План "B"

Во мне существует лишь две сущности. Первая — это когда я могу не спать несколько ночей и дней, подпитываясь лишь дешёвыми энергетиками и кислым растворимым кофем. Желательно с кофеином. Ну, а вторая заключается в чрезмерной сонливости. В такой период я способна спать сутками напролет, и мне будет совершенно неважно на какой поверхности. Хоть стоя. Соответственно, просыпать и опаздывать в эти дни мне так же легко, как отобрать гаджет у ребенка. — Черт, черт, черт! — Соскакиваю с кровати, сразу же ныряя в джоггеры и натягивая топ. Кидаю мимолётный взгляд на дисплей мобильника и широко раскрываю глаза. — Твою мать! Я опаздываю! Радуюсь, что со вчерашнего вечера собрала волосы в пучок и не нужно будет тратить время на расчёсывание. Как можно быстрее собираю нужные вещи в рюкзак и выбегаю из комнаты, на ходу захлопывая дверь. — Так, сейчас без пяти девять, автобус уедет ровно в девять и не будет никого ждать, даже сопровождающего. То есть, меня. Скорый поезд отправляется в половину десятого. Следовательно, если я сейчас опоздаю, то смогу легко догнать их на станции. — Рассуждаю в слух, спускаясь на лифте. — Хороший план, Рей. — Ты куда так быстро с раннего утра? На тебя не похоже… Останавливаюсь на голос одноклассницы и жму плечами. А ведь действительно, никто из моего класса не знает, что меня «наказали». И если я сейчас проговорюсь, то они заклеймят меня ещё больше. — Ну… я… — неловко закусываю губу и бегаю глазами по комнате, ища зацепку. Неожиданно взгляд цепляется за настенные часы, и я охаю, — вот черт! Три минуты! Добежать до ворот за оставшееся время не составляет труда. Прибегаю я дохлым птенчиком, который только-только научился летать. Складываюсь пополам и опираюсь ладонями о колени, закрыв глаза и тяжело дыша. Мне нужна лишь минута, чтобы прийти в себя. — Ты вовремя, Рей, — слышу знакомый голос и улыбаюсь, выпрямляясь и пожимая руку бывшему однокласснику. — Снова проспала? — Да, делать уроки ночью не самое лучшее решение. — Совсем не меняешься, Акагу… — сжав челюсть, ударяю паренька под ребра локтем, выразительно смотря на позади стоящих первогодок, -…ро. Больно же. — Мое имя Рей, — отчётливо проговариваю, вздергивая бровь, — и никак больше. — Понял, — Тобио поднимает руки и показывает ладони в знак примирения. Я лишь киваю и встаю на мысы кед, заглядывая ему за плечо. Тот сразу оживает и встаёт боком, указывая рукой на первогодок. — Здесь два класса; я буду курировать вас только до скорого поезда, дальше сама. Я уже всех отметил, держи. Беру из рук Тобио планшетку и пробегают глазами по всему списку, замечая некоторые неувязки. Посмотрев на кучки студентов, усмехаюсь и вспоминаю недавние слова старой подруги. Значит, мои предположения не оправдались. Мотаю головой и обращаюсь к бывшему однокласснику. — А где ещё четверо из класса Один «А»? Ты сказал, что пришли все. — Кто? А, так это, учитель Аизава сегодня утром пришел и забрал этих четверых, сказав, что у них запланированы какие-то экзамены. — О, это замечательно, очень замечательно. Тогда поехали, Тобио, — парень искренне удивляется и улыбается, закидыва мне на плечо свою руку. — Я удивлен, Рей. Пропускаю мимо ушей и широко улыбаюсь. В сознании на бешеной скорости проносятся приятные воспоминания о весёлых днях с классом, но они быстро исчезают, когда на глаза попадается двойка студентов. Улыбка спадает с лица, а челюсть и кулаки вновь сжимаются. — Ты не должна вмешиваться в это. — Строгий голос отца разряжает обстановку между нами. — Но, отец, я хочу помочь! Мне надоело постоянно сидеть на крыше или в тени и просто смотреть. Дай мне проявить себя, — голос с каждой секундой ломается, но я все равно продолжаю стоять на своем, — пожалуйста. — Я сказал нет. На этом разговор окончен. Убийца героев спрыгивает с крыши и скрывается в тени переулка, оставляя меня одну. Сжимаю до побеления костяшек кулаки и стискиваю зубы, закрыв глаза. Глубоко вздохнув, осознаю, что в переулке что-то происходит и подхожу к краю, наблюдая не самую приятную сцену. — Почему ты не разрешил мне, папа? — падаю на колени и чувствую, как по щекам текут слезы. Возвращаюсь из воспоминаний после лёгкого тычка. Слабо улыбаюсь и захожу в автобус, оглядывая всех присутствующих. Убедившись, что все на месте, даю добро водителю и сажусь на сидение, закрыв глаза. Сон ударил на сознание в мгновение ока, но шумные разговоры все равно заставляют держаться поверхности. Следующий час проходит в пелене. Поезд задержали на пару десятков минут, и вместо того, чтобы отъехать в половину, мы отчалили ровно в десять. А также мне всё-таки пришлось представиться перед студентами, назвав свое имя. Фамилию я умышленно умолчала, иначе бы лишних вопросов избежать было невозможно. Однако даже так на мою долю пришлось много любопытных вопросов, отвечать на которые у меня нет никакого желания. Ехать с одного конца страны на другой слишком долго, поэтому для меня это отличная возможность выспаться и набраться сил. Назначив по одному ученику от каждого класса главным в этой поездке, я со свободной душой удобно сажусь на кресле и закрываю глаза, готовясь ко сну. — Можно присесть? Неожиданный тихий вопрос обескураживает. Вяло открываю глаза и смотрю на названного гостя, хмуря брови. Скрывать своего недовольства не было и в планах. Хоть меня и попросили (читать: приказали) сопроводить два класса первогодок, следить за каждым их вдохом я не обязана. Я им не нянька. — Ну рискни. Он садится. Не поняла. — Ты что-то хотел? — выпрямляюсь. Парень со сплитом слишком странный и тихий; это заставляет напрягаться всем телом и душой. Весь в своего отца. — Да. — Тодороки младший тушуется и закусывает губу, прежде чем задать мне вопрос. — Кто твой отец? Неужели? Громко сглатываю и перестаю дышать. Если он что-то знает, то это очень и очень плохо. С одной стороны он может все рассказать своим псевдодрузьям, и тогда тихой жизни придет полный пиздец. С другой — Тодороки тихий. Но страх не убавляется. Вновь задышав, глубоко вдыхаю и выдыхаю, после чего отвечаю более расслабленным голосом: — Мой отец хороший человек. Двухцветному, видимо, не понравился мой ответ. Это отчётливо отображают хмурое выражение лица и суровый взгляд. Опускаю голову и усмехаюсь, хрустнув пальцами. — По крайней мере он не присваивает себе чужие заслуги лишь потому, что это нарушает закон. — Смотрю на шокированого парня и улыбаюсь. — А твой отец, Тодороки, хороший человек? — Он герой. — Отвечает незамедлительно. Смеюсь, громко и заливисто, на что получаю странный взгляд Шото. — Эти ведь шрамы оставил твой отец, не так ли? — А что ты знаешь о моем отце? Да, он не герой, но мог быть им, если бы не вся эта показуха. — Машу руками в воздухе над головой. — Моему отцу нужен был мир. Чистый мир. А что нужно твоему? Власть, деньги, звание… — Прекрати. — Ты первый начал. Складываю руки на груди и дую губы, смотря вперёд. Как по-детски. — Я лишь хотел узнать, зачем ты так дорожишь той книгой, если и книга и шрамы оставил твой отец. Это же все плохие воспоминания. — Плохие они или нет — это все воспоминания, и не тебе решать, что правильно, а что нет, — кидаю взгляд на дверь, где замечаю знакомую фигуру и немею. Все слова тут же теряют свой смысл, и я просто сижу с открытым ртом, пока не замечаю, как Тодороки младший переводит взгляд на дверь, — и разговор окончен. Сядь на свое место и не ходи по вагону. Я сейчас приду. Встаю с кресла и, дождавшись, когда первогодка сядет на свое место, открываю дверь и выхожу. В тамбуре, кажется, никого нет, но буквально через секунду спиной чувствую твердое железо. Из груди вырывается выдох облегчения при виде знакомых красных глаз, после чего меня втягивают в длительный поцелуй. — Как ты здесь оказался? — Прерываюсь и кладу руки на щеки сероволосого, слабо улыбаясь. — А где остальные? Разве вы не должны скрываться? Как прошла встреча? — Ты отправила эсэмэску, я подумал, нам нужно встретиться, — Шигараки улыбается и вновь касается моих губ. — Как видишь, я живой. — Да, но на заводе обнаружили лужи крови. Кто-то пострадал из Лиги? Выражение лица Томуры меняется в считанное мгновение. Если до этого он мягко улыбался, то теперь был хмурым и грустным одновременно, а также угрожающим. Если кто-то умер, то Тога мне никогда этого не простит. — Этот Чисаки убил Мэг и оторвал руку Компрессу. — Я же вас предупреждала. — Агрессивно шепчу, сжимая руку Шигараки. — А как Даби? — Ты ведь ненавидишь его, — парень вытаскивает свои ладони из моих рук и упирается ими на стену по обеим сторонам от моей головы, — или что-то изменилось? — Нет, — отталкиваю его и сжимаю челюсть, — просто будет обидно, если его причуда не сможет сыграть нам на руку. Он даст фору и Компрессу, и Тоге, и Твайсу вместе взятым. Сероволосый отходит на шаг и качает головой, снимает капюшон и взъерошивает волосы, после вновь надевает. Жмусь к стене и закусываю губу, думая о том, как он сюда пробрался. Единственный вариант — ему помог Курогири. Но тогда назревает встречный вопрос: «Где сам Курогири?» Запрокидываю голову и закрываю глаза. Тяжело дышу от переполнявших эмоций, что захлестнули с головой. — Я скучала. Безумно. — Еле слышно шепчу. — Почему ты не звонил? Я сильно волновалась. — Я был занят. — Ты мог отправить эсэмэску, — возражаю, все ещё стоя с закрытыми глазами. — Прошла чертова неделя с того дня, а ты объявился только сейчас. Не хочешь ничего сказать? Убежал тогда, как грёбаный шпион, будто тебя вообще ничего не заботит. Печешься лишь о том, как отомстить Всемогущему, а на остальное плевать, в том числе и на меня. Голос утихает, открываю глаза и опускаю голову, обнимая себя за плечи. Резко стало холодно, но зато я высказалась хоть немного. Устало смотрю на носки кед, раздумывая, как деликатно закончить разговор, но все решают за меня, как только я возвращаю взгляд на Томуру. На своей шее чувствую чужую ладонь и сглатываю, смотря в красные глаза. Поражаюсь, насколько они пусты и хладнокровны. Рефлекторно хватаюсь за запястье парня и слабо сжимаю, пытаясь вернуть его в сознание. Неужели я для него совсем ничего не значу, раз он может убить меня так просто? — Не говори так, милая. — Босс Лиги приближается очень близко, что я слышу его дыхание на своей щеке. — Если бы я тобой не дорожил, то давно бы отдал на растерзание Тоге. Приоткрываю губы и дышу через рот, после того, как Шигараки убирает руку с моей шеи. Он зачем-то смотрит в сторону и цокает, я также поворачиваю голову в то направление. — Поговорим позже, мне надо идти, — после парень скрывается в соседнем вагоне, а я прибывая в прострации не сразу осознаю, что передо мной стоит пара из класса Один «А». — Рей Акагуро. — Дочь Убийцы Героев, верно?