***
Район, в котором жила семья Айдын, был тихим и спокойным, с невысокими, украшенными цветочными клумбами зданиями. Жизнь здесь била ключом, а краски радовали глаз. Джан залюбовался разноцветными фасадами и крышами домов и чуть не получил футбольным мячом по зеркалу. Ловко поймав добычу, Джан ждал, когда мальчишки подойдут ближе, чтобы вызволить мяч из плена. — Господин, мы не хотели, — начал издалека самый смелый и, видимо, самый старший мальчуган. — Можно нам получить наш мяч обратно? — Знаешь, где живет Санем? — спросил Джан деловым тоном, глядя на мальчика поверх оправы темных очков. — Знаю, — кивнул тот. — Могу показать. — Тогда держи мяч. Верю, что не обманешь. Мальчишка, польщенный доверием взрослого господина на крутом мотоцикле, бросил мяч дружкам и вприпрыжку направился вверх по улице. Джан отталкивался ногами и катил за проводником следом. Наконец, мальчик остановился на перекрестке с другой крохотной улочкой и указал на дом. Джан был не удивлен, именно таким он и представлял жилище Санем: жизнерадостного (в данном случае, желтого) цвета, с белоснежным ставнями, увитыми плющом и виноградом и с корзинками петуний, развешанных у входа. — Постой, я вспомнил, — спохватился Джан. — Мне нужен их магазин. — Это там, — мальчик махнул рукой в сторону, — через несколько домов, «Бакалея Лейлы» называется. Увидите вывеску. — Спасибо, — кивнул Джан. Он решил оставить мотоцикл на перекрестке и дойти до магазина пешком. Вид Джана привлекал внимание местных жителей: брутальная кожаная куртка поблескивала на солнце, длинные волосы, небрежно собранные в хвост, растрепались, многочисленные цепи на шее позвякивали при каждом движении. Джан походил на злого потревоженного льва. Девушки оборачивались ему вслед, мужчины переглядывались между собой и уходили с дороги. Но Джан этого всего не замечал, все его помыслы были заняты строптивой особой, покинувшей его офис (и его самого) без всякого предупреждения. Наконец он увидел красную вывеску под разноцветным козырьком небольшого магазинчика. Дверь была призывно распахнута, на витрине Джан увидел всевозможные продукты в ярких упаковках, а за стеклом мелькнул знакомый силуэт. Санем стояла за прилавком и что-то увлеченно записывала в толстый ежедневник. Она даже не заметила застывшего на входе посетителя, и продолжала быстро водить карандашом по бумаге. «Наверное, изливает обиду своему дневнику, — подумал Джан. — Интересно было бы почитать, каким видом негодяя она меня считает». Простояв несколько минут без результата, он понял, что девушка полностью поглощена записями, и он может так стоять хоть до вечера. Помаявшись еще немного, Джан кашлянул. Санем подпрыгнула от испуга и тут же закусила большой палец пухлыми губами. — Прости, я не хотел тебя напугать! — горячо заверил ее Джан. Она смотрела на него... странным взглядом. Он ожидал чего угодно: гнева, злости, обиды, но Санем смотрела так, будто перед ней был очередной малознакомый покупатель. Она еще раз выжидательно его осмотрела и произнесла: — Вы что-то хотели? Джан снова почувствовал приступ боли. Было очевидно, что она решила его игнорировать. Решила наказать за те неосторожные слова и теперь делает вид, что они действительно не знакомы. — Санем... — Джан с горечью посмотрел на нее. Лицо девушки разгладилось от изумления. Она захлопнула ежедневник и попятилась назад. — Откуда вы знаете мое имя? — прошептала она. Джан до хруста сжал кулаки и постарался успокоиться. Еще одно неверное слово или действие, и Санем будет навсегда потеряна для него, а ему бы этого очень и очень не хотелось. — Санем, пожалуйста, не говори так, — попросил он. Он пытался найти в выражении ее глаз хоть немного теплоты и снисходительности, но девушка оставалась испуганно-отстраненной, словно действительно была чужой ему. — Я хочу извиниться, Санем. Мне очень жаль, что я тогда так сказал... прости меня. Пожалуйста! — Послушайте, это что, какой-то розыгрыш? Если вас наняла Айхан или, упаси Аллах, Зеберджет, то, клянусь, я их не пощажу! Они поплатятся за такие шутки! Джан захлопал ресницами. Весь этот спектакль слишком затягивался, а он до сих пор не знал, какая именно роль ему была отведена. — Санем! — взмолился он. — Хватит издеваться надо мной, прошу! Я уже понял свою ошибку! Мое поведение не достойно уважения. Но пожалуйста, хватит делать вид, что ты меня не знаешь! — Нет, это точно Айхан, — продолжала рассуждать девушка. — Или же Лейла? Не-е-т, она бы не стала таким заниматься, зная, что после я превращу ее жизнь в кошмар. Джан понял, что этот разговор ни к чему не приведет. Санем с ослиным упрямством продолжит притворяться, пока ее начальник не закипит и не взорвется от возмущения. — Хватит! — рявкнул он. — Прекрати ломать комедию! Ты Санем Айдын и ты работаешь у меня в агентстве! А я Джан Дивит и я приказываю тебе вернуться на свое рабочее место! Ты не имеешь право вот так вот, ни с того, ни с сего, бросать меня! В смысле, агентство! Санем застыла с раскрытым ртом. Ее нижняя губа слегка подрагивала, привлекая пристальное внимание Джана. — Не приближайтесь! — девушка выставила руки вперед, а сама стала в панике оглядываться, что-то ища. — Я буду кричать, слышите! Я очень громко кричу, сюда сбежится весь район. От бессилия Джан едва не взвыл. Он никак не мог достучаться до Санем и вымолить прощение, а мысль о том, чтобы развернуться и уйти ни с чем, только множила тяжесть на сердце. Он решил попытать удачу еще раз. — Я признаю, что часто поступал с тобой несправедливо, придирался, срывался, язвил. Называл «ходячей катастрофой», заваливал разными глупыми заданиями. Прости меня, Санем! Я уже не представляю... офис без тебя. Что мне сделать, чтобы ты меня простила? — Если это все, что вам нужно, я вас прощаю! А теперь, пожалуйста, уходите, мне нужно работать! В полдень придет отец, чтобы сменить меня, я не хочу, чтобы он увидел постороннего мужчину рядом. Джан схватился за голову. Он не знал, что делать, что еще предпринять, чтобы все стало как раньше. Сзади раздались шаркающие шаги, и в магазинчик вошел преклонных лет старичок. При виде его лицо Санем засветилось радостью и умиротворением. — Дядя Ведат, доброе утро! — воскликнула она. — Доброе утро, Санем. Хочу таких же булочек как вчера, дочка. Сегодня они свежие? — Конечно, свежие, дядя Ведат! Сейчас принесу. — Погодите, погодите, — закричал Джан старичку. — Вчера Санем не могла продать вам булочки, она до вечера работала со мной в агентстве! Дядя Ведат спокойно посмотрел на него почти прозрачными серыми глазами: — Ничего такого не могло быть, молодой человек. Санем каждый день работает в этом магазине вот уже скоро год. Верно я говорю, дочка? И вчера работала, и позавчера. — Верно-то верно, дядя, — она покосилась на огромного, загораживающего почти весь проход, растрепанного Джана. — Но этому господину пришло в голову, что я — какая-то другая Санем, работающая с ним в агентстве. Никак не получается его переубедить. Скоро придет отец, а у него слабое здоровье... Как бы чего не вышло. Старичок нахмурился и перевел взгляд на буйного посетителя. — Не выйдет, дочка. Молодой человек, никто не может приходить вот так к девушке из нашего квартала и смущать ее. То, что Санем пока одинока, не дает никому права так себя вести. К тому же, очень скоро состоится ее помолвка с милым парнем, Музо. Лучше бы тебе сейчас уйти. При упоминании будущего жениха Санем заметно погрустнела и опустила взгляд. — Что? — похолодел Джан. — Какая помолвка? Какой Музо? Санем, ты мне ни разу не говорила, что собираешься замуж! — Я и не собираюсь, — печально выдохнула она. — Да и как я могла вам сказать, если мы до этого дня ни разу не разговаривали? — Сумасшедший дом какой-то! — зарычал Джан, и девушка отпрыгнула назад, а дядя Ведат покрепче сжал клюку, на которую опирался. — Пожалуйста, уходите, — со слезами в голосе попросила Санем. — Скоро придет отец. Я не хочу, чтобы ему стало плохо от всего этого. — Хорошо, — сдался Джан. Его мощные плечи, обтянутые кожаной курткой, поникли. Он развернулся и направился к выходу из магазина. На пороге он ненадолго замер и повернул голову. — Я докажу тебе, что мы знакомы, Санем. Я сделаю все, что в моих силах, но верну тебя. Еще увидимся.1. Джан: Раздраженный посетитель бакалеи
24 февраля 2020 г. в 10:27
Джан плохо спал ночью, много думал, ворочался с боку на бок, поэтому на работу ехал в отвратительном настроении. Тяжелый мотоцикл ревел мотором и послушно выполнял опасные виражи, а вслед лихому гонщику летели ругательства.
— Смотри, куда едешь, парень! — донеслось из машины, которую подрезал Джан.
Он даже бровью не вел. Все его мысли крутились вокруг одного-единственного человека — Санем.
Новенькая сотрудница работала в агентстве чуть больше месяца, а уже напрочь лишила Джана душевного покоя. Она была несносна, упряма, своенравна... Перечисление всех ее недостатков заняло бы добрых полчаса. Санем постоянно влипала в какие-то истории, бесившие Джана до зубовного скрежета. А еще она ни во что не ставила приказания начальника и всегда все делала по-своему, что, конечно же, приносило и ей, и агентству одни проблемы.
Джан иногда сам не понимал, почему так злится на девушку, и ничем не мог оправдать собственную реакцию. Можно было сказать только одно — у него не получалось сохранять равнодушие и ясность ума, когда дело касалось Санем. Он становился таким же импульсивным и вспыльчивым, как и она сама. Они кричали друг на друга прямо в офисе, ссорясь как какая-нибудь темпераментная пара из итальянских фильмов.
Сотрудники шушукались за спиной, Дерен приподнимала красиво подведенную бровь, Джей Джей хихикал в чашку с кофе. Джан психовал.
Почему эта девушка вызывает в нем столько эмоций? Почему он не может оставаться спокойным когда дело касается Санем Айдын?
Вчера, после очередной бурной ссоры, она заявила, что лучше бы ее нога никогда не переступала порог агентства. Выкрикнула прямо в лицо, что хотела бы вернуть время вспять и отменить их встречу. Как будто точно знала, куда бить, и сделала это максимально больно. В ответ Джан крикнул, что она права, он был бы счастлив, если бы никогда не знал ее. Тут же, через секунду пожалел о своих словах, но повернуть время вспять уже не мог. Лучше бы он захлебнулся этой фразой, чем позволил себе сказать такое Санем. Она выбежала из офиса в слезах, и Джан не смог ее догнать. Ее телефон был выключен весь вечер, а Джан провел самую ужасную ночь в жизни, мучаясь от волнения и угрызений совести.
Он вошел в здание агентства бодрым шагом и, едва завидев Дерен, приказал:
— Пусть Санем зайдет ко мне.
— Санем еще не пришла, — с довольной ухмылкой протянула Дерен. — Опаздывает.
Джан процедил проклятие сквозь зубы, в который раз отругав себя за несдержанный язык. Где теперь была его сотрудница? Почему она не вышла на связь и не предупредила, что задержится?
Возле кабинета брата мелькнули светлые локоны Лейлы, и Джан в три шага настиг девушку.
— Лейла! Лейла, послушай...
— А, господин Джан, — глаза Лейлы, голубые, как ледышки, больно кольнули неодобрительным взглядом. — Доброе утро.
— Лейла, где Санем, почему не пришла? Что-то случилось?
— Сестра сказала, что больше не придет. Утром она пошла открывать магазин отца, вероятно, сегодняшний день проведет там.
— Что за ребячество! — раздосадовавшись то ли снова на себя, то ли на детское поведение Санем, Джан повысил голос, и одна половина работников офиса пригнулась, пряча головы, а вторая поспешила найти себе занятие где-нибудь в другом месте.
Лейла пожала плечами и демонстративно отвернулась, крепко прижав к груди папку с файлами.
— Брат? В чем дело? — поинтересовался Эмре, выглядывая из кабинета на шум.
— Сегодня офис на тебе, я уехал по делам, — заявил Джан, на ходу надевая мотоциклетный шлем, который до сих пор держал в руках.
— Но, Джан!.. — голос Дерен утонул в реве двигателя.
Джан оседлал железного коня и умчался.