Любовь

Я запомню дни бессонниц И без слез прощания, и обиды боль Вечно уходящий поезд Расстояния, что делят нас с тобой

-- Год спустя. Ноябрь 1999 -- В столовой больницы святого Мунго было людно. Драко взял свой поднос и поискал глазами свободный столик, желательно подальше от однокурсников, с которыми он сюда пришел. С ними и на уроках-то находиться было не ахти, а уж обедать — то есть добровольно подставляться под насмешки одних и ненависть других — было выше его сил. К сожалению, свободное место нашлось только в том же ряду, где толпой сидели его однокурсники. Драко с как можно более безразличным видом сел за один столик с санитарами Мунго. Те даже не обратили на него внимания: их слишком занимало обсуждение нового графика дежурств, которое им навязало начальство. — …и все-таки я не понимаю, как его приняли, — донесся до Драко разговор его однокурсников. По голосу он мгновенно узнал Барбару — она училась в Хогвартсе на год младше, на Хаффлпафе, кажется. — Заплатил, наверное. На суде же он как-то откупился, — предположил Джастин. Драко сжал зубы и мысленно напомнил себе, что их мнение ничего не значит. Он-то знал, что никому не платил ни на суде, ни при поступлении. — Да даже если заплатил! — продолжала возмущаться Барбара. — Ты помнишь, как он применял Круциатус в Хогвартсе? По-моему, человек, способный пытать людей, не имеет права становиться целителем. Вилка выпала из рук Драко и с громким стуком приземлилась на пол. — Вы только посмотрите, ему неловко, — язвительно прокомментировал Джастин. — По крайней мере, я не падаю в обморок в морге, в отличие от некоторых. Посмотрим еще, кто из нас действительно не может стать целителем, — отчеканил Драко, подхватил поднос и пошел в сторону выхода. Есть расхотелось. * * * Год выдался тяжелым. После расставания с Гарри Драко не знал, куда себя деть; он сходил с ума в маленькой студии, злился, рыдал, обвинял во всем Гарри, потом себя. Бывали ночи, когда он не мог заснуть из-за того, что снова и снова прокручивал в голове ссоры с Гарри. Это сводило с ума. В одну из таких ночей он не выдержал и написал Пенси. Что-то дежурно-вежливое с просьбой встретиться, когда ей будет удобно. К счастью, Пенси была достаточно догадливой, чтобы, получив нарочито вежливое письмо посреди ночи, понять, насколько все плохо. Утром она уже была у Драко. Он старался не вспоминать деталей той встречи. Должно быть, он выглядел ужасно: он не помнил, когда в последний раз переодевался, когда ел, когда принимал душ. Он сидел на диване и сжимал собственные предплечья до синяков, потому что тогда казалось, будто с приходом физической боли душевная уйдет. Пенси ни слова не сказала о его внешнем виде, но сделала чай, принесла еды из соседнего кафе и заставила Драко поесть и все рассказать. — И сколько это длится? — спросила она, наконец. — Он ушел семнадцатого ноября, — Драко не был уверен, что сможет когда-нибудь забыть эту дату. — Три недели? — глаза Пенси удивленно расширились. — И что ты делал все это время? Драко дернул плечом. — Драко, дорогой. Ты выходил отсюда с семнадцатого числа? — голос Пенси был необычайно спокойным и мягким. Драко пытался уловить нотки осуждения, но их не было. Он помотал головой. Пенси огляделась. Ее внимание привлекла стопка писем на журнальном столике. — Тебя вызывают в Аврорат? — удивленно спросила она и выудила из стопки толстый конверт с восковой печатью Аврората. — Что? — встрепенулся Драко. — Не знаю. Я не читал. Пенси укоризненно поджала губы и вскрыла письмо. Пробежавшись по строчкам, она радостно улыбнулась: — Драко, осмотр имения закончен! Ты можешь вернуться домой. Драко заставил себя улыбнуться в ответ. Наверное, улыбка вышла вымученной, потому что взгляд Пенси снова стал серьезным. — Хочешь, я тебе помогу? Эти авроры наверняка оставили за собой жуткий бардак. И они пошли наводить порядок. Первое время приведение имения в божеский вид немного отвлекало Драко, но вскоре он вернулся к прежнему состоянию. И если бы не неожиданный визит Пенси, он бы еще долго в этом состоянии пробыл. Оглядев его с головы до ног, она аккуратно погладила его по плечу и предложила сходить к психологу. — И рассказывать постороннему человеку о моих отношениях с Гарри? Гарри Поттером? Нет, спасибо, — колко отреагировал Драко. — Доктор Уилкинсон приносит Непреложный Обет перед первой консультацией, — успокоила его Пенси. — Поверь мне, Драко, тебе нужно как-то двигаться дальше. Драко подумал и согласился. Психологом оказалась женщина средних лет. Ее кабинет находился в магическом Лондоне, недалеко от Косого переулка; Драко нервничал и чуть было не сбежал еще до того, как открылась дверь. — Проходите, пожалуйста. Маленький журнальный столик, диван и кресло. Узкая ваза из цветного стекла и белая роза в воде. Атмосфера расслабляла. — Мистер Малфой, позвольте мне рассказать вам, в чем состоят мои услуги. — Мне сказали, что вы даете Непреложный Обет, — перебил ее Драко. — Это правда? Доктор Уилкинсон понимающе улыбнулась. — Да, мистер Малфой. После войны ко мне приходят люди с самыми темными секретами. Я не Аврорат; моя профессиональная этика даже без обета не позволит мне рассказать кому бы то ни было содержание нашего разговора. Единственное исключение: я не смогу молчать, если то, что вы мне расскажете, представляет реальную угрозу жизни или здоровью человека. Вас устроят такие условия? — Да, но я бы предпочел Обет. — Моя ассистентка засвидетельствует. Так начались сеансы терапии. Прошло несколько встреч и много часов, прежде чем Драко впервые озвучил то, что его по-настоящему беспокоило: ему казалось, что жизнь без Гарри не имеет смысла. Он искренне не понимал, зачем ему жить дальше. Как ни странно, после этого стало легче. Психолог задавала вопросы, заставляла его копаться в себе, искать причины своей ревности во время отношений и подавленного состояния после расставания. Они разбирали все ссоры, и Драко вспоминал все больше и больше деталей, которые теперь приводили его в ужас. Он правда способен на такое? На одном из сеансов Драко расплакался: осознание всей боли, что он причинил Гарри, навалилось на него разом. Он чувствовал себя ничтожным, недостойным существования; еще несколько дней ему было противно смотреть на собственное отражение в зеркале. Однако сеансы продолжались, и постепенно Драко пришел к мысли, что ненавидеть себя бессмысленно. Вместо этого им овладело желание сделать что-то полезное, чтобы перевесить все плохое, что он совершил за свою короткую жизнь. И дело было уже не только в Гарри. Драко сам не заметил, в какой именно момент собственная жизнь перестала ему казаться бесцельной. Он почувствовал в себе силы действовать и даже сдал экзамены в академию при больнице святого Мунго, чтобы выучиться на целителя. Когда его приняли, он решил, что сеансы можно прекратить. — Я очень рада за вас, мистер Малфой, — сказала ему психолог. — Вы всегда можете вновь обратиться ко мне, разумеется. — Спасибо, доктор Уилкинсон. Драко вышел из кабинета, думая о том, что, оказывается, жизнь без Гарри возможна. Для Драко стало открытием, что мир не крутится вокруг Гарри, и он все еще привыкал к тому, что теперь ему не должно быть никакого дела до того, как там Поттер живет без него. Изредка Драко позволял себе следить за турнирной таблицей, наблюдая за тем, как рейтинг Сканторпских Стрел медленно, но верно растет. Спортивные колонки регулярно публиковали интервью с Гарри, но Драко не позволял себе их читать: не был уверен, что не скатится обратно в самобичевание, из которого так сложно и долго выбирался. Только на колдографии смотрел — мельком, буквально одним глазом. Гарри улыбался, и от вида его вечно взъерошенных волос и неизменных круглых очков у Драко перехватывало дыхание; однако он быстро себе напоминал, что теперь все позади, и переворачивал страницу. Только один раз Драко не удалось сохранить полное спокойствие. Был теплый сентябрьский день; Драко прибыл в Косой переулок, чтобы закупиться перед началом учебного года. Он выходил из Флориш и Блоттс, когда увидел то, что видеть не захотел бы ни при каких обстоятельствах. У прилавка с мороженым стоял Гарри, а рядом с ним был Курт — тот самый загонщик-итальянец, к которому Драко жутко ревновал. И если Гарри был достаточно наивен, чтобы не замечать интереса Курта к себе, то от Драко не ускользали заинтересованные взгляды и шутки-полунамеки. Драко знал, что его ревность была обоснована, и вот теперь видел тому подтверждение: рука Гарри невзначай касалась спины Курта, пока они выбирали мороженое. Гарри выглядел спокойным и счастливым, и осознание этой детали больно кольнуло. Правильно говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Мимо Драко протиснулась какая-то женщина, возмущаясь, что он встал в проходе; а в это время на другом конце улицы Гарри и Курт невесомо касались друг друга плечами, и даже с этого расстояния Драко увидел в глазах Гарри любовь. В носу защипало. Он аппарировал прямо с крыльца книжного магазина обратно в имение, и только оказавшись дома позволил себе дать слабину. Было обидно, было больно; но Драко помнил главное, что вынес из сеансов терапии: мир не крутится вокруг Гарри. Он сосредоточился на учебе и был почти готов к тому, чтобы увидеть на обложке Ведьмополитена колдографию Гарри с Куртом. Колдография не была снята украдкой, как это было в их случае — наоборот, Гарри смотрел в камеру, уверенно обнимая Курта одной рукой и сжимая метлу в другой. Драко медленно выдохнул и напомнил себе, что Гарри свободный человек и имеет право делать все, что его душе угодно. Но все равно было паршиво. * * * — Мистер Малфой, сколько раз нужно повторять: никаких согревающих заклинаний в морге! — гаркнул пожилой целитель. — Я не накладывал… — машинально оправдался Драко, но прислушался к своему магическому фону и почувствовал легкое покалывание согревающего. — Фините, — ледяным голосом произнес целитель. — Мамочку будете обманывать. Драко почувствовал, как кровь прилила к щекам. Сзади послышались смешки: Драко уже догадался, что это кто-то из однокурсников его подставил. — Ты уйдешь отсюда, Малфой, — прошипел ему в спину Джастин. — Тебе здесь не место. — Разговорчики, — рявкнул целитель. — Смотрите-ка, у нас тут почка с кистой… Многие шагнули ближе, чтобы рассмотреть, но не Драко: он чувствовал подвох. И точно: стоявших ближе всех обрызгало, послышался визг, кого-то вырвало… Пока целитель ругался на особо впечатлительных, Драко наложил заклинание головного пузыря и усмехнулся: да, если кто и вылетит из академии быстро, то точно не он. — Мистер Малфой, никаких головных пузырей в морге! — возмутился целитель. — Привыкать нужно! — Как скажете, — уступил Драко, но успел заметить веселый огонек в глазах преподавателя и подумал, что они непременно найдут общий язык.