Любовь

Как же произошло Жизнь опять словно белый лист

Было утро понедельника. Так уж сложилось, что именно по понедельникам в доме на Гриммо собирались почти все его обитатели: кроме самого Гарри, тут жили Молли, Артур, Рон с Гермионой, Джинни, Перси и Джордж, а еще Пенелопа Кристал, с которой встречался Перси. Сразу после похорон Фреда Чарли вернулся в Румынию, а Билл взялся восстанавливать Нору и настоял, чтобы миссис и мистер Уизли пока пожили у Гарри. «Я хочу просто восстановить дом, - сказал он тогда миссис Уизли, - мне будет легче сделать это в одиночку, правда. Как будто это обычный заказ». Джордж проводил на Гриммо только выходные, а в понедельник уходил в магазин, где и ночевал. Он почти ни с кем не разговаривал, кроме Анджелины и Ли, и, честно говоря, Гарри был этому рад – ну, не то чтобы рад – это скорее стало облегчением. Он совершенно не представлял, как и о чем говорить с Джорджем, который из-за него лишился сначала уха, а потом брата. Однако утро понедельника наступило, а вместе с ним и необходимость спускаться на кухню для «завтрака в кругу семьи», как выражался мистер Уизли. И хотя Гарри сам предложил всем здесь жить и был искренне рад их присутствию, совместные завтраки его тяготили. Снизу раздавались голоса. Миссис Уизли и мистер Уизли о чем-то спорили; кто-то звенел чашками: скорее всего, Перси или Пенелопа. Гарри по-прежнему сидел на кровати, надеясь, что про него каким-то чудом забудут. Но не тут-то было: он услышал, как дверь в комнату Регулуса хлопнула, а секунду спустя к нему постучали. - Да-да, - отозвался Гарри. – Уже иду. Дверь открылась. На пороге стояла слегка обеспокоенная Гермиона. - Гарри, я знаю, что ты бы с удовольствием проспал до обеда, но нужно кое-что обсудить, пока все здесь. Гарри кивнул и поднялся. На лестнице их догнал Рон. - Гарри, ты давно читал газеты? – спросил он, даже не поздоровавшись. Гарри усмехнулся. - Чтобы подробности своей же личной жизни узнавать от Скитер? - Кстати, она преуспела. Ее послушать, так ты неплохо устроился, - хохотнул Рон. На кухне были уже почти все, только Джинни еще не спустилась. Гарри устроился около Перси, который уже допивал свой кофе и явно собирался уходить. Гермиона плюхнулась на первую попавшуюся свободную табуретку, шикнула на Рона, который попросил миссис Уизли передать ему тост, и громко возвестила: - Кто из вас уже читал сегодняшнюю газету? Нужно обсудить ситуацию! Перси и Пенелопа робко подняли руки. Джордж хмыкнул и отправил в рот еще один кусок омлета, всем своим видом показывая, насколько его не интересуют новости. Кажется, только мистер Уизли заинтересованно посмотрел на Гермиону. Гарри налил себе чая и приготовился слушать. - Для тех, кто не читал, поясняю: Визенгамот объявил о начале предвыборной кампании, - объяснила наконец Гермиона. – Желающие представить свою кандидатуру на пост Министра получили три недели на сбор документов и публикацию программ. Нам необходимо подумать, кого мы поддержим. Еще нам популиста не хватало после Волдеморта. Мистер Уизли согласно закивал: - Да-да, нужно подумать! Из наших лучшая кандидатура – Кингсли. Я видел его вчера в Косом переулке, он полон решимости. Но ему еще нужно поработать над программой. - А кто еще хочет баллотироваться, ты не в курсе, Артур? – миссис Уизли наложила на посуду заклинание мытья и повернулась к остальным, вытирая руки о юбку. - Я-то не в курсе, но понятно, что кто-нибудь из бывших политиков обязательно будет. Не Амбридж, - уточнил он с облегчением, - она слишком засветилась при прежней власти. Но наверняка кто-нибудь из их шайки. Тут на кухню зашла Джинни, пробормотав извинения за опоздание. Свободное место оставалось только между Гарри и Роном; она села. Гарри опустил глаза. Они так толком и не поговорили после победы, и, кажется, друг друга избегали. Гарри пообещал себе все-таки решиться на разговор в ближайшие дни, потому что Рон и Гермиона уже начали беспокоиться. Тем временем Гермиона продолжила: - Если Кингсли хочет баллотироваться, это прекрасно. Мы точно знаем, что ему можно доверять. К тому же, у меня есть несколько идей по поводу программы... - Так, мне пора, - перебил ее Джордж и встал, с громким скрежетом отодвинув стул. – Магазин сам себя не откроет. - И мне пора, - засобиралась Пенелопа, - прости, Гермиона. Вечером поговорим. Все внезапно засуетились, наперебой попросили у Гермионы прощения и заверили ее, что обязательно обсудят с ней детали попозже. Джинни под шумок схватила тост и выскользнула из кухни. Буквально через минуту за столом остались только Гарри, Рон, Гермиона и мистер и миссис Уизли. - Ну, может, и мне пора... – решил подколоть Гермиону Рон, за что схватил раздраженный взгляд и тут же умолк. - Не обижайся на них, дорогая, - сказала миссис Уизли. – К сожалению, ты у нас самая ответственная, а они одумаются. - Но детали этим балбесам обсуждать лень, - подытожил мистер Уизли. – Насчет выборов я с тобой полностью согласен. Нам нужны реформы. Что ты предлагаешь? Гермиона поерзала на стуле и слегка выпрямилась – Гарри знал, что так она делает, когда нервничает. Тем не менее, заговорила она довольно уверенным голосом: - Ну, во-первых, нужно принять новые законы о защите магглов и магглорожденных. Восстановить на службе всех, кого судила Амбридж. Во-вторых, нужно законодательно утвердить независимость Хогвартса от министерства: ни в коем случае нельзя допустить новых Кэрроу. При этом надо подумать, как в таком случае будет назначаться директор... Наконец, нужно что-то делать с домовыми эльфами. Сколько может продолжаться это рабство? Гарри согласно кивнул и добавил: - Нужно провести реформу Азкабана, да и всей судебной системы. Как так получается, что существуют Веритасерум и Омут Памяти, а невиновные люди по-прежнему могут оказаться в Азкабане? Воспоминания о Сириусе нахлынули с новой силой. Гарри почувствовал, что полон решимости сделать все необходимое, чтобы предотвратить такие ошибки в будущем. Гермиона права: волшебному миру давно пора эволюционировать. Миссис Уизли задумчиво позвякивала чайной ложкой. - Вы все-таки осторожно, ребята. Вас теперь знает и любит вся страна. Мало ли желающих этим воспользоваться... - Не переживай, Молли, они сами с усами, - усмехнулся мистер Уизли. – Помнишь, как они в прошлом году отказывались нам рассказать о крестражах? Не раскололись ведь! - Да мы сами практически ничего не знали, - фыркнул Рон, но под серьезным взглядом миссис Уизли добавил: - Ладно-ладно, мы будем настороже. С этими словами он поднялся и потянул Гарри за рукав. - Мы наверх, - смущенно произнес Гарри. – Если понадобимся, зовите. Гарри, Рон и Гермиона поднялись на второй этаж и устроились в комнате Гарри. Рон и Гермиона заняли кресло у окна, а Гарри повалился на кровать, снял очки и с нажимом потер глаза. В последнее время он чувствовал себя так, будто все его осуждают. Гермиона уверяла его, что это не так, даже наоборот, но Гарри никак не мог избавиться от давящего чувства вины за смерти в Хогвартсе. А если Гермиона и права, и никто его не осуждает, то это еще не отменяет очень высоких ожиданий на его счет. Кажется, весь магический мир сговорился и ждет от Гарри свершений. В общем, настроение у него было так себе. Рон и Гермиона сидели, обнявшись. Их совершенно не смущало молчание – скорее наоборот, они им наслаждались, и Гарри был за них искренне счастлив. Из раздумий Гарри вырвал громкий стук в окно. - Чертовы совы, - проворчал он и открыл форточку. – Когда уже эти журналисты успокоятся... Он замолчал, с удивлением уставившись на маленький конверт. Письма от журналистов обычно приходили либо в конвертах с логотипом Ежедневного Пророка, либо в ярких конвертах конкурентов. Нахмурившись, Гарри быстро вскрыл письмо. «Поттер! Помнится, ты обещал мне вернуть палочку. Предлагаю встретиться у статуи Джеймсу Куку, с меня пиво или мороженое. Знаешь хоть, где находится эта статуя?» Подписи не было, но Гарри и так понял, что писал Малфой. Рон и Гермиона о чем-то тихо переговаривались и не обращали внимания на Гарри; он этим воспользовался, чтобы накарябать на клочке пергамента ответ: «Знаю, не переживай. Завтра в полдень» Он быстро всучил сове записку и вытолкнул ее в окно. - Что там, опять журналисты? – все-таки спросил Рон. В ответ Гарри пробурчал что-то невнятное, смял в кулаке записку от Малфоя и засунул в карман, чувствуя, что почему-то краснеет. - Пойду, сделаю себе бутерброд. Будете что-нибудь? - Нет, - в один голос ответили Рон и Гермиона. Гарри вышел из комнаты и как можно быстрее сбежал вниз по лестнице. «Странный он какой-то», - раздался сверху голос Гермионы. Пожалуй, она права: он и сам не понял, с чего так разнервничался. Это же просто Малфой. Ну что такого может произойти?