицо вверх. Смотришь. Откровенно любуешься. Ты в тени, я на свету. Обманчиво покорный. Нереально красивый. Я знаю, что неотразим, потому что в деле совращения даже далеко не невинных мне равных нет. Ты опускаешь руки на мои плечи и ведешь их на спину, на шею и снова на плечи. Жестко. Жадно.       Мне нравится твоя жадность. Она заводит и отключает мозг, чего я, собственно, и добиваюсь. Не хочу думать во время секса, контролировать себя или партнера, нашу силу и взаимное желание. К черту! — Догадайся с трех раз. — Хочешь, чтобы я кончил, не дойдя до спальни? — Может быть, — отвечаю губами на твоей коже я и ползу вниз по прессу к пупку, умышленно задевая в конце пути стояк дневной щетиной. — Ох ты ж еб… — Еще нет, — выдыхаю в головку члена я и прихватываю его одной рукой, прогибая тебя в талии второй. Выставляя твой стояк напоказ. Отстраняюсь, осматриваю его, провожу по нему рукой с подворотом, вижу каплю на головке и одобрительно хмыкаю: — Красавчик. — Возьми его уже! — не выдерживаешь ты, поводя бедрами и жестко прихватывая меня за волосы.        Я вырываюсь, резким движением поднимаясь на один уровень с тобой, хватаю тебя за шею и целую в губы, подчиняя себе. Ты не сдаешься: перехватываешь инициативу, жестоко тискаешь меня всего, в конце концов застревая руками на моей заднице. Стаскиваешь плавки, запускаешь руку между моих полупопий, обрываешь поцелуй и утыкаешься подбородком в мое плечо, разглядывая мою задницу с жадностью странника в пустыне.       Твой взгляд выжигает на ней невидимые татуировки, но мне все равно, я занят другим: запускаю руку между телами и обхватываю наши члены: на моем — большой палец, на твоем — ладонь. Веду вверх-вниз, задавая темп. Ты безумно сексуально, почти неслышно похрипываешь от удовольствия мне в ухо. Это, как и твои неугомонные руки на моей заднице, заводит меня еще сильнее, наполняя яйца искрами подступающего оргазма, но я давлю пальцем в основание своего члена и сдерживаюсь. Тот, кто кончит первым, даст второму власть над собой.       Ты прекрасно это понимаешь, пытаешься дышать глубже, убираешь руки с моей задницы, делаешь движение, чтобы отстраниться, но твой член подрагивает в моей руке, так что бежать тебе некуда. Ты смотришь на мою руку, в которой две головки истекают смазкой. Хрипло выдыхаешь и, неожиданно для меня, безумно пошло облизываешь два своих пальца и широким мазком проводишь по нашим концам туда и обратно. — Твою ж мать, — прошивает меня дрожь удовольствия, и я понимаю, что с играми пора заканчивать: напираю, вдавливая спиной в кованые перила, тискаю тебя за задницу, целую в губы жестко и глубоко. Отодвигаюсь и хватаюсь за твой член, как утопающий за соломинку. Огребаю в ответ то же самое. Поднимаю голову и смотрю тебе в лицо то ли с любовью, то ли с ненавистью, но однозначно с желанием затрахать тебя насмерть. — Кончим здесь, иначе я за себя не отвечаю, — хрипишь ты, и я понимаю, что тебе тоже не до шуток. — Вместе? — Вместе.       Я ускоряю движение руки на твоем члене и не закрываю глаза, даже когда кончаю, потому что хочу видеть твое лицо во время оргазма. Оно того стоит. Я целую тебя в шею, когда ты запрокидываешь лицо к потолку, содрогаясь в посторгазменных судорогах, и выплескиваюсь тебе на руку. Дышу тяжело. — В душ?       Ты возвращаешься в реальность, выпускаешь мой член и целуешь меня в губы долгим интимным поцелуем. — В душ. — Вместе? — Нет. — Почему? — Душ вместе с кем-то для меня интимнее самого разнузданного секса, — говорю я и первым иду по ступенькам наверх. — Однажды я искусаю твою задницу в кровь, — обещаешь ты мгновением спустя. — Аналогично, — обещаю я, включая свет в коридоре. — Где душевая? — Здесь, — догоняешь меня ты и открываешь вторую по счету дверь. — Я приму душ в другом конце коридора и вернусь за тобой.       Я киваю, захожу в богато оформленную ванную комнату и встаю под холодную воду. Постепенно вода нагревается, а я остываю. Физически, но не морально. Зачем я согласился на эту встречу?! Все и так было непросто, а теперь и вовсе. — Прости, но я не могу оставить тебя одного, — врывается в мои уши твой обреченный голос, а в кабинку душа — ты сам. Обнимаешь меня со спины, прижимаешься ко мне всем телом и шепчешь в ухо, не в силах заставить себя молчать: — Мне кажется, если я выпущу тебя из рук, ты улетишь, и неизвестно, увижу ли я тебя снова, Феникс. — Так оно и есть, — шепчу в ответ я, лаская сильные руки на своей талии и груди. — Мой самолет вылетает в шесть утра. У нас осталось не больше двух часов… на все. — Какой же ты все-таки… — Продуманный парень? — перебиваю тебя я, ежась от удовольствия: ты не теряешь времени даром и целуешь меня в шею. Это не заводит, а умиротворяет. Примиряет нас обоих с тем, что случилось. Вселяет непозволительную надежду на нечто, чего в наших жизнях до сих пор не было. — Мы с тобой как два сапога пара, а наши мысли схожи настолько, что иногда мне становится страшно. Мы ждали от нашей встречи худшего, но все равно надеялись на лучшее. Ты снял домик вместо номера в отеле, зная, что если нас накроет, соседи-свидетели нам нахрен не нужны, а я… — А ты? — А я оставил нам на все про все три часа. К яду надо привыкать постепенно. — К яду? — смеешься ты, прекращая меня целовать. — К яду. — Если ты яд, то самый вкусный на свете. — Откуда ты знаешь? — поворачиваюсь к тебе лицом я. Щурюсь ехидно и крайне многозначительно. — Ты ж не пробовал. — Пробовал, — качаешь головой ты, пряча за пошлой ухмылкой смущение. — Не удержался, слизал с руки, когда поднимался по лестнице и смотрел на твою шикарную задницу. — И как оно тебе? — Мне понравилось. На удивление. Я не специалист по мужской сперме от слова совсем, но твоя сперма — не моя. Она… сладкая. — Я готовился, — смеюсь я, разгоняя капли воды по твоей груди, плечам и… лысине.       Интересно, я привыкну когда-нибудь к твоей лысине? Как, спрашивается, тебя к чему-то в сексе приучать, если волос на голове нет? Уговорами? Это ж жесть! Ты ж упрямый, несговорчивый и помешанный на своей гордости (да кому она нужна, твоя гордость?) долбоеб. И язык у тебя острее лопасти. Как и у меня. Так и будем пререкаться вместо того, чтобы безмозгло трахаться и получать от жизни удовольствие. Может быть, в этом наша проблема? Мы слишком много думаем? — Готовился, говоришь? — переспрашиваешь ты, убирая капли воды с моего лица губами. — И как именно? — Как только созрею на минет, все тебе расскажу. Заранее. Чтобы у тебя было время подготовиться, а заодно и обкончаться, представляя меня на коленях у твоих ног. — Провокатор, — обнимаешь меня ты. — Заткнись.       Я обнимаю тебя в ответ, и мы долго стоим под дождем, прижавшись друг к другу так, чтобы ни капли между нами не просочилось. Не знаю, о чем думаешь ты, а я с тобой прощаюсь. Может быть до следующего раза, который случится через неделю, а может быть навсегда. Когда речь идет о сердце, стоит просчитать все наперед не раз, не два и даже не десять. Равнодушие и одиночество, в котором мы живем долгие годы, — это плохо, но разбитое сердце куда хуже.       Я делаю глубокий вдох и убираю руки. Ты отстраняешься, выключаешь воду и смотришь мне в глаза. Тень понимания скользит по твоему лицу, и ты заметно мрачнеешь. — Хочешь свалить сейчас? — Не свалить, а уехать. — Боишься, что не сможешь сделать этого через час? — Боюсь, что не смогу сделать этого никогда. — Трус! — Да как скажешь, — пожимаю плечами я и выхожу из душевой кабинки. Беру полотенце с вешалки, наклоняюсь, вытирая волосы… и врезаюсь в кафель лицом. — А если я тебя не отпущу? — рычишь ты, вжимая в холодную стену всем телом. Поводишь бедрами, чтобы вписаться пахом в мою задницу как можно плотнее. — Если я что-то решил, остановить меня невозможно. Я предупреждал тебя, помнишь? — А ты что-то решил? — бросаю булыжник в темные воды твоего омута я. — Хотел быть главным — получай! Теперь мяч на твоей стороне, и что ты будешь с ним делать — вопрос вопросов. Поставишь на кон свое сердце? Признаешься мне в любви первым? Рискнешь своей упорядоченной и безопасной жизнью ради хаоса, проблем и неподконтрольного тебе своенравного красавчика, который не угомонится, если будет знать о твоих чувствах, и не даст спустить все на тормозах? — Да провались ты!        Я отлепляюсь от стены, ты отступаешь. Трешь лысину рукой в смятении. — Как я и думал, ты на такой подвиг не способен. Пока не способен, — говорю я, повязывая полотенце на бедрах. Криво, но мне плевать. Возня с ним — всего лишь повод не смотреть на тебя, не знающего, куда бежать и что делать. Это не причиняет боль, это лишь отражает мои чувства. Бежать — поздно, идти вперед — рано. — Я всегда прав. Я предупреждал тебя, помнишь? — В гробу я видал твои предупреждения!  — Я — не твоя жена, — поднимаю руку я. — Прекрати. Никаких скандалов, шантажей, манипуляций или разборок. Я все понимаю, Боярин. Правда. Все. Понимаю. — Ты еще опаснее, чем я думал, — тяжело опираешься плечом на стену ты. Смотришь на меня пристально. Изучаешь. Обдумываешь дальнейшие действия. И не сдаешься: — Если однажды ты хочешь услышать от меня признание в любви, то останешься еще на час. — Это шантаж, — улыбаюсь твоей уловке я, складывая руки на груди.       Наверное, этим ты меня и зацепил: ты ведь и правда добиваешься своего и способен на безумства, если, конечно, позволишь себе это. Ты следишь за моими движениями, и глаза твои соловеют. — Это деловое предложение. — Ты хочешь втянуть меня в переговоры, которые затянутся на час, а может, и на два? — смеюсь я. — Типа того. Мы можем провести их в постели. Стоя обсуждать проблемы взаимодействия двух брутальных индивидуумов не слишком удобно. — Нет. Я готов провести с тобой время при условии поездки по этому городу. Я в нем не был, мне интересно. — Неугомонное ты шило в заднице. Нарушаешь договоренности, ставишь мне условия. Дальше что будет? — смеешься ты. — Дальше я сведу тебя с ума. Ты готов к этому? — Нет. Но мне кажется, поздно уже… пить боржоми, когда почки отказали. — Яд — это не боржоми. — Согласен. Против тебя противоядий не придумано.       Я отворачиваюсь, поправляю сползающее полотенце и выхожу в коридор. Спускаюсь вниз, одеваюсь и выхожу на улицу. Тепло, темно, незнакомо. Не зима — весна. Мне нравится. Я медленно иду по дорожке к машине. Ты догоняешь меня — деловой, собранный и далекий. Я перевожу взгляд с тебя на безоблачное небо над головой. — Да чтоб тебя!       Рывок. Я впечатан спиной в машину, а твои губы сводят меня с ума. — Почему ты такой красивый?! Мне и без того было нелегко! — Поверь, мне не легче, — выдыхаю я в твой висок. — Поехали. Не время принимать решения. Дорога нас успокоит. — Тебе бы только ехать, — ворчишь ты, но отпускаешь меня и садишься за руль. — Куда? — Да какая разница? — сажусь на пассажирское сиденье я. — И то верно.       Мы выезжаем с территории комплекса и едем, куда глаза глядят. Но глаза наши то и дело глядят друг на друга, так что в памяти мало что остается. Высоченная стелла, неоновые вывески супермаркетов, памятник королю, православная церковь, католический костел, мрачные советские многоэтажки… Мне хорошо рядом с тобой, даже когда мы молчим. Уютно, но при этом неспокойно. Желание заняться с тобой настоящим сексом, подчинить тебя себе, сделать своим не отпускает. Бродит в крови, щекочет нервы, заставляет смотреть на тебя… — Я так больше не могу! — неожиданно резко тормозишь ты, дергаешь рычаг в паркинг и наваливаешься на меня с поцелуями. — Сколько можно трахать друг друга глазами?! — Столько, сколько нужно, — отвечаю на твои вопросы и поцелуи я. — Тебя надо приручать постепенно. Вспомни, сколько мне понадобилось времени, чтобы зацепить тебя и заманить в виртуальную постель. — Словами мы друг друга давно уже оттрахали, — возвращаешься на свое место ты. — Теперь перешли к глазам, — смеюсь я. — Расслабься и получай удовольствие. — Поможешь? — кладешь руку на свой пах ты. — Нет, — качаю головой я, поглаживая бугор на своих джинсах. — Мы расстанемся неудовлетворенными. — Почему?! — Потому что тогда ты просто обязан будешь встретиться со мной снова, чтобы закончить начатое. — Кажется, ты говорил, что не будешь мною манипулировать, — трогаешься с места ты. — Манипуляция — это когда втихую. Я же говорю тебе все, как есть, предоставляя право выбора. — Выбор без выбора — это не выбор. — Это жизнь.       Мы замолкаем, погружаясь в свои мысли, и оживаем только на парковке аэропорта. Я выхожу из машины, вытаскиваю тебя, прислоняю спиной к дверям и целую: долго, со вкусом и с расстановкой. Наслаждаюсь ответным напором, жадными руками на моем теле и явным нежеланием меня отпускать. Будильник на телефоне в кармане моей куртки приводит нас в чувство.       Я смотрю тебе в лицо. Целую в губы. Легко. — Прощай?       Ты смотришь мне в глаза, проводишь пальцами по моему лицу. Целуешь в губы. Властно и непреклонно. — До свидания. 20.02.2020г Резина, Молдавия.